«Чем ты занимаешься в своей Франции?» – спросил известный хабаровский экономист своего друга-психиатра. «Лечу средний класс от алкоголизма», – ответил меланхолично врач… Занятно, не правда ли? Особенно на фоне того, что у нас в России создание и рост численности среднего класса – едва ли не государственная политика. 

Учёные-экономисты, социологи, политологи и даже философы уже два десятилетия спорят о том, что это за феномен «средний класс», есть ли он в России, как себя чувствует. «Тихоокеанская звезда» пообщалась с ведущими представителями науки Хабаровского края, предпринимателями, врачами, представителями иных профессий, проанализировала статистику и сделала собственные выводы.

По определению доктора философских наук, профессора ТОГУ Леонида Бляхера, средний класс – это независимые от государства небольшие собственники, которые нивелируют резкие шаги государства и недостатки в работе крупных компаний. Считается, что в отличие от деструктивных бедняков (санкюлотов), средний класс заинтересован в сохранении собственности и может подавить опасные классы. Поэтому он должен преобладать в обществе.

Уже в восемнадцатом веке появилась политика вокруг среднего класса, элементы демократии вокруг него. Во времена Великой Французской революции средний класс – это лавочники, фермеры и прочий свободный люд. В 60-х годах в Европе и 90-х в России средний класс стал элементом некоторых экономических моделей, – говорит учёный. – Искать его в реальности – то же, что искать идеальный газ или абсолютно твёрдое тело.

Профессор РАНХиГС, советник директора Института экономических исследований ДВО РАН, к. э. н. Олег Рензин считает, что понятием «средний класс» сегодня многие спекулируют, выдавая желаемое за действительное.

– Широкое распространение получили довольно странные данные социологов ВШЭ. Они говорят, что зарплата среднего класса в России – 78 000 рублей. Притом, что в среднем по стране доход больше, – говорит Олег Рензин. – Это странная выборка, она не конструктивна. Мои коллеги, судя по всему, ведут некие игры, создавая видимость, что у нас есть значительный устойчивый слой, вокруг которого создаётся зона социальной стабильности. Продолжают некий успокоительный нарратив: у нас всё в порядке – развивается бизнес, рыба добывается всё больше, развивается спорт, медицина. У нас средний класс уже есть. Успокойся, ты и есть средний класс, если получаешь 78 тысяч.

– Вряд ли этот нарратив устраивает само государство, – рассуждает наш Олег Рензин. Не зря каждый год президент страны проводит всероссийскую прямую линию с населением. Не зря постоянно подчёркивает, что одна из главных задач государства – борьба с бедностью. И борьба идёт: туда направлены целевые деньги, социальные инструменты.

– Стыдно относить к среднему классу людей, которые зарабатывают 70–80 тысяч, считает учёный. – Их доход должен быть в два–три раза больше. Для учёных было бы куда более солидно дать масштабную картину – из кого состоит средний класс, что препятствует росту его численности. Не секрет, что значительная доля среднего класса – это бюджетники. У нас масса фэйковых должностей, всевозможных контролёров.

– В наиболее активном виде средний класс существовал до кризиса 2008–2009 года, – отмечает профессор. – Тогда страна была действительно на подъёме, на резком подъёме. Лояльной к потребительскому сообществу была курсовая позиция – 30 рублей за доллар. Росли доходы населения, формировался прообраз среднего класса. Тогда появилось массовое использование западного образования – кто мог, вкладывали в образование детей. Распространилось такое явление как зарубежный туризм, массовый туризм. Были другие признаки среднего класса – недвижимость, доход и так далее.

Сегодня картина иная. Идёт негативный процесс – усиливается дифференциация и поляризация общества по уровню доходов. С каждым годом это всё более заметно. Высший класс ещё никогда не был столь богат, как сейчас. Низший – столь беден. Средний класс смотрит на богатых людей и изобретает способы попасть в эту элиту, перепрыгнуть барьеры.

Всё больше усиливается поляризация столиц и провинции. Если рассматривать средний класс без Москвы, картина будет совсем иной.

ОБРАЗОВАНИЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

В мировой практике средний класс – это люди с хорошим образованием, работающие в разных направлениях. Традиционно это малый и средний бизнес, интеллигенция, средний уровень властных структур.

– Мы, Россия, декларируем примерно то же самое, – считает Олег Рензин. – Средний класс – это высокий уровень образования, культуры, эрудиции. Это гордость нации – искусство, армия, управленцы, безусловно, педагоги, медики, юристы, малый и средний бизнес. И в целом представители этих профессий и сословий материально начинают соответствовать искомому уровню. Ветеранское сообщество – это уже новый средний класс. По доходам, по возможностям. Это не только ветераны СВО, но и ветераны Афганистана, и Чечни, и Сирии, и других горячих точек.

