«Театр - это моя жизнь. Я очень люблю свою профессию. Если бы мне предложили начать жизнь сначала, то я прожил бы точно так же. С кем ругался - правильно ругался. С кем мирился - правильно мирился. Ведь как записано в Коране: «Всё то, что в жизни будет, будет так, как надо, даже если будет по-другому».

 Так любил говорить народный артист России Игорь Желтоухов, много лет отдавший Хабаровскому краевому театру драмы. Когда он выходил на сцену, то наверняка многие зрители ловили себя на мысли, что актёру порой и говорить не надо. Вышел - и в зале уже овации!

 28 июля Игорю Желтоухову исполнилось бы 80 лет. Увы, его уже четвёртый год нет с нами. Великий (не побоюсь этого слова!) актёр ушёл из жизни в апреле 2021-го. Было ему 76 лет. 

 Кстати, за несколько месяцев до смерти Желтоухов стал лауреатом Национальной премии «Золотая маска». Причём престижная награда Игорю Желтоухову была присуждена в специальной номинации «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства». Увы, саму награду он получить так и не успел.

 Игорь Евгеньевич  был  народным во всех смыслах. Народ его буквально боготворил. Поговаривали, что с Желтоуховым вместе невозможно было пройтись по центру Хабаровска, поскольку артиста то и дело останавливали люди.

 А однажды с ним произошёл комический эпизод, который как-то поведал его коллега, заслуженный артист России Юрий Тихонов:

 - Мы с Игорем Евгеньевичем лет восемнадцать делали музыкально-литературные композиции по произведениям Твардовского, Симонова, Окуджавы. Желтоухов брал гитару, с которой мы где только не гастролировали. Однажды приехали в Якутск. Гуляем по городу, и вдруг с другой стороны улицы какой-то парень кричит: «Корефан!» Подбегает к нам и обращается к Игорю: «Василий, ты когда откинулся?»

Желтоухов даже не сразу нашёл, что сказать. Оказалось, что известного артиста перепутали с… уголовником.

 СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ

 Автору этих строк неоднократно доводилось бывать в гримёрке Игоря Евгеньевича, где всегда пахло кофе и сигаретами. На стене висела фотография ребят и девчат с курса, которых мэтр когда-то учил актёрским тонкостям и премудростям. «Все они мои дети», - любил повторять Желтоухов. Он наливал кофе, закуривал, и начиналась наша беседа. Вернее, это скорее был театр одного актёра. А рассказчиком Игорь Евгеньевич был отменным.

 - В детстве я был страшно шустрый, - рассказывал о себе Желтоухов, - кстати, рос в этом самом районе, где сейчас находится музыкальный театр. Естественно, пропадал на стадионе «Динамо». На месте теперешних теннисных кортов тогда находилась хоккейная коробка, где мы с ребятами с азартом гоняли шайбу по льду.

 Так вот, чтобы поменьше по улицам слонялся, мама сказала: «Иди во Дворец пионеров, там есть драмкружок». Прихожу. Меня встречает милая женщина. Прочитал ей стихи. Она посидела, помолчала, а потом говорит: «Сынок, я ничем тебе помочь не могу, вот при драме открылась театральная студия - попробуй туда».

 Открывает Игорь дубовые двери Дворца пионеров, а мимо (вот что значит судьба!) идёт солидный дяденька. «Не знаете, где театр драмы?», - спрашивает паренек. «Пойдем, покажу, - говорит тот, - только там уже все на второй курс перешли, тебе надо через пару лет приходить». «Ничего, меня возьмут», - уверенно парировал в ответ Игорь.

 - Заходим через служебный вход в театр, поднимаемся на пятый этаж, - продолжал свой рассказ Игорь Евгеньевич, - и тут выясняется, что мой случайный знакомый - это не кто иной, как Михаил Семёнович Аматов, главный режиссёр театра драмы. Но отступать-то уже некуда. И начался «экзамен». Вначале я прочитал что-то. Затем спел популярную в ту пору песню: «Поезд, оставив дымок, в дальние скрылся края…». А потом ещё цыганочку с выходом сбацал. В общем, меня приняли сразу на второй курс.

 Так случайная встреча с Михаилом Семёновичем в корне изменила мою жизнь. Он, по-моему, так до конца своей жизни и не знал, как меня зовут. Аматов, обращаясь ко мне, всегда говорил: «Где это рыжее золото?»

Я был самым маленьким, наверное поэтому весь курс звал меня сынком. А ещё закрепилось прозвище Борщ. Видимо, потому, что я был рыжий, кучерявый, волос такой жесткий…

  В общем, окончил Игорь студию, затем училище искусств, позже институт. Далее дипломированный специалист оказывается в Хабаровском ТЮЗе. Шёл 1965 год. А ведь теоретически он мог вообще оказаться (даже трудно сейчас себе это представить) в другом регионе. Но опять же судьба.

 - Раньше ведь было распределение, - вспоминал Желтоухов, - и считаю, что это правильно. Я бы вернул такую систему. Государство ведь тебя отучило, деньги затратило - так, будь добр, отработай. Но как же я тогда не хотел идти в ТЮЗ! Помню, окончили мы институт культуры. Нам вручают дипломы, играет туш, народ в зале хлопает. Начальник управления культуры жмёт мне руку, а я чуть не плачу.

 Дело в том, что за выпускниками шла настоящая охота. Приезжали люди и заманивали в свои театры. 

 - Вот и одна тётенька из Новосибирска приглашала в лучший молодёжный театр СССР. Я было уже навострил лыжи, а тут такой облом, - рассказывал он.

