«Жертвуй на храм - это по-партийному!»

В детстве моя бабка Татьяна Викторовна Сергеева водила меня в церковь тайком от родителей и пионерской организации. Приговаривала: «Заболела я, внучок, ноги не ходят. Проводи в церковь - тут же рядом».

Перед входом в знаменитый ростовский собор, что на базарной площади, подавая нищим испеченные предусмотрительно домашние пирожки, бабушка неузнаваемо преображалась, переставала шаркать ногами и уже на лестнице, перед гигантской картиной св. Николая Угодника (запомнилось, будто писали ее ученики Ильи Репина) командовала: «Жди окончания заутренней, молись».

Я стоял в длинной очереди за батюшкиным благословением, получал просвирку, шептал «Отче наш...» под неусыпным бабкиным взором. Понимал: с болезнью явно прикидывается, легко и сама могла дойти до церкви. Значит, приобщает к вере, к Богу. Ну а если спросят в школе, чего это я таскаюсь к попам, отвечать нужно одно: хворая бабуля стала и старая, ходить сама не может.

Бабкины уроки православия забылись к классу седьмому, в десятом вступил в комсомол, а в 23 года - в партию. Так и вырос крещеным атеистом. Всю, правда, последующую жизнь после выученного в детстве «Отче наша...» терзал жуткий в своей сути вопрос: есть Бог - нет Бога, но зачем же они церкви сломали? Они - это советская власть, Ленин, Сталин, какие-то похожие на них люди - в кожанках, френчах, в шляпах... Зачем разрушили красоту? Разумнее ведь было приобщить церковь к собственным идеям, перетянуть на свою сторону.

Пошли, как всегда, нетерпимым русским путем и натворили столько бед, что их уже никто не расхлебает. Не знаю, может ли божья кара настичь убежденного атеиста, но варвара, сбивавшего кресты, взрывавшего каменные соборные стены и расстреливавшего священников - в обязательном порядке. Верить - не верить - дело индивидуальное, но нет прощения вандализму, какой бы распрекрасной идеей он не прикрывался.

Ныне хабаровские православные храмы впечатляют не хуже московских или питерских, а от иных трудно оторвать взгляд - так они вписались в городской пейзаж и такие выросли пригожие, с золотыми куполами, будто тут всегда и стояли. Да и стояли, как Иннокентьевский - для меня самый трогательный, какой-то домашний, уютный. А теперь вот и Успенский, и Спасо-Преображенский кафедральный - исполин, подчеркивающий мощь открывающейся за ним реки и внесший благородство в унылый аскетизм площади Славы.

Недавно на встрече с журналистами губернатор Виктор Ишаев погордился тем, какое правильное место было выбрано в дискуссиях между проектировщиками и архитекторами для двух соборов - Спасо-Преображенского и Успенского на Комсомольской площади, теперь их видно отовсюду - хоть с площади им. Ленина, а хоть и с улицы Серышева, заметил, что кафедральный, массой 50 тысяч тонн, станет скоро белым - такова воля патриарха Алексия.

Чувствовалось: для Ишаева эти объекты - какая-то потаенная сердечная боль и радость одновременно, поскольку все в нашей жизни решают деньги, а здесь деньги особые, спонсорские, которые, в отличие от бюджетных, не просто добыть даже его авторитетом. И, тем не менее, они добывались чисто ишаевским упорством, а часто и крылатой фразой о том, что кто с ними легко расстается, поступает как истинный патриот и христианин, т.е. по-партийному. Ну а кто пока расставаться не хочет, стало быть, не патриот, и антипартийность ему еще аукнется.

Трудно сказать, что он имел в виду под словом аукнется - то ли шаткую позицию спонсора перед Всевышним или какие другие напасти, но линию эту провел не хуже моей бабки. Та прикидывалась немощной, дабы внука не исключили из пионеров; губернатор предстал в роли порученца патриарха, с коим будто вступил в одну партию. Прежде партия храмы крушила, они возрождают, где убеждением, где принуждением, понимая: благие порывы - вещь хорошая, но сейчас иначе нельзя.

Для сведения: артель старателей «Амур» пожертвовала только на Спасо-Преображенский собор 2 млн. долларов, НК «Роснефть» и ЗАО «Многовершинное» - тоже по 2 млн. долларов соответственно, а за ними идут артельщики «Зари», «Приморья», «Севера», «Рос-ДВ», «ДВ-ресурсов» и др. А дальше «Востокрыбпром», рыбколхоз им. Ленина, «Совгаваньрыба» и еще 13 предприятий рыбного комплекса. Эти далеко не полные данные удалось взять лишь в одном министерстве природных ресурсов, которое подсчитало на калькуляторе пожертвования своих отраслевиков. Такие же спонсорские списки есть и в других министерствах, ведущих учет поступающих средств.

Жаловался один крупный предприниматель: «Администрация края составила разнарядку спонсорской помощи на Успенский собор. Когда назвали цифру, я чуть не упал со стула. Что я скажу акционерам, когда будем распределять дивиденды? Они же меня на части разорвут».