В то же время мальчик без образования, развозящий заказы, получает в два-три раза больше, чем стипендия аспиранта в академических вузах. Получается, что наш средний класс – это в том числе малообразованные или вообще не образованные люди, которые выполняют самую простую, хотя зачастую тяжёлую работу?

А ведь средний класс – это платформа, которая держит общество; она должна транслировать свои ценности вверх и вниз. Это профессионально подготовленные, социально адаптированные люди.

Согласно опросу ВЦИОМ, лично себя относят к среднему классу 37 процентов работающих россиян. Не относят – 41 процент. 22 процента затруднились ответить. «Да» говорят 32 процента мужчин, а женщины – 45 процентов. По возрасту существенных отличий нет. Среди молодёжи до 34 лет «Да» говорят 36 процентов. Среди опрошенных 35–44 лет относят себя к среднему классу 4 из 10. Те, кому 45 и старше – 36 процентов.

Но это субъективная вещь. Исследовательский центр компании «Суперджоб» считает, что к среднему классу относятся те, кто может обеспечить доход семьи от 150 тысяч рублей на человека. Сколько у нас таковых?

С другой стороны, заработная плата работника ещё не означает, что доход его семьи равен 78 тысячам рублей. Всё зависит от количества детей, пожилых родителей, заработка «второй половины». Так что вычислить, сколько у нас представителей среднего класса, очень трудно. Но, конечно, не четверть населения.

ЧТОБЫ БЫЛО БОЛЬШЕ

– Несомненно, должна быть экономическая основа для формирования и роста численности среднего класса, – говорит Олег Рензин. – Корея не так давно была нищей страной, Китай был нищей страной.

 И какой рывок сделан за 50 лет! Это колоссальные усилия по росту экономики и поддержке среднего класса.

У нас много говорится и делается для роста бизнеса, числа предпринимателей. Но по-прежнему существует масса барьеров, препятствующих нормальной деятельности предпринимателей. Создаются условия, чтобы медики были оценёнными людьми, преподавателей «поднимают». Но врач для достижения уровня среднего класса должен работать на две, а то и три ставки. Преподаватель – тоже.
Средний класс у нас существует географически. Скажем, в Москве средняя зарплата не 80, как по всей стране, а 160 тысяч. Есть распространённая формула: «Переезжайте в Москву, там вы будете зарабатывать больше». В результате половина регионов страны испытывает отрицательный миграционный баланс.

Можно задаться вопросом: «Где нам нужен средний класс территориально?»

В 70-е годы ХХ века на Дальнем Востоке открылось 40 научных институтов. Со всей страны приехали учёные. Появилась прослойка, которая принесла не только интеллектуальный потенциал, но и новый уровень доходов.

В 90-е годы мы средний класс потеряли. Профессора ездили в Китай за шмотками, учителя подрабатывали уборщицами, врачи нищенствовали, учёные, кто мог, уезжали за границу. Мощные предприятия превратились в памятники эпохе, рабочие нищенствовали, сколачивались в бригады по ремонту квартир.

Сегодня же коллектив того же авиационного завода в Комсомольске – это средний класс. Коллектив судостроительного – близко к тому. Нормально на Дальэнергомаше, на Дальхимфарме, на нефтеперерабатывающих заводах. Но Хабаровский судостроительный пока, увы. Лесная отрасль в упадке…

Появились новые успешные предприятия. В той же горнодобывающей отрасли. Там средний класс – реальность. Но это в большинстве случаев «вахтовики», которые тратят свои деньги не на Дальнем Востоке, а там, где родились, где их база.

СОЦИОЛОГИ В КУРСЕ

 Николай Байков, председатель регионального отделения Российского общества социологов, Почётный гражданин Хабаровского края, феномен среднего класса изучает не первый год.

– Такие понятия, как «средний класс», косвенно связаны с оценкой деятельности власти. Она заинтересована, чтобы общество имело мощный слой обеспеченных, образованных людей, – говорит учёный. – Люди довольные, а следовательно, лояльные, не рвущиеся в олигархи, но и не падающие на дно.

Есть объективные вещи – уровень заработной платы, образования, положения человека. То, что в конечном итоге определяет качество и уровень жизни. Есть оценка человеком своего статуса. Это уже более субъективная вещь, которой занимается социология. Человек, живущий в Хабаровске, в Москве, на севере в муниципальном образовании, по-разному оценивает своё положение в обществе.

