Лес - богатство Российской Федерации

Ежегодно RFP Grouр заготавливает порядка 4,5 млн. кубометров леса

Углубление лесопереработки предприятиям выгодно при любых таможенных пошлинах

Зарэ Арутюнян: «Самая хорошая новость года - мы точно перевыполним наш бюджетный план»

Лесная отрасль Хабаровского края живет не только по законам рынка, но и по тем, которые приняты в нашем государстве. И в этом плане ситуацию здесь трудно назвать стабильной. Вслед за объявлением о поэтапном введении заградительных пошлин на вывоз необработанного сырья следует экономический кризис, приостановка роста пошлин, затем передел рынков сбыта.

Переработка - выход не для всех

- С чем в результате наша лесная отрасль вышла из всех этих, мягко говоря, передряг? - вопрос Зарэ Арутюняну, президенту холдинга RFP Group.

- Отрасль работает в рамках госрегулирования, и таможенный аспект здесь один из самых ключевых, - говорит Зарэ Эдмондович. - Задумка - за счет повышения пошлин стимулировать переработку - очень правильная. Мы изначально являлись и сегодня остаемся сторонниками этого решения. Потому что отрасль очень сильно сегментирована и раздроблена. В ней работает три вида компаний: крупные холдинги, мелкий - средний бизнес и нелегальный бизнес. На Дальнем Востоке в числе крупных игроков - RFP Group, Тернейлес, Римбунан Хиджау, Аркаим, Бизнес-маркетинг, Шелеховский леспромхоз и другие. Большинство из них задолго до кризиса имели в планах проекты по глубокой переработке. Пошлины этот процесс только подстегнули.

И сегодня я могу сказать больше - переработка сама по себе для нас, крупных компаний, экономически эффективна, причем при любом режиме заградительных пошлин - нулевом или стопроцентном.

RFP Group является одним из самых крупных лесопереработчиков на Дальнем Востоке. Начинали мы с проекта малого лесопиления, который потом вырос в масштабное лесопиление. В результате наши перерабатывающие мощности работают уже на уровне в миллион кубометров по входящему сырью. В прошлом году мы произвели 230 тысяч кубометров пиломатериалов, в этом - 650 тысяч, в следующем будет еще больше. И наша экономика показывает, что это не просто рентабельно, но выгодно при любых таможенных условиях. То же самое вам, уверен, скажут в Тернейлесе, Аркаиме, Бизнес-маркетинге и других компаниях. Потому что наши проекты ориентированы не на экономию на таможенных пошлинах, а на добавленную стоимость, которую дает переработанная продукция.

- А среднему лесопромышленному бизнесу это также выгодно?

- Нет. Потому что построить серьезные перерабатывающие мощности может только очень крупная компания. Во-первых, необходима достаточная лесосырьевая база, как минимум, миллион и более кубометров круглого леса, чтобы сама переработка была экономически эффективной. Во-вторых, переработка эта должна быть комплексной - полного цикла. После нее не должно оставаться свободного круглого леса или отходов. А это означает строительство не одного, а сразу нескольких, связанных между собой заводов. Плюс нужны человеческие ресурсы, которые смогут грамотно построить, а затем эффективно управлять производством. И, разумеется, все это требует огромных финансовых вложений, которые окупятся не на следующий день, а в среднем через 3-5 лет.

На подобные проекты способны только крупные компании. И никакие заградительные пошлины не будут стимулировать мелкие и средние предприятия развивать глубокую переработку, вследствие отсутствия всего этого: сырья, финансовых и человеческих ресурсов.

На середине пути

- Поэтому и предполагалось, что заградительные пошлины приведут к укрупнению в лесной промышленности, к углублению переработки, к изменению структуры экспорта. А в результате?

- Получилось так, что пошлины вначале подстегнули все эти процессы, а затем на половине пути государство остановилось. В результате остался 25-процентный уровень, и это самый плохой, я считаю, сценарий развития. Потому что, с одной стороны, такие пошлины отвлекают финансовые ресурсы у компаний, которые активно строят переработку. Мы ведь платим десятки миллионов долларов, вместо того, чтобы вложить их в производство и платить те же самые суммы, но только уже в виде налога на возросшую прибыль. С другой стороны, 25-процентный барьер не является стимулом для средних и мелких компаний к каким-то изменениям. Кто-то из них как работал, так и работает легально, но большая масса по-прежнему рубит лес «по-черному» и занимается демпингом, разрушая рынки сбыта.

