Живет в Хабаровске человек редкой судьбы. Сегодня ему девяносто лет. Это Владимир Иосифович Ханцевич. Он из семьи белорусских переселенцев, оттуда, где в царские времена мешанина российского народонаселения была запредельной - от титульного названия до русских, украинцев, поляков, евреев, венгров и т. д.
Живет Ханцевич в поселке имени Горького - живет давно, более 60 лет. Недавно я ездил к нему в гости (знакомы давно). Владимир Иосифович известен и читателям нашей газеты - он не раз публиковался на ее страницах. Наше знакомство началось с его рассказов о Великой Отечественной войне. В 17 лет он был призван в армию, закончив офицерское училище, принимал участие в защите Родины от фашистов на Западном, а после Восточном фронте. Был дважды ранен. За личное мужество и отвагу в боях награжден тремя орденами Красной Звезды, орденом Великой Отечественной войны 1-й степени, многими медалями, среди которых есть и за победу над Японией.
После огненных лет двух войн Ханцевич вернулся в Хабаровск. Получил техническое образование и оказался в коллективе завода имени Горького.
Я не случайно упомянул название окраинного поселка, бывшего градообразующего структуры города. На заводе Владимир Иосифович проработал 40 лет, ушел на пенсию с должности одного из заместителей директора предприятия.
Живет Ханцевич на своей полюбившейся ему улице им. Гагарина, по утрам ходит за нашей газетой в соседний киоск, читает ее внимательно, прочитанное анализирует. Такой у человека светлый ум.
Ханцевич - человек пишущий, мне он показывал многостраничные листы своих текстов, среди которых были и страницы по истории завода, поселка, военные воспоминания, наброски, заготовки. А в нашу июльскую встречу Владимир Иосифович вручил мне две свои книги - «Завод и поселок им. Горького» (2014 г.) и «Воспоминания фронтовика» (2015 г.). Написал, издал, оплатил из своих средств (150 тысяч рублей).
Сегодняшняя беседа с их автором - о войне 1945 года с японскими милитаристами.
- С чего начнем, Владимир Иосифович?
- С войны с немцами и как я туда попал. В июне 1941 года учился на первом курсе судостроительного техникума в Комсомольске-на-Амуре. Учеба продолжалась недолго, на третьем курсе бронь с нас сняли, мы получили повестки. Группа призывников была направлена в Благовещенское военно-пехотное училище. Учеба там продолжалась полтора года. Потом - дорога на фронт. Я был направлен в 49-й отдельный полк резерва офицерского состава (мое звание - младший лейтенант), расположен он был в пригороде Смоленска. Отсюда был направлен на третий Белорусский фронт, где был распределен на должность командира минометного взвода в 1-ю гвардейскую мотострелковую дивизию 11-й гвардейской армии. В дальнейшем проходил службу в 169-м полку.
- Ваша дивизия участвовала в операции «Багратион» по освобождению белорусских сел и городов. Взвод минометчиков под командованием Ханцевича участвовал в многочисленных боях, вместе с другими форсировал реку Неман - это была граница с Германией. К концу августа войска 3-го Белорусского фронта вышли на границу Восточной Пруссии. Начались кровопролитные бои, в них участвовал и мой отец - Григорий Леонтьевич Чернявский.
Знаю, что приказом № 0184 от 03.12.44 г. по 1-й армии вы были назначены командиром взвода автоматчиков 11-й отдельной штрафной роты. Как, почему это произошло?
- В конце ноября меня вызвали в штаб полка, его начальник повез меня в политотдел дивизии на собеседование. Нас было семь офицеров, объяснили, что в дивизии создается штрафная рота, нам предоставляется стать первыми ее командирами.
- В военной энциклопедии можно прочитать следующее: «Штрафная часть - особое воинское формирование для отбывания военнослужащими наказания за уголовные и воинские преступления, совершенные в военное время. Использовались на наиболее тяжелых и опасных участках боевых действий».
Вот в это пекло войны угодил молодой офицер Ханцевич. Когда случился первый бой штрафной роты?
