Хабаровск стремительно меняется. Строятся новые, нестандартные дома. Возводятся соборы. Цветная брусчатка ложится под ноги. Новые развязки и переходы облегчают жизнь пешеходам и водителям. В новом облике все явственнее проступают солидные столичные черты. Но при этом исчезают спасительная зелень и уют. А полированный гранат, слегка припорошенный снежком, приглашает приложиться к нему затылком...

Но не будем ворчать. Город, без сомнения, стал респектабельнее. А недостатки... да разве на всех угодишь?

Новое лицо Хабаровска по заказу властей формируют архитекторы. Художники-монументалисты призваны придать этому лицу неповторимость в деталях, тепло и человечность.

К сожалению, удачных примеров взаимодействия архитекторов и художников немного. Из последних объектов, получивших общественный резонанс, вспоминается только новый цирк и реконструкция здания филармонии. Филармонию, как избушку Бабы Яги, развернули фасадом от Амура в сторону города. Но в этом проекте художники выступали как исполнители. Ведущая роль была все же у архитекторов. А вот в работе над цирком их роль велика. В обоих проектах участвовал художник Владимир Валентинович Гуенок. За художественное решение цирка он получил краевую премию.

Ажурные ворота, медные фигурки акробатов на крыше, маски на фасаде, росписи и светильники внутри - все это его материализованные идеи. Когда проезжаешь мимо цирка, всегда невольно взглянешь в окно. Приятно увидеть его нестандартный силуэт.

Мы встретились с Владимиром Гуенком в моей мастерской. Мы пили чай. Перебирали фотографии его работ, среди которых, кроме названных, выделяются казино «Золотой лев» с витражным куполом и решение салонов «Утренняя звезда». Говорим больше о работе. О себе художник рассказывает скупо. Не рассказчик он. Все говорит правильно. Но как-то не цветно. Нет живых деталей. Может, сам я виноват? Не смог за четыре часа общения разговорить человека. Впрочем, о проблемах союза Владимир Гуенок рассуждает с большим напором. За них он болеет. Но об этом потом.

Что же удалось мне узнать о самом художнике? Он «переселенец» с Украины времен начала перестройки. Приехал после окончания Харьковского художественно-промышленного института. И вдруг неожиданно для себя оказался за границей. Владимиру 37 лет. Родом он из Днепропетровска. У него трое детей.

Учился искусству Гуенок долго и целенаправленно. Изостудия - худшкола - худучилище - институт. По годам это получается лет пятнадцать. Поэтому специалист он высокого уровня. Таких монументалистов в Хабаровске можно пересчитать по пальцам одной руки. И еще пальцы останутся.

Владимир всегда мечтал стать монументалистом и только монументалистом.

- А в чем отличие от обычного художника? - спрашиваю я, разливая чай.

Художник оживляется: «Станковая картина - это холст и рама. Можно повесить в любое место. От этого мало что меняется. Монументальное произведение не унесешь. Оно всегда привязано к ландшафту, стене, пьедесталу. Кроме того, оно стремится к обобщенности формы и к декоративности».

Небольшое отступление о декоративности

Со временем смысл из декора и из мифов постепенно утратился. Мифы стали сказками. Декор - невинным украшением. Живет себе спокойно, украшая нашу жизнь.

С декоративной станковой картиной случилось несчастье. Ее почему-то возненавидели диктаторы ХХ века. Ленин морщился от картин ВХУТЕмасовцев и жаловался на них Луначарскому. А те с восторгом смотрели на живого вождя мировой революции. Сталин объявил декоративную живопись формализмом, и Ван Гог, Матисс, Павел Кузнецов оказались в запасниках. А иконы сжигали на кострах. Хрущев топал в манеже ногами на декоративную живопись и скульптуру Эрнста Неизвестного, тоже декоративную по своей сути. Эхо того топота прокатилось по всей стране. Под горячую руку досталось и поэтам, и композиторам, и киношникам... Нужно сказать, что вкус наших вождей полностью совпал со вкусом вождей Третьего рейха. Список запрещенных художников и картин примерно совпадал. Ну не любили они Гогена - и все тут. Чем тут поможешь? Плохо то, что наши вожди свой слаборазвитый вкус сумели навязать многим своим гражданам. Семьдесят лет - большой срок. Чувства многих людей оказались блокированными. Древний декоративный язык стал восприниматься как новейшее буржуазное изобретение, враждебное по своей сути. Печально, что был испорчен вкус не только рядовым зрителям, но и многим художникам. А декоративная живопись - мама монументальной живописи. Вспомните бизонов и мамонтов на стенах пещер, вспомните писаницы Сикачи-Аляна. Ну не могут монументальность и декоративность обойтись друг без друга. Топай - не топай. Приходится снова учиться подзабытому искусству построения плоскостного изображения.

