Выстрел в морозной ночи

Браконьерство причиняет колоссальный ущерб родной природе. И борьба с ним должна носить всеобщий, массовый характер, не превращаясь в кампанейщину и не ограничиваясь силами только инспекторов охотничьего надзора.
Сами охотники должны уметь проявить характер и твердо останавливать напарников, товарищей по охоте, когда те захотели дать слабину, пользуясь безлюдьем и мнимой безнаказанностью. Тем более, что допускаемые при этом нарушения, волнения от возможной встречи с патрулем приводят порой к трагическим развязкам таких охот. 
Обо всем этом - в очередной публикации Михаила Слепцова, адвоката, управляющего партнера адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидата юридических наук, заслуженного юриста Российской Федерации.


Выстрел в морозной ночи

Шаг в пропасть

Выехать в тайгу в то утро, вопреки ранее намеченному плану, им не удалось. Подвела машина. Мотор старенького, списанного в девяностых годах из армии ГАЗ-66 хотя и завелся, но начал работать с такими перебоями, что стало ясно: в лес можно было уехать, но назад не вернуться.
Андрей (сведения об участниках судебного дела, лицах и обстоятельствах изменены в целях соблюдения кодекса профессиональной этики) всегда любил лес. Причем именно уссурийскую тайгу, а не лес западных регионов страны.
С ее труднопроходимым колодником, крутым смешением северной и южной фаун, высокоствольными кедрами, зарослями вьющихся актинидии и лимонника, пышным разнотравьем свежих вырубок. Эту любовь привил ему с детства отец, увлекавшийся ловлей ленков и тайменей в верховьях Хора, Анюя и Бикина.
Эту же радость общения с первозданной природой дальневосточного края он черпал в юности из книг Арсеньева и Федосеева, Сысоева и Ходжера.
Увлекшись зверовой охотой, он получал огромное удовольствие даже тогда, когда она не приносила ощутимых результатов, когда добытый по лицензии долгожданный трофей не пополнял коллекцию чучел и запасы мяса в морозильнике.
Запахи тайги, выслеживание по следам кабанов, изюбрей и косуль, проверка на путике капканов на соболя, ночевки в охотничьей избушке - все это было в радость, давало силы и стимулировало жизнь, наполняло ее неповторимыми ощущениями и богатейшими воспоминаниями.
До позднего вечера они с напарником Иваном провозились с мотором, лишь чудом в итоге раздобыв свечи зажигания, вместо забарахливших, как выяснилось, и заменив их.
Поездка предстояла недолгая. Нужно было только привезти из тайги разделанную тушу застреленного им недавно изюбра, оставленную в снегу на сопке, заготовленные для домашней печи дрова, да забрать мешок снятых с путиков капканов, так как охотничий сезон уже неделю как закончился.
- Андрей, давай я прихвачу с собой карабин. Сезон, конечно, закрыт, но вот пойдем на сопку за приготовленным мясом, а вдруг медведь-шатун или тигр? Их палкой отгонять, что ли?
- Ты же в курсе, я правила охоты не нарушаю. Да и ни к чему это по нынешним временам. Знаешь же, инспекторы сейчас просто лютуют.
- Да что они не люди? Корешки от лицензий на вывоз мяса у тебя есть, сама лицензия - закрыта. Все чин-чином, не придерешься. Так и скажем, взяли карабин для самообороны…
Нехотя, с тяжелым сердцем, но он уступил настойчивым просьбам друга. Лишь много позже он понял, что это был один из последних их шагов к пропасти.

