С пролетарским приветом! В поисках исчезающего класса

Евгению Дюдину нравится превращать трёхмерную модель в сложный агрегат

Сергей Гордеев: «Дальэнергомаш» - наша общая судьба»

Эдуард Галиев : «Дальэнергомаш» - наша общая судьба»

Если бы Карл Маркс заглянул на современное предприятие, скажем, на КнААПО, он съел бы свой «Капитал». В цехах просторно, чисто и светло. Орудия производства сами вырабатывают прибавочную стоимость. Пролетариат в чистеньких наглаженных комбинезонах главным образом управляет чудо-техникой. Открытые умные лица, грамотная речь, достоинство общего облика. Ни тени былой забитости и угрюмости. И уж тем более протеста и желания стать могильщиком капитализма.

Но если бы он попал, скажем, на завод, известный как «Амурлитмаш», он подумал бы, что время остановилось. Тяжёлого физического труда там - хоть отбавляй. Мастера отбойного дела выглядят так, как на знаменитой фигуре Мухиной «Рабочий и колхозница».

Если вникнуть в суть экономических отношений, выходит, что со времён классика мало что изменилось. Те, кто занят производством материальных ценностей, то есть прибавочной стоимости, и по сей день собственниками средств производства не являются, и плодами своего труда не распоряжаются. Прибавочный продукт, как по Марксу, достаётся собственникам средств производства. Либо акционерам, либо олигархам, либо, извините, государству в лице госкорпораций и прочих ОАО.

Единственный раз рабочим дали возможность стать собственниками заводов и фабрик даже не при социализме (тогда весь прибавочный продукт распределял госплан), а в начале 90-х, когда шёл первый этап приватизации и на ваучер можно было купить акции родного предприятия. Многие контрольные пакеты акций реально принадлежали коллективам, которые выбирали себе директоров на общем собрании. Но в силу разных причин эксперимент не удался, и заводы с фабриками либо обанкротились, либо вернулись в частные или государственные руки. Так что в каком-то смысле рабочему классу снова нечего терять, кроме своих цепей.

И всё же сегодняшний капитализм существенно отличается от марксового. В чём отличие и кто есть теперь пролетарий? Об этом мы говорили с рабочими, социологами, экономистами и, конечно, последователями Маркса.

Как нас теперь называть?

Первый секретарь Хабаровской краевой организации Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ) Александр Громов отвечает на вопрос однозначно: пролетариат есть. В широком смысле это все те, кто продаёт свою способность к труду. В более узком - все, кто работает по найму на господ капиталистов. В самом узком смысле - это промышленный пролетариат, или рабочий класс. По оценкам КПРФ, в России до 70 миллионов человек можно отнести к пролетариату. Промышленный - насчитывает порядка 20 миллионов человек. Так что компартия по-прежнему называет себя пролетарской. В том смысле, что отстаивает интересы человека труда и считает, что рано или поздно самосознание его поднимется так высоко, что он откажется работать на 0,2 процента господ-капиталистов и снова создаст пролетарское государство.

По мнению директора Института экономических исследований ДВО РАН академика Павла Минакира, в классическом, политическом понимании этого слова пролетариата, конечно, не существует. Но как класс, который создаёт материальные блага, он не только не исчез, он будет существовать всегда. Потому что сколько бы ни говорили, что в современной экономике на первый план выходят финансовые транзакции, спекуляции, виртуальная экономика, Интернет, всё равно в основе всего этого - реальная экономика.

- Если вы не выплавили металл, не добыли газ или уголь, не вырастили зерно, не перевезли всё это с места на место, вам нечем будет торговать, осуществлять финансовые транзакции, - говорит Павел Александрович. - Если вы не построили дома, негде будет реализовать дизайн-проекты.

Другое дело, что традиционный пролетариат в современном мире составляет меньшинство эксплуатируемого класса или класса, создающего прибавочную стоимость, доход, который дальше начинает по полочкам распределяться и раскладываться. Это уже не те, кто стоит у станков и подвергается эксплуатации явной, машинной. Это как раз в основном средний класс, белые, синие воротнички - как говорили социологи середины прошлого века. Появились совершенно новые группы, которые перехватили у традиционного пролетариата пальму первенства в созидании распределяемого дохода.

