"Дворцы и хижины разноэтажного города"

Хабаровску 144 года. Но возраст его обычным аршином мерить нельзя, ведь город живет на стыке цивилизаций, что в новейшие времена особенно заметно: китайские гастарбайтеры и рестораны, представительства южно-корейских фирм и вымуштрованные делегации их северных собратьев, американские благотворители, японские дипломаты, цыганские слободки, «кавказские» рынки, побирушки из владений Туркмен-баши, беженцы со всех краев СНГ, этнические мафиозные группировки...

«Вавилон» на Амуре

Кто-то из журналистов назвал Хабаровск «дальневосточным Вавилоном». Тут, конечно, явный перебор, на древний месопотамский мегаполис столица ДВФО никак не тянет. Численность населения, к примеру, сокращается и уже не достигает 600 тысяч. Из-за нехватки учеников появилось много «лишних» школ, подлежащих упразднению. Рожать в последние годы многим стало не по карману.

Но смешения языков и народов, принципов и идеологий у нас тоже хватает. Построили даже свою «башню» - храм на Соборной, сиречь Комсомольской площади. В народе эти два названия безбожно путают, причем очень символично: отдохнуть спешат на Соборную, помитинговать - на Комсомольскую.

Согласно поверьям коренных народов Приамурья, любой неодушевленный предмет имеет свою духовную ипостась. Но уж если каждое дерево и камень наделены «душой», у города должна она быть и подавно.

Но где ее искать - душу города? Похорошевшая, обрамленная новорожденным сквером и сверкающая ультрасовременными окнами мэрия, конечно, - всему голова. И далеко не слабая, надо сказать. В том, что растут зарплата бюджетников и число прибыльных муниципальных предприятий, что город благоустраивается и в нем даже появятся вскоре долгожданные общественные туалеты, - ее, мэрии, прямая заслуга. Но душа - продукт не ума, а сердца.

И «сердце», вот оно, рядом - здание «альма матер», Хабаровского педуниверситета. Из его стен вышли и будущие герои Великой Отечественной, и известные литераторы, а главное - бессчетное множество замечательных педагогов. При взгляде на памятник гению русской поэзии автор воспарил к «младым воспоминаниям». Проникнуть в пенаты родного вуза оказалось, однако, не просто. Узкий проход в металлическом барьере, перегородившем фойе, заступил дюжий охранник в камуфляже. Выслушав путано-ностальгические объяснения о цели визита, смотритель подозрительно оглядел незваного гостя:

- Надо было созвониться и заказать пропуск.

Возвращаться в юность посредством казенного пропуска сразу расхотелось. Да и какой смысл прорываться через военизированный кордон, если родимый филфак теперь ютится в бывшем общежитии, а весь первый этаж «гуманитарного» корпуса занимает бухгалтерия? Что ж, такое нынче время, прагматичное, всему знающее счет. Какие уж тут музы?!

Но вечером памятник Пушкину обступила компания молодежи, и кто-то декламировал строки о весне и любви. Как тридцать лет назад. Потому что суета преходяща, а поэзия вечна. И об этом не дают забыть своим питомцам преподаватели и завкафедрой литературы ХГПУ, кандидат филологических наук Вургун Мехтиев. Выходец с Кавказа, он поболе иного «русака» влюблен в русскую культуру, ставшую для него родной. Во многом благодаря ему произведения хабаровских литераторов изучаются студентами наравне с отечественной классикой.

Мимо подпершегося «Толстяком» кинотеатра «Гигант» лучше прошмыгнуть украдкой - не ровен час, атакуют еще сдуру клоны, нахлеставшиеся правильно-продвинутого пива! А вот рядом с художниками, выставившими свои творения под витриной магазина «Алмаз», стоит задержаться. Отчего торчат они здесь, солнцем палимы? Искусство более не нужно обществу или причина в стремлении к свободному творчеству? Живописец объяснил, что «придворная шушера» обречена на забвение, а искусство двигают «нищие Моне и Пиросмани».

Что ж, непризнанные гении всегда недолюбливали признанных. А после оглашения цены на «фотографические» пейзажи разговор увял как-то сам собой. Неподалеку приплясывал на одной ножке и дудел в дудочку длинноволосый юноша, на тротуарной брусчатке расставляла аппаратуру «самопальная» рок-группа, а возле Дома детского творчества пел под гитару свои песни неизвестный бард. «Въехать» в его запредельные тексты было сложно. Но местный «Арбат» - в обрамлении фешенебельных магазинов, замысловатых фонарных столбов и проносящихся по мостовой «навороченных» джипов - согрел сердце и настроил на лирический лад. Такой уголок «прекрасного безумия» - первое средство, чтобы в горле не щипало от деловой «сухости». И отсюда ноги сами повели в Дом литераторов.

