В поисках клада
13.08.2014
871
(Окончание.Начало в номереза 8 августа 2014 г.)
Слитки, монеты обычно хранили государственные и коммерческие банки. Вот какая история случилась в 1918 году в Благовещенске, где на несколько месяцев власть была взята большевиками. В их распоряжение тогда попали ценности банков, страховых обществ, казначейства.
Золотой запас исчислялся тоннами. Часть запаса председатель Амурского Совнаркома Ф.Н. Мухин положил на свое имя якобы в один из китайских банков. Большевики использовали эти средства для подпольной работы. После гибели Мухина они пропали. Другую часть золотого запаса увез с собой комиссар финансов - к осени 1918 года наступление японской армии и белогвардейцев делало очевидным скорый захват Благовещенска. В декабре комиссар Тылык и двое его товарищей были убиты на одной из таежных заимок, бывшие с ними ценности исчезли.
Часть золотого запаса большевики решили вывезти и спрятать в тайге. Ящики со слитками и монетами погрузили на канонерскую лодку «Орочанин», которая ушла вверх по реке Зее. Судно попало в осаду, было обстреляно и получило повреждения. Лодка села на мель у села Новоандреевка (Белогорский район).
В 1932 году в издательстве «Дальгиз» вышла книга участника Гражданской войны Ильи Безродного «Амур в огне». В ней автор писал: «О судьбе ценностей, бывших на канонерке, точно не известно. Одни говорят, что золото было выброшено за борт в неопределенном месте на самом фарватере; другие утверждают, что ценности были выгружены в протоке прямо в воду… Три ящика были зарыты в землю, спустя некоторое время были обнаружены»…
И, конечно же, разграблены, частично перепрятаны и потеряны. Не потому ли в этих местах сегодня возможны неожиданные находки? Это не только самородки, но и золото казначейское.
Вот история Николая Василенко. В день своего рождения, 22 июня 1987 года, тракторист из Великокнязевки Николай Василенко обрабатывал на своей машине соевые поля. Около одиннадцати дня ножи культиватора обо что-то стукнули. Обернувшись, Василенко увидал на земле небольшой продолговатый брусок. Он был необыкновенно тяжелый. На нем заводским способом были вытеснены следующие знаки: «Бл. 1918, 30ф, 37, 39 ОД, 30л, 859, № 1101».
Василенко положил брусок в рукавицу, которую сунул куда-то в кабину трактора и проработал в поле до вечера. Дома он показал брусок жене, тщательно промыл, а наутро сдал, куда следует.
В бруске оказалось двенадцать с половиной килограммов золота 859-й пробы. По ценам, существующим три-четыре года тому назад, золото было оценено в 588 тысяч рублей. Василенко получил четверть - 147 тысяч, две тысячи из них перечислил в какой-то благотворительный фонд, остальное употребил в пользу своей многодетной семьи.
Этот случай занесен в Книгу рекордов Гиннесса (Guinness) под рубрикой «Крупнейшие клады».
А вот история Марии Ефимовой. Летом 1979 года решили Ефимовы вырыть во дворе колодец. Выкопали яму, установили сруб, а выброшенную на поверхность землю частью ссыпали в щель между бревнами и краем ямы, частью оставили на огороде.
Однажды Мария Ефимова, разговаривая с соседкой, полола в огороде. Вдруг тяпка ударилась обо что-то твердое. Ефимова подняла с земли небольшой прямоугольный брусок, очень тяжелый, и хотела выбросить его через забор. Соседка остановила ее.
Брусок этот имел «фабричный» вид, на нем были выдавлены какие-то буквы.
Мария Ефимова запомнила только, что там было вроде бы написано «Благовещенск. 1917 год». Весил он то ли пять, то ли шесть килограммов.