Но, самое главное, не произошло укрупнения компаний и консолидации сырьевой базы, на которую многие рассчитывали в начале этих реформ. Поэтому в России у крупных предприятий, реализующих масштабные проекты по глубокой переработке леса, нарастает дефицит лесосырьевой базы.

У нас большая компания, мы арендуем лесной фонд, который позволяет нам ежегодно заготавливать около 4,5 миллиона кубометров леса. Производим мы 2,1 миллиона кубометров «кругляка» и активно наращиваем переработку, поэтому нам и этих ресурсов не хватает так же, как и другим крупным дальневосточным предприятиям. Но консолидировать сырьевую базу мы не можем, так как мелкие и средние компании все так же, пусть не эффективно, но работают.

Вы поймите, консолидация - это закон развития, через него прошла вся мировая лесная, угольная, нефтяная промышленность, чтобы достичь эффективного производства. Это не чьи-то амбиции, а экономическая закономерность.

- Как рынки сбыта отреагировали на наши попытки их регулировать?

- Самый печальный результат того, что мы остановились на половине пути при введении заградительных пошлин - Россия потеряла многие рынки сбыта. Например, дальневосточные компании - японский рынок, который потреблял 2,5-3 миллиона кубометров нашего круглого леса (это 3-4 миллиарда долларов выручки ежегодно). Он переориентировался на Австралию, Канаду и Северную Америку. Доходы отечественных производителей и налоги в результате ушли в другие страны.

Нас спасает только растущий спрос на древесину в Китае. Мы переориентировались на этого монопокупателя со всеми его плюсами и минусами.

Особенности государственной политики

- Что мешает современному лесопромышленному бизнесу развиваться не в текущем моменте, а в стратегическом плане?

- Даже не надейтесь, я не скажу, что - экономический кризис, потому что он - вещь объективная. И, образно говоря, хороший оркестр тот, который умеет хорошо играть и на свадьбах, и на похоронах. Пример тому - наша компания, которая в кризис, когда все сокращали объемы, только росла - мы заработали даже больше, чем планировали, и удвоили прибыль.

Кризис, повторяю, - это общеэкономическая объективная ситуация. Мешает же долгосрочному развитию: непоследовательная, порой малопредсказуемая политика нашего государства, его пассивность и равнодушие к действительно стратегическим проблемам отрасли и откровенно безобразные действия отдельных органов власти.

По поводу последнего приведу простой пример. В августе прошлого года президент РФ дал распоряжение разобраться с криминогенной ситуацией в лесной отрасли Приморского края. МВД РФ создало по этому поводу рабочую группу, которая высадилась в Приморье. Мы решили: наконец-то наши мучения закончатся - черных лесорубов искоренят.

Группа провела рейды по Приморью - прошла мимо черных лесорубов, мимо бандитов и многочисленных нарушений местных властей, но, вдруг, нашла крупных легальных лесопроизводителей: нашу компанию и Тернейлес. Начались аресты круглого леса, выемка документов и прочие «маски-шоу». На плечах московской милиции в регион зашли фирмы-однодневки, пытающиеся мгновенно реализовать конфискат.

Пришлось оперативно обращаться в суды и там защищать свое имущество.

Тем временем возбудили уголовные дела. Тут же отрапортовали о них президенту, мол, нашли контрабанду…

Все это продолжалось до весны этого года. Наконец-то уехали, и все дела тут же развалились, потому что их, по сути, никогда и не было.

Итог: поручение президента выполнено, деньги налогоплательщиков потрачены в безумном количестве. В работу крупных холдингов внесли, сколько смогли, беспорядок. Зато частное охранное предприятие, сколько ловило черных лесорубов на наших делянах, столько ловит и по сей день. Все также мы передаем этих браконьеров и их технику в правоохранительные органы. Точно так же, как и год-два назад, их отпускают, и эта техника, эти люди спустя неделю опять «работают» на наших делянах.

