«Деда Афанасия в деревне не любили. В 1930 году он уронил бутылку водки». Это старый анекдот.

В деревне нынче совсем другой расклад. Не любят других - непьющих, предприимчивых, разворотливых. Предпринимателей, фермеров и просто зажиточных односельчан.

Ненависть эта время от времени выплескивается наружу. По-разному. Бывает, что исподтишка или по пьянке сожгут «кулаку» хозяйственные постройки. Или потравят собак. Просто так. Сожгут, потравят - и ну отмечать! Праздник зависти и одичания.

Жаль, такую «всенародную» ненависть, как вещественное доказательство, в уголовное дело не подошьешь. Иначе бы у следователей РОВД района имени Лазо сложилась бы более объективная картина трагедии, происшедшей 6 августа позапрошлого года в селе Сита. Но она не сложилась. Наверное, потому, что следователи - тоже люди. И общий морок сельской нищеты действует на них так же, как разбитая бутылка водки на односельчан деда Афанасия.

Черная кошка в темной Сите

А случилось в тот день следующее. В РОВД позвонили коллеги из Ситы: «Срочно приезжайте. У нас труп. Павел Емельянов, 36 лет. Люди говорят, ночью была драка. Участвовали трое: двое наших - Мельников и Савельев, один заезжий из Хабаровска - зять Савельева. С ними был еще один мужик - Перфилов. Но тот стоял в стороне, не вмешивался. Дело темное в полном смысле. Свидетели ни черта в потемках не видели, да к тому же все были пьяные...».

Дальше все - по законам жанра. Милиция приехала, всех взяли под белы руки и отвезли в райцентр для дачи показаний. После чего Геннадий Савельев и его зять - Руслан Устюжанин были арестованы по подозрению в убийстве.

История эта имела резонанс. По криминальным меркам наших дней, пьяная драка - дело, в общем-то, рядовое. Но секреты «кухни» следствия иногда так и подмывает сравнить с поварским искусством, где главное - соус. «Предприниматели забили своего работника до смерти!» Под таким заголовком одна из хабаровских газет опубликовала историю о том, как семейство деревенских богатеев замордовало одного из своих работников. Наверное, стоит в самых общих чертах повторить фабулу той публикации - она построена целиком на материалах следствия.

Итак, жило-было в селе Сита семейство богатеев Савельевых. Коров держало, магазин, пекарню. Работы в Сите не найти, потому народ горбатился на «новых русских» за сущие гроши. А некоторые, как Павел Емельянов, и подавно работали за чашку сечки, запаренной для кормления свиней. И попробуй возмутиться таким отношением! Хозяин - Геннадий Савельев таких тумаков надает, что мало не покажется. Павел Емельянов то и дело возвращался в дом, к матери и жене, в кровоподтеках. Те заклинали его: уходи от кровососов! А куда было идти? Некуда. И наутро Емельянов снова отправлялся к Савельевым.

Утром 6 августа 2000 года мать Павла пошла по поселку - собирать пустые бутылки. У каждого, как говорится, свой хлеб. На обочине дороги лежал мужчина. «Вставай, комары заедят», - сказала она тому, кого посчитала пьяным. Сына она не узнала. А потом по телефону ей сообщили, что Павла нашли убитым в центре поселка. И поняла: мимо сына прошла. Не выдержало сердце матери горя. Умерла она, не дождавшись суда над убийцами - Геннадием Савельевым и его зятем.

И, казалось, не уйти душегубам от ответственности. Потому что участник той драки - Игорь Мельников дал правдивые показания: Павла Емельянова забили до смерти Cавельев и его зять - Устюжанин. Мельников так же, как Емельянов, работал у сельского предпринимателя. По его словам, накануне трагического происшествия у Савельева из магазина пропали сахар и водка. И заподозрил хозяин почему-то именно Павла. Ночью Савельев и его зять приехали к нему и потребовали вызвать Павла на «разборку». На улице они стали зверски избивать Павла, а когда тот упал, сели в машину и уехали.

Но, чур меня... Я, как и мой предшественник-журналист, просто пересказала суть последнего протокола допроса Игоря Мельникова. А таких протоколов было... восемь! И показания в них по мере того, как Мельников трезвел, раз за разом менялись. Сначала он только и мог припомнить, что в тот вечер они с Емельяновым здорово выпили и подрались возле сельсовета. А Савельевы проезжали мимо, остановились и бросились их разнимать. Но постепенно, к восьмому протоколу память у него стала «восстанавливаться». И он нарисовал жуткую картину избиения товарища. Как Савельевы заставили его выманить Павла из дома, как схватили того за руки и стали пинать. А потом бросили в кювет и там добивали.

