Владимир Львович Леви - доктор медицинских и психологических наук, президент фонда развития психологической помощи. Автор 72 научных статей и монографий и 20 научно-художественных книг, ставших бестселлерами («Я и Мы», «Искусство быть собой», «Искусство быть другим», «Охота за мыслью», «Нестандартный ребенок», «Исповедь гипнотизера», «Приручение страха» и многие другие). Сегодня наша беседа с известным ученым о психологических основах феномена терроризма.

* * *

- Владимир Львович, сейчас все чаще употребляют термин «психологическая война». Если это действительно так, то и главные воюющие стороны в ней - это психологи.

- В войне всегда есть психологическая составляющая, играющая то явную, то неявную, но всегда первостепенную роль. Многие годы я занимаюсь практической психологией конфликтов и поединков и могу вам сказать, что с психологии, верней, с психики война начинается, ею ведется и ею же завершается. Психологический фактор играет решающую роль в исходе любого конфликта, любой войны.

- Можно и правомерно ли проводить параллель между такими далекими явлениями, как террор российских революционеров, террор НКВД и КГБ и сегодняшний террор масхадовско-басаевских банд?

- Можно и нужно, если мы хотим понять психологию терроризма и психику террористов, а без понимания этого ни от террора не защититься, ни терроризма не победить. Исторически и психологически это явления родственные и, более того, звенья одной цепи. К слову: отличную книгу, почти евангелие антитеррора, недавно написал профессор Дмитрий Ольшанский, сын моего покойного друга Вадима Ольшанского, одного из пионеров социальной и политической психологии в СССР. Во время афганской войны Дима Ольшанский (я его так зову, потому что помню еще пацаном) был единственным профессионалом-психологом в советских войсках в Кабуле. А книга его называется «Психология терроризма». Главный и глубоко истинный постулат: террор - оружие слабых. Либо физически, материально слабых - либо духовно, психологически (что имеет место в крупнейших масштабах как раз в случаях государственного терроризма - террора власть имущих).

Я сам занимался вопросами, близкими к психологии терроризма, когда изучал психику особо опасных преступников в местах заключений. И вот какие 12 основных типов личностей террористов или людей, расположенных к терроризму, могу обрисовать на основе своих многолетних наблюдений и сопоставлений. Каждый из типов определяется по основному психологическому акценту, по «заточенности» на определенное поведение. В жизни могут встречаться и разнообразные смеси, и более или менее чистые типажи.

Фанатик идеи, «миссионер». Джохар Дудаев - типичный образчик. Бен Ладен, конечно, тоже. Много представителей этого типа было в рядах первой волны российских революционеров конца XIX - начала XX века.

«Мститель». Ведущий мотив основан на личной вражде и мести - за себя, за близких или друзей. Или - это уже ближе к типу идейного фанатика - на мести за потери, страдания и попранное достоинство своей этнической группы, нации или единоверцев. Внутри этого типажа с повышенной частотой оказываются подростки и женщины.

«Сценарист-режиссер» - тип, близкий к фанатику, но более уравновешенный и хладнокровный, занятый не столько идейным обеспечением и эмоциональной энергетизацией, сколько продумыванием и планированием террористической деятельности и конкретных терактов. Лидер, предпочитающий оставаться в тени. Похоже, Масхадов именно таков. Басаев тоже - но с большей дозой фанатизма и авантюризма.

«Нарцисс». Типаж откровенного боевого лидера, тщеславного и самолюбующегося бойца-храбреца. Самоупоение при полном презрении ко всему и вся. Прообразы - Савинков и Троцкий. Очень способный и сверхсамоуверенный, до мании величия - Хаттаб и Арби Бараев. В примитивно-карикатурном варианте - Радуев, в котором было много и дешевого актерства.

«Ущербный» (Омега). Очень распространенный типаж, всегда присутствующий в преступных и террористических группировках. Человек боязливый и неудачливый, с низкой самооценкой, ведомый, со слабо развитым личностным началом. Такой человек через причастность к агрессивно действующей группе, через устрашение других преодолевает собственный страх и чувство неполноценности.

«Садист». Агрессивная страсть к насилию, убийству, разрушению и устрашению преобладает над всем. Террор - основной способ эмоционального удовлетворения, вызывающий даже сексуальные эмоции, до оргазма включительно. Если собираются вместе два-три террориста или преступника-убийцы, то один из них с большой вероятностью садист, а другой - мазохист-камикадзе. Этот характернейший и древнейший тип террориста фигурирует во многих исторических хрониках и художественных произведениях, описан и Достоевским в «Бесах» (Кириллов). В движущих мотивах верховенствует иррациональное чувство вины и влечение к страданию, саморазрушению и самоубийству. Самопожертвование ради «высокой идеи» - фактически только удобное оправдание для реализации стремления к смерти. Родствен с типом «Зомби».

«Актер, истерик-позер». Главное стремление - сыграть роль и произвести эффект, прогреметь публично, стать знаменитым любой ценой. Тип Нерона и Герострата.

«Игрок, он же авантюрист». Ведущий мотив - наркотическая страсть к риску, к экстремальным ситуациям. Черты этого типа с примесью мазохизма в большой степени присутствовали у знаменитого революционного террориста Камо и еще более знаменитого Че Гевары.

«Технарь». Для этого почти все равно, кого и зачем убивать, взрывать, отравлять, давить, облучать и т.п. Главное средоточие помыслов и внимания - не цель теракта, а его средство: чтобы покруче было, похитрее и понадежнее, чтобы адская машинка была классной, чтобы сработала на все сто.

«Зомби». Тип идеального исполнителя смертоносных заданий. Действует как запрограммированный автомат, однонацеленный робот. Предельно внушаем, работо-способен. При выполнении заданий невероятно бесстрашен, быстр и сообразителен, в жизни же чаще всего неприспособленный, пришибленный и безликий субъект, близкий к типу ущербного.

«Отморозок, он же зверь-заработчик». Абсолютно безнравственный, хищный и эмоционально тупой. Все равно, кого резать и в кого стрелять. Грубо корыстен, работает на хозяина за ожидаемое вознаграждение, а в группу смертников может попасть случайно, надеясь в последний момент улизнуть.

- В интервью московской газете упомянутый вами Дмитрий Ольшанский заявляет, что от террора наше общество спасут не спецслужбы, а только, цитирую, «система доносительства или бдительности... Она будет возникать... и мы будем искать хорошее слово, чтобы ее обозначить. Потому что она нужна... Да, и контроль за соседями, за тем, что делается в вашем доме, в подъезде, вокруг дома - а при малейшем подозрении обращение в компетентные органы... Мы с вами все - агенты наших спецслужб...».

- Вот это как раз то единственное, но первостепенное, в чем я ни в коей мере не могу согласиться с профессором. Каждый должен делать свое дело на своем месте и каждый имеет право на спокойную жизнь. Мы вправе требовать обеспечения своей безопасности со стороны государства - для этого мы отдаем свои доверчивые голоса нашей власти и свои кровные денежки налоговым органам. Не можем и не должны мы становиться агентами наших спецслужб - это абсурд, сильно попахивающий кромешным тридцать седьмым. Не можем и не должны проникаться психозной «бдительностью», подозрительностью ко всему и вся. Не можем и не должны развивать у себя терророфобию, потому что это и будет психологической победой террористов - ведь им больше, в сущности, ничего и не надо от нас, кроме нашего ужаса и сумасшествия. Как давно замечено на Востоке - для здоровых рук яд безопасен...

Н. Савицкая.