В истории Дальнего Востока было много генерал-губернаторов, партийных лидеров и опять губернаторов, с которыми принято связывать жизнь региона и все его значительные события. И были люди не самые главные, которые эту жизнь и эти события лично прожили. О первых вспоминают и рассказывают, о вторых не очень. Слишком много таких не самых главных людей было, зачем нужно о них писать? Зря. Но к Константину Ивановичу Надеждину этот вопрос не относится. Он был не просто удивительным человеком, но и, так уж повезло, вошел-таки в официальную историю как первый советский лесничий Дальнего Востока.

Разумеется, для этого ему надо было родиться еще до революции - в 1896 году. Семья у него была из потомственных железнодорожников. Отец по указу царя переехал на Дальний Восток строить Транссиб. И был не очень согласен, видимо, с тем, что сын Константин ушел с дороги - поступил в Пёрскую низшую лесную школу.
Без царя
его отечество
Аттестат Константин Надеждин успел получить еще до революции - аккурат в 1917 году. Поэтому в нем значились некоторые непонятные ныне дисциплины: Закон Божий, арифметика, лесоводство с объяснением явлений природы и древоизмерением, лесное законоведение, делопроизводство в канцелярии лесничего, строительное искусство и охота. Причем один год Константин отучился на казенном содержании, за что был обязан служить в государственном лесном ведомстве полтора года. Он сразу же и поступил помощником лесничего в Черняевское лесничество Российской империи.
Впрочем, полтора года отслужить царю и отечеству не вышло, отечество стало меняться: с 1917 по 1922 год по Дальнему Востоку прошли с боями, меняя друг друга, белые и красные волны. Надеждина по ним помотало, как и очень многих других. Представьте жизнь человека, который уже в советские годы вынужден был честно писать в своей биографии, что в конце 1918 - начале 1919 года «участвовал в подавлении казачьего восстания в Благовещенске». А в марте 1919 года был мобилизован уже в армию адмирала Колчака. Через пять месяцев его оттуда демобилизовали по болезни. А в апреле 1920-го он ушел уже в партизанский отряд, который затем влился в Народно-революционную красную армию. Повоевал Константин Надеждин, в общем и целом, во всех значимых сражениях дальневосточной гражданской войны вплоть до взятия Волочаевской сопки. Его дочь - Людмила Константиновна Колесникова - рассказывает, что вспоминал отец и о том, как при нем взрывали пролет Амурского моста, чтобы отрезать интервентам-японцам железнодорожный путь на Запад. Девочка удивлялась: зачем? Отец говорил: необходимость в то время была такая. Спустя же многие годы заметил как-то: это была большая глупость, возможно и необходимая.
Чины лесной стражи
Гражданская война закончилась на Дальнем Востоке советской властью и большой безработицей. Константин же Надеждин работать очень хотел, но не где-нибудь, а в лесу по своей специальности. Странное желание по тем необустроенным временам. Воплотить в реальность его было практически невозможно. Константину просто повезло. Когда он «с боями» прорвался на прием лично к начальнику Владивостокской биржи труда, тот его выслушал и спросил: «А Иван Иванович Надеждин не ваш отец?»
(Иван Иванович Надеждин был на самом деле в своих кругах человеком весьма известным. Не революционер, конечно, но, как тогда говорили, «толстовец», он публично отказался от государственной медали за успешное строительство Транссиба, заявив, что служит народу российскому, а от самодержавия ему ничего не нужно.)
- Да - это мой отец, - ответил Константин и получил направление в Спасское лесничество. Потом попал в Иман (ныне Дальнереченск) главным лесничим.
- Служба та была далеко не мирной, - вспоминает его дочь. - В тайге хозяевами тогда были скорее китайцы (хунхузы, как их называли), чем русские. Они истоптали всю границу - несли контрабанду, массово копали женьшень. Тогда в обязанности лесничих входила защита леса, причем с ружьями в руках. Мама мне рассказывала: как начинается вечером стрельба в лесу - сердце замирает: вернется - не вернется… Один из китайцев, работающих в лесничестве, как-то предупредил: «Капитана, не ходи в лес, тебя наша убить сильно хотят...»
Как следует из семейного архива, в 1926 году «Надеждин К.И. перемещается лесничим 2-го разряда Народного лесничества Хабаровского ОКРЗУ».
Это было первое в регионе Народное лесничество, а Константину Ивановичу повезло стать первым его лесничим.
В штате, кроме Надеждина, были: помощник, делопроизводитель, двенадцать лесников и объездчиков. Была контора, построенная 20 лет назад, парусно-моторная шхуна и одна лошадь. Лесничество по побережью Татарского пролива простиралось на 300 км. Основной задачей был отпуск леса концессии и охрана лесов от самовольных рубок и пожаров все тех концессионеров.