Предприниматели рассказывали по-другому. За полночь они поехали к магазину, чтобы проверить, все ли в порядке. Накануне со склада в магазине действительно украли сахар и водку. С ними вместе в машине находился Валерий Перфилов, приехавший в Ситу погостить. У обочины дороги увидели драку. Когда свет фар упал на дерущихся, Геннадий Савельев признал своих работников. Он велел зятю притормозить. Вдвоем они бросились разнимать драчунов. Перфилов не вмешивался. Просто стоял у машины и наблюдал.

Работники были пьяны и развести их в стороны оказалось делом непростым. Руслан Устюжанин признал, что ударил Емельянова для острастки в грудь. А когда и это не помогло, оттолкнул в сторону. Емельянов упал. Его спросили о помощи, но он послал «миротворцев» куда подальше. Тогда предприниматели усадили Мельникова в машину, отвезли подальше от места драки и высадили, велев идти домой.

По заключению судмедэкспертизы, вероятной причиной смерти Павла Емельянова стал придорожный камень, о который он ударился при падении. На это указывала и кровь на камне.

Из любви к футболу

Сразу хочу оговорить: Савельевых я не защищаю. Ну, подрались работяги в лучших традициях пьяной ссоры. Проехали бы Савельевы мимо, глядишь, все и обошлось. Ну, начистили бы те друг другу физиономии. Потом пошли бы в магазин, купили примирительную бутылку. «Ты меня уважаешь? Я тебя уважаю». Так было на Руси всегда.

Трагедия произошла. Погиб человек. И за эту смерть виновные должны ответить по закону.

Другое, узкоспециальное дело - квалификация преступления. Что это было? Причинение смерти по неосторожности или умышленное убийство? Если и впрямь предприниматели забили своего работника до смерти из-за пропавшего сахара... Тогда это даже и не люди...

- Нелюди, - жестко сказали в отделении милиции. - Кровососы, братки... Емельянова кормили комбикормом, а Мельников год батрачил на них вообще бесплатно. И никто пикнуть не смел. Боялись. Вы походите по домам в Сите, порасспрашивайте, как они над своими работниками издевались?

И я пошла по домам. Перво-наперво заглянула к сестре погибшего Емельянова - Людмиле Шураевой, узнать: почему вдруг она принесла в суд заявление, в котором просит не судить Савельевых за смерть брата? С чего вдруг такой христианский жест «всепрощения»? Неужели купили?

- Не хочу я больше по судам этим ходить, - вздыхает Людмила. - По четвертому кругу ведь судят. А послушаешь - никакой ясности. Все свидетели - алкаши. В потемках ничего толком не видели. Да и Мельников тот еще фрукт! Откуда у него на буцах и майке оказалась Пашина кровь? Зачем он свои вещи прятал в шкафу у Барышевой, своей собутыльницы? И почему на Савельевых не нашли ни кровиночки, если они так зверски Пашу били, как Мельников рассказывает? Я уж и не знаю, кому верить!

И главное, Пашу не вернуть. Хоть и был непутевым, а жалко. Я брата, можно сказать, вырастила: учила, в армию провожала. Мать нас едва видела из-за бутылки. Пашка училище закончил, профессию монтажника получил, деньги неплохие стал зарабатывать. Но мать его сгубила. Втянулся он в эту пьянку с ней на пару.

Купить меня, конечно, не купили... Но я теперь воспитываю 5-летнюю дочь брата - Дашу, потому и написала заявление в суд: посадят - не посадят, пусть компенсируют ущерб. Кузьмич принес 20 тысяч. Я взяла...

Из разговора с Людмилой Шураевой прорисовывалась жуткая в своей обыденности картина. Пьющая мать, спивающийся брат, который в довершение ко всем бедам женился на женщине с тем же пристрастием. Родственники допиваются до того, что в один из зимних дней жена Павла забывает на улице в коляске новорожденную дочь. Девочка умирает от переохлаждения. Ничего. Взамен рождается Даша.

