Экспедиция особого назначения

Михаил Осадчий, автор дневника

…Покрутив домашний глобус, без особых усилий отыскал Бенгальский залив. Справа у входа - красный квадратик и бегущая вдоль берега тоже красная ниточка железной дороги. Порт Читтагонг, самый крупный в Бангладеш. Страна эта врезана в тело Индии с юга на север, где упирается в Гималаи. Тесно заселена - 120 млн. человек живут в районе дельты Ганга и Брахмапутры под угрозой частых опустошительных наводнений. Мусульманская страна Бангладеш - одна из беднейших в мире.

Это сегодня. А тогда почти полвека назад? Беру в руки толстую тетрадь в плотном коленкоре. Ее принес старший мичман Михаил Иванович Осадчий, бывший командир рейдового тральщика 1221. На титуле - нечто вроде эпиграфа: «Я не хотел выдумывать про себя, пытался писать то, что видел, испытал, прочувствовал».

Мины в заливе

Народная Республика Бангладеш - государство в Южной Азии. По всему периметру окружено Индией, за исключением небольших участков границы с Мьянмой на юго-востоке и Бенгальским заливом. Вместе с современным индийским штатом Западный Бенгал образует этнолингвистический регион Бенгалия. Название Бангладеш на официальном языке бенгали означает «Страна Бенгалия». Современное положение границы было зафиксировано в ходе разделения Бенгалии и Индии в 1947 году, когда под именем Восточный Пакистан регион вошёл в состав вновь образованного государства Пакистан. Однако Восточный Пакистан был отделён от Западного Пакистана. Политическая и языковая дискриминация, равно как и ущемление в экономической сфере привели к усилению сепаратистских настроений против Пакистана, и в результате войны за независимость 1971 года было образовано государство Бангладеш.

Это был вооружённый конфликт между Западным Пакистаном, Восточным Пакистаном (то есть между Пакистаном и Бангладеш, являвшимися на тот момент двумя частями одной страны) и Индией, в результате которого Восточный Пакистан стал независимой страной Бангладеш. Война началась 26 марта 1971 года после того, как армейские подразделения Западного Пакистана начали военную операцию «Прожектор».

Освободительная армия Бангладеш получила экономическую, военную и политическую поддержку со стороны Индии, что побудило Пакистан к началу военной операции «Чингисхан» на западной границе с Индией, послужившей началом Третьей индо-пакистанской войны.

16 декабря 1971 года союзные войска индийской армии и «мукти-бахини» одержали окончательную победу над армией Западного Пакистана. 93 000 пакистанских солдат сдались в плен, что на тот момент было самой крупной капитуляцией со времён Второй мировой войны.

В конце 1971 года, после окончания вооруженного конфликта с Индией, правительство Бангладеш обратилось к СССР за помощью в разминировании и расчистке акваторий портов Читтагонг и Чална, где в ходе боев было затоплено около 150 судов, из которых 18 сильно затрудняли судоходство. Согласно межправительственному соглашению от 22 марта 1972 года для выполнения этих работ была срочно сформирована экспедиция особого назначения (ЭОН-12) в составе 28 кораблей и судов различных классов, на которых находилось около 500 человек экипажей и специалистов. Командиром ЭОН-12 назначили заместителя начальника Вспомогательного флота и Аварийно-спасательной службы ВМФ контр-адмирала С.П. Зуенко.

40 лет назад 16 апреля 1972 года экспедиция приступила к работе, начав подготовку к подъему первых судов. Со 2 мая параллельно начались тральные работы по разминированию акватории Читтагонга, и уже в этот же день была вытралена и уничтожена первая мина. К 21 октября 1972 года (на 2 месяца раньше установленного срока) разминирование акватории в 1002 кв. миль было завершено, после чего этот район был открыт для судоходства.
Судоподъемные работы осложняли частые и высокие (до 4 метров) приливо-отливные течения, практически «нулевая» видимость под водой из-за ее мутности, сильная засоренность дна и большой слой придонного ила, увеличивавший подъемный вес затонувших судов в 3 - 4 раза. Все это усугублял непривычно жаркий тропический климат.

Напряженная работа наших моряков позволила уже в августе 1973 года приблизить грузооборот порта Читтагонг к довоенному уровню. Работы существенно ускорились, когда в ноябре в Читтагонг прибыли два 800-тонных крана, специально приобретенных СССР для работ ЭОН-12. Новая техника и полученный за полтора года уникальный опыт позволили в 1974 году быстро и успешно завершить все запланированные работы. За 26 месяцев ЭОН-12 ввела в нормальную эксплуатацию 12 причалов, подняла 26 судов общим водоизмещением около 100 тысяч тонн. 7 из поднятых судов были затем восстановлены. Все это время проводились контрольные траления акваторий и обучение местных специалистов аварийно-спасательной службы. 15 марта 1974 года экспедиция и жители Читтагонга торжественно проводили на Родину тральщики. В июле домой ушли остальные суда, а ЭОН-12 расформировали. 44 участника экспедиции были награждены орденами и медалями.