Такое вмешательство государства - гораздо хуже, чем мировой экономический кризис. Его невозможно ни понять, ни предсказать. И очень трудно с ним бороться по законам нашего же государства.

- В таком случае, чего вы ждете от государства в качестве, например, подарка к профессиональному празднику?

- Государство может помочь крупным компаниям приращивать лесосырьевую базу, вкладывая средства в развитие дорожной инфраструктуры. Потому что на сегодняшний день наш лес географически и экономически недоступен. Обеспечить географическую доступность должно государство, построив дороги, мы даже не имеем право этого делать.

Например, мы недавно просчитали стоимость освоения лесоресурсов в Тугуро-Чумиканском районе Хабаровского края - 72 миллиона долларов. Не проблема - могли бы вложить эти средства в строительство складов, заготовительную технику, подготовить и завезти людей. То есть готовы сделать этот актив экономически доступным, вовлечь его в хозяйственную деятельность региона - создать рабочие места, обеспечить людей доходами, а бюджеты налогами. Но сделать этого не можем: нет географической доступности - там не хватает порядка 70 километров дороги по двум регионам - Амурской области и Хабаровскому краю.

Такие же проблемы испытывают при реализации своих проектов, в том числе и глубокой переработки, большинство крупных компаний региона.

Заграница нам поможет?

- Сейчас обсуждаются проекты по привлечению в отрасль иностранных игроков от передачи им в аренду лесных площадей до совместных предприятий (КНР, Корея). Как это отразится на отечественных производителях? Неужели они не способны самостоятельно эффективно осваивать наши лесные ресурсы?

- У нас прошлый год был очень богат общением с крупными иностранными холдингами (японскими, китайскими, канадскими, малазийскими, индонезийскими), серьезно заинтересованными в установлении партнерских отношении с дальневосточными лесопромышленниками. Эти компании имеют высокую капитализацию и очень устойчивое положение на мировом рынке. У них есть финансовые, технологические и интеллектуальные ресурсы, огромный опыт реализации крупных проектов в лесной отрасли. Но они обращаются к нам, потому что ни один серьезный иностранный игрок не придет в Россию работать без серьёзного российского отраслевого партнера. Потому что когда ты выходишь работать на чужую территорию, тебе нужен партнер, который разбирается в местном рынке, понимает местную бюрократию, имеет административный, интеллектуальный и кадровый ресурс.

Поэтому все разговоры о том, что самостоятельно придет крупный иностранный игрок в отрасль и что-то сделает, я считаю, смешными. Могут попытаться зайти спекулянты, временщики, но не более. Я не верю в их удачу. Они не купят у нас сколько-нибудь серьезный лесной ресурс. Потому что, если бы он был, мы бы его уже сами купили. Мы - я имею в виду отечественных профессиональных игроков этого рынка, которые на нем давно работают и прекрасно его знают.

С другой стороны, я понимаю интерес, который проявляют иностранные компании к нашим крупным холдингам. Считаю, у него есть хорошие перспективы. Пример: партнерство компаний Тернейлес и японской «Сумитомо» на Дальнем Востоке.

Но здесь должен быть продуманный подход. С компаниями, которые готовы в наших проектах участвовать деньгами, чтобы затем заработать, например, при размещении IPO, мы не ведем переговоры принципиально. У нас нет интереса к иностранному финансированию, но зато есть - к технологическим и интеллектуальным разработкам, к помощи по выводу нашей продукции на иностранные рынки, тем же образом - с помощью своего партнера. Такой подход в международном лесном бизнесе точно может сработать.

Производительность превыше всего

- На чем сегодня держится экономика предприятий вашего холдинга и успешная ли она? Все-таки половинчатые пошлины, экономический кризис должны были сказаться на показателях отрасли. А РФП Групп на этом фоне еще и инвестирует большие средства в свое развитие.