Савельев, которого в Сите все зовут просто по отчеству - Кузьмич, был для Павла Емельянова как спасательный круг. До того, как открыть в Сите собственное дело, Кузьмич много лет работал в школе физруком, был фанатом футбола. Как и все ситинские мальчишки, погибший Павел и Игорь Мельников были его учениками. С той лишь разницей, что физрук уделял им особое внимание, как самым способным. (Небольшая деталь: в день гибели Павла Мельников играл в футбол на первенство района. Это событие друзья потом и отмечали.)

В Сите говорят, что обоих «футболистов» Кузьмич принял на работу по старой учительской памяти. Пожалел. «Мог ведь и нормальных мужиков взять на работу - люди в очередь бы встали». И мало кто верит, что в смерти Емельянова виноваты Савельевы...

- Да Мельников просто решил «закопать» Кузьмича, - без обиняков высказывают свои подозрения односельчане «главного свидетеля». - Мельников же только «откинулся» из колонии. За кражу сидел. Кому назад хочется возвращаться? К тому же год назад он разбил машину Савельева стоимостью в шесть тысяч долларов. Угнал по пьянке и разбил. Кузьмич тогда его пожалел, не стал заявления в милицию подавать: «Ладно. Отработаешь, Паша». Вот и отработал! Сам потом оправдывался: «У них деньги есть - выкрутятся. А мне одна дорога - тюрьма».

- А в милиции говорят, что. Савельевы чуть ли не братки, - упорствую я. - Что комбикормом, как свиней, своих работников кормили. Что те, как рабы, бесплатно на него работали...

- Да слушайте вы их, - ситинские трезвенники едва не смеются. - Кузьмич всегда за одним столом со своими работниками ел. Это вам любой скажет. Пашке Емельянову он денег в руки не давал - это точно. Тот всегда приходил в магазин с записками от Кузьмича: отоварить на такую-то сумму. Так ведь за девчонку малолетнюю переживал. Чтоб не пропил, чтоб Дашку голодом не уморили. И кто такое мог на Кузьмича набрехать?

- Это я следователям рассказала, - признается Людмила Шураева. - Мне так мать рассказывала. Мать, правда, могла и наговорить на Кузьмича, если просила на бутылку, а тот не дал. Но на всякий случай я рассказала...

На всякий случай, наверное, и жена погибшего Емельянова - Маргарита Волкова сказала следователям, что Мельников в тот вечер действительно приходил к ним в дом и увел с собой Павла. Эти ее показания потом легли в основу обвинения, как подтверждающие показания Мельникова о том, что Савельев и его зять потребовали вызвать Павла Емельянова из дома для «разборки». На самом деле Мельников просто искал, с кем скинуться на бутылку. Свидетелей тому, как товарищи распивали вечерком - до трагического происшествия, найти было несложно.

Однако следователи особо над поиском таких свидетелей не корпели. Показания Мельникова почему-то легли в основу дела. А те показания, которые милиционеров не устраивали, они постарались подкорректировать.

Вера умирает от побоев

Читатель мог обратить внимание на строки, где говорится: когда предприниматели бросились разнимать дерущихся, в стороне за происходящим остался наблюдать некто Валерий Перфилов. Сторонний наблюдатель... Вот кто в действительности мог стать главным свидетелем!

Однако показания, данные Перфиловым о том, что Савельевы просто разняли дерущихся, почему-то следователей не устроили. И в деле появился странный протокол со странной подписью, которую экспертиза потом забраковала. Это рассказ Перфилова о том, что он видел «в действительности». Видел, как Савельев и Устюжанин били Павла Емельянова.

Странно, но в процессе дачи этих показаний Перфилову почему-то вдруг стало так плохо, что сотрудникам милиции пришлось вызывать «скорую помощь». Перфилов ни с того ни с сего потерял сознание.

Врачи приехали, привели Перфилова в порядок, а заодно и констатировали, что никаких повреждений на теле у болезного свидетеля нет. Чтобы не было потом разговоров: гады-менты забили человека до бессознательности.

Но странная вещь... Как только Перфилова в половине первого ночи выпустили из дверей отделения милиции, он тут же устремился в районную больницу. И врачи были вынуждены засвидетельствовать у него множественные ушибы, ссадины и даже перелом ребра. В акте освидетельствования сказано, что, по словам Перфилова, все эти травмы он получил в отделении милиции от следователя Лазько и четырех сотрудников ОВД.