Ниже публикуются отдельные фрагменты из дневника мичмана М. Осадчего.

Начало. Апрель 1972 года

«…Наконец-то открылась панорама Читтагонского рейда. Пока непонятно, где же сам порт и где вход в реку Карнапхули, все расплывчато, пустынно. К моменту подхода нас встретил портовый буксир «Джуму», указал место постановки на якорь. Стали на якорь, переход закончился, все благополучно. Теперь все заботы - выгрузка. Нас уже поджидал морской буксир МБ-11, закипела работа, заскрипела стрела, завизжали блоки, поползли тросы. Первым на воду спустили катер мичмана Плыгуна, вот он уже на воде, его подхватывает течение и уносит от судна метров на сто. Да, течение здесь сильное, агрессивное… Очередь дошла и до моего катера, все получилось удачно, ветер затих и не мешал спуску. Осмотрели отсеки, запустили двигатель, один, другой… Ветер снова усилился, катер понесло как щепку. Не очень хорошо чувствовал себя экипаж. Обошел всех, проверил посты, дал кое-какие указания - как кому держаться в приступах «морской болезни»…

Вошли в устье Карнапхули (река, в устье которой расположен порт). Правый берег в редких огоньках, левый - сплошная темень. Осторожно подошли к причалу, первым схожу на берег, где меня приветствует бенгальский полисмен. Протягивает руку, здороваемся. Пытаемся говорить по-английски, получается плохо: раша, раша… Помогает отыскать место, где можно закрепить швартовы - порт-то разрушен. Закрепили надежно катер. Собрал команду, убедился, что все на месте, спросил у каждого о самочувствии и разрешил всем отдыхать. Сам заступил на вахту.

Примерно через полчаса к причалу подошла машина, из которой вышел контр-адмирал С.П. Зуенко. Встретил его, доложил по полной форме. Он поздравил с благополучным прибытием, спросил: как матросы? Все отдыхают, отвечаю.

Зуенко уехал, вскоре разразилась гроза, огненные стрелы разорвали небо. Вскоре дождь затих, я вышел на пирс. Полисмен пытался со мной говорить, но тщетно. Перешли на язык жестов, стало кое-что получаться. Закурили, полисмен энергично жестикулировал руками, что-то говорил. Потом снял с ноги резиновую обувь, напоминавшую галоши, показал свежезарубцевавшуюся рану. Пакистан, коротко сказал. Я понял, что ранение получил во время войны с Пакистаном в 1971 году. На рубашке у него светились пятнами две медали - в темноте их хорошо рассмотреть не удалось. Видимо, парень неплохо воевал.

Усталость сказывалась, часа в четыре сдал вахту старшине второй статьи Щепину и пошел отдыхать. С чего начнется наш первый день в Читтагонге?

Пейзажи после битвы

Утро было свежее и ясное, не жаркое и не душное. Река, залив оживали, видны были следы войны, разрухи. Шныряли по воде проворные гребные лодки; плывет много всякого дерьма, чернеют остовы затопленных судов. На берегу - силуэты обрушенных зданий. Вдалеке заметны жалкие жилища бенгальцев, город Читтагонг прижат к правому берегу. Пока мы его не видели.

В половине восьмого снова прибыл контр-адмирал Зуенко. Обсудили ситуацию, бытовые проблемы. Начинать нужно было, извините, с обустройства туалета. С кипячения воды, с душа. Адмирал приказал собрать команду для беседы…
Начались нелегкие будни. Все эти дни мы не только занимались бытовым обустройством, выгружали имущество на берег, но и готовили катер к работе. И вот настал день, когда все катера вышли в район рейдовой стоянки - на опробование механизмов. Тралить предстояло в условиях большого волнения моря. На 29 апреля был назначен инспекционный выход. Для нас эксперимент был неудачным, и мы вернулись на базу на устранение промахов.
Отпраздновали Первомай. Личный состав переоделся в форму - 2, прибыл командир дивизиона, капитан второго ранга Виктор Петрович Коростелев. Всех нас поздравил. Сфотографировались на память. Завтра предстоял совместный выход в составе рейдовых и минных тральщиков. Объявляется приказ командира дивизиона о боевом тралении. Погода хорошая, не жаркая, дует ветерок. Прибыли к месту назначения, рассредоточились, поставили тралы. Работа началась. Примерно в 16 часов ощущаем сильный толчок за кормой, взрыв и над катером - столб воды высотой метров пять. «Ложись!» - кричу всем, кто был на палубе. Мы с рулевым С. Качановым упали на мостике друг на друга.

