Вера Побойная: каждый пишет, как он дышит

Веру Побойную уважали, боялись и любили

Каждый раз, когда вижу на хабаровской улице автобус восьмого маршрута, то радуюсь ему как старому знакомому и как будто в молодость свою возвращаюсь. Попробую объяснить почему.
Когда осенью 1978 года после окончания университета приехал в «Тихоокеанскую звезду», то тогдашним главредом «ТОЗа» Петром Перочкиным был сослан на галеры - в отдел писем, под начало Веры Павловны Побойной.
А утро в отделе каждый день начиналось одинаково - с чтения писем, которые в редакцию приходили. Их было много, большинство - жалобы. Некоторые из них попадали на газетную полосу. Основная масса рассылалась «для принятия мер» по инстанциям - райкомы, райисполкомы, в другие организации.
По тогдашним законам все они должны были «реагировать» на эти послания - исправлять недостатки, о которых сообщали читатели, и обязательно отчитываться редакции об этом.

Курс молодого бойца

Содержание читательских посланий нетрудно было предугадать. С осени больше всего жалоб было на плохое отопление, зимой - на нечищеные от снега и льда дороги т. д.
Но была тема, скажем так, внесезонная - недостатки в работе общественного пассажирского транспорта. И почему-то больше всего жалоб было именно на автобус восьмого маршрута - это хорошо помнится до сих пор.
Курс молодого бойца, который я проходил у Веры Павловны, был интенсивным. Нет, наставлений она мне не читала, скорее следовала известному принципу десантников: «делай как я».
Я наблюдал и постепенно усваивал, допустим, как надо разговаривать с самым прожженным бюрократом, ловить его, когда он начинал лукавить или откровенно врать.
Как поставить на место неадекватного посетителя, а их среди ходоков в редакцию было немало во все времена. Только учеба эта у меня шла со скрипом, как бы я ни старался.
И понятно почему. Я был журналист хоть и проворный, но начинающий. А за каждым словом Веры Павловны стоял ее авторитет, который она нарабатывала в газете годами, тысячами опубликованных строчек.
У нее хватало энергии среди всей этой рутинной суматохи, разборки баррикад из разрезанных конвертов с читательскими откровениями и мнениями об окружающем их бардаке отвлечься и выдать на-гора острое эссе с интригующим названием «Над пропастью во лжи».
Или - фельетон о нашем грешном бытии, жанр, который во все времена считался высшим пилотажем в журналистике. В советские былинные времена, когда было столько ограничений и цензуры, фельетонисты в газете были штучным товаром, а сегодня, когда вроде все мыслимые и немыслимые свободы стали реальностью, мастера этого жанра перевелись.

Работа терпит суету

Чтобы в фельетоне сказать какому-либо начальнику, что он дурак, требовалось особое мастерство, особый язык. Вот и садилась Вера Павловна над стопкой листков бумаги в половину стандартного писчего листа (на целых она не творила) и писала, и чиркала до бесконечности.
А в это время в редакцию прорывались какие-нибудь особо настойчивые деды и старушки, которым надо было обязательно Побойной поведать о своей беде.
Других авторитетов в редакции они не признавали и слышать о них не хотели. Вере Павловне приходилось прятаться в чей-нибудь кабинет от назойливых ходоков. И только так на свет появлялась очередная публикация за ее подписью.
Но газетная работа не терпит медлительности, а как раз терпит суету. Для газетчиков принцип «в номер» - святее всех десяти заповедей. В спешке может произойти всякое.
Однажды именно это стало причиной, что Вера Павловна допустила досадную описку - перепутала в фельетоне певца Орфея с богом сна Морфеем.
Что тут началось: телефонные звонки в нашем кабинете не смолкали, потом пошли письма. Вера Павловна очень переживала, хотя старалась всячески это скрыть от окружающих.
Мы, как могли, успокаивали - ну, во‑первых, это было свидетельством, что ее читают и читают даже с карандашом в руках, а во‑вторых, злорадных писем «Акела промахнулся» были единицы, большинство сочувствовало автору.

Судьбы за газетной строкой

Среди тех, кто приходил в редакцию и требовал аудиенции «только у Побойной», были самые разные люди. И упертые борцы за правду, и записные жалобщики.
Но большинство - люди, которым действительно нужна была помощь, и газета была для них последней инстанцией, которые верили, что здесь-то не отфутболят, как в чиновничьих кабинетах. Зачастую истории их были немудреными, простыми, но требующими непростых решений.
Пожилая супружеская пара приехала в редакцию и рассказала Вере Павловне о своей драме. Их дочь вышла замуж за молодого человека, и скоро они уже нянчили внучку. Но их счастье длилось недолго. Дочь умерла, зять перед спиртным не устоял. Внучку они хотели забрать себе, все оформив, как положено. Не верили они, что у девочки есть будущее с таким отцом. Но во всех инстанциях им отказывали.
Вера Павловна взялась за это дело. Знакомые юристы убеждали ее, что если дойдет до суда, то надежды, что девочку отдадут старикам, нет. Они люди пожилые, с хроническими болячками. А у отца найдутся свидетели, которые будут доказывать, что он запаха водки не переносит. 
Но Побойная не отступалась: должен же кто-то стариков поддержать. Судьба против них, общество с такими законами - против них. Отнять у них внучку - значит лишить их смысла жизни.
У юристов были и другие аргументы: а если газетную публикацию сочтут способом оказания давления на суд? Но даже при такой безнадеге Вера Павловна написала материал и добилась, чтобы его опубликовали.
Сколько подобных историй было за все ее время работы в «Тихоокеанской звезде» - кто ж считал. Но каждая из подобных лежит в основе читательского признания и уважения. А до сих пор для многих жителей края «Тихоокеанская звезда» - это, прежде всего, Вера Павловна Побойная.
Кстати, автобусы «восьмерки» сегодня ходят исправно - не нарадуюсь.

Сергей ЛЕБЕДЕВ.