- Вскоре после ее формирования. Прибыли солдаты-штрафники, их распределили по четырем взводам, по 55 человек. Рота окопалась, начались военные будни, боевая учеба. Так прошло несколько дней фронтовой жизни. Вскоре перед нами была поставлена задача - провести разведку боем в городке Гольдап. Его в октябре взяли наши солдаты, но не удержали. Нам предстояло вернуть этот курортный городок, в котором находился центр подготовки агентов для заброски к нам в тыл. Очевидно, что взятие этого центра и стало задачей нашего рейда. Там располагались казармы для курсантов, коттеджи для преподавателей, различные лаборатории. Здесь мы обнаружили горы советских документов - военные билеты, паспорта, личные дела, деньги, продовольственные карточки - все это были фальшивки.
Словом, Гольдап надо было взять повторно, что было возложено также и на нашу 11-ю штрафроту. Накануне нам был выдан сухой паек на два дня. Вечером рота покинула свой лагерь. Куда и зачем идти, знал только командир. Прибыли на передовую, в расположение одного из полков. Было принято такое решение: на рассвете рота уходит в первую линию обороны, располагается на стыке рот батальона с интервалами 50-100 метров и после артподготовки поднимается в атаку. Солдаты батальона остаются в окопах и своим огнем поддерживают нашу роту.
Перед рассветом заняли позиции на передовой. Наш взвод расположился на левом фланге. После артподготовки рота поднялась в атаку. Мои автоматчики быстро ворвались в немецкую траншею, немцы бежали. Бой продолжался, мы несли потери, был убит командир одного из взводов, ранен комроты. Командование перешло ко мне.
Поставленная задача была выполнена - взят «язык», засечены огневые точки противника. По результатам операции я составил донесение в оперотдел армии, а через несколько дней получил приказ по армии о присвоении мне звания гвардии лейтенанта и назначении командиром 11-й штрафной роты.
- Какие были ваши потери?
- Трое убитых, восемь раненых. После проведенной операции началась работа, связанная с дальнейшей судьбой военнослужащих роты. Надо было написать реляции на раненых в военный трибунал фронта для снятия судимости; опознать всех погибших, организовать их захоронение. Похоронной команды у нас не было, поэтому после опознания погибших привязывали на руки картонную бирку с указанием фамилии, имени, отчества, звания и т. д. Тела передавали в похоронную команду 169-го полка. Дело в том, что все погибшие на территории Восточной Пруссии должны были быть захоронены на советской земле. Но потери в этих боях были настолько велики, что на родной земле хоронили только старших офицеров и Героев Советского Союза. Остальных принимала земля прусская.
- После каждого боя штрафная рота переформировывалась, в ее составе были новые командиры, бойцы. Восточно-прусская наступательная операция началась 13 января 1945 года. Бои были жестокие. В них принимала участие 11-я штрафрота?
- Разумеется. Мы участвовали в штурме города Инстенбурга, города-крепости Кенигсберг, многовекового форпоста прусского милитаризма. У нас была задача нейтрализовать форт № 9, это один из пятнадцати оборонительных сооружений города. Каждый форт - многоэтажное железобетонное сооружение с электростанцией, радиостанцией, складами боеприпасов, продовольствия, госпиталями. Казармы на 400-500 человек, ходы сообщения, вокруг форта - широкий ров, наполненный водой с системой шлюзов, соединенных с рекой Прегель. Между фортами и впереди них - множество оборонительных инженерно-оборонительных сооружений: глубокие окопы, противотанковые рвы, минные поля, проволочные заграждения. Вначале надо было занять станцию Фришнич в пригороде Кенигсберга. Во время штурма вокзала я был тяжело ранен, меня вынесли с поля боя, был доставлен в медсанбат, а потом - в полевой госпиталь. После - операции, лечение и в марте 45-го был выписан и направлен в полк резерва офицерского состава. В выданной мне справке записано, что 27 января 1945 года был тяжело ранен - сквозное пулевое ранение шеи, верхней губы с повреждением гортани, языка, зубов. А моя 11-я штрафная рота вскоре была расформирована, в связи с отсутствием необходимого контингента. Так закончился мой путь в ней - ранением, двумя орденами Красной Звезды, медалью за взятие Кенигсберга. Вскоре я получил назначение в 5-ю армию, в составе которой прибыл на Дальний Восток. Предстояла новая война…
- Когда, куда прибыл ваш эшелон?