- Тяжелая жизнь и служба была у отца в Советской Гавани, - вспоминает Людмила Константиновна Колесникова. - И в лесу, и в морях там были сплошные японские концессии. Хозяйничали, как хотели. Людей у них было больше, техника лучше нашей… Порядок наводили несколько лет... Сама Советская Гавань в то время была большой деревней, которую связывала с остальной страной только вода. Летом приходил первый пароход, летом же и последний. Все остальное время жизнь протекала, как на Северном полюсе.
Пример такой, может быть, не слишком исторический, но характерный: врач в Совгавани был отпетый пьяница. И все лекарства на спирту, которые в летнюю навигацию завозили, у него заканчивались еще осенью. И лечил он всю зиму и следующую весну людей лишь добрым и недобрым словом, в зависимости от настроения.
Зато работая в Советской Гавани, Константин Надеждин второй раз попал в официальную историю благодаря самому известному дальневосточному исследователю ХХ века, писателю Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву. Он в 1927 году как раз был там со своей экспедицией. В сборнике «В дебрях Приморья», в предисловии к повести «Сквозь тайгу», Арсеньев написал: «Чины лесной стражи К.И. Надеждин и Г.К. Осипов оказали помощь экспедиции в заброске продуктов и снаряжения в тайгу».
В Хабаровске имя Арсеньева присвоено ныне краеведческому музею. Внуков и правнуков Надеждина туда не раз водили родители и говорили, что дед вспоминал, как Арсеньев ночевал у него дома в Совгавани, они разговаривали. О чем? О лесах, разумеется. Оба были, как сейчас называют, фанатами дальневосточной тайги...
Почему
производительность
падает
Советская карьера, между тем, пошла у Надеждина в гору после 1932 года. Как одного из лучших руководителей лесозаготовок, его перевели в аппарат треста Приморсклес начальником производственно-технического сектора. Но и закончилась эта карьера всего за два года.
- Служба в аппарате была ему в тягость, - говорит Людмила Константиновна. - Отец сам попросился перевести его обратно в тайгу. Он любил живое дело, любил ходить по лесу. Как лесничий, он почти всегда имел оружие, но за все годы не застрелил ни одной птицы. Говорил, что не может... Когда приходил из тайги, клещей на нем было, как мух на варенье. Мама их, ругаясь, каждый раз собирала. Ничего - бог миловал пострадать от энцефалита. А вот от людей довелось...
В мае 1934 года, удивляясь его желанию, Надеждина-таки перевели в Никольск-Уссурийский леспромхоз. Здесь на должностях замдиректора и технического директора он работал до июля 1937 года. А в его биографии начались провалы и несуразности. Известно, например, что в 1934 году Надеждина осудили на два года лишения свободы за несоблюдение правил техники безопасности. А в 1936 году за перевыполнение квартальных планов он трижды награждался денежными премиями в размере по 1,5 оклада. С июля 1937-го по февраль 1939-го в его трудовой книжке вообще провал.
Что произошло?
- Роковое это было решение - вернуться в Никольск-Уссурийский леспромхоз, - говорит сегодня Людмила Константиновна Колесникова. - В плане механизации он отличался, конечно, от многих других. И лес там заготавливали круглый год…
В общем, образцовое было хозяйство. Трактора в нем были американские и наши советские. Причем американские, что удивительно, работали безотказно в любую погоду, а наши в стужу завести было практически невозможно.
- Вызвали отца как-то в крайком партии и спрашивают: почему зимой у вас производительность падает? Он честно отвечал: наши трактора недостаточно технически проработаны… Так и запишем, - говорят…
Зато электричества в лес­промхозе не было совсем. И был приказ по технике безопасности, запрещающий заправлять трактора в темноте. Потому что опасно. Но план делали круглосуточно. И вот пошел тракторист заправляться как-то с керосиновой лампой типа «летучая мышь» и загорелся. Другой тракторист заправлялся днем, но у него из цистерны перестало топливо поступать. Он залез на цистерну и опустил туда, разумеется, «летучую мышь», чтобы глянуть - отчего. Тоже погорел.
- Ну и третий роковой пожар случился, когда директор был на учебе и отец исполнял его обязанности, - говорит Людмила Константиновна Колесникова. - Столовую тогда построили в поселке. Новенькая с иголочки уже стояла, назавтра было назначено торжественное открытие. Но ночью от чьего-то, видимо, окурка она загорелась. Пожарные приехали на лошадях в красивых касках с гребнями, но спасти смогли только жилые дома вокруг. Столовая сгорела, как спичка, в один момент.
Шел, напомним, 1934 год.
- В июле отца арестовали за нарушения техники безопасности, судили и дали два года. «Сидел» он, правда, так же в лесном хозяйстве, причем, видимо, на руководящей должности. Потому что ездил часто в командировки. Тогда, помню, и мама приезжала к нему во Владивосток.
И сам он несколько раз приезжал по выходным в Хабаровск к дочери, которую перевезли от греха подальше к родным. В общем, не совсем «серьезное» это было осуждение.