Соседка-переселенка сразу сказала, что это золото, и предложила Ефимовой обмен: ты нам с мужем - брусок, а мы уедем к себе на Украину и оставим тебе все свое хозяйство - дом, скотину, птицу… Ефимова не согласилась. Она собралась ехать за советом в Благовещенск, к брату.
Перед отъездом соседка попросила у Ефимовой отпилить от ее слитка кусочек. Ефимова не разрешила, она села на теплоход и поплыла в Благовещенск. Там Ефимову уже ждали. Золото изъяли в доход государства. Поскольку было решено, что Ефимова пыталась найденное утаить, денег ей никаких не дали.
Легенды и версии
Известный хабаровский писатель Николай Дмитриевич Наволочкин, автор многих книг о войне, о капитане Дьяченко и т. д. Кроме того, у него было увлечение нумизматикой, в этом деле он хорошо разбирался и слыл авторитетом. Среди его книг есть такие, которые написаны им как бы по особому самозаданию. Это книга о старых деньгах («Дело о двух миллионах») и повесть о жизни и смерти Сергея Петровича Щепетнова, известного дальневосточного большевика.
Книга о комиссаре просвещения Дальсовнаркома Сергее Прокопьевиче Щепетнове не произвела на меня большого впечатления - не было у героя-большевика ярких поступков в жизненных ситуациях времен гражданской междоусобицы. Но финал в книге, жизни героя был трагическим. В беседе с писателем для газетной рецензии, помнится, прозвучало такое его признание: Щепетнов был хорошо знаком с отцом Наволочкина, да и родом он был из Николаевки, что и Наволочкин.
Сергей Прокопьевич Щепетнов - народный учитель, организатор и член правления Имано-Хабаровского союза народных учителей (примерно 200 человек), а также член Дальсовнаркома в г. Николаевске, организатор партизанской борьбы. В феврале 1919 года был жестоко казнен белогвардейцами и сброшен в амурскую прорубь.
Понятное дело - за большевистскую принадлежность, организацию партизанского движения. Но, видимо, человек этот владел тайной, которую у него белые пытались выведать. Года два назад дальневосточные средства массовой информации проявили интерес к поискам кладов, возможных захоронений золота и драгоценностей. Конкретики в этих розысках было недостаточно. А вот легенд хватало. Одна из них самая, пожалуй, известная - легенда о кладе комиссара просвещения Щепетнова.
Вот одна из версий. По слухам, в начале XX века в поселке Николаевка он закопал 16 винтовок и 8 пудов золота - с расчетом развернуть на эти деньги партизанское движение на Амуре.
К лету восемнадцатого года Совнарком откомандировал Щепетнова вывезти золото. Скопилось его уже немало: и от царского казначейства что-то осталось, и новое - с нижнеамурских приисков. Комиссар прибыл в Николаевск-на-Амуре, где часть золота сдал, а с оставшимися 32 килограммами драгоценного металла отправился в родную деревню Николаевку.
Золото и оружие Совнарком выделил Щепетнову на точно поставленную цель: развернуть по приходу белых под Хабаровском партизанское движение. Щепетнов провел в Николаевке несколько часов, спрятал клад и помчался догонять отступающий Совнарком.
Зимой, когда белые прочно обосновались в Приамурье, Сергей Прокопьевич Щепетнов возвращался из Благовещенска в Николаевку для сбора партизанского отряда. По дороге он заболел, послал из Новокаменки посыльного за женой. Но белогвардейцы посыльного выследили и вызвонили из Хабаровска офицерский конвой.
Щепетнова и еще одного красногвардейца, Дмитрия Наволочкина - отца дальневосточного писателя - арестовали. День арестованные просидели в избе николаевского лоцмана. Тогда-то Щепетнов и поделился с товарищем по несчастью своими планами насчет закопанного золота и винтовок. Ночью Дмитрий попросился у часового в туалет, а тот, чтобы далеко не водить, отправил его в стойло для коров. Дмитрий только зашел, сразу и вспомнил, что здесь обязательно должно быть окошко для удаления навоза. И - дал бог ноги!