Хабаровская литература сегодня не та, что прежде. Уходит из жизни старшее поколение писателей. Недавно в последний путь пришлось провожать Юлию Шестакову, «матриарха» и «живую энциклопедию» дальневосточного писательства. Не стало в последние годы Владимира Русскова, Сергея Феоктистова, Василия Белова, Павла Халова, Лады Магистровой. А молодые дарования заявляют о себе реже, чем могли бы. Не потому, что перевелись таланты. Самобытный прозаик Владимир Илюшин нередко восклицал: «На кой шут я пишу?! Ведь ни денег, ни славы!..». Он писал до последнего дня своей жизни, потому что иначе не мог - без надежды быть услышанным. Как и большинство других. И умер в неполные сорок лет, задавленный безнадегой. А позитивы его последней книги, подготовленной к печати и анонсированной в СМИ, скоро год, как пылятся на полке в писательской организации. При таких перспективах местная литература рискует стать уделом чудаков.

Литературное объединение имени Петра Комарова при Хабаровском отделении Союза писателей России в последние годы не раз дышало на ладан. Пока за него не взялась Наталья Костюк, поэтесса и литконсультант писательской организации. Спровадила состарившихся за долгие годы сидения в ЛИТО «начинающих авторов» и принялась за дело всерьез. И небезрезультатно - ее юная воспитанница Ирина Костенко, например, не только пишет хорошие стихи, но и с недавнего времени стала сотрудницей редакции литературного журнала «Дальний Восток». А заодно Наталья Александровна отстояла и название литобъединения. Местные «авангардисты» давно примеривались «сбросить с корабля истории» «устаревшего» Комарова. Даже у гипсового бюста в конференц-зале Дома литераторов кто-то упорно отбивал нос после каждой реставрации.

Но главные враги стихотворца - не «авангардисты», а равнодушие и беспамятство. Каких только мемориальных досок не встретишь в Хабаровске! Там злодействовали белогвардейцы, здесь «наследил» какой-то партийно-советский деятель. А вот мемориальной доски, закрепляющей в памяти горожан образ светлого, лиричного, дальневосточного по духу и сути поэта Петра Комарова в городе нет. И вопрос о его квартире-музее который год висит в воздухе. Если находятся средства на строительство цирка и реконструкцию прудов, отчего не изыскать их на такую малость?

Быть может, душа города - это память о тех, кто заслужил ее своей жизнью?

...«Вавилонщина» городского центра утомляет. Каменный партизан с памятника того и гляди направит свой пулемет на восставший из праха храм. А монумент вождю на главной площади будто застыл в задумчивости: какую улицу предпочесть - имени ненавистного графа или теоретика мировой смуты? Вопрос непростой, если учесть, что улица исторически одна и та же. С фешенебельной местной «пиккадилли» тянет к речной свежести. На берегу, правда, не видно любителей рыбалки, столь многочисленных в недавние годы. Прогуливающийся по набережной старичок по этому поводу пожал плечами.

- Я раньше полоскался с закидушками с самого ледохода. Но теперь на дне столько всякой дряни - только грузила оставлять! Ловится плохо, а если что и попадется, дома, понимаешь, кот на улов шипит. Фенол, что ли, чует или еще какую гадость?

Бог с ними, с рыбаками. Пьем-то мы что? Если вдобавок учесть, что, по словам мэра А. Соколова на предпраздничной пресс-конференции, из 1000 километров городских водоканализационных коммуникаций ровно половина пришла в негодность, и порывы исчисляются сотнями.

Как не заглянуть в Центральном парке отдыха на Амурский утес, будто хранящий с давних пор шелест шагов нарядной гуляющей публики и эхо расстрельных залпов. Тут тоже все смешалось. На месте давней казни музыкантов-бунтарей теперь «буржуйский» ресторан с пугающими ценами. Память о пламенных революционерах (коих автор отнюдь не сторонник), увековеченная кабаком для «новых русских», - это пикантно?