Подумалось: взорвалась мина и возможны осколки. Когда султан воды осел, приказал всем осмотреть катер. Доложил на флагман: в трале взорвалась мина, катер уцелел. Стали выбирать трал, на некоторых буях видны свежие вмятины, царапины. Стало смеркаться, возвращаемся на базу, идем строго кильватером, катер Плыгуна - головной, на нем наш «старший» - капитан 3-го ранга Попов. Тот еще «флотоводец», которому доверили управлять звеном катеров. Сначала все шло нормально - до наступления темноты. Потом идти пришлось на ощупь. Несколько раз берем ориентир на заход в устье реки - сильное течение сносит нас в сторону. Чудом не напоролись на торчащие из воды мачты затонувшего транспорта. Наш «флотоводец» все время ошибался, никого не слушал. Но пронесло - бог нас берег. Часов в десять вечера вернулись на базу.

Разговоров о взрыве в нашем трале было много. Утром следующего дня на рубке катера появилась первая красная звездочка. Первая мина уничтожена. А сколько их там - никому не ведомо. Впереди была тысяча квадратных миль Бенгальского залива, подлежащих разминированию».

Прервем дневник Осадчего.

Из воспоминаний контр-адмирала С.П. Зуенко. Порт производил тяжелое впечатление: развороченные настилы, металлические остовы сгоревших пакгаузов, высовывающиеся из воды, искореженные и покрытые ржавчиной корпуса затонувших судов.

В первую очередь решили очистить от мин подходы к порту. Командирам тральщиков была поставлена боевая задача. Изучили на карте квадраты опасных зон, сделали необходимые расчеты, наметили галсы. И вот над Читтагонгским портом прозвучал вызвавший удивление у бенгальцев сигнал тревоги…

Четким строем тральщики вышли из реки Карнапхули и начали планомерное траление огромной площади перед входом в порт. Усугублялось положение сильными течениями, малыми глубинами, сложным рельефом дна. Не обошлось без потерь. На подходах к Читтагонгу подорвались индийский корабль и танкер. По решению международной страховой компании район был объявлен крайне опасным.

Работать приходилось в невероятно тяжелых условиях. Палящая жара, отсутствие точных данных о расположении минных полей, мутные воды, в которых трудно было использовать технику поиска мин…

Река Карнапхули была загадкой со многими неизвестными. Скорость течения 4-5 узлов. Стоило водолазу отпустить ходовой трос, как его тут же моментального относило.

Возникшие трудности вызывали новые методы работы. Действовать на ощупь - руками отыскивать судна, обнаруживать пробоины, ориентироваться в завалах судовых конструкций. Работать можно было только в период смены течений, когда вода находилась в положении «стоп-вода». В итоге в сутки для работы (водолазов) выкраивалось лишь 2-3,5 часа».

Из репортажа капитана 1 ранга С. Кокоткина, побывавшего в Читтагонге в декабре 1972 года.
«Экипажи минных тральщиков жили особыми заботами. Ежедневно они выходили на боевое траление… Моряки протралили огромную акваторию - свыше тысячи квадратных миль. Случалось, что в тралах рвались мины и гулкое эхо тревожило тишину над морем. Первую звездочку в те дни нарисовали на рубке тральщика, которым командует мичман М. Осадчий».

Продолжение дневника

К нашему приходу в Читтагонге уже работали два тральщика индийских ВМС. Они тралили фарватер со стороны моря. Ширина - 2 мили, длина - 25 миль. Нам предстояло протралить всю акваторию якорной стоянки и обе стороны фарватера по всей длине. Весь май, день в день, кроме Первомая, выходили на боевое траление. Работали от темноты до темноты. Подружились с индийскими экипажами, у нас наладились хорошие отношения. Нередко мы работали совместно.

13 мая над Бенгальским заливом прогремел еще один взрыв. На этот раз в трале рейдового тральщика под командованием мичмана Н. Нагерняка. Физические нагрузки на каждого члена экипажа - колоссальные. Постоянное несение вахты в условиях тропического климата, вечная качка, палящее солнце - все это сильно действовало на нас. Укрыться негде, температура в кубрике - 40 градусов. Не все переносили качку - травили, теряли в весе.
Удачным для нас был май месяц - протралили большую часть акватории, получили хорошую закалку, пришла уверенность, что работу закончим досрочно.

