Проскочить на предельной скорости, не заглянув в национальное село Монгол с его единственной бревенчатой улицей на берегу Амура, мы не могли. И не потому, что завораживало-манило само название - Монгол.

Позже нам объяснили, что буква «л» на конце как бы и лишняя. Так ли, нет ли, а вдаваться в таинство географических названий в наши планы не входило. Хотелось увидеть и понять главное: как коренная народность здешних мест в пору тяжких реформ держится на плаву.

Когда чиновники, а то и депутаты всех уровней, избранные от народа, затевают глубокомысленные и наукообразные разговоры о «перспективности» или «неперспективности» того или иного населенного пункта в крае (да и вообще в России), их хочется спросить: господа, а что вы, собственно, вкладываете в такое понятие, как малая родина? Можно ли вообще называть место, где родился, «неперспективным»? Малая родина у человека или есть, или ее нет. Крепче ее пут на свете вряд ли сыщешь. И не важно: облупленный ли это, доживший до наших дней белокаменный особняк с парком под Москвой дореволюционного дворянина или избушка с пятачком-двором на Амуре, в которую Александр Вальдю, покинувший ее когда-то, всю жизнь потом рвался из города. И вырвался.

- Не поверите, - рассказывала нам его жена Валентина Серафимовна, тоже ульчанка, - жили мы в Комсомольске-на-Амуре. В трехкомнатной квартире. Выйдет Саша на балкон, а в небе утки, гуси летят. На лице - и радость, и мука. Глаза горят... «Хочу домой, не могу больше...»

Жена противилась как могла. Дескать, ты ж бригадир строителей, уважаемый в городе человек, зарплату получаешь, квартира, слава Богу, благоустроенная, дети выросли... Чего ж еще? Ему не хватало... малой родины. Где он босиком месил грязь по улице, где греб на лодке, где еще жива была его мать. Где по осени луна, ныряя в серебро Амура, тонет к утру в золотой охре лиственничных сопок-увалов.

Вальдю выбрал долю фермера. И до последнего дня не жалел об этом. Организовал самую крепкую в районе родовую общину. Взял заброшенную колхозом землю у села Иркутского, на берегу озера. Распахал ее. Жители Монгола на него едва ли не молились. Он всем помогал. Построил на свои деньги фельдшерский пункт. Тротуары. Кормил. Одевал. Заботился о стариках. Завалил всю округу картошкой, овощами. К нему потянулись не только ульчи, односельчане, но и... горожане. Бывшие члены его строительной бригады, не нашедшие себе места после его ухода из бригады, уверовавшие в Александра как в предпринимателя... Он знал подход к людям и, если что обещал кому, делал неукоснительно. Это создало Вальдю авторитет - и в Монголе, и в Богородском.

Районная власть, признаться, давно мечтает о приходе в села лидеров типа Вальдю. Людей такого внутреннего горения, такой целеустремленности и самоотдачи. Но где ж их на все деревни напасешься? Их не выращивают в университетах и академиях госслужбы, их рождает сама жизнь.

Не нами подмечено: хорошие люди долго не живут. Уехав в этом году в мае на рыбалку, Вальдю вернулся в Монгол на лодке бездыханным... Не выдержало сердце... Это в 50 лет... Удар по семье был столь сильным, столь неожиданным, что в Монголе до сих пор не верят в эту смерть. Не отошли от боли ни Валентина Серафимовна, ни дети, ни родственники (пол-села), ни друзья-рабочие из общины, кого он вел по жизни, кому строил дома, женил их, с кем работал за троих, кому устраивал праздники...

Сейчас, конечно, не до них, не до праздников. Однако в тот октябрьский вечер, когда мы добрались до села, в местном клубе устраивали... встречу пожилых людей. Из Комсомольска приехала даже 70-летняя учительница Вальдю. Валентина Серафимовна, в доме которой мы остановились на ночлег, не пошла. А нас, журналистов, зазвали. Каждый житель принес яства. Были и сугубо национальные: ула, моси, мони, тала и т.д. А рядом на столе - русские пельмени, отварная картошка, соленая рыба, колбаса... Песни пелись, кто какую затянет вперед. Клубные занавески подрагивали в тон то ульчским, то русским напевам. Сидел вокруг нас местный интернационал: женщины-ульчанки в расписных национальных халатах, нанайки, русоволосые принаряженные славянские бабульки... К слову, в райцентре нам сообщили: в настоящее время в Ульчском районе проживает 2882 ульча, 429 нанайцев, 735 нивхов, 212 негидальцев, 143 эвенка, 19 удэгейцев, три эвена, столько же долганов, по одному ханту, чукчу и коряку. Демографы и другие специалисты, возможно, дали бы на основе этих цифр более глубокую и более развернутую картину. Но и без них очевидно: в общем числе жителей района (их 26 тысяч) представителей малых народностей столь мало, что государству давно пора опомниться и переходить от слов к делу.

Один из нефтяников в Де-Кастри, с кем у нас в этой командировке был разговор, не без самодовольной иронии заметил: мол, ульчи в свое время запросили с них за право работать на территории района чуть ли не 500 тысяч долларов. «С чего бы? Они что, хотят на печи лежать, а мы - работай...». Эх, подумалось нам: мало ж с вас они запросили. Вы отечественную нефть за границу гоните, на бензин цены до небес взмываете, а людям в деревнях - элементарно - выжить надо. Свой народ, свою культуру, своих детей сохранить...

...Вальдю умер, и все обширное хозяйство легло на плечи его жены Валентины Серафимовны. Он, фермер-мужчина, ее всячески оберегал, в дела особо не посвящал. Каково ей сейчас вникать во все тонкости купли, продажи продукции, управления рыбодобычей, обеспечения людей продуктами, внутриобщинных отношений. И прочего, и прочего. Голова у хозяйки рода кругом, хорошо - дочери Марина и Настя рядом. Денис (племянник) приехал из Хабаровска, сестры, всегда готовые помочь вдове фермера...

Валентина Серафимовна крепости духа не теряет. Пилораму вот открыла (ее еще муж затевал). Лес, дрова для сельчан намерена заготавливать. Путину успешно завершила: почти 20 тонн осенней кеты добыли ее помощники. Правда, за лицензию выложили почти сто тысяч рублей. Сейчас рыбаки готовят снасти к лову частика. А вот цех по переработке дикоросов, ягод, грибов, который планировалось открыть в Монголе, когда жив был Александр Вальдю, придется, видимо, переносить в Булаву. Община и рада бы, да скорее всего, не потянет такой гуж. В Булаве же и возможности, и людей куда больше...

...Приезжали сюда, в Монгол, не так давно немцы. Из образцовой Европы. Ходили по селу как завороженные: все-то им было в диковинку. Как раз попали на чуть убывшую луну, когда семья Вальдю проводила по ульчскому обычаю поминки (ежемесячные, в течение года). В строго определенный день на костре сжигается пища, которую любил умерший. Кто-кто, а единственная в Монголе шаманка Инденка старалась как ни для кого другого. Ей, сказали нам, Вальдю тоже домик построил. Вот и рассудите: добрые дела, как ни крути, ни здесь, ни там - в небесах, никем и никогда не забываются... Закон жизни.