Служили в роте два бойца: Александр и Иннокентий

Письмо
Письмо от Александра Георгиевича Марина уместилось на одной страничке тетрадного листка. Вызвано оно было нашей публикацией, в которой упоминалось имя Иннокентия Михайловича Смоктуновского по случаю 80-летия со дня его рождения. Бывший солдат и однополчанин актера Марин сообщал, что он располагает некоторыми «материалами о боевом пути И.М. Смоктуновского» в 75-м гвардейской дивизии во время ее участия в боях на Курской дуге. В конце письма был назван номер телефона Марина.
Во время гастролей МХАТа в Хабаровске, готовя интервью со Смоктуновским, я несколько раз с ним встречался и потому сразу же позвонил Александру Георгиевичу. А вот нашу встречу с ним пришлось отложить, она состоялась лишь недавно.
Справка. 75-я гвардейская, дважды краснознаменная, ордена Суворова II степени Бахмачская стрелковая дивизия сформирована 1 марта 1943 года на основе 95-й мотострелковой дивизии, сражавшейся под Сталинградом. Ей было присвоено звание гвардейской, ее боевые действия на Курской дуге получили исключительно высокую оценку командования. В дальнейшем гвардейцы 75-й форсировали Днепр, Десну, освобождали украинские города, в том числе и Киев, воевали в Белоруcсии, Прибалтике, Польше, громили врага в Германии, штурмовали Зееловские высоты… Два ордена Красного Знамени и ордена Суворова подчеркивают героический путь дивизии.
Александр Георгиевич Марин попал в 75-ю в марте 1943 года и прошел с ней до победного конца.
Из рассказа Марина.
- Опущу историю о том, как наша семья оказалась на Дальнем Востоке, в близкой к Хабаровску Покровке. Случился этот переезд (из-под Калуги) в 1939 году. В 1941 году я поступил в механический техникум при заводе им. Молотова (бывший «Арсенал»). Но началась война, и завод стал осваивать выпуск военной продукции. На подхвате у профессиональных рабочих были мы, учащиеся техникума. Жил я в общежитии, питался по талонам в заводской столовой, по воскресеньям уезжал к матери в Покровку, где она подкармливала меня. У нее на плечах были еще два младших моих брата, а отец уже был призван в армию. Успел я закончить первый курс техникума и 3 сентября 1942 явился по повестке в Кировский райвоенкомат, а через два дня оказался в карантинной казарме Шкотовского военно-пехотного училища. После курса молодого бойца, принятия присяги (7 сентября 1942 г.) мне было присвоено звание сержанта, и я был назначен командиром минометного отделения. Учеба шла к концу, с середины февраля 1942 года должны были начаться экзамены на присвоение звания лейтенанта. Но в ночь на 15 февраля наша рота была поднята по тревоге, посажена в «теплушки» и отправлена на фронт. без всякой надежды в дороге я написал письмо матери, привязал этот треугольник к камню и выбросил на рельсы на нашей станции. Добрые люди письмо подобрали и передали матери.
Мы ехали на фронт. В Улан-Удэ нас привели в баню, перед мытьем белье надо было сдать на санобработку, а валенки, ремень, документы - взять с собой. Баня оказалась с душевыми кабинками на одного человека, валенки можно было поставить только на верх кабины. Когда помылся, обнаружил, что мои валенки, а с ними и все документы украдены. Что делать? Пришлось и мне поступить подобным образом. Да простит мне тот, кого обидел тогда. До сей поры вспоминаю об этом поступке со стыдом.
В марте мы оказались в Курске, нас влили в 75-ю гвардейскую стрелковую дивизию под командованием генерал-майора Василия Акимовича Горишного. Я попал в 212-й гвардейский стрелковый полк в полковую роту автоматчиков. Из-за украденных документов меня зачислили рядовым…

Явление Смоктуновича
Из материалов совета ветеранов войны 75-й гвардейской Бахмачской стрелковой дивизии.