- Шестого мая, на станцию Манзовка, это в Приморье. Здесь дислоцировался наш 346-й краснознаменный полк. Вскоре нам прислали пополнение, началась боевая учеба. 15 июля полк покинул лагерь и выдвинулся в район Гродеково. Передвигались в ночное время, днем отдыхали, соблюдая маскировку. Через несколько ночей прибыли в район предстоящих боев, заняли позиции в районе высоты «Груша». Она являлась центром одного из мощнейших японских укрепрайонов с долговременными огневыми точками (ДОТ), подземными переходами с соседними высотами. На вершине «Груши» был оборудован наблюдательный пункт, позволявший обозревать далеко вглубь нашу территорию. К высоте была проложена дорога, связывающая ее с центральной Маньчжурией.
- Все это происходило у самой границы. Японцы не могли не видеть того, что по ту сторону происходит?
- Конечно, они наблюдали за нами. Особенно, когда подошли два танка Т‑34, появились наши саперы, чтобы пробить трассу, проложить гать и соединить нашу группировку с японской дорогой. Это вызвало переполох на той стороне. Появился начальник японской заставы, потребовал объяснений. Обошлось. Замечу, этот участок дороги сыграл большую роль в наступательной операции 5-й армии.
- Время войны приближалось. Скажите, какими запомнились вам эти дни, часы?
- Командир нашей роты получил карту, на ней были нанесены опорные пункты, гарнизоны японских войск в полосе предстоящего наступления дивизии. Солдатам выдали сухой паек на два дня. 8 августа ужин был на два часа раньше обычного. После ужина - построение батальона, на котором сообщили, что советское правительство объявило войну Японии. Выдали патроны, гранаты, перевязочные пакеты.
Проводниками у нас были пограничники. Группа солдат уничтожила заставу противника. Ночью шел проливной дождь. Наш передовой отряд пересек границу. Задача была поставлена такая: быстро войти в расположение объекта № 1. Это был большой японский гарнизон со штабом армейской группировки. Наше появление было неожиданным. Начинался рассвет, моросил дождик. Атака была стремительной - мы овладели передовыми позициями, бои перешли на остальную территорию гарнизона. Наша передовая группа создала благоприятные условия для действия главных сил дивизии.
Под ударами войск 5-й армии японцы все дальше откатывались от границы. 13 августа бои завязались на подступах к крупному городу восточной Маньчжурии - Муданьцзяну. Они были кровопролитные, с потерями. Такой пример: на пути к речной переправе нам мешал японский дзот, из которого противник нас поливал пулеметным огнем. Артиллерия не смогла подавить огневую точку японцев, тогда командир батальона решил подорвать его гранатами. Отправили из моего взвода двух бойцов, прошло достаточно времени, но взрыва не последовало. Командир роты дает мне приказ: бери двух солдат и вперед. Поползли, на пути к дзоту натолкнулись на посланных ранее бойцов, оба они погибли. Взяли у них гранаты и поползли дальше. Удалось пробраться довольно близко к дзоту, из которого плевался смертью пулемет; подготовились и по команде бросили гранаты. Дзот затих, пулемет замолк, бойцы батальона поднялись в атаку. Помню, спрыгнул в траншею, которая вела от дзота в глубь обороны. В этот момент меня ранило разрывной пулей в плечо. Солдаты перевязали меня и оставили в траншее. Батальон продолжал атаку. Высота была взята, по дороге к реке двинулась колонна с понтонами и другой техникой. Путь на Муданьцзян был открыт. Назавтра, 16 августа, город был взят.
- В середине августа 1945 года Квантунская армия была разгромлена. За 24 дня советские войска разбили 22 японские дивизии, взяли в плен 600 тысяч японских солдат и офицеров, большое число боевой техники, оружия. Владимир Иосифович, иногда можно услышать, что наши войска в той войне шли чуть ли не триумфальным маршем…
- Нельзя впадать в такую крайность. Сопротивление японцев было яростным. Наши передовые отряды несли большие потери, советские войска потеряли более 30 тысяч убитыми и ранеными.
