Завтрак в заливе Терпения

Зеленый армейский УАЗик высадил меня возле открытых ворот, ведущих на полигон. Похоже, что я опередил всех приехавших сюда больших и малых начальников, включая московских генералов из системы противовоздушной обороны страны.

Здесь в 11 часов начнутся контрольные пуски зенитных ракет с задачей поражения летящих в наш район радиоуправляемых мишеней. Мишень, которую я видел накануне, была обыкновенным самолетом Ла-17. Кабина пуста. Зато щедро напичкана мудрой аппаратурой, призванной по команде с земли управлять этим самолетом.
На полигоне было тихо. Изредка слышались потрескивание деревьев, кряхтевших от лютого холода. Я опустил клапаны шапки на уши, завязал их под подбородком, тут же, насколько возможно, затянул ремень портупеи. Теплее не становилось.
Меня никто не встречал. Я бесцельно бродил среди припорошенных снегом палаток, спецавтомобилей с топорщамися над ними антеннами. Ага, вон за тем снежным увалом слышались голоса. Подошел поближе. Оказывается, это стартовый расчет проводил последнюю тренировку. Ухо уловило непонятное мне слово: «Стяжку! Снова стяжку не так затянул! Давай снова!».
Пригляделся. Ракетчикам не холодно. Оно и понятно. На каждом - армейский полушубок, ватные брюки плюс валенки. Им даже жарко: все время в работе, в движении. Ко мне подошел молодой офицер:
- Командир стартового взвода лейтенант Громов! Чем могу быть полезен?
- Можете, если подскажете, где я могу встретиться с командиром дивизиона или хотя бы с замполитом?
- Про командира не знаю, а замполит... - лейтенант кивнул на бруствер капонира. - Наши секунды считает. Думает, на чем можно выиграть несколько секунд.
К тому времени мороз уже окончательно достал меня, ноги, затянутые в хромовые сапоги, казалось, перестали быть ногами. Чувствовал, как они неудержимо стыли. Я прошел мимо длинного, припорошенного инеем тела ракеты. Подумалось: живет она свои последние часы. Вот эти же ребята в полушубках к 11 часам подготовят ее и отправят далеко вверх, километров за двадцать, чтобы там взорваться самой и уничтожить радиосамолет.
С высоты бруствера мне хорошо было видно застывшее море. Белое, бугристое. Вода морская не хотела, видно, замерзать, вот и катила волны. Такими они останутся до весны. Здесь, на пригорке, мороз ощущался особенно сильно: ветерок. Похоже, не зря люди назвали этот огромный по сахалинским масштабам залив заливом Терпения. Им действительно приходилось терпеть. Терпим и мы. Залив бесконечно бел и безлюден.
Поздоровался с замполитом. Оказалось, знакомы: был я в их дивизионе год назад, в другом месте.
- Послушай, комиссар, а в твоей епархии граммов сто спирта не найдется? Видишь, уже языком не ворочаю. Замерз!
Для замполита я, военный журналист, был официальным лицом. Он ответил, как положено ему:
- Откуда у меня спирт?
Ну, нет так нет. Но замполит пожалел меня, одетого скорее для парада, чем для полигона:
- Во-он, видите, за палаткой управления стоит грузовичок. Зайдите туда. Не пожалеете.
Через пять минут я уже поднимался по крутым ступенькам. Постучал.
- Заходите, пожалуйста, - симпатичная девушка в белом переднике распахнула дверь и посторонилась, пропуская меня.
Не верилось, что здесь, в окружении льдов и снегов, окажется этот потрясающий оазис. Тепло, светло, уютно. Небольшой столик на четыре человека. Пригласили сесть.
- Что будете заказывать? - последовал вопрос девушки. Другие тоже уставились на меня: новый человек.
Прочел меню. Господи, да тут всё, как в большом ресторане. Даже коньяк, хотя я отлично понимал, что на полигоне спиртное - только для технических целей. Сориентировался быстро:
- Сто граммов коньяку, яичницу, одно сырое яйцо, бифштекс с картофельным пюре, чай с лимоном...
Девчата захлопотали около меня. Выполнив заказ, куда-то исчезли. Видимо, такт не позволял им глядеть на жующего человека. Кровь в моих сосудах, будто подхлестнутая, побежала по жилам. Ногам стало горячо. На столике появился чай. К нему - ломтики белого хлеба с черной икрой. Я предусмотрительно похлопал по карманам: хватит ли рассчитаться? Вроде бы еще есть.
- Девочки, а я узнала, кто у нас завтракает. Это журналист из Хабаровска, - защебетала одна из них. - A про нас вы тоже будете писать?
- Буду, - я с готовностью раскрыл блокнот. - Давайте ваши имена и фамилии.
Фамилии они почему-то не стали называть, а имена, думаю, придумали на ходу: Евдокия, Дарья, Полина...
Увидев, что я достал портмоне, они вразнобой затараторили:
- Что вы? Ведь за все уже заплачено.
Осторожненько опустился по ступенькам на снег. Коньяк с калорийным завтраком сделали свое дело. Правда, где-то внутри суетилась мыслишка: а ведь можно было бы и еще стакан коньяку заказать, но я отогнал ее: как бы я стал работать дальше?
Над полигоном уже слышался шум работающих агрегатов. Около них суетились тепло одетые люди. А за спиной оставался суровый, как и до завтрака, залив Терпения.

В. ИЗМАЙЛОВ. 1970 год.