В крае сегодня около 30 тысяч охотников. В прошлом остались промысловые хозяйства - экономические состоятельные и хорошо организованные предприятия, комплексно осваивающие недревесные ресурсы тайги. На их месте возникло множество организаций разных юридических форм, за которыми закреплены ныне охотничьи угодья. И чтобы разобраться, где они расположены, какую занимают территорию и где остались свободные места, каковы ресурсы и как они осваиваются, в стране возникла необходимость в инвентаризации схемы размещения, их использования и охраны. По Хабаровскому краю такую работу закончили ученые Дальневосточного филиала ВНИИ охотничьего хозяйства и звероводства.

Как регулировать охоту?

- Цель этой работы, которую мы выполняли два года, - не только разобраться в охотопользовании, но и наметить основные направления дальнейшего развития отрасли. Дать рекомендации по организации новых хозяйств, определить перечень мероприятий по охране и рациональному использованию природных ресурсов, - рассказывает научный сотрудник Дальневосточного филиала ВНИИОЗ Юрий Дунишенко. - Для этого по всем видам животных был сделан анализ колебаний численности и размеров их изъятия промыслом в разных зонах. К примеру, на основании такого анализа выявлено, что в южной части края добыча соболя достигла предела, и если дальше его изымать, то численность соболя будет сокращаться, пока не приведет к его полному исчезновению. В северных районах наоборот: резервы для увеличения заготовок есть.
При анализе роли охотничьего хозяйства в экономике края ученые подчеркивают его огромную социальную значимость. Ведь во многих северных селах, где другой работы вообще нет, охота является основой выживания людей. И если лишить их и этого «куска хлеба», то даже на севере станет делать нечего.

Впрочем, именно это мы и видим сегодня: оленеводства уже нет, и когда возродится, неизвестно, промхозы почили, о комплексном освоении не говорим. Кто собирается жить в глуши? Только местные жители да потомственные охотники, которые после развала промхозов за неимением альтернативы были вынуждены закрепить за собой охотничьи участки и оформить их в форме охотничьих хозяйств.

Правда, если промхозов в крае было 15, то хозяйств разной юридической формы стало... 89. И все они, прямо скажем, еле выживают. За кадром остались сбор грибов, ягод, папоротника, лекарственно-технического сырья и других недревесных ресурсов леса. К тому же если раньше промысловики были социально защищены (состояли в штате, им оплачивались больничные и отпускные и пр.), то нынче мелкие охотопользователи не в состоянии брать на себя эти расходы. В редком хозяйстве найдешь нынче кадрового промысловика, преимущественно это пенсионеры. И занимаются они, в основном, добычей соболя.

Кстати, соболей в крае добывается свыше 50 тысяч особей за сезон, и положение складывается серьезное. Цены на соболя в последние годы растут, что привлекает и новых охотников, в большинстве своем не знающих основ рационального использования, не думающих о воспроизводства ресурса и не заботящихся о том, что он будет ловить на том же участке в следующий сезон. Ведь штатный охотник как действует? Начинают взрослые самки ловиться - он понимает, что хватит, и снимает капканы, ему же на следующий год здесь работать! А стороннему все равно - ловит, сколько ловится, пока трава не вырастет... Недаром же охотоведы опасаются, что соболь в южных районах может скоро кончиться.

Проблема и в другом: большинство существующих хозяйства не в состоянии самостоятельно отправлять пушнину на аукцион, в результате шкурки скупают посредники, прилично зарабатывая на тех, кто ловит.

Поэтому в «Схеме» ученые дают рекомендации, как правильно организовать промысел. Сегодня бы эффективно регулировать размеры изъятия сроками охоты, но они должны быть плавающими, в зависимости от состояния популяции. А сейчас Минприродой России сроки установлены единые на всю страну и, похоже, на все времена. Почему-то из столицы виднее?..

Волчью проблему решит тигр

Проект рассматривает пути решения еще одной проблемы - рост численности волка. Сегодня она достигла небывалых размеров: если раньше 700-800 волков на край считалось много, то сегодня их на весну более двух тысяч, к осени почти три....