«В музей на Поклонной горе в Москве передан ряд документов, предметов, относящихся к истории и боевому пути дивизии. Некоторые родственники наших однополчан, умерших в последние годы, передали в музей фотографии, ордена, различные вещи, документы. Семья Смоктуновского И.М., например, передала две медали «За отвагу», одной из которых он был награжден в нашей дивизии за Днепр» (1996 г.).
Поскольку Смоктуновский родился на год позже (в 1925 г.) Марина, то в армию его призвали 9 января 1943 года. И направили в Киевское пехотное училище, которое тогда находилось в Ачинске. Но летом того же года в срочном порядке он был отправлен без присвоения офицерского звания на фронт. И попал он в ту же 75-ю гвардейскую дивизию, в тот же 212-й полк стрелком-автоматчиком в звании рядового.
Поскольку в полку была одна рота автоматчиков, то Марин и Смоктунович (подлинная фамилия будущего артиста) некоторое время воевали в одной роте. Высокий и худой блондин и чуть ниже его сухощавый шатен наверняка видели друг друга, может быть, даже общались. Но Александр Георгиевич такого не помнит и фантазировать на эту тему не собирается. Они были рядовыми солдатами одной роты, причем непродолжительное время. Это потом, спустя многие годы, Смоктунович станет широко известным актером Смоктуновским, а еще спустя десятилетия, когда на Марина выйдет совет ветеранов родной дивизии с просьбой написать воспоминания, он узнает об однополчанине Смоктуновиче, сопоставит время и место событий, и все совпадет.
Их боевое крещение произошло на огненной Курской дуге, в их послужных списках значатся одни и те же населенные пункты - Поныри, Ольховатка, затем будет Днепр, который оба форсировали. В составе 212-го гвардейского полка Смоктуновский воевал до 3 декабря 1943 года. Ветераны дивизии собрали имеющиеся сведения о Смоктуновиче и получили ответ из Центрального архива Минобороны РФ. Архив сообщил о том, что в приказе по 212-му гвардейскому полку 75-й дивизии № 26/Н от 19 октября 1943 года сказано: «… награждаю медалью «За отвагу»… связного штаба полка гв. рядового Смоктунович Иннокентия Михайловича за то, что под обстрелом противника в брод через р. Днепр доставил боевые донесения в штаб 75 гв. Краснознаменной Бахмачской стрелковой дивизии».
Эта медаль была ему вручена почти 50 лет спустя, в феврале 1992 года, на сцене Московского академического театра (МХАТ) им. Чехова после спектакля с его участием.
Мог ли в брод преодолеть могучий Днепр связной? Александр Георгиевич уточняет, что, видимо, это была старица, старое русло этой реки. Здесь, у Днепра, Марин попал под минометный обстрел и был ранен при выполнении боевого задания. К тому времени он был переведен в пункт сбора донесений (ПСД) при штабе дивизии. Это было небольшое воинское подразделение, куда входили представители всех частей дивизии в качестве связных. 212-й полк представлял Марин. После ранения он вернулся в свою часть и попал уже на 1-й Белорусский фронт.

Неактерская история
А что же было со Смоктуновичем? Куда и как он исчез из 212-го полка, что с ним произошло? В собранных советом дивизии сведениях говорится, что после 75-й он несколько месяцев воевал в партизанском отряде, а затем оказался в другой дивизии и воевал в ней до конца войны, которая закончилась для него в Германии на побережье Балтийского моря. В приказе 641-го полка 165-й стрелковой дивизии
№ 013 от 18 февраля 1945 года записано: «… награждаю медалью «За отвагу»… командира отделения роты, автоматчика, мл. сержанта Смоктунович Иннокентия Михайловича за то, что в боях при прорыве обороны противника 14.01.45 г. в районе д. Лорцен его отделение одним из первых ворвалось в траншеи противника, уничтожив при этом около 20 немцев».
…Смоктуновский был редким по-своему таланту актером, увенчанный званиями, наградами, обласканный и властью, и народом. При жизни его называли великим, гениальным. Хотя в упоминаемом мною интервью, где я употребил слово «великий», он жирно зачеркнул его, а на полях дважды написал: «Скромнее! Скромнее!».
