Скульптор, художник, учитель…

«Воспоминание юности» - одно из последних творений Владимира Филипповича

Внезапная смерть известного хабаровского скульптора, члена Союза художников России Владимира Бабурова буквально повергла в шок всех, кто его знал. Интеллигентнейший, экстравагантный мужчина, профессионал своего дела, великолепный рассказчик, он вовсе не тянул на свои семьдесят с хвостиком и был полон сил.
Тем более, всегда рядом была его муза - очаровательная Настя, которая во многом благодаря своему учителю и мужу стала мастером ювелирного искусства. И 40-летняя разница в возрасте их нисколько не смущала. Они органично дополняли друг друга и главное - были счастливы.
Последняя встреча
Буквально месяц назад мы тепло пообщались в их уютной мастерской, где всегда рады гостям. Давно знаю Владимира Филипповича, но в этот раз он как-то по-особому раскрылся, рассказал столько нового, ранее неизвестного мне.
Например, что его бабушка по материнской линии была полькой, и как она неожиданно пересекла границу с Россией и познакомилась с бравым моряком - участником Русско-японской войны, который стал в итоге дедом скульптора. Я еще пошутил: «Если бы они тогда не встретились, мы бы сейчас с вами тут не разговаривали…»
Еще Владимир Филиппович поведал о ковре в мастерской, на котором когда-то сидел сам Арсеньев, историю со старинными часами на стене, связанными с Чеховым…
Время пролетело незаметно. На прощание Бабуров подарил мне свою книжку под названием «Художникам, если они хотят знать, чем же все-таки они занимаются?». Кстати, в этом году это детище Владимира Филипповича отдельным изданием выпустило немецкое издательство Lambert.
Я не собирался делать из нашей беседы большое интервью (хотя диктофон был включен). Еще намекнул - обстоятельно, мол, поговорим в следующем году, на ваше 75-летие.
Вот так мы и расстались. Как выяснилось, навсегда…

Тяга создавать - с детства

Родился Бабуров в городе Кирове Калужской области, но вскоре его родителей, учителей железнодорожной школы, направили в Вяземский, где катастрофически не хватало педагогов. Так что он считал себя коренным дальневосточником.
По воспоминаниям Владимира Филипповича, с малых лет будущий скульптор всё время что-то лепил из глины, рисовал, вырезал из дерева самолеты, автомобили…
«Мой прадед был колёсных дел мастер. Возможно, тяга создавать мне передалась от него», - говорил Бабуров.
После окончания школы он поехал в Хабаровск и поступил на художественно-графический факультет педагогического института.
- Учиться было очень интересно, - рассказывал Владимир Филиппович. - К нам (была такая разнарядка) направляли преподавателей из ведущих вузов страны - с художественного института им. Сурикова, со Строгоновки… Они нам рассказывали и о японской эстетике, и о Сальвадоре Дали, и о Пикассо. А ведь тогда эти имена считались запрещенными. Преподаватели нам все время твердили: «Вы художники, за вами будущее». Словом, наставляли на путь истинный.
По распределению он был «сослан» на Чукотку, откуда благополучно сбежал через три месяца. Потом служба в армии в погранвойсках.
- Ещё в армии мне поступило предложение заняться преподавательской деятельностью в родном вузе, - вспоминал позже Бабуров. - А спустя два года в политехническом институте открылся архитектурный факультет, где я возглавил кафедру изобразительного искусства. А уже оттуда ушел, так сказать, в чистые художники. Постоянно участвовал в творческих выставках. Потом вступил в Союз художников России.
При этом старался повышать свою профессиональную квалификацию - в Московском государственном архитектурном институте и в Строгановке. Это была хорошая школа.
Понимаете, в те времена скульпторов на Дальний Восток присылали в основном по распределению из западных вузов. Приезжали маститые дипломированные специалисты. Я же после окончания худграфа на их фоне был как будто человек второго сорта. Поэтому пришлось сильно постараться, чтобы получить какие-то работы по скульптуре.
- Помните свои первые творения? - поинтересовался я как-то у него.
- Поначалу это были так называемые производственные задания. Скажем, какой-нибудь населённый пункт хотел увековечить память своих земляков, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Эти памятники, как правило, были низкобюджетными, не привлекавшими маститых скульпторов. Я принял участие в создании таких монументов в Вяземском (кстати, это было в той самой школе, где когда-то учился), Могилёвке, Киселевке на Нижнем Амуре. Когда работал в «политене», принял участие в возведении памятника к 30-летию Великой Победы.

