И я мог оказаться «бревном»

Это случилось в 1943 году в Североманьчжурском университете, где я учился на коммерческом факультете. К нам в аудиторию неожиданно вошёл инспектор Г.Ф. Радоман и скомандовал: «Четверо самых здоровых парней идите в Украинский клуб, там будет эксперимент».

В клубе нас встретили серьёзные японские офицеры в белых халатах. Вокруг больших ёмкостей, заполненных льдом, стояли медицинские приборы с бесчисленными проводами. Нас и ещё четверых ребят с механического факультета усадили посреди этих приборов, подсоединили к нам датчики... Всё делалось спокойно и уважительно, но офицеры ничего нам не объясняли. Через некоторое время испытуемые стали терять сознание. Их быстро приводили в чувство, освобождали от проводов и отпускали. Наконец я остался один. Вокруг столпились все офицеры, что-то записывали, наконец, отпустили и меня. Я так и не потерял сознание...

Что это было? В чём заключалась суть эксперимента? Как-то не думал об этом, пока не увидел материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии. Читая их, понял, что некоторым образом тоже невольно участвовал в опасных экспериментах. Поиск японских военных, однако, шел куда шире тех испытаний в университете.

В 1939 году вблизи станции Пинфань, в 20 километрах от Харбина, был отстроен военный городок - лагерь «Хогоин», в котором размещался отряд № 731. Другой засекреченный отряд под № 100 был создан в местечке Могатон, в 10 километрах южнее Чаньчуня. Оба отряда располагали богатым специальным оборудованием и службами, вплоть до авиации. В тюрьме содержалось около 500 заключенных. Их называли «брёвнами». Это были российские перебежчики, эмигранты-харбинцы, обвиняемые в шпионаже, причастные к разведдеятельности, китайцы, не признававшие японскую власть, и подозреваемые в подрывной работе.

Как стало ясно позднее из рассекреченных материалов, в лагерях велись исследования «способов усиления токсичности смертоносных бактерий на живых людях». Заключённых заражали, лечили разными методами, снова заражали до тех пор, пока они не умирали. Кроме бактериологических испытаний, шли опыты по обмораживанию. Закованных в кандалы подопытных выводили в тёплой одежде, оголяли им руки и ноги, опускали в воду, после выставляли на ветер или под вентилятор для ускорения замерзания. Время от времени экспериментаторы ударяли палочкой по обмороженным местам, чтобы по звуку определить степень обморожения. Затем отогревали... Представляете мучения? Среди заключённых было много людей, подвергшихся ампутациям, но больше сожжённых в специальном крематории отряда.

Значительно позднее я понял, что вполне мог оказаться в числе «брёвен» отряда. Достаточно было неосторожного антияпонского высказывания, а доносчиков во все времена и всюду было достаточно. Изучением северного соседа милитаристы занимались всеми способами. Присутствие нескольких тысяч беззащитных эмигрантов из России позволяло им знакомиться с тем народом, против которого они готовились воевать.

Во время летних каникул 1943 года мы, студенты, по просьбе мэрии строили дамбу, чтобы защитить несколько китайских деревень от постоянных разливов бешеной Сунгари. В лагерь вдруг прибыло около 30 офицеров Квантунской армии, изучающих русский язык, якобы для разговорной практики. Говорили они по-русски чрезвычайно плохо. Точнее, почти не говорили, но предложили поучаствовать в целом ряде соревнований. Спортивные харбинцы победили их в плаванье, лёгкой атлетике, в эстафетах и даже в... сумо. Победителем тут стал Семён Магарашевич, будущий механик железнодорожного транспорта. Военные не скрывали своего разочарования.

В России издавна сформировалось доброе отношение к Японии. Поэтический образ цветения сакуры, чистота снежной вершины священной горы Фудзи, искусство аранжировки цветов (икебана), любование луной (цукими), бумажные поделки (оригами), лакированные коробочки с изображением гейш, многоярусных пагод, японские сады и камни, речки, стилизованные мостики, трёхстрочные хайку - всё это у нас ассоциируется со страной, носящей поэтическое название Страны восходящего солнца.

Города-побратимы (по-японски - посестримы) Ниигата, Аомори и другие поддерживают с нами большей частью бескорыстную связь: мы ездим на Экидэн в Ниигату, из Аомори к нам приезжает мастер фейерверков Нарита Фумио...

Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Что было, то было. Народ Японии, измученный длительными войнами и ставший жертвой атомных бомбардировок, потребовал коренной демократизации. В статье 9 японской конституции формулируется отказ на вечные времена от применения во-оруженной силы как средства разрешения международных споров. Значит, никогда не будут применены и результаты тех испытаний, которым подвергались люди в лагерях. Но помнить об этих страницах истории нужно...

А. КАТКОВ, профессор ДВГУПСа, бывший студент Североманьчжурского университета.