В районную прокуратуру эти медицинские документы Перфилов отнес незамедлительно. Все расписал. Как с ним играли в «слоника», удушая в противогазе. Как приезжала «скорая», когда он потерял сознание. Как били дубинкой и жезлом, как пинали ногами - уже после отъезда «скорой». Как заставили подписать чистый протокол.

Перфилов требовал возбудить против названных им сотрудников милиции и прокуратуры уголовное дело. Ему было отказано. Он жаловался в краевую прокуратуру. И вновь ничего...

Несмотря на то, что Перфилов на суде отказался от этих показаний и рассказал, как они были получены, свою роль они все-таки сыграли. Как сыграла свою роль и нарисованная следователями картина жирующих бизнесменов, для которых человеческая жизнь - ничто.

Первый приговор суда для Савельевых - восемь лет лишения свободы. Затем краевая прокуратура выносит протест на решение районного суда, так как в деле находится куча нарушений. И дело возвращается на новое рассмотрение.

Вот после этого и начинается что-то необъяснимое. Какой-то странный уголовно-процессуальный ритуал, секретов которого мы, наверное, никогда не узнаем.

Нескончаемое дело

Дело слушается по второму кругу. Затем по третьему. Все «белые нитки» его начинают вылезать наружу. И районная прокуратура смягчает обвинение. Сначала один, а за ним и второй обвинитель настаивают на том, чтобы переквалифицировать статью 111 - «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть», на статью 109 - «неосторожное причинение смерти».

И приговор по этой, более мягкой статье уже выносился - три года лишения свободы условно. И свежий ветер перемен за это время повеял - был принят новый Уголовно-процессуальный кодекс. И судье, казалось бы, в соответствии с этим новым УПК никуда не деться - только быть независимым арбитром! Все точки над «i» поставлены. Осталось решить, кто перед судом: звери, забившие человека из-за пропавшей водки-сахара, или люди, невольно ставшие причиной смерти человека?

Обвиняемые сказали последнее слово. Суд удалился в совещательную комнату. Все! Теперь должен быть вынесен либо приговор, либо оправдательный вердикт. Третьего не дано.

Но в зале суда, как по мановению волшебной палочки, появляется новый сотрудник прокуратуры - четвертый за всю историю разбирательства. И судья объявляет, что «по ходатайству прокуратуры» дело будет слушаться с самого начала.

Слухи - вещь неприятная. Но такой поворот дела не мог не породить их. И в районе закономерно заговорили о «купленной прокуратуре».

К этому «судебному перевертышу» прибавились и достоверные сведения. 15 августа в краевой прокуратуре была созвана коллегия. Для того, чтобы поговорить о практике применения нового УПК: есть ли ошибки, как разрешаются противоречия? И в качестве примера недобросовестного применения УПК было озвучено «нескончаемое лазовское дело».

Понятно, что «учебные» заседания узким кругом не проводятся. Потому на «разбор полетов» в краевую прокуратуру были приглашены члены коллегии краевого суда. И один из них, объясняя заминку «нескончаемого дела», высказался в таком духе: судья, видимо, определил свою точку зрения, а прокуратура выбрала неверную позицию, мешает.

Неужели это та самая позиция - «деда Афанасия в деревне не любили»?

Она с самого начала висит над Савельевыми, как дамоклов меч. Односельчане не могут простить им предприимчивости. Как так? В селе все нищие, с горя пьющие... А они не тужат, знай себе деньгу куют...

Богатых на селе по-тихому ненавидят. Стереотипно. Богатый - значит вор или браток. И эта тихая ненависть, как зараза. И в милицию проникла, и в суд. Уверена: если бы за подобное преступление осудили к восьми годам какого-нибудь сельского тракториста-пропивоху, ситинские обыватели жалели бы того со слезами на глазах: «Много дали». Богатых никто не жалеет: «Туда им и дорога».

Грустная история. Странная. Неужели односельчане (вольно или невольно) оговорили предпринимателя просто из зависти? Грустно видеть в материалах уголовного дела справку, добытую адвокатами предпринимателя в сельском совете: в 2000 году Геннадий Савельев на своем подворье свиней не держал. И значит, не мог кормить своих работников комбикормом, запаренным для свиней. Потому что для него они были - люди!

Ирина МАШНОВА.