 Но спустя годы Игорь Евгеньевич был, конечно, благодарен тому начальнику культуры за то, что не дал ему уехать. Между тем, в ТЮЗе артист протрубил шесть лет. Но там как-то быстро понял, что стариков играть не умеет, а молодых уже не может. Потом позвали его в драму, но роман с этим театром не сложился. И тут поступает приглашение из музкомедии. Этому театру, который со временем стал называться музыкальным,
Желтоухов в итоге отдал полвека. И играл до конца своей жизни.

 ПРО ГРИММ-КИСЛИЦЫНУ И ВОЙНАРОВСКОГО

 - Когда я только пришёл в музыкальный театр, то оказался в роли… «палочки-выручалочки», - вспоминал Игорь Евгеньевич, - у меня было много вводов. Стоило кому-нибудь из артистов по той или иной причине выпасть из обоймы, мне тут же говорили: «Игорёк, выручай!»

 Так произошло и со спектаклем «Венские встречи». Звонит помощник режиссёра и просит меня подменить актёра. Мне быстро объясняют, что надо делать. Спектакль прошёл на «ура», публика (а в зале аншлаг) в восторге. И вот доходит очередь до поклонов. Мне говорят: «Ты первым выходишь, а Зеля Петровна Гримм-Кислицына - следом».

 Я такой, знаете, одухотворенный выбегаю, кланяюсь. Потом появляется моя уважаемая партнёрша, делает «ласточку» и… падает на живот.

 Я ничего понять не могу. А Зеля тем временем поднимается, улыбается во весь рот и тихо говорит мне: «Ну, сволочь, подожди!» Оказывается, по сценарию я должен был её поймать. Но меня-то никто не предупредил. Так мы с Зелей Петровной и познакомились.

 За театральную жизнь у меня было много партнёрш, но более комфортно я чувствовал себя именно с Гримм-Кислицыной. Уникальная артистка. До работы была очень жадная. Дотошная и требовательная. Всё сама, сама… Вот и ушла из жизни раньше времени.

 Её муж - Валентин Аполлонович Гримм тоже был замечательным артистом. Помню, ещё работая в ТЮЗе, я ходил на спектакли в музкомедию только тогда, когда играл Гримм.

 Ещё Желтоухов любил вспоминать первого на Дальнем Востоке народного артиста РСФСР Игоря Юрьевича Войнаровского.

 - Он звал меня запросто: «Сынок», а я его - батей, - говорил Игорь Евгеньевич, - Войнаровский был, как говорят, артистом от бога и разворачивался на сцене во всю свою недюжинную силу. Музыкальному театру он служил с 1936 года и по праву считался корифеем. Вместе с Игорем Юрьевичем работала и его супруга, блестящая
актриса Нина Ивановна Симонова.

 На первых порах Войнаровский мне много помогал, я ходил за ним буквально по пятам и всё впитывал, словно губка. Отлично помню нашу первую встречу с мэтром. «Значится так, сынок, - произнес Вячеслав Юрьевич,- твоя задача: каждый день приносить два бутерброда». «Зачем? - думаю я, - он что, кушать хочет?» Но раз сказал, надо выполнять.

 Вот заканчивается спектакль, артисты разгримируются. Батя достает из одного кармана бутылку водки, из другого - стакан. Выпивает, закусывает моим бутербродом. А потом говорит: «Теперь твоя очередь, давай с устатку. И запомни: до спектакля, во время спектакля и вместо спектакля - никогда, а вот после него не грех и выпить». На всю жизнь я запомнил эти слова и до сих пор следую этому правилу.

 СЫН ЗА ОТЦА 

 Кстати, своим сыном Денисом Игорь Евгеньевич очень гордился.

 - Дениска - мой студент, - говорил он, - в 1992 году совместно с Хабаровским институтом культуры силами театра был набран курс, проходивший обучение на базе театра. Актёрским тонкостям и премудростям учил
ребят я.

 Критиковал ли в своё время сына? Скажу больше, он получал от меня по полной программе. Кстати, Денис пришёл поступать ко мне на курс, ещё не окончив даже среднюю школу. Сыну надо было в одиннадцатый класс идти, а он… Экзаменационная комиссия говорит мне: «Мы его принимаем». Отвечаю: «Но тогда сами и учите».

 Но они всё равно зачислили Дениску на курс. Единственное, чем я помог - пошёл в школу, договорился с директором, и сыну сделали свободное посещение. И Денис, надо сказать, не подвёл: сессию у меня в институте сдал на одни пятерки. Такой он упёртый. Говорю ему: «Бери зачётку и дуй в школу за аттестатом». Такая вот получилась история с его образованием.

 Ну а потом он вырос и стал уже играть роли, которые раньше были моими. Что тут поделаешь? Жизнь идёт. Сначала внутри была какая-то ревность: я же лучше! Но это быстро прошло. Нет, я не лучше, просто они, молодые, другие. Вот и всё. А в конечном итоге зритель должен давать оценку: кто лучше, а кто посредственнее играет. Знаете, ни один артист в мире не хочет, чтобы его роль была плохая. Другое дело, как получается. У меня, кстати, все роли любимые.

 … Последний раз он вышел на сцену 6 января 2021 года в образе князя Воляпюк в легендарной оперетте «Сильва». Говорят, что к этой роли актёр относился по-особому.

 - Как говорил великий Станиславский, театр был, есть и будет, - любил повторять Желтоухов, - он вообще очень похож на человека. Ведь человек болеет, лечится, выздоравливает… Точно так же и театр. Только он не умрет. Мы умрём, а театр - никогда. Это как большой завод, который никогда не остановится.

 Через два года краевому музыкальному театру исполнится 100 лет. Как жаль, что легендарный актёр не дожил до этой даты.

 Дмитрий ИГОЛИНСКИЙ.