Комиссар Щепетнов по дороге в Хабаровск был убит.
Сам Дмитрий Наволочкин уцелел, но поисками золота не занимался. Однако его сын Николай в существовании золота был уверен. И даже знал подходящие места для экспедиции - одно на другом берегу Тунгуски, напротив Николаевки, другое тоже рядом - на берегу протоки.
Такая информация висит на одном из сайтов в Интернете. Достоверна ли она? Дмитрий Николаевич Наволочкин недавно ушел из жизни - его теперь не спросишь. Да и много ли он знал?
Другой хабаровский сайт развивает легенду о кладе комиссара Щепетнова так: «Судьба этих суперкладов (золота Колчака, казны Тряпицына) прояснится не скоро. А вот «захоронки», о которых рассказывал писатель Николай Дмитриевич Наволочкин - пусть не такие масштабные по цыфрам, - могут, пожалуй, всплыть еще при нашей жизни. Николай Дмитриевич нисколько не сомневался в том, что золото комиссара Щепетнова под Николаевкой до сих пор ждет терпеливого кладоискателя. Пусть даже отец писателя поисками золота не занимался, но что-то он знал от комиссара Щепетнова, и, наверно, в семье об этом велись разговоры, коль его сын уверенно называл два места его захоронения.
Их ищут местные энтузиасты, правда, пока безрезультатно. Равно как ничего не известно о части золотых запасов адмирала Колчака, похищенных при перегрузке ящиков в бухте Провидения; о грузе золотых монет затонувшего в Уссурийском заливе грузопассажирского парохода «Варягин»; о сокровищах игуменьи Олимпиады, руководившей единственным на Дальнем Востоке женским монастырем и спрятавшей собранные здесь ценности; о кладах староверов, которые, якобы, были первыми «черными копателями» и грабили чжурчженьские захоронения.
Легенды, легенды, легенды… Без них скучноватой была бы наша жизнь.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.
Слитки, монеты обычно хранили государственные и коммерческие банки. Вот какая история случилась в 1918 году в Благовещенске, где на несколько месяцев власть была взята большевиками. В их распоряжение тогда попали ценности банков, страховых обществ, казначейства.
Золотой запас исчислялся тоннами. Часть запаса председатель Амурского Совнаркома Ф.Н. Мухин положил на свое имя якобы в один из китайских банков. Большевики использовали эти средства для подпольной работы. После гибели Мухина они пропали. Другую часть золотого запаса увез с собой комиссар финансов - к осени 1918 года наступление японской армии и белогвардейцев делало очевидным скорый захват Благовещенска. В декабре комиссар Тылык и двое его товарищей были убиты на одной из таежных заимок, бывшие с ними ценности исчезли.
Часть золотого запаса большевики решили вывезти и спрятать в тайге. Ящики со слитками и монетами погрузили на канонерскую лодку «Орочанин», которая ушла вверх по реке Зее. Судно попало в осаду, было обстреляно и получило повреждения. Лодка села на мель у села Новоандреевка (Белогорский район).
В 1932 году в издательстве «Дальгиз» вышла книга участника Гражданской войны Ильи Безродного «Амур в огне». В ней автор писал: «О судьбе ценностей, бывших на канонерке, точно не известно. Одни говорят, что золото было выброшено за борт в неопределенном месте на самом фарватере; другие утверждают, что ценности были выгружены в протоке прямо в воду… Три ящика были зарыты в землю, спустя некоторое время были обнаружены»…
И, конечно же, разграблены, частично перепрятаны и потеряны. Не потому ли в этих местах сегодня возможны неожиданные находки? Это не только самородки, но и золото казначейское.