Для нас, воевавших, ничто не забыто. Никогда не забуду всех 25 молодых ребят из моего взвода, с которыми мне пришлось воевать, пятеро из них погибли, тринадцать ранены. До сих пор помню их фамилии. Все они сегодня в моей солдатской памяти.
- Как складывалась ваша жизнь после ранения? Их у вас было два - в январе и августе 1945 года. И оба пулевые?
- Первое под Кенигсбергом - было тяжелым. Пострадали верхняя гортань, губа, зубы, язык. На время я потерял речь, со мной занимался логопед.
Второе считалось легким. Пуля угодила в ткани правого плеча, предплечье. Но если после первого, тяжелого, в госпитале я провел полтора месяца, то второе, «легкое», лечить пришлось три месяца.
- А в чем было дело?
- Когда из медсанбата меня привезли в Спасск, в 331-й госпиталь (сейчас он находится в Хабаровске), врачи удивились: почему при пулевом ранении образовалась рваная рана размером 6х16 см? Пригласили на консилиум пожилого хирурга. Тот осмотрел рану, сказал, что она от пули дум-дум. На выходе такая пуля тянет за собой мягкие ткани, разрывает их, увеличивает рваную рану, вызывает кровотечение. Применение дум-дум было запрещено международной конвенцией. Но японцы ее нарушали, такие патроны выдавали снайперам. Мою рану долго сшивали врачи, пока не пересадили кожу с ягодицы. Рука долго не поднималась…
После лечения и реабилитационного отпуска в ноябре 1945 года я вернулся в свой полк, где был назначен заместителем командира роты по боевой подготовке. Поскольку в роте не было командира 2-го взвода, мне пришлось выполнять и его обязанности.
- А где располагался ваш полк?
- В поселке Халкидон, это недалеко от станции Манзовка. Тогда в
Маньчжурии обстановка была сложной - развернулись боевые действия между 8-й народно-революционной армией и гоминдановскими войсками. Полк получил приказ выдвинуться к границе, а в январе 1946 года передислоцировался в Маньчжурию.
- С какой целью? Выходит, вы повторно оказались на территории, которую освобождали от японцев осенью 1945 года?
- Да, так сложилось. Мы получили задание оказать помощь КНР в формировании 4-й народно-революционной армии. Разместили нас в бывших японских казармах. Обучение мы вели по образцу полковых школ советской армии. Из первых ста китайских новобранцев создали несколько групп (стрелки, минометчики, пулеметчики). Подразделения 4-й армии принимали участие в боях с гоминдановцами.
- Выходит, вы помогли Мао Цзедуну освободить Китай окончательно? А что было дальше?
- В апреле 1946 года наша дивизия вернулась на прежнее место базирования. Моя служба в армии продолжалась до февраля 1947 года - я был уволен по состоянию здоровья в запас.
- Чем занимались на гражданке?
- Вернулся в Комсомольск, на третий курс судостроительного техникума, откуда меня призывали в армию. Закончил учебу, получил направление в Хабаровск на завод имени Горького.
- В каком году?
- В 1949-м.
- С чего здесь начали?
- Помощником мастера в первый цех. Это станки. Тут и прошли первые заводские уроки. В конце 60-х закончил учебу в политехническом институте. Вечернее отделение. Дальше было много служебных ступенек. Последняя - заместитель директора завода по производству. Отсюда и ушел на пенсию после сорока лет работы.
- Владимир Иосифович, вернемся к вашей книге «Завод и поселок имени Горького». Что побудило вас написать ее?
- Началось все просто. В канун 75-й годовщины завода тогдашнее руководство попросило меня написать буклет об истории завода. Я занялся этим, стал собирать материал, у меня были и свои наблюдения - живу я здесь более 60 лет. На встречах со школьниками, здешними жителями мне задавали вопросы об истории создания завода, поселка. Мало кто знал об этом. Я засел за работу, в 2014 году книга вышла в свет.
- Спасибо вам за беседу, Владимир Иосифович. Долгих вам лет жизни.
Беседовал
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.