– Наши опросы в Хабаровском крае показали, что только 10 процентов считают, что живут достойно или обеспеченно, – говорит Байков. – 10 процентов – в категории бедных. Остальные живут от зарплаты до зарплаты. Кто смирился, остаётся здесь, кто нет – уезжает. Миграционный отток сократился, но остаётся.

Главные характеристики среднего класса, согласно соцопросам россиян, – уровень дохода (77%), квартира в собственности (37% опрошенных), высшее образование и профессия (24%. опрошенных).

 Средний уровень дохода – 150 тысяч. Чаще всего причисляют себя к среднему классу люди 35–45 лет. Они считают, что средний класс – это особое мировоззрение и возможность путешествовать за границу.

По данным опроса, проведённого в 390 населённых пунктах, выпускники вузов считают, что представитель среднего класса должен иметь высшее образование и возможность путешествовать по свету.

 Выпускники колледжей считают, что достаточно иметь профессию и автомобиль.

По наблюдениям социологов, многие вещи, связанные с цифровизацией, новым технологическим укладом, действуют в основном в центральной части страны. Там растёт доля представителей новых профессий, которых можно смело причислить к среднему классу. Что тоже вызывает отток населения с окраин.

Очень важный момент: люди не хотят выбывать из среднего класса. Готовы взять ещё две работы, только чтобы не скатываться на дно. Но при этом упускается воспитание детей, духовно-нравственное развитие личности. Появляется синдром отложенной жизни. Человек только работает и удовлетворяет свои витальные потребности. А жизнь – это потом. Особенно у части молодёжи. А жизнь-то проходит. И молодость не насыщена теми красками и радостями, которые предполагает по определению.

– По всем объективным и субъективным критериям отнесения к средним классам показатели качества и уровня жизни населения Дальнего Востока ниже общероссийских, – говорит учёный. – Эти тенденции всё более отчётливо проявляются в деградации малых и средних городов и сельских поселений дальневосточного региона.

– Если мы хотим поднять Дальний Восток, мы должны увеличивать средний класс именно здесь, на нашей территории, – считает Олег Рензин. – Только Свободный порт или ТОРы эту задачу не решат. И дальневосточная ипотека – это только поддерживающий фактор, но не фактор роста состоятельной молодёжи.

Последнее поручение президента РФ – сделать Дальний Восток полностью территорией преференциального режима с 2027 года – вселяет надежду. Но пока не ясны параметры этих преференций.

При чём тут алкоголизм

– Средний класс – это некая социальная атипия, - говорит Кирилл Толкачёв, врач-психиатр, хабаровск. - Типично – что есть элита и есть пролетариат, обслуживающий её. Эта структура воспроизводится во все времена, во всех странах, начиная с Древнего Рима.

При этом в обществе образовывались некие атипии – возникали люди, которые не нуждались в бесконечной борьбе с нищетой – они «курковали» некое количество ботиночек (в средневековой Голландии, где всё это зарождалось), и этих середняков было достаточно много, чтобы с ними считаться.

Депрессия, алкоголизм, наркомания, психические болезни никак не связаны с достатком. Есть такое понятие, как диффузная идентичность, когда человек не совсем понимает, кто он, куда ему идти, хороший он или плохой. Это распространённое явление. Невроз из-за нереализованности есть и среди богатых, и среди бедных.

Но у среднего класса возникают особые потребности, свои невротические вещи: власти он не получит, значит, нужен компромисс в виде творчества, интеллектуальной власти. Средний класс – это люди, которым нужно что-то помимо выживания. Личный круг в виде семьи их не удовлетворяет. В отличие от тех, кто рад уже тому, что он глава семейства.

И если не случается это что-то, помимо выживания, наступает кризис. Поэтому средний класс, а тем более богатые люди, пьют не меньше, а зачастую больше, чем бедные. Причём, состоятельные люди реже бросают пить, чем бедные. Они могут позволить себе дорогие напитки, на них трудно морально воздействовать. Так что у них алкоголизм протекает более злокачественно.

У меня фабрика по осмотру людей. Я вижу, что средний класс очень «просел» по деньгам. Кредитов всё больше, забот всё больше. Ценник всё выше. Люди говорят, что у них падают возможности, они скатываются в процесс выживания. 

Трагедизировать ситуацию, думаю, не стоит: европейцы делали долгие деньги столетиями. Мы узнали, что такое собственность, в 1985 году, когда её разрешили. Сегодня у нас всё вернулось к гигантскому расслоению, пропасти между богатыми и бедными. Но будем надеяться, что это изменится.