Мой первый знакомый - местный полицейский - рассказал, что в воде живут морские змеи, довольно опасные особи. Так вот, при каждой выборке трала их попадало по 2-3, а то и больше. Матросы завели счет на такие трофеи, довели его до 300 штук. Как-то во время качки катер накренился, сошел с гребня волны. Как бы провалился вниз, на его палубу влетела рыбина. Похожа была на приморскую «зубатку».

Прошло более двух месяцев нашего пребывания в Читтагонге. За это время кое в чем разобрались, многому научились. Служба наша - не только «ловля» мин, но и привычные армейские дела - занятия по специальностям, уход за техникой, самообразование, политзанятия, досуг, быт…»

На этом дневник мичмана Осадчего обрывается. По оставленному им хабаровскому телефону договариваемся о встрече, попросил захватить фотографии той поры… На флот парнишка из курских степей попал так: уральскому городу Нижний Тагил нужны были рабочие кадры. В здешнее ФЗО попал пятнадцатилетний Миша, освоил специальность слесаря, достиг призывного возраста и в 1955 году оказался во Владивостоке. После школы сигнальщиков служил на о. Аскольд - на посту наблюдения и связи. «Служил живым маяком», - шутит Осадчий. Потом попал в экипаж рейдового тральщика. Подошел срок увольнения, его уговаривали остаться. Остался служить сверхсрочную; в звании мичмана возглавил экипаж рейдового тральщика. И 17 лет прошло в бухте Разбойник.

- В 1971 году в Хабаровске формировалась дивизия речных кораблей Тихоокеанского флота. Так я попал в этот город и здесь командовал рейдовым тральщиком. В марте 1972 года мы - это 5 хабаровских экипажей РТ - в экстренном порядке оказались во Владивостоке. Расконсервировали резервные катера, подготовили к погрузке. Два катера (с экипажами) погрузили на палубу теплохода «Новороссийск», три других, в том числе и мой - на теплоход «Ованес Туманян». В ночь с 5 по 6 апреля 1972 года теплоход отошел от причала Владивостокского порта. Так началась для меня экспедиция особого назначения Военно-морского флота. 19 апреля 1972 г. прибыли в Читтагонг. Первый выход в залив тральщики совершили 2 мая. Первая мина взорвалась в нашем трале, вторая - у мичмана Нагерняка.

Их было около ста - на подходе к порту. Обычно мины расстреливали после того, как резаки тральщиков перекусывали цепь минрепов. В нашем отряде было 13 тральщиков различного типа, два из них индийских. Траление закончили в ноябре, катера, экипажи на теплоходе отправили во Владивосток. Я остался - командовал экипажем катера другого типа. Из Читтагонга вернулся в самом конце 1973 года на теплоходе «Урицкий». Служба моя на флоте закончилась в июне 1989 года. Морю я отдал 34 года. Живу в Хабаровске. Сын не смог закончить училище им. Невельского во Владивостоке, подвело здоровье. Внук Марк - офицер-пограничник, служит где-то под Адлером.

Так и живем…

*          *          *

Со 2 апреля 1972 года по 24 июня 1974 года советская спасательная экспедиция, составленная в основном из личного состава кораблей и судов Тихоокеанского флота, нескольких спасательных судов Камчатского и Сахалинского пароходств очищала порт Читтагонг от затонувших судов, ликвидировали минную опасность.

За 27 месяцев было поднято, отбуксировано в места разделки 26 судов общим водоизмещением 100 тысяч тонн, протралены 1002 квадратных мили акватории Бенгальского залива, со дна было поднято 1900 тонн исковерканного железа. Наши моряки обучили спасательному делу 44 бенгальца. В дар правительству Республики Бангладеш было передано три водолазных судна, большое количество водолазной техники и аварийно-спасательного имущества.
Работы по очистке Читтагонгского порта, по оценке специалистов, по своему масштабу явились крупнейшими в мире.

Хотя наши зарубежные недоброжелатели запускали слухи о неких «тайных» делах русских моряков в Бенгальском заливе». Однажды в Читтагонг прибыл американский корреспондент. Он знакомился с ходом работ, посещал по своему выбору участки судоподъема. В конце декабря 1972 года в газете «Лос-Анджелес таймс» появилась его статья под названием «Таинственная роль русских в Бангладеш». В ней говорилось: «Существование советской военно-морской базы в Читтагонге - беспочвенная небылица, которая выдумана заинтересованными в этом кругами. Русские занимаются здесь лишь работами по очистке порта от судов, затонувших в результате военных действий».

Отдадим должное журналисту - честный был человек.

Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.