Александр Ванин видел, как в шахте плавится металл

Александр Ванин: «Нет ни одной одинаковой шахты»

В 2022 году профессиональной горноспасательной службе России исполнятся 100 лет. История ее началась в начале прошлого века. В 1907 году на 32-м съезде шахтопромышленников юга России было принято решение о создании горноспасательных команд в России, рассказывает командир Военизированного горноспасательного отряда Дальнего Востока Александр Ванин.  Этому предшествовали большие катастрофы, одна из которых как раз произошла в 1907 году на шахте «Юзовка» в Донбассе, где при взрыве газа погибли 273 шахтера.

Первые три горноспасательные станции были созданы в Макеевке, Кизеле на Урале и в Анжеро-Судженске в Кузбассе. Штат каждой станции насчитывал двух командиров - начальник и горный мастер, 10 добровольцев плюс несколько подсобных рабочих.

В Европе создание горноспасательной службы началось несколько раньше. Это было новое направление, не было ни науки, ни соответствующей техники, ни опыта ведения работ.

В 1913 году на конференции в Вене подводили итоги развития службы в европейских государствах, и прозвучала информация, что суммарно по всем странам при спасательных операциях погибли 67 спасателей, при этом спасены 28 шахтеров.

Плохая постановка горноспасательного дела в России привела в марте 1917 года к трагедии, когда при взрыве на шахте «Горловка-1» погиб весь командный состав Макеевской горноспасательной станции во главе с её начальником.

А история профессиональной службы начинается с 6 июля 1922 года, когда Советом Народных Комиссаров было издано постановление «О горноспасательном и испытательном деле в РСФСР». Потом в 1934 году Советом труда и обороны в связи с особыми условиями горных работ было принято решение о военизации горноспасательных частей, тогда же у горноспасателей появилась военная форма, у командного состава частей - личное оружие.

- С тех пор военизацию в наших подразделениях никто не отменял, - говорит Александр Ванин, - форму носим по-прежнему, конечно, сейчас у нас нет оружия, так как мы сугубо мирные люди и выполняем задачи по спасению людей, спасению оборудования, имущества.

Горит всё

- А как на Дальнем Востоке развивалась горноспасательная служба?

- Организация горноспасательной службы в нашем регионе связана с созданием первой спасательной артели на шахте Сучанских каменноугольных копей. В 1923 году из Донбасса туда прибыли горный инженер Селицкий и старший инструктор Макеевской горноспасательной станции Гуторов. В феврале 1932 года на севере острова Сахалин был организован первый горноспасательный пункт на шахте «Октябрьская», положивший начало горноспасательной службе Сахалина.

В советские годы штаб ВГСЧ находился в Партизанске Приморского края. Тогда горноспасательные подразделения были на Чукотке, в Магаданской области, Приморском крае, Хабаровском крае, Якутии, Читинской и Иркутской областях.

Потом в 90-е годы многие шахты начали закрываться, особенно на севере. Предприятия переходили на менее опасные технологии, менее затратный процесс добычи угля открытым способом. В то время были ликвидированы подразделения ВГСЧ в Магаданской, Читинской, Иркутской областях, на Чукотке.

Современный военизированный горноспасательный отряд Дальнего Востока был создан 1 ноября 2001 года на основе сохранившихся после всех реорганизаций и ликвидаций подразделений ВГСЧ, дислоцированных в Приморском и Хабаровском краях, Якутии, Чукотском автономном округе.

Впоследствии в состав отряда влились подразделения Сахалина и бывших ведомственных горноспасательных частей на рудниках в Приморском крае. Таким образом, сегодня ВГСО Дальнего Востока - это шесть стационарных подразделений, три горноспасательных взвода и три горноспасательных пункта.

Один на Сахалине, три в Приморском крае, один в Хабаровском крае (Верхнебуреинский район) и один в Южной Якутии. Там люди находятся постоянно, есть служебные комплексы, учебно-тренировочные базы, горноспасательные отделения, способные выполнять все поставленные задачи по предназначению.

- На каких объектах вы работаете?

- Это - угольные шахты, рудники, карьеры, угольные разрезы, а также фабрики и установки обогащения.

Горноспасательные подразделения создавались именно для работы под землей. Согласно правилам безопасности, любая горная выработка, участок или сама шахта должны иметь не менее двух выходов, в т.ч. на поверхность. Как в тоннеле - есть вход и выход.

При авариях, как правило, один из выходов будет прегражден аварией, независимо от того пожар это, завал или затопление. То есть нарушается проветривание горных выработок, идет накопление рудничных газов, в том числе взрывоопасных.

Под землей повышается температура, особенно если произошел пожар, он добавляет температуры, в шахте при пожаре горит даже металл.

- Как проходит обучение в горноспасательной службе?

- Как только ты поступил, первые три месяца осваиваешь азы горноспасательного дела, азы службы, потом рядовой состав включается в структуру отделений и идет отработка уже командной работы.

Отделение состоит из пяти человек, и за каждым закреплены своё оборудование, свои конкретные задачи, которые он должен выполнять при любом виде аварий. И каждый из этих пяти человек взаимозаменяем.

Что касается командиров, то тут аналогичная ситуация. Перед тем как заступить на должность, он обязательно проходит курс молодого бойца, то есть служит рядовым.

Где золото моют в горах

- Как вы сами пришли в горноспасательное дело?

- Совершенно случайно. До 16 лет прожил в Оймяконе, горняцком поселке. Там добывали россыпное золото. Если бы мне кто-то тогда сказал, что стану горным инженером, я бы не поверил.