Вот история Николая Василенко. В день своего рождения, 22 июня 1987 года, тракторист из Великокнязевки Николай Василенко обрабатывал на своей машине соевые поля. Около одиннадцати дня ножи культиватора обо что-то стукнули. Обернувшись, Василенко увидал на земле небольшой продолговатый брусок. Он был необыкновенно тяжелый. На нем заводским способом были вытеснены следующие знаки: «Бл. 1918, 30ф, 37, 39 ОД, 30л, 859, № 1101».
Василенко положил брусок в рукавицу, которую сунул куда-то в кабину трактора и проработал в поле до вечера. Дома он показал брусок жене, тщательно промыл, а наутро сдал, куда следует.
В бруске оказалось двенадцать с половиной килограммов золота 859-й пробы. По ценам, существующим три-четыре года тому назад, золото было оценено в 588 тысяч рублей. Василенко получил четверть - 147 тысяч, две тысячи из них перечислил в какой-то благотворительный фонд, остальное употребил в пользу своей многодетной семьи.
Этот случай занесен в Книгу рекордов Гиннесса (Guinness) под рубрикой «Крупнейшие клады».
А вот история Марии Ефимовой. Летом 1979 года решили Ефимовы вырыть во дворе колодец. Выкопали яму, установили сруб, а выброшенную на поверхность землю частью ссыпали в щель между бревнами и краем ямы, частью оставили на огороде.
Однажды Мария Ефимова, разговаривая с соседкой, полола в огороде. Вдруг тяпка ударилась обо что-то твердое. Ефимова подняла с земли небольшой прямоугольный брусок, очень тяжелый, и хотела выбросить его через забор. Соседка остановила ее.
Брусок этот имел «фабричный» вид, на нем были выдавлены какие-то буквы.
Мария Ефимова запомнила только, что там было вроде бы написано «Благовещенск. 1917 год». Весил он то ли пять, то ли шесть килограммов.
Соседка-переселенка сразу сказала, что это золото, и предложила Ефимовой обмен: ты нам с мужем - брусок, а мы уедем к себе на Украину и оставим тебе все свое хозяйство - дом, скотину, птицу… Ефимова не согласилась. Она собралась ехать за советом в Благовещенск, к брату.
Перед отъездом соседка попросила у Ефимовой отпилить от ее слитка кусочек. Ефимова не разрешила, она села на теплоход и поплыла в Благовещенск. Там Ефимову уже ждали. Золото изъяли в доход государства. Поскольку было решено, что Ефимова пыталась найденное утаить, денег ей никаких не дали.
Легенды и версии
Известный хабаровский писатель Николай Дмитриевич Наволочкин, автор многих книг о войне, о капитане Дьяченко и т. д. Кроме того, у него было увлечение нумизматикой, в этом деле он хорошо разбирался и слыл авторитетом. Среди его книг есть такие, которые написаны им как бы по особому самозаданию. Это книга о старых деньгах («Дело о двух миллионах») и повесть о жизни и смерти Сергея Петровича Щепетнова, известного дальневосточного большевика.
Книга о комиссаре просвещения Дальсовнаркома Сергее Прокопьевиче Щепетнове не произвела на меня большого впечатления - не было у героя-большевика ярких поступков в жизненных ситуациях времен гражданской междоусобицы. Но финал в книге, жизни героя был трагическим. В беседе с писателем для газетной рецензии, помнится, прозвучало такое его признание: Щепетнов был хорошо знаком с отцом Наволочкина, да и родом он был из Николаевки, что и Наволочкин.
Сергей Прокопьевич Щепетнов - народный учитель, организатор и член правления Имано-Хабаровского союза народных учителей (примерно 200 человек), а также член Дальсовнаркома в г. Николаевске, организатор партизанской борьбы. В феврале 1919 года был жестоко казнен белогвардейцами и сброшен в амурскую прорубь.