Что за скептический ход мысли? Нет, чтобы порадоваться красоте исторического центра и новостройкам элитных зданий! В городе отреставрировано более двух с половиной сотен фасадов, высажено 300 деревьев «благородных» пород, возводятся новые торговые зоны и вовсю идет ремонт улиц - даже на окраинах. Но в голову так и лезет упомянутая мэром тысяча домов, признанных ветхими (еще не так давно их было в 10 раз меньше), да полсотни семей, лишившихся крова в прошлом году в результате пожаров. Погорельцы мыкаются по чужим углам, так как расселить их негде. На решение этих проблем в городской казне не хватает средств.

Раздвоение личности - душевный недуг. Оттого и нет у нас ни внятной идеологии, ни национальной идеи, что пытаемся сидеть на двух стульях и примирять непримиримое. Беремся за фасады, оставляя задворки «на потом», будто не замечая, какие миазмы просачиваются оттуда. К прошлому следует относиться с уважением, ничего не вычеркивая из него, чтоб не получить в итоге оруэлловский «сюр». Но для увековечения истории существуют музеи и мемориальные комплексы. А жить все-таки лучше в «режиме реального времени», чтоб не спотыкаться взглядом о вывеску секс-шопа «Интим» на перекрестке улиц имени большевика Серышева и акына Джамбула. А вот улицам имени ушедших из жизни художников - кисти ли, слова - давно пора появиться в дальневосточной столице.

Городские легенды

У всякого города есть свои тайны. Город, как женщина, просто обязан таить загадку, чтобы вечно волновать поклонников. Хабаровчане любят свой город. И стремятся проникнуть в его секреты. А когда не находят их, довольствуются преданиями.

Местные «диггеры» упорно ищут подземелья, которых будто бы полно под крайцентром. Если верить энтузиастам, под нами просто какие-то римские катакомбы. Ходят слухи о подземных ходах, соединяющих многие здания дореволюционной постройки и прорытых позже, в советское время, военными и работниками НКВД для секретных операций. Поговаривают о забытых многоэтажных подвалах под домом на углу улиц Ленина и Пушкина; о тоннеле, соединяющем бывшее Общественное собрание (ныне ТЮЗ) с домом на противоположной стороне улицы Муравьева-Амурского. Через тоннель якобы злоумышленники когда-то даже умудрились обворовать магазин «Рыба» (ныне «Светлый»), располагавшийся в этом здании.

Специалисты относятся к таким рассказам скептически - слишком недолгая история у города, чтобы обзавестись своими лабиринтами. Да и для какой надобности? Но в детстве автор этих строк с такими же сорванцами во время строительства новых домов вокруг старой «четырехэтажки» на ул. Ленина нашел в свежем котловане лаз. Ковш экскаватора вскрыл часть подземного хода. Земляной тоннель вел через двор и упирался в фундамент соседнего дома. Кто, когда и зачем соорудил эту коммуникацию, осталось загадкой - строители, заметив малолетних кладоискателей, быстро отбили у них охоту к опасным исследованиям. Ведь земляной свод мог в любую минуту обвалиться. А потом остатки тоннеля уничтожило строительство.

В конце 80-х годов прошлого века внезапно провалился пол под старым деревянным бараком в районе дендрария, где в то время располагался Хабаровский РОВД. Но милиционерам не дали удовлетворить их любопытство. Люди в штатском блокировали открывшееся подземелье и не уходили до тех пор, пока все не покрыл бетон.

Директор Хабаровского краеведческого музея Н.И. Рубан на эту тему высказывается осторожно: работники музея копали пару заброшенных, засыпанных грунтом подвалов под старыми домами, например, под нынешним Археологическим музеем. Ничего интересного не нашли. Ему вторит В.Н. Ярышкин, много лет проработавший начальником горжилуправления. По его словам, единственным подземельем, которое ему довелось видеть, были подвалы дореволюционного пивзавода, располагавшегося по нынешнему адресу - ул. Тургенева, 88. Все там было усеяно осколками старого бутылочного стекла, как и склоны окрестного оврага. Когда в колодцы глубиной метров десять бросали камень, внизу раздавался плеск. А еще в казематах обнаружили множество сложенных штабелями могильных плит. Как они сюда попали, кому предназначались и отчего остались неиспользованными - неизвестно. Позже, во время проведения системы центрального теплоснабжения, подвалы были засыпаны.