Невельской, Сысоев и другие

Бывая в мастерской у мэтра, у меня невольно складывалось впечатление, что попал в музей. Всюду картины, уникальные фотографии, бюсты известных личностей. Как живые смотрят на тебя Антон Чехов, Геннадий Невельской, Владимир Арсеньев, Святослав Фёдоров, Всеволод Сысоев и даже Сергей Шойгу…
- Почему Шойгу? Потому что мне этот политик нравится, искренне его уважаю, - объяснял Владимир Филиппович. - Однажды пришло вдохновение, и я изобразил Сергея Кужугетовича таким, каким его вижу.
А Всеволода Петровича лепил месяца два. Мы были дружны, по инициативе Сысоева я создал не один памятник. Отдавая долг его заслугам, я сделал скульптурный портрет. Очень хотелось, чтобы он был узнаваемым, ведь Всеволода Петровича весь город помнит. В скульптуре главное - пластический образ создать. Чтобы это было не просто изображение. Но если ты создаёшь личность, то должно быть сходство.
Вот, например, Святослав Фёдоров, как мне кажется, удачно вписался в фасад здания «Микрохирургии глаза». Как-то в Хабаровске была конференция, на которую съехались директора всех отделений микрохирургии и пришли к единому мнению, что наш Фёдоров - лучший в России. Не скрою, было приятно такое услышать.

«Володя, давай Мишу Задорнова поддержим!»

Безусловно, одна из знаковых работ скульптора - памятник писателю Николаю Задорнову, который украшает набережную в Хабаровске. Между прочим, Владимир Филиппович был знаком и с самим Николаем Павловичем, и его сыном, известным сатириком Михаилом Задорновым.
- В 1971 году по инициативе Всеволода Сысоева на Петровской косе на месте зимовья Невельского был установлен памятный знак, - рассказывал Бабуров. - Я тоже принимал участие в возведении монумента. Помню, на его открытии собралось много людей, среди них был Николай Задорнов с супругой.
А уже много лет спустя я поддался уговорам Всеволода Петровича принять участие в конкурсе на памятник писателю. «Володя, - сказал мне Всеволод Петрович, - давай Мишу Задорнова поддержим. Он хочет памятник отцу».
Претендентов было семеро, но, к моему превеликому удивлению, победил именно я. Потом надо было воплощать идею в жизнь. А на дворе 1997 год, самый, как говорится, пик развала. А вдруг бы я опростоволосился? Это был бы настоящий позор. Отлегло от сердца у меня только тогда, когда памятник открыли. Михаил Задорнов произнёс, что отец похож, и маме он понравился, и сестре.
Не могу сказать, что я от памятника Николаю Павловичу в полном восторге, продолжал Владимир Филиппович, вдохновляет то, что в столь сложное время удалось довести дело до конца. Кстати, когда устанавливали монумент, я монтажникам наказал: «В железную ногу надо вогнать швеллер». Моя задумка, чтобы памятник можно было трогать. Знаю, что и дети, и взрослые с удовольствием садятся на колени Задорнову, фотографируются. И это хорошо: памятники должны быть ближе к народу.
Кстати, пока шла работа над памятником, Михаил Задорнов раза три приезжал в Хабаровск. Привозил фотографии отца, высказывал свои пожелания. Именно скульптор и писатель в итоге и определили место на набережной, где был установлен памятник.
Михаил Николаевич часто бывал у меня в мастерской, мы много гуляли по городу, вели беседы «за жизнь». Интересный человек был. И сатирик острый, всегда говорил то, что думает, что у него наболело. Правда, мне он показался каким-то обиженным. Это невольно чувствовалось в разговоре.