- Чтобы добиться снижения поголовья, из природы надо изы­мать треть, то есть почти тысячу волков. Это раньше стреляли серых с вертолета, применяли яды, петли, капканы, были приличные премии, а затраты компенсировались государством, - вспоминает Дунишенко. - Сейчас многое из этого запрещено, а денег на поощрение охотников находится не более, чем за 50-100 волков. Между тем, хищник наносит большой ущерб не только домашнему оленеводству и сельскому хозяйству. Волк - главный разносчик смертельно опасных для человека болезней, включая бешенство.

К сожалению, перспектив в регулировании поголовья хищника до сей поры не просматривается. Если в Амурской области объявляют конкурсы, а за отстрел серых охотники получают свыше 22 тысяч рублей, то у нас дела похуже. Сами подумайте, каким должно быть финансирование за добычу хотя бы 500 волков за год. Вот и процветает волчья стая! Только в южных районах вопрос не стоит: волчью проблему здесь успешно решает тигр.

Почему копытных становится меньше

Ну, а если волки множатся с каждым годом, значит, в тайге меньше становится копытных. И что вызывает удивление ученых, изюбр и кабан идут все дальше на север. Причиной этого ученые считают глобальное потепление.

А вот с косулей положение плохое: там, где нет тигра, ее доедают волки, а по югу косуля просто не выжила из-за высоких снегов в прошлые годы, и восстановиться численность не может.

Если говорить об этой зиме, то условия для копытных сложились идеальные: много было желудя, ореха, да и снега выпали незначительные. Даже если март выдаст нам большие снега, молодняк выдержит. Но так в этом году. В целом же с кормами существует проблема: кедровники вырублены, продолжают вырубаться дубняки. Сейчас увидеть в тайге срезы огромнейших деревьев, живших еще во времена Мамая, обычное дело. Причем берут от них ствол, остальное брошено...

- Вырубим дуб - можно не рассчитывать, что удастся сохранить тигра. Ведь это единственное дерево, что обеспечивает пищей кабана, а следовательно, и сохранность популяции, - уверяют ученые. - Кстати, в этом году для тигра сложились, видимо, неплохие условия: в тайге то и дело встречаются многодетные полосатые мамаши с малышами.

А это угроза еще одной проблемы, уже с охотниками, которые при высокой численности сильного конкурента (тигра) остаются без добычи. Значит, требует решения и этот вопрос - государству давно пора изыскать средства для компенсации арендаторам угодий, на которых обитает тигр (затраты на воспроизводство копытных).

В целом же в проекте высказывается мнение, что у существующих ныне охотничьих хозяйств перспектива невелика, потому как на малых территориях и продукция производится в небольших объемах. У них нет оборотных средств для развития - не на что приобретать технику, проводить серьезные биотехнические мероприятия. Могут только тихо жить-поживать, о каком уж тут отраслевом развитии мечтать! И крепкие охотхозяйства сегодня можно найти лишь в западной части страны: там хозяин-миллионер зарабатывает деньги на чем-то другом и вкладывает их в любимое дело. Правда, о самоокупаемости и там не говорят.

Так что единственный путь к светлому будущему у дальневосточных охотничьих хозяйств - кооперация. Объединяются пять-шесть соседних хозяйств в кооператив, создают оборотный фонд и, может быть, перерабатывающее предприятие, приобретают технику, сами реализуют продукцию.

И еще, считают ученые, крайне необходимо разграничить любительскую и промысловую охоту, иначе в скором времени промысловая прикажет долго жить.

Для Дальнего Востока это особо важно: поддерживать следует местных жителей (если не рассчитывать, конечно, что территорию заселят соседи из-за реки). Но в министерстве природных ресурсов и экологии России об этом пока не задумываются.

Сегодня проект проходит экспертизы, положенные в таких случаях, далее «Схема» должна быть утверждена губернатором края. После этого проект станет руководством к действию, да если к тому же будет претворяться в жизнь... Хотелось бы.

Наталья Платошкина.