Социологи, скажем, руководитель отдела исследований Дальневосточной академии госслужбы Березутский, считают, что в современном мире люди уже не делятся на такие большие группы, как пролетариат, крестьянство, трудовая интеллигенция. Их заменили так называемые «страты» - группы людей, объединённых по какому-то признаку. Например, по признаку богатства, по профессиональному признаку (железнодорожники, лесники, машиностроители), по возрастному - молодёжь, средний возраст, пенсионеры. Молодёжь в свою очередь разбита на учащуюся, рабочую и так далее. Определение «страт», теорию их подвижности выдвинул на заре ХХ века русский философ Питирим Сорокин. Революционная Россия выдворила неудобного учёного, и его учение взяли на вооружение в США. В России теория Сорокина как-то не прижилась. Используют его в основном просвещённые социологи. Зато марксово понятие «пролетариат» находит куда больше сторонников.

Как показывают опросы, с лёгкой руки гениального Карла к пролетариату относят себя многие люди, не имеющие прямого отношения к производству материальных благ: учителя, врачи, учёные, артисты и даже пресловутый «офисный плангтон».
Вполне серьёзно пролетариями считают себя многие представители умственного труда.

Например, директор Института прикладной математики ДВО РАН, член-корреспондент Российской академии наук Виктор Быковский гордо заявил нам, что считает себя пролетарием, поскольку источником его существования является исключительно труд.
Заведующий кафедрой философии и культурологии ТОГУ, доктор философских наук Леонид Бляхер философски заметил, что в определённом смысле все мы пролетарии, поскольку с собственностью у нас не совсем всё хорошо.

Смешно сказать, но даже те, кого обычно причисляют к антагонистам пролетариата - капиталисты, тоже считают, что зарабатывают на жизнь своим трудом. В отличных от марксовой политэкономических теориях, доход, который получает капиталист, то есть предприниматель, - это оплата его труда, плата за риск, за организацию, за отказ от употребления дохода на личные цели.

Самое странное, что именно те, кто более всего подходит под определение, пролетариями себя не считают. Три поколения рабочих: ветеран Эдуард Галиев, 50 лет отдавший производству, сорокалетний многостаночник Сергей Гордеев и совсем молодой инженер, управляющий станками с ЧПУ Евгений Дудин, ни секунды не сомневаясь, ответили на наш вопрос, что пролетариат как класс сегодня не существует. Более того, они совершенно искренне не считают себя наёмными работниками. На вопрос, кто они, люди просто называют свою профессию - слесарь, сборщик, инженер.

Почему современные рабочие угнетёнными или эксплуатируемыми себя не считают, а сотрудник банка или какой-нибудь инжиниринговой, логистической компании считает - вопрос, конечно, интересный. Очевидно, самоопределение человека зависит не от места работы и должности, а от того, кем он себя ощущает. Но факт есть факт: от старого доброго пролетариата нынешний промышленный неопролетариат, за отдельными исключениями отличается тем, что совершенно не чувствует себя гегемоном, и практически лишён протестного заряда.
Они протестуют «ногами»

Когда мы поделились этим открытием с нашими собеседниками, каждый выдвинул свою гипотезу происходящего.

- Потому что у власти пока ещё хватает денег, чтобы «подмаслить» пролетариат, - считает Александр Громов. - А в Европе деньги уже практически закончились, так что учение Маркса становится очень популярным.

Если считать подкупом создание рабочей аристократии и среднего класса, которым есть что терять, приватизацию квартир и дач, то это действительно работает. Равно как и развитая социальная политика. Те, кто сегодня производит прибавочную стоимость, мало похожи на угнетённый класс. В большинстве пятидневная рабочая неделя. Есть отпуск, иные социальные гарантии, благоприятные условия труда, зачастую почти инженерный восьмичасовой труд.

Академик Павел Минакир предположил, что дело в самом распределении дохода. Раньше пролетариат производил, а эксплуататоры всё это потребляли и присваивали. Сейчас система присвоения, распределения после вмешательства мощного государства, смешения капитала с государственными структурами стала совсем иной. И если сравнить то, что было в середине XIХ века, и то, что существует сейчас, это вещи не сопоставимые. Общая масса богатства увеличивается. Хотя это совершенно не отменяет того, что процесс поляризации богатства всё равно происходит.