Но наступил совсем уже другой - 1937 год. Надеждина арестовали второй раз. На этот раз «по-тяжелому» - по политической 58-й статье. Он ждал этого хотя бы потому, что аресты начались в его окружении, в самой лесной отрасли. Заранее предупредил жену: если арестуют по политической статье, немедленно разводись. Но она не послушала. Мало того, ездила из своего села в Никольск-Уссурийск, чтобы ночами стоять под стенами тюрьмы с передачей.
Как разрушалась сталь
Говорят, человеком Константин Иванович Надеждин был сильным и с железной волей. Видимо, поэтому его назначили старостой камеры, в которой сидели и политические, и уголовники. Так вот, в этой камере был не уголовный, а советский порядок. «Буза» пресекалась на корню.
В один вечер в эту камеру втолкнули нового человека. Поглядели на него заключенные и с нар попадали - был то следователь, который вел дела многих из них. Впрочем, удивлялись жизнью в те времена мало, зато быстро реагировали. Уголовники в полчаса устроили следователю «народный» суд и приговорили к смерти...
Надеждин не спал сутки, охраняя жизнь следователя, который вел в том числе и его дело. На одной своей воле остановил «приговор». Добился, чтобы следователя убрали из камеры...
- Сидит месяц, второй, третий, - рассказывает Людмила Константиновна, - а отца не вызывают на допрос. Тогда он объявил сухую голодовку.
Для политического заключенного это был серьезный поступок, который в те годы не могли просто так обойти. Поэтому подождали день, два и начали кормить насильно через трубку. Зонд был толщиной в палец. Запихивая его с силой в рот, разрывая пищевод, тюремный врач приговаривал: «Жри, гад, не расстреляют - сдохнешь от рака».
Константин Надеждин выдержал 10 дней, после чего его вызвали на допрос, и новый следователь начал свое следствие.
Был, в конце концов, и суд, на котором с первого дальневосточного лесничего полностью сняли все обвинения: и первую судимость, которую он отработал, и второй арест. За что, спрашивается, отмучился? А предъявляли ему в обвинение 58-ю статью по пунктам 1-му и 11-му, то есть - диверсия, типа ламп «летучая мышь», и пропаганду капиталистической техники в виде американских тракторов.
На самом деле это не смешно, как потом Константин Иванович признавался дочери, ему просто повезло, что поздно посадили. Как раз в этот период в НКВД шла смена власти. Люди наркома Берии меняли людей Ежова. Пересматривали рьяно все текущие дела, а следователей, которые их придумывали, образцово кидали в камеры к тем, кого они еще вчера осуждали. А посадили бы на год раньше или на год позже, совсем другая бы история жизни получилась - короткая и трагическая. По этой статье люди и покруче Надеждина под расстрел шли.
Другая история
Но случилось, как случилось. Еще по многим лесам Хабаровского края походил с ружьем Надеждин. Как написал в книге «Леса и лесное хозяйство Хабаровского края» ее составитель А. К. Данилин: «Константин Иванович - живая иллюстрация к истории лесного хозяйства Дальнего Востока в советский период. Ведь свою трудовую деятельность после окончания Пёрской лесной школы он начал на полгода раньше, чем случилась Октябрьская революция, а закончил в 70-х годах, в период наибольшего подъема лесного хозяйства и лесной промышленности края… К выходу на пенсию производственный стаж у Надеждина был 42 года. Стаж внушительный, но главное не в этом, а в том, какие это были годы… Такой жизни хватило бы на нескольких, а он всего этого через край хватил один».
- Была у отца идея фикс, - говорит Людмила Константиновна Колесникова, - человек должен работать до тех пор, пока может. В 1932 году, кажется, он был премирован поездкой на курорт в Крым. Но дела все не давали поехать, и премию перенесли на 1933 год, потом на 1934-й, потом «заменили»…
А еще говорят, когда Надеждин ушел на пенсию и уже не мог работать, по его выражению, головой, он пошел устраиваться плотником-стекольщиком в Хабаровский технологический техникум. И когда подавал трудовую книжку, его спросили:
- Вы сильно пьете?
- Нет, жена не жалуется. А почему такой вопрос?
- Да вот, вы всю жизнь на таких больших постах и вдруг плотником к нам устраиваетесь…
А он просто не мог не работать.
Виктор Илин.
P.S. Таких железных, честных и умных людей, как Надеждин, в истории «Дальлеспрома» было очень много. Мы убедились в этом, получив десятки писем и звонков в адрес нашей рубрики «Живая история Хабаровского края». Она, напомним, была организована к 80-летнему юбилею компании «Дальлеспром». Его будут отмечать этой осенью. И благодаря помощи ветеранов-дальлеспромовцев, их родных и друзей к празднику создается летопись «Дальлеспрома», которая выйдет специальным юбилейным буклетом. А самые интересные воспоминания и фотографии мы еще опубликуем в одном из ближайших пятничных номеров «Тихоокеанской звезды».