Дорога на Голгофу. Постскриптум

Семья А.В. Швера: его сыновья погибли на фронтах Великой Отечественной войны (в центре снимка)

По следам Кукуя

С апреля по сентябрь прошлого года в «Тихоокеанской звезде» публиковались мои заметки о репрессиях в редакции  в 30-е годы прошлого века. Работа с архивными документами, редакционными приказами, личными делами сотрудников, воспоминаниями родственников и коллег позволила установить имена тозовцев, попавших под гильотину сталинских репрессий.

Среди них оказались и четыре ответственных (главных) редактора «Тихоокеанской звезды». Напомню их имена: Александр Владимирович Швер, Иван Алексеевич Володин, Геннадий Михайлович Красильников (арестованы в 1937-38 годах). Но первым в этом списке следует назвать Иосифа Исааковича Шацкого (Гольдина). Он редактировал газету в 1932-1935 годах. В феврале 1935 года решением Дальбюро ВКП(б) Шацкий «за плохую работу редактора ТОЗ» был снят с должности, освобожден от обязанностей члена бюро крайкома. Через год он уезжает по вызову в Омск «на газетную работу». Видимо, где-то в Сибири его арестуют и Шацкий не избежит участи своих хабаровских коллег.
Кроме ответредакторов были репрессированы их заместители, заведующие отделами, многие журналисты. Некоторые имена я называл в своих публикациях. Казалось бы, дальнейшие поиски можно было оставить. Но не получалось это у меня, чувствовал и понимал, что какие-то неведомые следы жизни и мученической смерти моих героев где-то оставались в архивах, их стоило поискать.

Поскольку все эти люди были партийными, членами или кандидатами ВКП(б), то подумалось мне, надо было вторгнуться в партийные фонды краевого госархива. При советской власти был такой, отдельный от других, партархив. Вот туда я и зачастил, зная о том, что прежде чем арестовывать «врагов»-членов партии, надо было их из нее исключить. Правило было непременным: исключить, а потом уж и расстрелять как обычного гражданина.

Некоторыми своими находками я и поделюсь с читателями. Напомню, в конце сентября 1937 года в «Правде» был опубликован так называемый обзор печати «Кто редактирует газету «Тихоокеанская звезда». По сути, это был заказной донос, написанный дальневосточным собкором «Правды» Вигдоровичем и направленный против редактора Швера и его покровителя, секретаря Далькрайкома Варейкиса.

Швера срочно отозвали из командировки (он был в Комсомольске) и третьего октября 1937 года всех «героев» обзора доставили на заседание бюро Далькрайкома ВКП(б). Первым на том заседании слушалось дело тозовцев. Вот выписка из протокола: «параграф 1. Об обзоре печати в «Правде» за 30 сентября «Кто редактирует  газету «Тихоокеанская звезда» (тт. Швер, Кукуй, Лавров).

Выступали: Грешенин (работник крайкома - А.Ч.), Виноградов (зав. отделом кадров ТОЗ) Решетов (очеркист), Люшков (полагаю, это был тогдашний руководитель НКВД края - А.Ч.) и еще несколько человек. О чем они все говорили, записей не оставлено. Можно только догадываться: клеймили и презирали.
Читаем дальше: «Бюро КК ВКП(б) считает обзор «Правды» целиком и полностью правильным. Редактируемая Швером «Тихоокеанская звезда» не выполнила основные задачи, стоящие перед большевистской газетой - не мобилизовала массы трудящихся на окончательное искоренение троцкистско-бухаринских гнезд в крае и на ликвидацию последствий вредительства.

Многочисленные сигналы о деятельности вражеского охвостья мариновались в редакции, газета не реагировала на письма трудящихся, которые сигнализировали о работе врагов, ограничивались помещением «громовых» статей только по адресу уже давно разоблаченных врагов. Редакционный аппарат чрезвычайно засорен вредными и чуждыми элементами.
Ответственный редактор ТОЗа Швер, лично связанный с троцкистско-бухаринскими шпионами, не только не очистил аппарат редакции, но, имея сигналы о деятельности врагов, не принимал по этим сигналам никаких мер, в ряде случаев занимался прямым укрывательством врагов…

Критика в самом редакционном коллективе глушилась, всеми делами редакции заправлял по своему усмотрению Кукуй - заместитель Швера, личный друг арестованного троцкистского последыша Цаллихина и бухаринского шпиона Беуса…

Таким образом, бюро крайкома и его первый секретарь тов. Варейкис не выполнили указаний тов. Сталина, данных на февральском пленуме ЦК о повышении бдительности, о ликвидации идиотской болезни - «беспечности».