У олигарха от лесного бизнеса был унылый вид. Мы вспомнили с ним партийные времена, когда подобные разнарядки были обычным делом. Поерничали - мало что меняется в этой жизни... А с другой стороны, это ведь он и я, и нам подобные пионеры, комсомольцы и коммунисты помалкивали на собраниях, когда людей преследовали за веру, а до нас отцы наши и деды молча взирали, как в городах и селах шло разрушение церквей. Выходит, нет нам прощения и нет ответа, что делать, когда в храме, где люди молились, устроили склад для гвоздей и краски, а то и конюшню.

Ишаев этот глобальный и сложный вопрос возрождения национального самосознания на основе православной веры стал, действительно, решать чисто по-партийному, исходя из того, что рестораны, казино и супермаркеты построит нарождающийся бизнес и без него, а вот церкви, часовни и дома ветеранов бизнесу до большой-пребольшой лампочки. Ну, в самом деле, имеет значение для моего знакомого олигарха, как выглядит Большой Уссурийский остров, есть там часовня или ее нет? Да без часовни ему даже лучше: китайцы, которым он гонит лес, меньше задавать вопросов будут. А вот стоит часовня, и как-то уже яснее, где кончается и где начинается нашенская земля, как-то увереннее и спокойнее.

Рассказывают, что не так давно губернатор, понимая, что есть определенный нюанс в том, что он как заправский прораб от православной епархии курирует культовые объекты, сказал про то, что, мол, построим Спасо-Преображенский кафедральный собор - и надо сделать паузу, дать передохнуть спонсорам и строителям. Хоть и похоже на правду, а верится с трудом. Ведь он знает, и однажды сам об этом рассказывал: до 1917 года в крае действовало более сотни православных церквей. В советское время почти все оказались разрушенными. Стоит ли удивляться тому, что к нам едет мало иностранных туристов? А, собственно, что смотреть? Полудикие русско-китайские рынки, доморощенные казино, «черемушки» из крупнопанельных домов?

Так что «церковная» тема неизбывна и неисчерпаема. Здесь все переплелось: миллионы спонсорских долларов дают налоги в бюджет и работу строителям, часовни на островах подчеркивают особый статус края, купола и кресты соборов и церквей зовут каждого в минуту радости и печали подумать о вечном, помянуть усопших или просто зайти и посмотреть службу.

Есть и такое мнение: да лучше бы он, Ишаев, на эти деньги построил несколько домов для малоимущих, бюджетников и «обвальщиков». Вот тут стоп, вопрос интересный. И маниловский одновременно. Построено за эти годы - и люди видят - «социалки» с дорогами и площадями достаточно, но надо было еще отыскать человека, который бы с таким упорством возрождал, а может, и насаждал исконную российскую ментальность. И теперь, когда тот же Хабаровск не узнать, в духовном и нравственном смысле это куда важнее. Колокола ведь звонят, и люди тянутся к ним будто магнитом. И бабушка идет с внуком, не думая о том, что его исключат из пионеров.

И вот еще что приятно: Хабаровск становится городом многих конфессий. Православная, конечно же, ведущая, как это и должно быть, но есть и другие, и их культовые учреждения - такая же изюминка городской среды, как наши красавцы - храмы и церкви. И уже Хабаровская православная епархия проявляет к этому большую терпимость, понимая: задача властей - выделяя приоритеты, помогать и иной вере. Во всяком случае, не мешать, создавать благоприятный климат.

Здесь, надо сказать, Ишаев попал в сложную коллизию, связанную со строительством синагоги. Когда-то еврейские общины «Мизрах» и «Шалом» обратились к известному хабаровскому предпринимателю Новрузу Мамедову с просьбой помочь в строительстве синагоги на историческом ее месте по ул. Фрунзе. Пять лет Мамедов строил, собирался было уже монтировать крышу, но оказалось, что у хабаровских общин и у ФЕОРА - Федерации всех еврейских общин России - нет таких средств, чтоб с ним полностью рассчитаться. Пришел раввин Яков Снетков к губернатору, и кончилось дело проверкой контрольного управления строительных затрат ЗАО «Али». Ныне ситуация такая: губернатор строительство приостановил, Мамедов ждет возвращения вложенных средств, общины ждут синагогу. Ситуация дурацкая и скандальная. Непродуманный договор, односторонние санкции и т.д... Есть о чем размышлять и крепко думать, как разрешить эту проблему. В отличие от уже накопленного опыта, когда для культовых учреждений решением губернатора создавались попечительские советы, контролировавшие все правовые и денежные вопросы, здесь стороны пошли иным путем и пришли к плачевному финалу.

Но синагога нужна. Нужна Хабаровску и мечеть, и, быть может, костел, если есть в нем потребность. И это опять ишаевская головная боль, потому что, в принципе, партийность, о которой он шутливо говорит применительно к добровольным пожертвованиям на подобные объекты, - это стремление таким образом выстроить отношения между теми, кто деньги имеет, и теми, кто их не будет иметь никогда, чтобы все остались довольны, а будущие поколения получили и православный крест на куполе, и звезду Давида, и полумесяц.

Тяжелый случай для общества, которое еще раздирают противоречия, которое еще только-только готово к диалогу, а не к тому, чтобы крикнуть «Ату его!».

Сергей ТОРБИН.