Возвращаемся к Гуенку

- Я ничем не могу тебе помочь. Я сам не понимаю этого, - честно сказал Владимиру его учитель. Это случилось, когда он работал над дипломом. И вдруг почувствовал, что тему «Стеклодувы» лучше решить в декоративном стиле.

В институте на третьем курсе студенты подняли бунт. Они почувствовали, что если все пять лет лепить форму тоном, ставить блики на носу и в глазу, то к монументальной форме никогда не придешь. А как же профессия? Студенты нашли в Харькове художника. Звали его Быков Евгений Иванович. Студенты согласны были сами платить ему, лишь бы научил, как строить обобщенную декоративную форму. Но скандал кончился мирно. Быкова приняли на работу в институт. Кафедра ИЗО, поскрипев зубами, смирилась. В былые годы это было бы невозможно. Гуенок считает, что ему очень повезло с учебой и учителем. Остается только порадоваться за него. И пожалеть, что художник такого уровня не в полной мере может реализовать свой талант и опыт.

Рассказывая о работе над цирком, Владимир посетовал, что работа с архитекторами над проектом началась вдогонку, когда проект был практически завершен. Приходилось «вклиниваться», доказывать, менять. Исправлять всегда труднее, чем создавать. Кроме того, давили сроки. Несколько месяцев, и объект должен быть закончен. Много пришлось потратить нервов. Зато цирк стоит. И радует своим видом.

Надо признать, что в Хабаровске нет традиции взаимодействия архитекторов с художниками. Поэтому город наш эстетически беден. Если сравнить его с западными городами, то он покажется лишенным улыбки. В любом западном городе наблюдается изобилие уличной скульптуры. Самой разнообразной. Частной и муниципальной, реальной и абстрактной. В частных двориках на газонах сидят керамические псы, стоят деревья с птицами и пр. В скверах, перед общественными зданиями, на площадях - везде что-нибудь да стоит. Город словно ведет диалог со своими жителями и гостями. Это снижает уровень агрессивности урбанистической среды. Бетон давит на человека. Среди гигантских коробок трудно почувствовать себя счастливым. Искусство выступает как протектор, оно смягчает давление на душу.

Остается надеяться, что придет время и положение в Хабаровске изменится. И при проектировании будет учитываться не только, как это выглядит на макете или из окна проносящегося лимузина. Будут учитываться и такие тонкие вещи, как удобство, настроение, здоровье людей. Город - не декорация. Нам в нем жить десятилетиями. И хочется чего-то доброго. Не раскаленного бетона и смога, а красивой скамьи в тени и еще чего-то красивого, что может придумать только художник.

Заканчивая разговор с Владимиром Гуенком, мы заговорили о неустроенности хабаровских художников. О проблемах развития искусства на востоке России.

- Мы краю нужны, - сказал Гуенок. - У нас есть кадры, есть скульптурный цех. Наша материальная база построена в расчете на весь регион. Во Владивостоке нет таких площадей. Недавно из Находки к нам обращались, просили помочь со скульптурой. Придет время, и все это должно быть востребовано. Безобразность и аскетизм надоели уже всем. Архитектурно-художественный синтез должен стать отличительной чертой города. Его стилем.

Говоря о положении Союза художников, Гуенок сказал, что без поддержки краевых и городских властей он развиваться больше не может. Москва далеко. У нее много своих проблем. Все главные проблемы можно решить, только приобретя в крае официальный статус. Пока мы просто общественная организация, что-то вроде клуба по интересам. А при таком положении серьезных дел сделать нельзя. Это видно по тому, как решаются текущие проблемы в последнее время. Хорошо быть свободным. Но плохо быть никому не нужным.

Вот тут-то он и разговорился. Но пора прощаться.

Пожелаем художнику Гуенку интересных и масштабных проектов, способных принести радость хабаровчанам.