Один из самых обсуждаемых в последнее время законов - об охране здоровья вызвал крайне неодназначную реакцию в обществе.

Яростный его критик - известный доктор Леонид Рошаль утверждает, что после принятия этого закона у нас не останется бесплатной медицины. Он убежден, что это очередная революция в здравоохранении явно не в пользу больного.

Чего еще опасается Леонид Рошаль и что на самом деле ожидает нас всех? Об этом - разговор с депутатом Законодательной думы Хабаровского края, членом фракции партии «Единая Россия», доктором медицинских наук, профессором Анатолием Островским.

- Законопроект, который принят Госдумой в первом чтении и вот-вот будет рассмотрен во втором, а, стало быть, у него есть все перспективы в ближайшее время стать законом, называется «Об основах охраны здоровья населения». Он долгожданный. Предыдущий вышел в 1993 году. Теперь мы живем совсем в другом государстве и пытаемся социалистические принципы применить к новым рыночным условиям. Что из этого получается, все видят. Причем здравоохранением недовольны как пациенты, так и сами врачи. И вот новый закон, и он уже на выходе. Спорный ли он? Безусловно. Но в нем много полезного и нужного. Закон - это только концепция, а потому многие положения носят декларативный характер. Все это предстоит потом уточнить в подзаконных актах, их предполагается около десятка.

- Каковы, на ваш взгляд, несомненные плюсы закона?

- Главное, что финансирование здравоохранения по аналогии с образованием передается на уровень субьекта Федерации. Хорошо это или плохо? То, что оказание первичной медицинской помощи будет в ведении края, - несомненное благо. Вообще во всем мире здравоохранение и образование - компетенция муниципалитетов. Но для этого нужны деньги и квалифицированное управление. У нас чаще всего ни того, ни другого.Бюджеты крупных наших городов, таких, как Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре, позволяют заботиться о медицинских учреждениях. Могут ли муниципалитеты на поселковом уровне содержать больницы? Конечно, нет. У них денег хватает только на зарплату главе администрации, все остальное - это дотации из края. Но распоряжалась этими деньгами местная власть по своему разумению.

- Ну, хорошо, начнем финансировать городские поликлиники и больницы из краевого бюджета. Но тут неизбежно встает вопрос собственности. И чьи они после этого станут?

- Интересный вопрос! Действительно, как быть с медицинскими учреждениями таких больших округов, как Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре? Администрации этих городов в последнее время очень много сделали для здравоохранения.

Отремонтировали столько поликлиник, оснастили их современным оборудованием. И теперь все это будет уже не их. Ну, а если оно не мое, нет стимула что-то развивать. Депутаты решили, что это слишком серьезное решение, чтобы начать жить по-новому прямо с 1 января следующего года, когда закон вступит в силу. Пойдем поэтапно. Сначала передадим Хабаровску и Комсомольску-на-Амуре часть своих полномочий, а уже потом будем делить имущество. Не надо реформировать все сразу и сейчас. Медицина слишком болезненная отрасль, чтобы все спешно ломать.

- Но в законе изначально заложено и много других опасностей.

- Совершенно верно. В основе прогресса лежит конкуренция. Это значит, что хороший труд должен оплачиваться лучше, чем плохой. Принцип справедливый. В образовании деньги должны идти за учеником, в здравоохранении - за пациентом. И те учреждения, где больше пациентов, должны получать больше денег. Это понятно и справедливо. Но только в пределах Садового кольца! А в масшабах нашей необъятной страны это не работает. Иначе малокомплектные школы надо закрывать. Но все мы знаем, что как только закрывается школа, жизнь в поселке умирает. То же самое происходит с больницами. В маленьком поселке больничка нерентабельна. Стало быть, надо сокращаться. Было четыре врача, останется один, и тот рано или поздно уедет. Но зато в районе, говорят разработчики закона, человек получит высоквалифицированную помощь. Но в том же Охотском или Аяно-Майском районах в райцентр еще надо долететь. А иначе никак не доберешься.

- И что же делать?

- Если мы социальное государство, и для нас человек и его здоровье - приоритет, то закрывать такие участковые больнички просто преступление. А чтобы врачи оттуда не уезжали, надо опять вводить обязательное распределение. Получил образование - будь добр, отработай три года там, где ты нужен. Я сам после окончания института, к примеру, три года работал в маленьком селе Известковое.

- Анатолий Борисович, но давайте вернемся к доктору Рошалю. Он утверждает, что бесплатной медицины больше не будет, за все придется платить самому пациенту.

- Бесплатная медицина не исчезнет, она останется. Каждый год депутаты Законодательной думы принимают закон об объеме бесплатной гарантированной медицинской помощи. Сейчас там платные только такие виды услуг, как стоматология с современным протезированием, косметология. На самом деле, мы давно уже за за многое платим из собственного кошелька. Причем, если раньше, по экспертным оценкам, деньги населения составляли половину всего консолидированного бюджета, выделяемого на медицину, то сейчас уже 60-70 процентов. У нас в крае масштабы платных услуг не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит в западных регионах. Наши врачи, которые уехали туда, утверждают, что две трети их заработной платы - это деньги от платных услуг. Это данность нашей жизни. Появился слой состоятельных людей, которые готовы платить за то, чтобы попасть к хорошему доктору или оказаться в отдельной палате современной специализированной больницы. По новому закону для получения платных услуг нужно информационное согласие пациента, что он не против платить. Вам надо обследоваться на компьютерном томографе, но очередь - два месяца. Через кассу быстрее. Признаться, я до сих пор не понимаю, почему эти услуги платные. Врач получает зараплату, делает обследование в рабочее время, на государственном оборудовании. За что же платить? Но, заметьте, там, где появляются очереди, касается это медицины, ГИБДД или разного рода разрешительных контор, там обязательно возникают предприимчивые люди, которые готовы все сделать быстро, но за деньги.