В постановляющей части документа говорится следующее:

«1. За связь с троцкистско-бухаринскими шпионами и покровительством им снять с работы редактора Швера, исключить из партии Швера и заместителя редактора Кукуя. 2. Исключить из рядов ВКП(б) секретаря парткома «ТОЗ» Лаврова. 3. В отношении Решетова, Лугового, Данишевского и Степанова предложить первичной партийной организации решить вопрос об их партийности»…

Вскоре после этого Швера и Кукуя арестуют. Мне повезло - в архивных списках исключенных из партии я нашел фамилию Кукуя и других тозовцев. В руках у меня оказалась также и тощая, выцветшая папка из остатков «дела» Кукуя. В ней сохранилось несколько документов. В глаза сразу бросился один из них - несколько стандартных листов бумаги, исписанных крупным почерком простым карандашом. Это было «заявление» Бориса Яковлевича Кукуя секретарю крайкома ВКП(б) Стацевичу (заменившего Ворейкиса). Вот этот документ: «В крайком ВКП(б), т. Стацевичу от бывшего члена ВКП(б), партбилет №0366548, Кукуй Б (так в тексте - А.Ч.). Заявление.

У меня очень мало аргументов для того, чтобы оправдать свою большую вину перед партией и мое знакомство с врагами народа Цаллихиным,  с которым я якшался в Хабаровске, и Беусом, с которым работали в Пятигорске - замредактора. И мое некритическое отношение к указаниям Швера в отношении линии газеты.

Все это в какой-то мере не снимает с меня ответственности. Но я прошу учесть, что в заместители редактора я выдвинулся из рабкоров, что я еще молодой член партии с 1926 г., что я никогда ни в каких оппозициях и отклонениях от генеральной линии партии не участвовал.

До бюро крайкома я не знал, что Шверу уже давались указания на недостатки и неправильную линию газеты. Для меня ваше вчерашнее сообщение было неожиданным. До последнего дня мне казалось, что он полностью отражает линию крайкома. Во всяком случае, такую видимость линии он создавал. (Речь идет о Швере - А.Ч.).

Моя вина в том, что я не критически отнесся  к указаниям Швера, что я не принял решительных мер для последовательного и до конца непримиримого разоблачения врагов народа. Прошу краевой комитет пересмотреть решение обо мне и сохранить меня в партии. Я не чужой для партии человек. Я рабочий, отец мой кузнец. С 15 лет я в комсомоле, а потом в партии. Я постараюсь упорным трудом загладить мою большую вину перед партией.

Б. Кукуй. 4/Х.1937 г.»

Свое заявление Борис Яковлевич написал по горячим следам - на второй день после заседания бюро. Очевидно писал он еще будучи дома - под рукой была писчая бумага, остро заточенный карандаш. Он понимал, какая беда нависла над его головой и попытался спасти свою жизнь. Очевидно, Стацевич читал заявление Кукуя, но ничего не предпринял. 14 октября 1937 года его помощник Глущенко переслал письмо уполномоченному КПК по ДВК тов. Скороходову. Речь, видимо, идет о комитете партконтроля.
В архивной папке Кукуя были и другие документы. Из них я узнал, что арестован Борис Яковлевич был 9 октября 1937 года, а 13 апреля 1938 года был осужден к высшей мере наказания «как участник право-троцкистской террористической организации».