Существуют и настоящие городские страшилки. Например, о заброшенном элеваторе, возвышающемся на взгорке в районе мясокомбината, над выходом из железнодорожного тоннеля и въездом на амурский мост. Такое «стратегическое» расположение башни сыграло роковую роль для руководителя проекта - во время сталинских репрессий его обвинили в пособничестве противнику и расстреляли. А башня-руина торчит на высотке гнилым зубом по сей день. Отчего-то элеватора избегают не только окрестные жители, но даже бродяги. Ходит слух, что место это плохое, гиблое. И того, кто там задержится, настигает безотчетный, панический ужас, стремление бежать без оглядки, потеря ориентации и ощущение близкой смерти. Довелось даже поговорить с очевидцами, испытавшими на себе дурное влияние развалин. Мужики о своих впечатлениях рассказывают скупо, но сходить туда еще раз категорически отказываются.

Местечко, конечно, не из приятных, но ничего особенного, если не верить в привидения. Так в чем же дело?

Знакомый с загадкой элеватора инженер высказал такую идею. Под башней и рядом с ней расположены гигантские подземные резервуары, предназначенные для хранения зерна. Во время движения поездов в скальном грунте могут возникать вибрации. Резервуары срабатывают как резонаторы и иногда порождают колебания, близкие к инфразвуковым. А инфразвук воздействует на человеческую психику именно так, как рассказывают очевидцы.

Сотрудник НИИ, связанного с проблемами геофизики, по этому поводу выразительно вертит пальцем у виска. А местный бомж Коля божится, что «какой-то черт» столкнул его с элеваторной горки, когда он расположился там употребить очередную бутылочку. Кому верить?

Но встречаются загадки и безо всяких кавычек. Вышеупомянутый Виктор Нестерович Ярышкин вспоминает, как в середине 80-х годов редакция нашей газеты передала ему письмо бывшего хабаровчанина, живущего в Ленинграде. Во время гражданской войны он мальчишкой вместе с отцом якобы возил оружие и боеприпасы партизанам на левый берег Амура. И не устоял перед соблазном: прихватил четыре ручные гранаты и спрятал их под полом в доме, где жила семья. К письму был приложен самодельный план тайника.

Такую информацию Ярышкин оставить без внимания не мог, хоть и не шибко в нее поверил. Но когда взял в БТИ план старого дома по ул. Гайдара, 14, очень удивился. План до мелочей совпадал с присланным рисунком. Прихватив с собой милиционера, Виктор Нестерович отправился на место.

Дом готовился к сносу, жильцы ни за что не желали покидать родное гнездо, а потому восприняли рассказ о взрывчатке у них под ногами как попытку запугать и выкурить вон. И устроили прибывшим такой бурный прием, что комиссия была вынуждена ретироваться. Но упорный Ярышкин явился снова и уговорил-таки вредных хозяев дать согласие на вскрытие полов. Обнаружилась указанная на плане полость, но... гранат в ней не оказалось. Как выяснилось, дом в 50-е годы претерпел капитальный ремонт. Скорее всего, именно тогда кто-то «приделал ноги» пролежавшим в тайнике около четырех десятилетий гранатам.

А вот три ковбойских винчестера, обнаруженных на чердаке при сносе старинного дома возле стадиона «Динамо», Ярышкину самому довелось подержать в руках. Винтовки выглядели новенькими, в смазке и хоть сейчас годились к бою. Тех, кто припрятал интервентское оружие, за давностью установить, конечно, не удалось.

Подобные находки случаются все реже, ведь город строится и обновляется. Но в архивах все еще можно натолкнуться на смутные упоминания об исчезнувших ценностях и оружейных складах, затаившихся где-то с давних времен.

* * *

Автор так и не нашел то, что искал - ни на земле, ни под ней. Плохо старался или изначально это была глупая затея - искать эфемерную городскую «душу». Душа Хабаровска - мы, его жители. И любим мы свой город таким, какой он есть, - с его контрастами, противоречиями, блеском и нищетой, вымышленными тайнами и вполне реальными проблемами. Нынешний парадный центр для кого-то - «пир во время чумы», но для большинства - место, где можно почувствовать себя жителем нормального цивилизованного города.

Каким станет Хабаровск в будущем, зависит от всех и каждого. Ведь все хорошее и плохое берет свое начало не в придуманной городской, а в каждой конкретной человеческой душе.

...А городской праздник обещает быть интересным. План разнообразных мероприятий занимает шесть страниц печатного текста.

Кирилл ПАРТЫКА.