- Мы вкладывали средства в покупку активов (лесосырьевую базу в том числе), понимая потенциал и место их в стратегии группы. И до сих пор ни в одном из приобретённых активов не ошиблись. Другое направление наших инвестиций - техническое перевооружение этих самых активов. Если эти два направления сходятся, то, безусловно, достигается экономический эффект.

Например, когда мы покупали Де-Кастринский леспромхоз, компания была убыточной, имела коммерческие долги, долги по налогам и перед рабочими в десятки миллионов рублей. Мы разработали инвестпрограмму, предусматривающую увеличение объемов лесозаготовки. Инвестировали более 10 миллионов долларов - купили технику, обучили людей и включили их в работу. Сейчас Де-Кастри полностью окупает все инвестиции.

Точно так же мы купили приморские активы, которые генерировали на тот момент 2 миллиона долларов. Оптимизировали инфраструктуру, провели техперевооружение. И Приморье сегодня дает уже в разы больше, чем было в эти активы инвестировано.

Аналогичный пример с компаний «Флора»… В каждом случае мы покупали, а затем перестраивали активы на максимально высокую производительность и минимальную себестоимость производства.

То же самое и с переработкой. Те вложения, которые мы делали в проект масштабного лесопиления (начиная с 2008 года и заканчивая 2010-м), уже в этом году окупили себя - то есть всего за 2-3 года.

Сейчас занимаемся глубокой переработкой: на Амурской площадке строится завод по производству шпона, планируются - лесопильный и, сопряженная с ними реконструкция Амурского ДОКа. Цель - в два раза увеличить производство ДСП, снизить при этом себестоимость и улучшить качество. Это все та же самая, обреченная на успех, стратегия.

Ее результат - чистая прибыль группы в целом удваивается каждый год.

Только хорошие новости

- И все-таки давайте вспомним, что сегодня - День лесника и нужно встречать его в позитиве. Какие самые хорошие новости вы ждете в этом или, может быть, следующем году?

- Самую хорошую новость в этом году в своей компании я уже знаю - мы точно перевыполним наш бюджетный план.

Были опасения за инвестпрограммы, в частности за завод по производству шпона, который мы начали строить фактически в конце 2010 года. Потому что новое дело, новая команда. Но мы идем в графике, не превышая бюджет. Очень хорошая новость! Эту стройку я люблю, «катаюсь» раз в 10 дней за 500 километров в Амурск и обратно, чтобы лично в ней участвовать.

Жду хороших новостей и от процесса формирования бюджета холдинга на будущий год. Мне интересно будет посмотреть, какие программы развития принесут наши бизнес-единицы: лесозаготовка, переработка, Амурское пароходство. Очень хочется увидеть хорошие амбиции своих сотрудников, потом конвертировать их в реальный план и утвердить затем на совете директоров.

Будет просто замечательно, если государство с таможенным регулированием определится раньше, чем 24 декабря 2011 года. Потому что очень трудно работать, когда слухи по поводу грядущих изменений таможенных ставок каждую неделю колеблют рынок сбыта. Если говорят, что ставки вырастут - растут объемы продаж и цены. Скажет кто-то, что ничего не изменится, и рынок падает. Вот если бы еще в октябре государство избавило нас от шатаний и истерик на этом рынке. Мы, со своей стороны, готовы к любому сценарию - обнулению пошлин или их стопроцентному росту. Это не приведет к отказу от проектов глубокой переработки, но даст возможность строить долгосрочную стратегию, решать задачи укрупнения, приобретения активов, роста объемов переработки, рынков сбыта и многих других.

А в будущем году, я надеюсь, самой хорошей новостью станет запуск Амурского завода по производству шпона и активное строительство завода по производству пиломатериалов.

Разумеется, 2011-2012 - это еще и годы больших выборов в России. Я бы очень хотел, чтобы страна преодолела этот процесс без потрясений. Потому что в такие периоды на поверхность политической жизни зачастую поднимаются те, кто начинает бередить общество социальными или экономическими иллюзиями, националистическими настроениями (хорошо, что в последнее время все меньше и меньше). Поэтому хотелось бы, чтобы выборы стали инструментом стабильности в государстве, его политике и, как следствие, в нашей отрасли.