Социологи, например, проректор Дальневосточной академии госслужбы Николай Байков, считают, что отсутствие протеста связано с расслоением и разобщённостью рабочих, делением их на те самые «страты». Сам по себе рабочий класс весьма неоднороден по статусу и по заработной плате. Есть «синие воротнички», операторы технологических линий, обрабатывающих центров. Есть квалифицированные уникальные спецы, которым платят хорошие деньги - те же сварщики или токари, фрезеровщики, слесари наивысших разрядов, масса уникальных специалистов.

Предприятия очень разные. На одних - тяжёлый труд, как на ХСЗ или «Амурлитмаше», на других современные линии, как на Кабеле, КнААПО, Дальреммаше, НПЗ.

Сами рабочие этот момент тоже чувствуют. Эдуард Галиев, ветеран «Дальэнергомаша», с некоторым сожалением заметил, что у рабочего класса сегодня нет той сплочённости, которая была во времена, когда заводы были большими и машины выпускали одну за одной.
Но, пожалуй, самое верное объяснение отсутствия негативного заряда в рабочей среде состоит в том, что в современном мире существует совсем другая форма протеста - как часто говорят, «протеста ногами». Те, кто считает рабочую специальность непрестижной, неденежной, или тяжёлой, просто не идут на производство. Благо существует масса иных возможностей. Те же, кто пришёл в цеха, хорошо зная и об условиях труда и о заработной плате, чаще всего делают свой выбор совершенно осознанно.

Типичный «пролетарий» Сергей Гордеев, слесарь-многостаночник «Дальэнергомаша», пришёл на завод в 1998 году, после службы в армии, в том числе и по контракту. Времена были тяжёлые, многие уходили в торговлю, занимались мелким бизнесом. Но ему хотелось работать только на заводе и именно рабочим.

- Потому что это интересно, когда благодаря твоим рукам из ничего появляется нечто, - говорит Сергей.

За эти годы он освоил много станков, начиная с мелких сверлильных, заканчивая огромным компьютеризированным балансировочным станком, на котором идёт балансировка роторов разного размера. Эта работа требует интеллектуальных усилий - надо посчитать, внести корректировку, рассчитать угол, массу, с учётом всего задать параметры программы. Ему не трудно - по точным наукам в школе была пятёрка.

На вопрос, не поменял бы он место работы на офис или на другую профессию, Сергей отвечает «нет». Ни на банкира, ни на юриста. Потому что ему интересно здесь, на производстве, где есть живое дело.

Выпускник института информационных технологий и проектирования ТОГУ Евгений Дюдин работает на заводе уже три года. Инженер-конструктор станков по профессии, он устроился на вакансию технолога, но вскоре стал совмещать разработку программ для станка с внедрением и работой на этом оборудовании. Говорит: нравится работать с металлом, видеть, как компьютерная трёхмерная модель превращается в реальный агрегат, скажем в осерадиальное колесо с лопатками для компрессора или в деталь для паровой турбины. Нравится осознавать, что таких пятикоординатных станков, на котором он работает, считанные единицы на всём постсоюзном пространстве. И когда бывшие однокурсники спрашивают, почему он не пошёл в торговые представители какой-то фирмы или в менеджеры, где денег больше, он абсолютно честно отвечает: потому что мне нравится производство.

Таких фанатов производства на хабаровских предприятиях много. Скажем, на 12 авиаремонтном заводе в Хабаровске на балансировке двигателей работает молодой парень с высшим гуманитарным образованием. Авиастроитель КнААЗ Василий Паволоцкий, если не остановить, готов дневать и ночевать на заводе. Он, который оперирует сразу тремя станками с ЧПУ, сам задаёт параметры оборудования, выполняет по сути инженерную работу. Гордо несут своё рабочее звание на Амурском кабельном, на Хабаровском судостроительном, на радиоэлектронном заводе.

Одно плохо: с каждым годом число таких вот фанатов производства становится всё меньше.

