В субботу, 11 декабря, в России отмечался День памяти воинов, погибших во время антитеррористической операции в Чеченской республике.

Ровно десять лет назад в такой же декабрьский день тогдашний президент России, решив, видимо, что она окончательно «поднялась с колен» (одно из любимейших выражений Ельцина), благословил начало силовой акции в республике, которая уже три года как бы гуляла сама по себе. Другой вопрос: почему столько времени гуляла? Три года новоявленному и не признанному Россией «мини-президенту» Дудаеву федеральный центр давал свободно дышать, а потом вдруг спохватился. Причем советники Ельцина по национальной политике и межэтническим отношениям были категорически против военного вмешательства во внутренний, по сути, конфликт.

Понять этих экспертов можно: история взаимоотношений России и Чечни, начиная с XVIII века, - это перманентное противостояние в разной форме, время от времени переходящее в стадию насильственной борьбы. Так что принимать решения относительно действий в этом регионе следовало, отмерив даже не семь раз, а семьдесят семь... Куда там, Ельцин больше поверил хвастунишке из ближайшего окружения, обещавшему взять столицу непокорной республики одним полком за два часа...

Ни один, даже самый блестящий план, как известно, не переживает встречи с противником. Так получилось и в том случае. Куда дальновиднее в те роковые дни оказался простой народ. Вспоминаю, как в первые дни после начала чеченской авантюры ее оценивали читатели «Тихоокеанской звезды». «Наши дети опять будут проливать кровь неведомо за что», - помнится, таковым был общий рефрен откликов хабаровчан на тревожную весть.

То, что «акция возмездия» 1994 года была плохо просчитана, выяснилось практически сразу. А неудачный штурм Грозного в последний его день показал, что Академия Генштаба не всегда выпускает одних «пятерочников». Еще в конце Второй мировой войны брать город танками означало сжечь на улицах танковую армию (уже были изобретены и испытаны фауст-патроны). Наши нынешние военачальники в то героическое время были крайне малы, поэтому на практике эту истину не изведали, а в академиях, видимо, слишком часто пропускали занятия.

После конфуза со взятием Грозного они решили покорить неуступчивую Чечню не умением, а числом. Вспоминаю, как на стыке 1994 и 1995 годов у нас в редакции участились тревожные звонки родителей, которым не понравилось, что в одной из частей под Хабаровском спешно собирают их детей - солдат срочной службы - со всего Дальнего Востока, а потом отправляют в неизвестном направлении.

«В подобных случаях обычно указывают номер части, куда выбывает солдат, - делилась тогда с корреспондентом «Тихоокеанской звезды» одна из солдатских матерей, чей сын сообщил о том, что меняет место службы, а вместо привычных для окончания письма слов «до свидания» почему-то поставил пугающее «прощайте». - А здесь последняя графа пуста. Понимаете, эти ребята выбывают в никуда!».

Тревогу родителей, слетевшихся в те дни по той же причине со всего Дальнего Востока, можно было понять. Еще не зажили психологически травмы матерей и отцов, потерявших своих детей в кровавой десятилетке Афгана, а через каких-то пять лет мирной передышки высокопоставленным военным вновь захотелось немного пострелять…

Лично я не удивляюсь, почему первая чеченская кампания ХХ века оказалась, по сути, провалена. Потому что начиналась она со лжи. В январские дни 1995 года у нас в редакции побывали два солдатика, самовольно оставивших ту самую часть под Хабаровском, которая стала своеобразным пересыльным пунктом перед «дорогой в никуда». Ребята быстро смекнули, где могут оказаться в результате «боевой подготовки в плановом порядке», когда одним росчерком пера в военном билете связист становится автоматчиком, а водитель - пулеметчиком.

Сомнительными методами комплектования сил для боевых действий в Чечне, хорошо помню, тогда возмущались не только родители. Некоторые российские губернаторы, в том числе и наш Виктор Ишаев, говорили о том, что если в Чечне распоясались незаконные вооруженные формирования, порядок там надо навести. Но не 18-летними же солдатиками! Для этого, мол, есть специально обученные подразделения, служащие в них люди знают, что их работа связана с риском, она оплачивается, и от личного умения таких бойцов зависит их собственное здоровье, а то и жизнь. И они должны быть готовы ко всему. Направлять же в бойню первогодка, который мало что умеет, - преступление.

«Голос народа» федеральным центром не сразу, но был услышан. Во второй части сериала «наведение конституционного порядка в Чеченской республике» (с 1999 года), во всяком случае, этим занимаются, по заверению силовых министров, преимущественно бойцы-профессионалы. Наверное, в том числе и поэтому потерь здесь стало намного меньше, хотя сообщения о жертвах среди бойцов федеральных сил все равно приходят с пугающей регулярностью.

Между тем государственные телеканалы взахлеб рассказывают о налаживающейся мирной жизни в Чечне. С этим, правда, не вяжется гибель чуть более полугода назад в результате покушения президента этой республики Ахмата Кадырова. Так что присутствие профессионалов военного дела, по всему чувствуется, понадобится здесь еще не один год. Хотя это предположение и расходится с кем-то высказанным тезисом о том, что вечный мир воцарится, если заставить победителя оплачивать всех расходы.

Мы-то, российские налогоплательщики, как раз платим в казну исправно, что и позволяет регулярно направлять бюджетные средства на восстановление экономики Чечни. Некоторые скептики, правда, сомневаются, будто все эти деньги расходуются по назначению, но мы на злопыхателей ориентироваться не будем. Как и на циничных политологов, которые удивляются, почему линии фронта в современном мире подозрительно совпадают с… нитками нефтепроводов. Для сохранения целостности страны, наверное, ни одна держава не станет скупиться. А воины всегда исполняют чей-то приказ. Обязаны исполнять.

Жаль только, что зон «прямого интереса» в мире у нашей державы было слишком много. «Афганистан, Молдавия и вот теперь Чечня оставили на сердце боль утраты за всех, кого не вывел из-под шквального огня, аты-баты», - сожалеет один из популярных ныне исполнителей в стиле «шансон» в своей песне про неприкаянного военного «профи». На черном мраморе мемориальной стелы, что недавно появилась на площади Славы в Хабаровске, географических названий, где погибли наши земляки, еще больше. Это и Армения, и остров Даманский, и Нагорный Карабах…

Память погибших в локальных конфликтах и войнах, даже «незнаменитых», мы чтим. За этих ребят, честно выполнявших даже сомнительные приказы, - всегда третий тост. За тех, кто «пропал» («Караван. Третий тост. Помолчим. Кто пропал, кто пан...» - «афганская» тема стала одной из самых заметных и в творчестве Александра Розенбаума).

Во время субботней церемонии возложения цветов к памятнику воинам, погибшим в локальных конфликтах, на площади Славы в Хабаровске мне показалась символической случайная, в принципе, деталь. Когда представители Дальневосточного военного округа, Дальневосточного федерального округа и другие VIP-персоны возлагали венки к мемориалу, а бойцы, которые должны были по традиции отсалютовать погибшим оружейными залпами, уже передернули затворы своих автоматов, их командир, увидев, что в ритуале произошла небольшая заминка, отрывисто бросил: «Не стрелять!».

Несколько секунд спустя он, естественно, дал необходимую команду, но именно тот, не предусмотренный «сценарием», возглас должен постоянно стоять в ушах политиков, от которых зависит, начинать очередную «маленькую победоносную войну» или все-таки погодить.

Лучше загрузите работой дипломатов.

Геннадий МАРТОВ.