Самое страшное случится, когда вступит в силу другой закон - о финансировании бюджетных учреждений, тогда основная их масса станет автономными. Вот тогда больница должна будет сама себя обеспечивать, и она поневоле залезет к нам в карман.

- Какие еще скрытые угрозы вы увидели в законопроекте?

- Меняется понятие высокотехнологичной медицинской помощи. Что такое медицина высоких технологий? В Хабаровском крае это перинатальный, онкологический, центр сердечно-сосудистой хирургии, краевые больницы №1, №2, железнодорожная больница. Больные получают там помощь бесплатно. Сейчас понятие высокотехнологичной помощи изменилось. К таковой относятся только те виды помощи, где применяются тканевая терапия, генная инженерия, нанотехнологии. А то, что создано у нас, - безусловно, передовая медицина, но регионального уровня. Это большая угроза для финансирования лечебных учреждений. Вообще очевидна тенденция федерального центра переложить все расходы на региональные бюджеты. Это вроде бы неплохо, мы будем лучше управлять всем этим, но дайте нам деньги! По партийному проекту модернизации здравоохранения, который осуществляет «Единая России», краю выделены 6,5 миллиарда рублей, но и эти деньги не решат всех проблем.

- А что будет с лекарствами?

- Такой, я бы сказал, изощренной системы лекарственного обеспечения, как у нас, нет нигде в мире. Льготное, для инвалидов, по особому списку, по неотложной помощи. Это абсолютно неправильная вещь! В цивилизованных странах амбулаторное лечение бесплатное. И там самые современные лекарства. У нас оно тоже должно стать бесплатным, тогда не будет никаких спекуляций. Чем больше пролечим больных амбулаторно, тем меньше их окажется на дорогой больничной койке. Вот где экономия средств, которых здравоохранению не хватает. К слову, денег на медицину не хватает везде, даже в богатейших Соединенных Штатах, которые 14 процентов бюджета тратят на эти цели. Медицина стала дорогой. Онкологическим, больным с заболеваниями крови требуется до ста тысяч рублей в месяц. Но опять же, если человек для нас - ценность, надо искать деньги. Ладно, не повышают зарплату медикам, говорят, это может разогнать инфляцию, давайте потратим на действительно хорошие лекарства, которые лечат.

- Тем более, что в них нуждается так много больных.

- К слову, в законе вводится новое понятие палеотивной, то есть дополнительной медицины. О чем идет речь? Дискуссионная проблема: говорить человеку, что у него рак, или не говорить? За рубежом от пациента ничего не скрывают. Но там это не трагедия. Онкология даже на поздних стадиях лечится. У нас судьба онкологических больных ужасна. Рак, как правило, диагностируем поздно, в запущенной форме. Химиолечение очень дорогое. Больные угасают. Смертность после установления диагноза у нас в три-четыре раза выше, чем за рубежом. Больных в страшных муках выписывают домой. Получить наркотики - большая проблема. Конечно, победить наркотрафик сложнее, чем запретить продажу обезболивающих препаратов родственникам в аптеках. Но больной должен умереть по-человечески. Чтобы скрасить последние дни его жизни, существуют хосписы, это элемент полиативной медицины. Но у нас их практически нет. Теперь, очевидно, появятся.

- Кто будет следить за качеством медицинского обслуживания, за тем, как нас лечат?

- И опять мы возвращаемся к стандартам, которых пока нет. Почему с их введением проблема? Неизбежно встает вопрос: а кто будет отслеживать, как именно лечат больного? Конечно, можно посмотреть карточку больного. Но, согласитесь, одно дело, что доктор пишет, другое дело, что из этого получается. Он выздоравливает или продолжает чахнуть? Раньше больницы контролировал ФОМС, теперь страховые компании, их эксперты. Но, извините, в страховщики идут в большинстве своем неудачники от медицины. Ну, какие они эксперты?! Если сейчас за некачественное лечение наказывают больницу, то в будущем за это поплатится врач. Но скажите, как наказать доктора, который не выполняет стандарты, если он получает десять тысяч рублей в месяц? Он уже наказан! То есть идеи заложены в законе здравые, но как они будут претворяться в жизнь - покажет время.

- Выходит, Леонид Рошаль прав, когда так резко критикует ведомство Татьяны Голиковой, подготовившее законопроект?

- По сути, он прав. И я его поддерживаю. Хотя понимаю, что закон надо принимать. Все равно это шаг вперед. Директор центра детской хирургии Леонид Рошаль - незаурядная личность, доктор с мировым именем, который работал в «горячих точках». Человек, уважаемый как властью, так и врачебным сообществом. Причем он всюду подчеркивает, что говорит не только от своего имени.Что дает право ему это утверждать? Он создал и возглавляет Национальную медицинскую палату. Это общественная организация. Чего хочет Рошаль? Чтобы, как во всем мире, роль чиновников в здравоохранении сводилась к минимуму. За рубежом есть врачебные ассоциации, которые решают вопросы аккредитации больниц, лицензирования, выделения категорий. Они профессионалы! Я изучал опыт работы подобной организации в Японии. Авторитет у нее выше, чем у министерства. Она руководит всем, нанимает лучших экспертов, адвокатов. Вот и Рошаль хочет, чтобы министерство, в котором, к слову, нет ни одного врача, прислушивалось бы к мнению медицинской общественности. Но он, наивный, плохо знает власть. Она своих позиций так просто не сдает, а всем, кто открыто ей противостоит, объявляет настоящую войну. Хочется, чтобы победителем в этом сражении оказался рядовой пациент.