Кровь на снегу

Основную часть их немалого пути до охотничьего зимовья преодолели быстро. Свет мощных фар, разрезая тьму морозной ночи, выхватывал из темноты заснеженные выворотни, седые тальники в низинах да обильные следы разнообразного зверья на снегу. Но за первым же перевалом снега прибавилось, и машина пошла куда медленнее.
- Ты как хочешь, а я заряжу карабин, - Иван потянулся к чехлу с оружием. - Вдруг изюбрь выскочит на дорогу. А я вот он, готов. Инспекции здесь уже не встретишь, так что опасаться нечего.
Идея эта очень не понравилась Андрею, сидевшему за рулем, и он стал ворчать на выходку приятеля. Но останавливать его все же не стал. Он знал, как редки бывают встречи с изюбрем и любым другим зверем во время таких ночных поездок по притихшему зимнему лесу.
Животные уссурийского края, по его глубокому убеждению, давно уже приобрели инстинкт опасаться любой техники, от автомобиля до снегохода. И, услышав тарахтенье мотора, заранее отходят в глубь леса, который у нас в любое время года так плохо просматривается.
Так все и вышло. Километры лесной дороги послушно легли под колеса машины, и видавшая виды охотничья избушка на берегу одетого льдом говорливого ручья далеко за полночь попала в свет фар.
Машина остановилась.
- Приехали, - сказал Иван, открывая правую дверцу кабины и наклоняясь чуть вправо вслед за ручкой этой самой дверцы. И тут же ночную тишину разорвал показавшийся дико громким выстрел…
Тело охотника как-то неестественно рухнуло вниз в темноту. И все стихло.
- Ты, чё, сдурел?! - выдохнул Андрей и, выскочив из кабины, метнулся на другую сторону так и не заглушенного им автомобиля.
Иван лежал навзничь сразу за передним колесом в рыхлом снегу, не подавая признаков жизни. Рядом валялся карабин. Холодея от страха и предчувствия беды, Андрей тормошил его тело и, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте, перетащил напарника к свету не выключенных фар.
Убирая прядь его волос, залепленных снегом, Андрей увидел дрожавшие пальцы своих рук, обильно запачканных кровью. Расстегнув охотничий костюм Ивана и оглядев тело, он осознал всю глубину произошедшей трагедии: упав из кабины прикладом вниз, карабин самопроизвольно выстрелил от удара о мерзлую землю, при этом пуля от выстрела вошла в правый бок охотника и вышла, насквозь пробив его тело, через левое плечо. Смерть наступила практически мгновенно. Шансов спастись при таком ранении просто не было.

Охота и неволя

- Вас, Демчук, я задерживаю на двое суток. А завтра буду ходатайствовать перед судом о вашем аресте на два месяца. - Следователь смотрел на него немигающим, словно рентгеном просвечивающим взглядом.
- За что? В чем я виноват? Вы что, подозреваете меня в убийстве моего друга?
- Нет, своего напарника Ивана Федорова вы, похоже, действительно не убивали. Но статей Уголовного кодекса, как для меня это сейчас очевидно, нарушили немало. В десятидневный срок, как и положено, я предъявлю вам обвинение по трем статьям: причинение смерти по неосторожности; небрежное хранение вашего оружия, повлекшие тяжкие последствия, и незаконная охота. Вину свою, как вы только что заявили в присутствии адвоката, признавать вы не желаете. А при таких обстоятельствах у меня нет никакой уверенности, что вы не сбежите, не станете уничтожать улики или воздействовать на лиц, проходящих по делу.
И хотя обстоятельства случившегося вроде бы были вполне очевидны, потянулись долгие месяцы отсидки в следственном изоляторе, где дни похожи один на другой, как белки в зимнем лесу.
Назначенные по делу экспертизы подтвердили показания Андрея об обстоятельствах дела. Механизм возникновения проникающего пулевого ранения был именно таким: выстрел с близкого расстояния снизу вверх в сидевшего человека, тело которого было наклонено вправо (судя по всему, Иван в момент выстрела собрался выпрыгнуть на снег и даже успел перекинуть ноги за порог кабины). Высота ГАЗ-66, военного автомобиля повышенной проходимости, в котором пол кабины расположен высоко над землей, вполне позволяла выпавшему в вертикальном положении карабину модели СКС разместиться между поверхностью земли и телом погибшего. Техническая экспертиза оружия показала, что выстрел, при условии, что предохранитель был снят для производства стрельбы, а патрон - в патроннике, мог произойти от резкого удара прикладом о твердую поверхность.
Осмотр места происшествия также подтверждал слова охотника. В горячке после трагедии он не совершил явных ошибок, которые могли в дальнейшем сильно осложнить его положение: автомобиль и тело погибшего оставил на месте, не перемещая их (только карабин запер внутри машины); пешком ушел к жилью, чтобы вызвать полицию, оставив записку под «дворником» ветрового стекла.
Допрошенный по делу водитель лесовоза, подбросивший Андрея к районному отделу полиции, подтвердил, как глубоко он переживал в тот момент случившееся, рассказывая ему по дороге о смерти друга.
Но было одно обстоятельство, которое существенно отягчало положение подследственного. Погибший Иван Федоров при жизни был предпринимателем. Предвидя грозящее ему банкротство и спасая свое имущество, он переписал свой карабин и джип на Андрея. Так что формальным владельцем оружия был не погибший, а именно Демчук. И получалось, что он незаконно передал его другому лицу, а это привело к тяжким последствиям.

