А за дефолт - ответишь!.. Хабаровчанку Марину Пенязь судят за то, что вовлекла граждан в азартную игру с государством

Все они хотели быть спекулянтами. Но не могли. (Спекуляция на языке банкиров - высший пилотаж биржевой игры.) Для этого, прежде всего, требовалось быть аналитиком - уметь прогнозировать, как поведут себя рубль или доллар завтра-послезавтра, как на инвестициях в конкретную компанию отразится тот или иной политический скандал... Предполагались еще крепкие нервы: когда ценные бумаги скачут в цене - так же скачет и кровяное давление. Ведь можно сорвать куш, а можно все потерять.

Нет уж. Лучше спокойно коротать вечерок на диване с романом Драйзера «Финансист», переживая чужие взлеты и крушения. А деньги доверить настоящему финансисту, который сможет их сохранить и приумножить.

Я не знаю, так ли рассуждали те 12 человек, которые сегодня обвиняют в Железнодорожном райсуде Марину Пенязь в том, что она нанесла им значительный материальный ущерб. Сравнивают ее с «Русским домом «Селенга» и Мавроди, называют аферисткой и мошенницей. А два года назад одна из потерпевших - заведующая кафедрой «Финансы и налогообложение» Хабаровской государственной академии экономики и права Тамара Исханова говорила о ней, как об одном из лучших финансистов Хабаровска, и рекомендовала своим знакомым: если есть «свободные деньги» - доверьте их Пенязь.

М. Пенязь вкладывала свои и чужие деньги в ценные бумаги. Покупала их и продавала на Московской межбанковской бирже. Как и положено, делала это через банк. Однако сегодня ее судят именно за незаконную банковскую деятельность.

...С цифрами она была накоротке еще со школы - блистала на олимпиадах. Потом стала студенткой института инженеров железнодорожного транспорта, в котором о ее математических способностях и сегодня самого высокого мнения. Но инженером ни дня не работала. Поняла, что в выборе профессии ошиблась, что стезя ее - «финансы и кредит». За призванием отправилась на одноименный факультет в академию экономики и права. Окончила вуз с отличием - красным дипломом. Чуть позже получила квалификационный аттестат, который давал ей право работать на рынке ценных бумаг «со средствами юридических и физических лиц».

Биржевые дела Марины пошли в гору еще в 1993 году. Как-то при встрече рассказала она о своем процветающем бизнесе Тамаре Исхановой. А та, удостоверившись, что у бывшей ученицы за три года финансовые активы выросли в 10 раз, пригласила ее, как практика, на родную кафедру прочесть парочку лекций о ценных бумагах. После чего поинтересовалась: не возьмет ли М. Пенязь в управление ее деньги? Марина согласилась, предупредив, что процент рефинансирования у нее будет меньше банковского.

Договор о передаче денег (в общей сложности 20 тысяч деноминированных рублей) в доверительное управление составили от имени ООО «Меценат» - предприятия, учредителем которого М. Пенязь являлась. «Для солидности», - объяснит она позже. (На самом деле деньги клиентов «крутились» на ее личном счету.) Доход Т. Исхановой вышел тоже солидным.

Легкие деньги - лучшая приманка. И вот Тамара Исханова уже рассказывает о «талантливом финансисте» студентам, знакомым. Ее авторитетное мнение срабатывает эффективней любой рекламы. «Мы от Тамары Павловны», - с такими словами потянулись к «финансисту от бога» различные знакомые Исхановой. Кто 3 тысячи рублей приносил, кто - 3 тысячи долларов.

Кто успел до дефолта - тот успел. М. Пенязь и в самом деле зарабатывала на разнице котировок неплохие деньги. Некоторые ее клиенты купили на вырученные деньги квартиры, машины. Другие вошли в азарт - от выплаты процентов к основной сумме отказывались: переоформляли договор, чтобы состричь еще большие купоны.

Преподаватели институтов, предприниматели, даже банковский служащий... Не скажешь, что эти люди не отдавали отчета своим действиям. М. Пенязь держала их в курсе, в какие ценные бумаги вкладывает деньги. И они знали, что после последнего провала с покупкой облигаций РАО «Высокоскоростная магистраль Петербург - Москва» Марина полностью переключилась на государственные бумаги - облигации федерального займа (ОФЗ) и государственного сберегательного займа (ОГСЗ). Эти бумаги росли в цене стабильно. Доходность их достигла к августу 1998 года 150 процентов.

Прозорливый инвестор призадумается - нормально ли это? Могут ли вообще быть столь ценными облигации государства, экономика которого в упадке? Высокая доходность обычно лишь подтверждает инфляционные ожидания. Так и случилось. 17 августа 1998 года грянул дефолт. Биржа закрылась. Бумаги превратились в бумажки. М. Пенязь, а вместе с ней и ее вкладчики, стали банкротами. Государство в который раз зло подшутило над доверчивыми согражданами.