Его муза

И все же, несмотря на столь яркие успехи на творческом поприще, пожалуй, лучшими его «творениями» стали сын Алексей (от первого брака) и любимая жена Анастасия - ныне известные художники-ювелиры.
… Настя с детства мечтала заниматься творчеством. Но в её родном поселке Рощино, что в Приморском крае, совершенно не было возможностей для этого.
- У нас даже художественной школы не было, - вспоминает девушка. - Поэтому занималась самообразованием. Рисовала, мама научила меня вязать, шить. Вообще всегда любила делать что-то своими руками.
Анастасия хорошо училась в школе. У неё была мотивация: хотелось вырваться из деревенской среды и уехать. К тому же у нее появилась цель: стать художником-ювелиром.
Для осуществления задуманного девушка отправилась в Хабаровск и поступила в Тихоокеанский государственный университет на специальность «Технология художественной обработки материалов».
Уже на втором курсе она стала осознавать, что теория, конечно, хорошо, но нужны практические навыки. Вот тогда-то она и разыскала маститого художника Владимира Бабурова и буквально напросилась к нему в ученицы.
- Владимир Филиппович много сил в меня вложил, - считает Настя. - При общении с мэтром я росла и как художник, и как личность.
Бабуров своей ученицей и музой очень гордился.
- Настя - большая молодец! - не уставал повторять Владимир Филиппович. - Ведь горячая эмаль - крайне сложная с технологической точки зрения отрасль художественной обработки металла. В этой технике сливаются воедино два очень разных материала - стекло и металл. Эмаль - техника коварная, но в то же время вечная, дающая изделиям долгую жизнь.


Пень, как произведение искусств

Во время своего последнего визита к Бабурову я обратил внимание на новые персонажи в мастерской. Сразу бросился в глаза огромный пень. Точнее, это уже не пень, а целое произведение искусства. На нем поместилась мифическая страна Древней Греции Аркадия с ее героями, многих из которых автор придумал сам.
- Я изобразил человечество, существовавшее еще до того, как луна появилась, - пояснял Владимир Филиппович. - Это было время абсолютной гармонии с природой, в таком обществе никто никого не ел, все жили дружно - и люди, и звери, и другие существа…
Кстати, этот здоровенный пень приволок однажды скульптору знакомый бутафор из музыкального театра. Год пень простоял в мастерской без дела. А тут самоизоляция, заняться нечем.
- Знаете, мне нравится то, что я делаю сейчас, - признавался Бабуров. - Ведь это абсолютно ничей заказ - просто для души. Идеи порой приходят спонтанно: вдруг что-то булькнуло в селезенке или зачесалось в левой пятке… И я начинаю творить.
А вот скульптура, которую Владимир Филиппович назвал «Воспоминание юности». На ней бравый молодой человек в шляпе и элегантно одетая девушка танцуют танго. Как выяснилось, здесь Бабуров изобразил… себя.
- Моя юность прошла в атмосфере танцплощадки. Там своя субкультура была, свой мир, свои отношения. Вот как-то навеяли воспоминания, и… закипела работа, - говорил он.
Помимо работ для души, Владимир Филиппович в этом году успел еще принять участие в городском конкурсе «Труженики тыла», посвященном 75-летию Великой Победы, и занял второе место.
Словом, мастер был полон творческих сил и новых идей. В свежем номере журнала «Культура и наука Дальнего Востока» появилась очередная статья Владимира Бабурова под названием «Культура и свобода - что это такое и как с этим быть».
Свои полемические заметки автор закончил стихотворением «Патриотам России» собственного сочинения. Позволю себе процитировать его концовку: «Одна способна нас спасти идея - чтоб от России беды отвратить, пора уж не искать вокруг злодея, а суть в себе холопью победить!»…
Прощайте, мэтр! Нам вас будет не хватать…

Дмитрий ИГОЛИНСКИЙ.
Прощания с Владимиром Бабуровым не будет, похорон - тоже. Весной его прах будет развеян над Амуром близкими родственниками. Он так хотел.