После его смерти в 1994 году стали появляться воспоминания тех, кто был знаком с личной жизнью Смоктуновского, с рассказами о том, каким он был в ближнем окружении, как проявлялся в разных ситуациях. Он совершал не понятные многим поступки и всю свою послевоенную жизнь хранил в себе некую тайну, которой сам боялся. Мне кажется, она связана с тем событием, которое привело его после 75-й дивизии к партизанам. Рядовой Смоктунович побывал короткое время в плену у немцев и никогда в этом не признавался. Как он попал в плен, что с ним произошло?
Его ближайшая подруга актриса Римма Маркова недавно рассказывала в одной из московских газет: «Вообще Кеша не любил вспоминать о войне. Он ведь чудом избежал плена. Когда их конвоировали, простите за подробность, стало плохо с желудком. И когда он уже был не в силах терпеть, ему и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя. Смоктуновский до конца жизни с благодарностью вспоминал этого солдата, который жестом показал ему оставаться под мостом, а сам взял и скатился на спине по снегу, смазав их следы. Так отсутствия Смоктуновского никто и не заметил. А он чуть ли не сутки просидел в сугробе, а потом пробрался в близлежащую деревеньку. Его пустила к себе какая-то женщина, не испугалась. Кеша рассказывал, что когда он, лежа на кровати, посмотрел в висящее напротив зеркало, то увидел пустую кровать - настолько он отощал».
Потом, видимо, когда солдат окреп, отъелся и стал на ноги, ему помогли попасть к партизанам. Оттуда он как-то сумел вернуться в действующую армию, наверняка скрыв свой короткий плен.
Потом у него появится вторая боевая медаль, и скоро придет победа. А страх быть арестованным останется надолго. Не потому ли после войны Смоктунович (поляк по национальности) «уточнит» фамилию, станет Смоктуновским и уедет в далекий город Норильск, устроится там в театр и оттуда начнет свое долгое шествие к будущей театральной славе…

Смена обстановки
Рядовой Марин, между тем, покинув госпиталь, продолжал воевать. В самом начале 1944 года началось освобождение Белоруссии, а летом, в июне, развернулась наступательная операция «Багратион». Он участвовал в ней, бои были тяжелыми, кровавыми, но враг был смят и опрокинут. В июле их часть стала на короткий отдых в разрушенном польском городе Белосток.
- А в конце августа - начале сентября нашу дивизию посадили в эшелон и повезли в неизвестном направлении, - вспоминает солдат. - Через несколько дней разгрузились в Пскове и маршем двинулись в направлении Риги. Так я оказался на 2-м Прибалтийском фронте. 13 октября 1944 г. Рига была освобождена, нашему 212-му гвардейскому полку было присвоено звание «Рижский».
Александр Георгиевич хорошо помнит, какие города и городки встречались на его пути, много их было, запоминалось не все, но помнит бой за Варшаву, взятие города Альтдам, после которого их часть вышла к устью реки Одер. На противоположном берегу реки в густой дымке призрачно просматривался город Штеттин (Щецин). Это был март 1945 года, когда наши войска вышли на правый берег Одера.
Марин рассказывает:
- Пo плану командования наше соединение походным маршем было переброшено вверх по течению реки и сосредоточено на правом берегу Одера на Берлинском направлении. Стараясь сохранить тайну, солдаты начали изготовление подручных средств (плоты, лодки) для форсирования реки. На рассвете 17 апреля началась переправа. Немцы вначале ее не заметили, но вдруг середину реки прорезал луч прожектора. Начался обстрел, принесший немалые потери. Но было поздно. Передовой отряд зацепился за берег и оттеснил противника, создав небольшой плацдарм. Следом саперами была наведена паромная переправа, по которой началось движение военной техники. До Берлина оставалось 60 км. Эти километры были для меня очень трудными и как для связного изматывающими. Наша часть пробивалась с боями немного севернее Берлина. Наши левые соседи устремились на окружение столицы, а нам предстояло брать город Нейруппин. 30 апреля в результате жестокого боя город пал. Штаб дивизии и наш ПСД несколько дней стояли в этом городе. Здесь я впервые увидел последнее достижение военной науки Германии - самолет-снаряд Фау-2, изрядно попортивший нервы своими налетами на Лондон. Он находился в местном военном городке. 3 мая 1945 года передовой отряд нашей дивизии достиг Эльбы.