С горным делом в семье никто не был связан. Отец работал водителем, возил шахтеров. Я тогда мечтал работать в гражданской авиации, года три готовился. После школы поехал поступать в училище в Иркутск.

Перед самым отъездом сделал операцию по удалению миндалин, а врач, который ее проводил, «очень постарался», как выразился впоследствии его коллега, удалив и то, что надо, и то, что не надо. Так что на момент поступления я не успел полностью восстановиться, побоялся, что медкомиссию не пройду. Она была очень серьезная.

И как-то в разговоре дядька предложил сходить в политехнический институт, он был рядом. Там был авиационный факультет. Решил, что ничего не теряю, и пошел туда. И на входе в институт случайно столкнулся со старым школьным другом.

Он сказал, что поступает на горный факультет по направлению от предприятия. Я понятия не имел, что это такое, но тоже подал документы. Вот так поступил и выучился на горного инженера. Вместо неба попал под землю.

Когда дошла очередь до распределения после института, в заявках на специалистов было два запроса из штаба ВГСЧ Восточной Сибири для работы в Якутии и Читинской области. Распределялся одним из первых, поэтому была возможность выбирать. Решил, почему бы не попробовать, тем более как молодому специалисту в ВГСЧ сразу предоставляли квартиру.

Так мы с семьей очутились в Читинской области. Откровенно говоря, не лучшее место для жизни. Решил, что отработаю три года и уеду, на что мой коллега сказал: «Сергеевич, трудно только первые двадцать лет, потом привыкаешь». Вот так и получилось. 37 лет отработал в ВГСЧ и ни разу не пожалел, что такой случай выпал мне при выборе профессии. Семь лет проработал в Забайкалье, десять лет в Южной Якутии и вот уже двадцать лет здесь, в Хабаровске.

- Есть отличия работы на разных шахтах на Дальнем Востоке?

- Первая шахта, на которой мне пришлось работать горноспасателем, - сверхкатегорийная угольная шахта в Забайкалье, уникальная в своём роде. Она была опасна по суфлярным выделениям (это резкое высвобождение большого объёма газа метана, который газирует выработки) и самовозгоранию угля, с очень небольшим периодом окисления.

А вообще нет ни одной одинаковой шахты, каждая из них уникальна.

Сложность в работе на Дальнем Востоке - это территориальная удаленность. У нас расстояние между подразделениями достигает до 1,5 тысячи километров. Поэтому, если где-то произойдет крупная ЧС, будет сложно быстро сконцентрировать дополнительные силы и средства на аварийном объекте.

В  Кузбассе при удаленности подразделений 200-400 километров в случае аварии в течение 2-3 часов на аварийной шахте можно сосредоточить группировку в 15-30 отделений ВГСЧ. У нас такой возможности нет.

И второй проблемный вопрос для Дальнего Востока - отсутствие кадров. В нашем федеральном округе остался только один вуз, ведущий подготовку по направлению «горное дело». Поэтому мы вынуждены набирать на работу специалистов с Сахалина и Урала, из Иркутской области, к нам на вахту приезжают даже из Краснодарского края. Нет, к сожалению, горняков.

Взрывы, пожары, затопления

- В вашей практике с чем чаще всего приходилось сталкиваться?

- Было разное. И взрывы газа, и пожары, и затопления. Из значимых, которые на слуху, - 2010 год. Участвовал в ликвидации последствий аварии на шахте «Распадская» в Кузбассе.

Погибло много шахтеров и 20 горноспасателей. То, что я увидел там, ни с чем не сравнить. Взрыв газа и пыли был такой силы, что разрушил даже надземные строения.

Впоследствии эксперты пришли к выводу, что предусмотреть такие последствия взрыва было невозможно.

На Дальнем Востоке шахты и рудники не газовые, но опасные по горным ударам, пожарам, обрушениям, затоплениям и даже сходу снежных лавин. Есть предприятия, которые ведут работы в зонах сейсмической активности.

- А были случаи, которые до сих пор в памяти?  

- За 37 лет работы было разное. Но плохое память со временем стирает, а вот курьёзный случай хорошо помнится. Открылась первая шахта в Южной Якутии - «Эрчим-Тхан». Якутско-корейское предприятие, в переводе оба слова - «сила».

По большому счету это и шахтой не назвать, с борта разреза по пласту заходил комбайн по добыче угля, он управлялся удаленно джойстиком, и потом заходила самоходная вагонетка, ею уже управлял водитель.

И вот в 2005 году произошло обрушение кровли горной выработки. Под завал попала самоходная вагонетка. Это было очень близко от поверхности. По 1,5-2 тонны негабаритные обломки скального грунта. Всё это сложилось.

С водителем был установлен голосовой контакт, он был жив. У него на крыше кабины был приварен толстый лист металла, и вся порода сложилась вокруг.

Мы пробивались к нему узким забоем по завалу полтора суток. И вот последние восемь часов, пока мы проходили поисковую выработку, он замолчал. И мы уже подумали: «Всё, не успели».

Вышли поисковой горной выработкой прямо на крышу вагонетки. Когда стали работать рядом, он отозвался. Оказывается, уснул. Выдернули его оттуда, как репку.

А все полтора суток на командном пункте был генеральный директор предприятия. И когда сообщили, что эвакуируем спасенного, он бегом в шахту.

И вот из выработки выходит пострадавший без единой царапины, чистенький, а рядом  с ним генеральный директор черный, чумазый.

Врачи из бригады «скорой помощи», конечно, бегут, хватают и кладут на носилки директора, а он отбивается, кричит. Потом разобрались, но долго смеялись.