Роман Син, ресторатор («Хума», «Гангнам» и другие):

– Молодой специалист, который зарабатывает 50–70 тысяч, это средний класс? Наверное, да. Всё же образование и профессия не менее важны.

Есть средний класс категории 35–40 лет. У них зарплата от 80 до 150 тысяч. У них уже социальный статус, должность, опыт, признание, категория. Безусловно, главный инженер или главный тренер, шеф-повар – это средний класс. В рамках нашей индустрии это уровень топ-менеджера. У него высокий корпоративный статус.

Предприниматели моего уровня – средний класс. Те, кто владеет крупной сетью ресторанов, – уже более высокий уровень.

В среднем классе должно быть 90 процентов населения. Тогда будет всё правильно.

Евгений Шестюк, предприниматель, член политсовета «Деловой россии»:

– Средний класс по определению должен обеспечить себе нормальную продуктовую корзину, учёбу своим детям, жильё и иные опции обеспеченной жизни. Это всё труднее: продовольственная инфляция значительно (на 24 процента) выше, чем общая инфляция в стране. Автомобиль обслуживать с каждым годом всё дороже и так далее.

Насколько производителям продукции сложно оставаться средним и выше классом? Сегодня экономическая ситуация не предполагает развитие производства, не стимулирует его. Мы стараемся покупать новое оборудование, у нас работает масса людей, нужны кредиты на пополнение оборотных средств. 

Производственным компаниям реально тяжело. Чтобы предприниматели-производители преуспевали, надо пересмотреть условия кредитования, организовать, скажем, производственную ипотеку.

Руслан Буря, врач-офтальмолог хабаровского филиала ФГАУ "НМИЦ "НМТК  «Микрохирургия глаза» им. акад. С. Н. Фёдорова»:

– Я считаю, что средний класс – это семья, у которой как минимум есть где жить, на чём ездить, средства на еду и повседневные нужды. Если так, то мою семью можно назвать средним классом.

В целом всех врачей отнести к среднему классу, думаю, нельзя. Всё зависит от квалификации, стажа работы. Есть уникальные специальности, есть общие. Доход зависит от того, работает медик в частной клинике или государственной больнице.

Конечно, сегодня врачи куда более обеспеченная категория, чем раньше. Я работал и на «скорой», и в травмпункте и помню, какие были низкие зарплаты. Но последние лет 10 ситуация изменилась. Если врач работает на две–три ставки, его доход 100–150 тысяч.

В нашем медицинском центре выполняется огромное количество операций, так что доход врача укладывается в средний класс.

Я считаю, что средним классом должны быть учителя, преподаватели вузов и средних учебных заведений, научные работники, инженеры. В принципе, люди с высшим образованием должны быть отнесены к среднему классу.

Никита Михалёв, генеральный директор предприятия «Чистая Планета», производителя основы для картона:

– Средний класс – это не только материальный достаток. Это обязательно образование – высшее или среднее специальное, это определённый уровень культуры и культурные потребности. Это професия, статус. Малый и средний бизнес можно отнести к среднему классу, даже если это ИП с пятью сотрудниками. Если есть наёмные работники, значит, уровень дохода собственника – выше среднего. Значит, у него есть опыт управления кадрами.

У меня в подчинении более 30 человек, образование высшее. Думаю, могу отнести себя к среднему классу.

Во многих странах большая часть населения – предприниматели, фермеры, высококвалифицированные рабочие, учёные, преподаватели. У нас, в России, по этим показателям проходят не более 10–20 процентов. Мне кажется, что у нас средний класс только нарождается. Любое правительство должно стремиться к тому, чтобы число людей, относящихся к среднему классу, росло.

Чем больше у человека будет возможностей заниматься спортом, посещать музеи и театры, получать качественное образование и медицинскую помощь, тем с большей долей вероятности можно говорить, что он доволен жизнью, социально-экономической политикой, дольше живёт. Общество здоровое в прямом и духовном смысле.

Но тенденция такова, что в бизнесе всё больше рисков. Мы видим, что динамика негативная в плане экономической активности населения. Люди стараются снизить риски, вывести деньги из бизнеса, положить на депозит и жить на проценты, ничего не созидая.

Бизнесу не хватает доступной инфраструктуры: подъездных путей к своим объектам, доступа к энергетической инфраструктуре. Кадров не хватает.

Надеемся, что сроки по Большому Уссурийскому не будут сдвигаться, что в 2027 году погранпереход на самом деле запустят. Торговая активность с Китаем вырастет, больше станет инвестиционных проектов в регионе.


Раиса ПАЛЕЙ.