Среди бумаг было и письмо сына Кукуя - Юрия Борисовича, адресованное секретарю Хабаровского крайкома партии, в котором он просил восстановить отца в партии, ссылаясь на то, что 28 декабря 1957 года тот был реабилитирован. Письмо Кукуя - младшего пришло в Хабаровск из Баку 2 марта 1958 года с копией документа о реабилитации.
То, что произошло дальше вызывает удивление. 22 апреля 1958 года бюро хабаровского крайкома партии принимает решение. «Проверкой установлено, что т. Кукуй осужден был необоснованно, полностью реабилитирован (посмертно), поэтому бюро КПСС постановляет отменить постановление бюро Далькрайкома ВКП(б) от 3 октября 1937 года об исключении из партии т. Кукуя Б.Я. и считать его реабилитированным в партийном отношении (посмертно).

Секретарь Хабаровского крайкома КПСС А. Шитиков».

Выписка из этого постановления через три дня была направлена по адресу сына Кукуя.

«Погашенные» списки большевиков

Что же произошло дальше с другими участниками злополучного заседания бюро 3 октября 1937 года? Напомню, в его решении было записано: «В отношении Решетова, Лугового, Данишевского, Степанова предложить первичной парторганизации решить вопрос об их партийности».

Собрание в редакции проходило два дня - 4 и 5 октября. На нем коммунисты «по-большевистски критиковали работу партийного комитета, единогласно одобрили решение крайкома об исключении из партии врагов народа».

Состав парткома был распущен, последствия «вражеской работы» начали ликвидировать с чистки кадров. Указанные выше фамилии были дополнены другими. Процедура исключения из партии требовала в дальнейшем утверждения протоколов тозовской парторганизации на заседаниях бюро Центрального райкома партии. Я читал эти документы. Вот один из них - протокол №52 от 16.XII.1937 г. Параграф тринадцать: «О Попове, парторганизация ТОЗ. Докладывал т. Рязанов в присутствии Попова. Работал зав.
Дальневосточным отделением редакции «Известия». Исключен из рядов ВКП(б) за то, что он не только не боролся с врагами народа и не вскрывал вражескую их деятельность, но и сам был связан с подлой шайкой ныне разоблаченных и арестованных органами НКВД врагов народа Цалихиным, Кукуем, Сизовым, Данишевским, Файном…

Утвердить решение первичной парторганизации ТОЗ - Попова А.Г. за связь с врагами народа из рядов ВКП(б) исключить».

Из протокола №58 19.XII.1937 г.:

«Слушали: о врагах народа. 1. Плешков Николай Михайлович, п/б №0502451, год рождения 1891, партстаж с 1925 г., работал в редакции ТОЗ, арестован органами НКВД. Постановили: как врага партии и народа Плешкова Н.М. из рядов ВКП(б) исключить. 2. Луговой Петр Васильевич, 1902 г. рождения в партии с 1927 г., работал в редакции ТОЗ. Арестован органами НКВД. Постановили: как врага партии и народа Лугового Петра Васильевич из рядов ВКП(б) исключить»…

Далее в райкомовском постановлении с одинаковыми формулировками «как врага партии и народа, из партии исключаются также другие сотрудники  «Тихоокеанской звезды»: Евсей Самойлович Данишевский (1899 г.р.); Хольсен Ознал Фантилимович (1880 г.р.); Решетов Леонид Сергеевич (1910 г.р.).

В одном из архивных фондов я обратил внимание на название, стоявшее на папке: списки погашенных партдокументов ГК, РК ВКП(б) за июль-декабрь 1937 года. Всего папок было несколько, в них перечень «погашенных» большевиков Хабаровска и всего огромного тогда края. Списки составлялись по алфавиту.

Что означало «погашение» партдокументов? После исключения из партии «врагов народа», а также потерявших доверие, потерявших партбилеты, умерших и исчезнувших без вести, все их ученые карточки, билеты собирали райкомы, горкомы, составляли списки и все это отсылалось в стольный город Хабаровск. Здесь их документально оформляли и почтовыми тюками отсылали в ЦК ВКП(б). Зачем? Это были свои партийные секреты, суть их мне не ведома. Думаю, их просто сжигали.

В этих папках «погашенных» я обнаружил многие имена бывших сотрудников газеты: редакторов Швера, Володина, Красильникова, того же Кукуя, Решетова, Данишевского и многих других. Вообще всего их за 1938 год значится 500 человек с «погашенными» жизнями.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.