Понятное дело - за большевистскую принадлежность, организацию партизанского движения. Но, видимо, человек этот владел тайной, которую у него белые пытались выведать. Года два назад дальневосточные средства массовой информации проявили интерес к поискам кладов, возможных захоронений золота и драгоценностей. Конкретики в этих розысках было недостаточно. А вот легенд хватало. Одна из них самая, пожалуй, известная - легенда о кладе комиссара просвещения Щепетнова.
Вот одна из версий. По слухам, в начале XX века в поселке Николаевка он закопал 16 винтовок и 8 пудов золота - с расчетом развернуть на эти деньги партизанское движение на Амуре.
К лету восемнадцатого года Совнарком откомандировал Щепетнова вывезти золото. Скопилось его уже немало: и от царского казначейства что-то осталось, и новое - с нижнеамурских приисков. Комиссар прибыл в Николаевск-на-Амуре, где часть золота сдал, а с оставшимися 32 килограммами драгоценного металла отправился в родную деревню Николаевку.
Золото и оружие Совнарком выделил Щепетнову на точно поставленную цель: развернуть по приходу белых под Хабаровском партизанское движение. Щепетнов провел в Николаевке несколько часов, спрятал клад и помчался догонять отступающий Совнарком.
Зимой, когда белые прочно обосновались в Приамурье, Сергей Прокопьевич Щепетнов возвращался из Благовещенска в Николаевку для сбора партизанского отряда. По дороге он заболел, послал из Новокаменки посыльного за женой. Но белогвардейцы посыльного выследили и вызвонили из Хабаровска офицерский конвой.
Щепетнова и еще одного красногвардейца, Дмитрия Наволочкина - отца дальневосточного писателя - арестовали. День арестованные просидели в избе николаевского лоцмана. Тогда-то Щепетнов и поделился с товарищем по несчастью своими планами насчет закопанного золота и винтовок. Ночью Дмитрий попросился у часового в туалет, а тот, чтобы далеко не водить, отправил его в стойло для коров. Дмитрий только зашел, сразу и вспомнил, что здесь обязательно должно быть окошко для удаления навоза. И - дал бог ноги!
Комиссар Щепетнов по дороге в Хабаровск был убит.
Сам Дмитрий Наволочкин уцелел, но поисками золота не занимался. Однако его сын Николай в существовании золота был уверен. И даже знал подходящие места для экспедиции - одно на другом берегу Тунгуски, напротив Николаевки, другое тоже рядом - на берегу протоки.
Такая информация висит на одном из сайтов в Интернете. Достоверна ли она? Дмитрий Николаевич Наволочкин недавно ушел из жизни - его теперь не спросишь. Да и много ли он знал?
Другой хабаровский сайт развивает легенду о кладе комиссара Щепетнова так: «Судьба этих суперкладов (золота Колчака, казны Тряпицына) прояснится не скоро. А вот «захоронки», о которых рассказывал писатель Николай Дмитриевич Наволочкин - пусть не такие масштабные по цыфрам, - могут, пожалуй, всплыть еще при нашей жизни. Николай Дмитриевич нисколько не сомневался в том, что золото комиссара Щепетнова под Николаевкой до сих пор ждет терпеливого кладоискателя. Пусть даже отец писателя поисками золота не занимался, но что-то он знал от комиссара Щепетнова, и, наверно, в семье об этом велись разговоры, коль его сын уверенно называл два места его захоронения.
Их ищут местные энтузиасты, правда, пока безрезультатно. Равно как ничего не известно о части золотых запасов адмирала Колчака, похищенных при перегрузке ящиков в бухте Провидения; о грузе золотых монет затонувшего в Уссурийском заливе грузопассажирского парохода «Варягин»; о сокровищах игуменьи Олимпиады, руководившей единственным на Дальнем Востоке женским монастырем и спрятавшей собранные здесь ценности; о кладах староверов, которые, якобы, были первыми «черными копателями» и грабили чжурчженьские захоронения.
Легенды, легенды, легенды… Без них скучноватой была бы наша жизнь.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.