Но на этом для нас война не закончилась. Часть повернули на юг, дивизия продвигалась, уничтожая остатки вражеских войск. В один из дней после выполнения очередного задания я вернулся на ПСД, располагавшемся в небольшом леске, и увидел возбужденные, ликующие лица моих товарищей. Они и сказали мне о капитуляции фашистской Германии. Этот день был 9 мая 1945 года. Победа! Отметил я этот факт автоматной очередью вверх. Вскоре мы расквартировались в городке Косвиг, а затем в городке Виттенберг на берегу реки Эльба.
Буквально через несколько дней наши и американские военные начали обмен зон расположения по договору. Через наше расположение проносились на большой скорости американские мотоциклы и автомашины. Иногда останавливались, и мы пытались в чем-то объясняться с американцами, а если была возможность - обменяться сувенирами. Об американцах осталось хорошее впечатление - от их жизнерадостности и непосредственности.
Мы же передислоцировались на запад в город Нордхаузен, где находились до лета 1946 г. Вскоре объявили о возвращении на Родину. Перед возвращением ПСД расформировали, и меня зачислили в роту связи.
После длинной дороги в железнодорожном эшелоне мы разгрузились в Туле и разместились в военном городке «Суворовские казармы». Но уже осенью походным маршем переместились в Калугу, где я прослужил до дня демобилизации.
…Он вернется в Хабаровск летом 1947 года, закончит здесь курсы техников при военно-картографической фабрике, проработает на ней до 1954 года. Затем по договору уедет вместе с женой-картографом на Крайний Север, где проведет долгие 30 лет, работая по специальности. В Хабаровск Марины вернутся осенью 1984 года…
...Большая комната в их квартире на Восточном шоссе напоминает выставочный зал. Все ее стены увешаны живописными картинами, которые создает Александр Георгиевич.
Это в основном пейзажи, пишет их для себя. В проходе между комнатами устроены шкафы, набитые книгами, в нижних рядах - военно-историческая литература.
- Это мои книги, - показывает Марин, - а вот эти ряды - жены...
Свою первую награду - медаль «За боевые заслуги» - он получил летом 1944 года.
- Во время операции «Багратион» я получил приказ доставить пакет на НП командира полка Чусовитина. Где расположен этот НП, я не знал, место мне указали на карте. Ориентироваться было трудно, я попал под жесткий минометный обстрел, но все же добрался куда надо. Вручил пакет полковнику, а он меня спрашивает:
- Как ты добрался?
- Как всегда, не первый раз, - отвечаю.
- Давно воюешь?
- С Курской дуги.
- Где твои награды?
- У меня их нет.
- Почему?
- Не знаю.
Полковник говорит своему адъютанту: «Представить к награде».
Так появилась первая его боевая награда. А медаль «За отвагу» он получил за умелые действия при штурме города Альтдам в 1945 году.
…Война пощадила его, или судьба такая была ему предначертана - Марин не ищет ответа на эти вопросы. Однажды он получил письмо из совета ветеранов 75-ю гвардейской Бахмачской стрелковой дивизии с просьбой прислать свои воспоминания о войне - для книги, которая будет называться «От солдата до генерала». Я читал эти солдатские мемуары, написанные четко, лаконично, скромно.
Они разбиты на главки, среди которых выделяются такие, как «Случаи и случайность», «Курьезы», «Фронтовой досуг»…
- Писал как умел, - говорит Марин. - Старался быть кратким, без «воды». Понимаю, что в задуманной книге должна быть отражена героика. Но на войне было много отрицательного, а ведь не может быть история нашей войны однобокой. Я видел на войне и хорошее, и плохое, самые противоречивые, порой необъяснимые поступки солдат, офицеров, генералов…
Об этом он и написал в своих воспоминаниях.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.