Браконьер - враг природы

И все же стороне защиты было что противопоставить обвинению в суде. Очевидным являлось то, что одно из предъявленных обвинений абсолютно исключало другое. Обвинение в причинении смерти по неосторожности никак не совмещалось с обвинением в небрежном хранении огнестрельного оружия, создавшем условия для его использования другим лицом, если это повлекло смерть человека. Должно было быть или одно, или другое.
Как выражаются в таких случаях юристы: одна норма общая, а другая - специальная. В таком случае применяется последняя. Было ясно, что вести речь в нашем случае можно было только о небрежном хранении злополучного карабина.
При этом нужно иметь в виду, что по постановлению правительства страны любое принадлежащее гражданам оружие и патроны, а также порох, капсюли должны храниться по месту их жительства в условиях, исключающих доступ к ним посторонних лиц: в запирающихся сейфах или металлических шкафах с крепкими замками.
А ключи от замков - в местах, исключающих доступ к ним посторонних лиц. Сотрудники Росгвардии имеют право периодически проверять условия такого хранения и при обнаружении малейших отклонений от установленных правительством нормативов изымать оружие с реальной возможностью лишиться его навсегда.
Между прочим, в судебной практике известны случаи привлечения к уголовной ответственности не только тех, кто хранит оружие небрежно (если это повлекло тяжкий вред), но и тех сотрудников правоохранительных органов, кто допустил такое небрежное хранение, например, указав без проверки, что сейф в квартире есть, хотя его там никогда не было.
Но хотя формально - юридически Иван Федоров был по отношению к карабину действительно посторонним, нельзя было не учитывать ряд существенных обстоятельств: незадолго до трагедии погибший был собственником именно этого оружия; он был лицом, специально обученным обращению с оружием на охоте, и ни один год занимался такой охотой.
Оружие в кабине автомобиля он достал из чехла сам, не слушая возражений. Более того, о том, что Иван снял оружие с предохранителя, то есть устранил последнее препятствие для производства выстрела, Андрей просто знать не мог, поскольку все это время управлял автомашиной.
И, наконец, судя по всему, Иван допустил еще одну страшную ошибку: карабин, снятый с предохранителя и готовый к стрельбе, он вертикально поставил между собой и дверцей автомобиля (вероятнее всего он был готов сбросить его на ходу в сугроб при внезапной встрече с патрульной машиной инспекции охотничьего надзора).
Так что, когда он по запальчивости открыл дверцу, карабин выпал на дорогу прикладом вниз, отчего и произошел самопроизвольный выстрел, что и лишило охотника его молодой жизни.
Не признавал Демчук, наш попавший в переплет любитель экстрима, и последнее обвинение - незаконную охоту.
- Да вы что, я без охоты никак, - горячился он в следственном кабинете СИЗО, - какой я браконьер? Мы никого этой ночью не подстрелили, ущерба природе не нанесли…
Пришлось напомнить горе-охотнику, что по правилам охоты само нахождение с оружием в охотугодьях приравнивается к производству охоты. И он не мог об этом не знать, так как не первый год этим занимался.
Больше того, такая охота осуществлялась ими с погибшим Иваном Федоровым в закрытые сроки, группой лиц и с использованием транспортного средства. Ведь в любой момент в свете фар мог показаться изюбрь, Андрей остановил бы машину, а Иван, полностью готовый к стрельбе, открыл бы огонь на поражение.
Браконьерство причиняет колоссальный ущерб родной природе. И борьба с ним должна носить всеобщий, массовый характер, не превращаясь в кампанейщину и не ограничиваясь силами только инспекторов охотнадзора. Сами охотники должны уметь проявить характер и твердо останавливать напарников, товарищей по охоте, когда те захотели дать слабину, пользуясь безлюдьем и мнимой безнаказанностью.
Но в наши дни философия наживы и надежда на то, что авось пронесет, побеждает все. Не пронесло вот…
По моему совету Андрей Демчук признал в суде факт предъявленного ему браконьерства, отягченного квалифицирующими признаками, и это сильно ему помогло. Адвокаты часто сталкиваются с позицией, когда юридических советов упорно не слушают, гнут свое, даже когда факты, доказательства очевидны. Также упрямство порой заканчивается для клиентов плачевно.
В Амурской области, например, недавно получили реальные сроки браконьеры, «лучившие» из-под фар автомашины косуль. Своей вины губители природы так и не признали, хотя были остановлены инспекторами охотнадзора прямо на соевом поле за преступным занятием.
В нашем же случае правильно занятая по делу позиция позволила избежать долгих мытарств по тюрьмам, лишившись свободы и запахов тайги.
По двум другим статьям Демчук был полностью оправдан. Суд признал, что Иван Федоров лишился жизни только за счет собственной халатности, грубо нарушив правила обращения с огнестрельным оружием на браконьерской групповой охоте.
Андрей был осужден к двум годам лишения свободы условно с лишением права на владение оружием еще на два года. При этом, безусловно, может пройти и большее количество лет, прежде чем он снова сможет на законном основании взять в руки ружье или карабин. Так что придется поохотиться пока только с капканами. Металлическая дверца крепкой решетки открылась перед ним прямо в зале суда, и он попал в руки друзей и родных.
На следующий же день он съездил на кладбище и положил цветы на могилу безвременно лишившегося жизни друга.

Михаил СЛЕПЦОВ, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.