С государством никто из пострадавших судиться не стал. Погоревали и согласились на реструктуризацию. А вот Пенязь придется за дефолт ответить. Ее клиенты объединились в «партию обманутых вкладчиков» и решили привлечь ее к уголовной ответственности. Усомнились, что Пенязь «погорела». Не иначе как под прикрытием дефолта сняла с банковских счетов миллионы и где-то припрятала. Да и какое им дело: «погорела» или нет. Деньги-то пусть вернет. С процентами за пользование.

Финансовая проверка не подтвердила ожиданий: накануне дефолта крупных денежных сумм Пенязь со счетов не снимала. Арестованные, но обесцененные облигации потянули на 200 тысяч с небольшим, доход по ним - на 13 тысяч. Истцам она должна гораздо большую сумму. Причем многие из ее клиентов от судебной тяжбы отказались: «Сами виноваты». Валентин Цао считает так же, но деньги намерен вернуть. Подруга детства Ольга Ташлакова и Лариса Майорова, окончившая тот же вуз и тот же факультет, что и Пенязь, возмущены уже тем, что финансист удерживала с них подоходный налог: «Ну разве не аферистка?».

Кстати, М. Пенязь будут судить не только за незаконное предпринимательство и банковскую деятельность, но еще и за присвоение и растрату чужого имущества, то есть ценных бумаг страховой компании «Зиланд». В нее Марина была приглашена финансовым менеджером опять-таки по рекомендации. Как менеджеру ей были переданы в оперативное управление государственные облигации. И они... были похищены в октябре 1998 года при краже из офиса «Мецената».

Сегодня руководитель страховой компании Людмила Свереденко громче всех «кричит» о том, что угодила в руки аферистки, не имевшей даже лицензии на подобный вид деятельности. Странно только, что ни один из клиентов Пенязь не поинтересовался наличием у нее лицензии до означенных событий. Пока легкие деньги шли в руки (или грезились), было не до формальностей?

В судебном заседании пострадавшие твердят, что накануне дефолта хотели вернуть деньги, но Пенязь их не отдавала. Сама Марина отрицает это, как и то, что занималась банковской деятельностью. Счетов на клиентов не заводила, комиссионные от них не получала. Какой же она банк? Работала ради авторитета. Прямо в соответствии с названием фирмы - «Меценат»!

А что касается чужих денег, то брала их взаймы. Под проценты. Кстати, недавно она уже «выиграла» в суде Кировского района гражданское дело - по иску ее соседки Веры Момот о взыскании ущерба. Сам ущерб ей, конечно, велели возместить. Но зато суд признал отношения Пенязь и Момот заемными. Закон «О банках и банковской деятельности» на них не распространяется, и, стало быть, суд уже признал, что подобная деятельность не требует лицензирования. Вот та попятная, по которой может пойти судебный процесс и на этот раз, если согласится с доводами защиты, что Марина - лишь инвестор-заемщик. Тогда ей только и останется, что рассчитаться с должниками. А рассчитаться она может лишь ценными бумагами. Больше у нее ничего нет.

И не исключено, что тогда Тамаре Исхановой, организатору судебной тяжбы, не останется ничего другого, как (образно говоря) оставить под судебным решением резюме, подобное тому, что Жуковский оставил Пушкину: «Победителю ученику от побежденного учителя».

На самом деле история М. Пенязь, несмотря на ее необычность и двусмысленность, вполне типична. Профессор академии экономики и права Юрий Рожков, стоявший в свое время у истоков создания Хабаровской фондовой биржи, ничуть не удивился такому повороту. И сказал, что знаком с тремя подобными инвесторами, привлекающими чужие деньги для управления ими и наращивания капитала. И суммы там «лихие». В банках, где я пыталась получить комментарий к сему судебному прецеденту, тоже не выразили удивления, заметив: «Спрос рождает предложение». Оказывается, юридически право «доверительного или оперативного управления ценными бумагами» не прописано даже для официальных дилеров Центробанка. Потому и не берутся за столь «хлопотное и неблагодарное дело», рекомендуя обратиться в какую-нибудь инвестиционную компанию. Клиент, которого интересуют «короткие шнурки» (быстрая спекулятивная прибыль), туда не идет. И тогда находятся частные финансисты, готовые рискнуть чужими деньгами. За вознаграждение - не за авторитет.

Инвестор, как известно, не имеет претензий к своему «финансовому воротиле», пока тот играет на бирже успешно. Аппетит приходит во время еды. Не довольствуясь «консервативным портфелем» с безопасными, но малодоходными ценными бумагами, клиент зачастую начинает «давить» на своего финансового управляющего, подталкивая того к спекулятивным торгам. А когда теряет все, кричит об обмане. А уж статью в Уголовном кодексе по такому случаю найти несложно. Были бы «обманутые вкладчики»!

В деле М. Пенязь точку поставит суд. Его задача - юридическая оценка деятельности частного финансиста, а не степени его вины. И тем более, не оценка поведения ее клиентов. Хотя, по логике, они могли бы подать иск и к казино, в котором те же правила игры: «Делайте ставки, господа!»

Ирина МАШНОВА.