Исчезающий класс

Мы можем называть его как угодно - пролетариатом или индустриальным сообществом, но рабочий класс сокращается, как шагреневая кожа. И не потому, что труд заменяют машины. И даже не потому, что сокращается производство. Напротив, в Хабаровском крае загрузка предприятий растёт. Только по линии министерства промышленности и транспорта их десятки. Плюс два нефтеперерабатывающих завода, десятки деревообрабатывающих, пяток горнообогатительных комбинатов. Предприятия испытывают явный кадровый голод. Объявления, что требуются станочники, сварщики и прочие основные и вспомогательные рабочие - сплошь и рядом. Им предлагают весьма неплохие деньги. Например, на Хабаровском судостроительном заводе квалифицированный сварщик зарабатывает 60-70 тысяч в месяц.

И тем не менее 70 процентов от числа незанятых вакансий - рабочие. В результате предприятия уже завозят специалистов из Украины и иных бывших советских республик. А что будет дальше - просто трудно представить. Поскольку молодёжи на производство идёт очень немного.
Социологическое исследование, проведённое Дальневосточным институтом управления РАНХиГС при президенте РФ, показывает, что почти 100 процентов выпускников школ хотят получить высшее образование и идут в высшие учебные заведения. И лишь малая часть - 1,5 процента готова идти работать, освоить рабочую специальность. Стать «синим воротничком», то есть поступить в техникум - около 4 процентов. Учащиеся 12 профессиональных училищ края, которые готовят кадры для промышленности, заявили, что поступили туда в основном потому, что не могут заплатить за высшее образование. И лишь очень небольшая часть сознательно выбрала рабочую профессию, просто потому, что нравится.

Если так дальше пойдёт, мы окажемся в весьма незавидном положении. Потому что без человека труда не полетит самолёт, не поплывёт корабль, не выплавится сталь, не закрутится турбина, не будет ни компьютеров, ни телевизоров. Весь этот многообразный материальный мир невозможен без человека труда, мастера своего дела.

Знающие люди говорят, что нежелание молодёжи идти на производство, бегство зрелых людей с предприятий - это не наша российская особенность, а общемировая «фишка». Во всём мире превозносится в первую очередь креативный класс. В противовес «некреативному».

Директор ДальНИИ рынка Вадим Заусаев говорит, что Япония, столкнувшись с этой проблемой в своё время, перенесла значительную часть производства в третьи страны. Но это едва ли не единственный пример решения проблемы подобным образом. И старая Европа, и Америка, и иные развитые страны наряду с новомодными гаджетами, компьютерами, нанотехнологиями производят и суперстанки, и иное оборудование, и самолёты, и корабли. Чёрная металлургия развита в США, Бельгия льёт особую инновационную сталь. Поскольку любое государство понимает: чем меньше производит страна, тем беднее её внутренний рынок, тем больше приходится добывать ресурсов, завозить материальные ценности из-за рубежа, попадать в зависимость от тех, кто производит товары и продукты питания. И напротив, чем разнообразнее, диверсифицированнее экономика, тем она устойчивей к кризисам, тем богаче страна.

Опять же предприятия - это налоги, бюджет, социальные программы, армия и безопасность государства.

Решить проблему с помощью иностранной рабочей силы не удастся: машиностроители - не каменщики, укладывающие тротуарную плитку. На серьёзное производство нужны люди высокой квалификации. Взять то же самолётостроение. Далеко не везде можно использовать там робототехнику. Нужны и сильные умелые клёпальщики, от которых зависит герметичность самолёта, и высочайшего профессионализма слесари, вручную шлифующие специальными агрегатами поверхности. Чтобы поверхность была идеальной, тренироваться в шлифовке надо не менее шести лет.

Гибщик металла на Хабаровском судостроительном заводе - особая элитная рабочая профессия. Программа задаёт режим работы вальцов, которые ходят по толстенному листу металла, придавая ему нужную кривизну. Человек должен быть очень подготовленным. Он чувствует металл, знает особенности его поведения, вносит корректировки в программу. А какой профессионализм у сварщиков, соединяющих судовые секции! Качество шва потом проверят рентгеном.

А потому дело сохранения рабочего класса, как говорил последователь Маркса, - вопрос архиважный.

Верните рабочего на пьедестал

Что нужно сделать, чтобы молодёжь, и не только, вернулась на производство? Сделать их собственниками? Сделать труд интеллектуальным и чистым? Резко повысить статус рабочего человека? Заинтересовать рублём и какими-то социальными благами? Или заставить пройти через рабочие профессии всех ИТР, как это делалось в восьмидесятые на Амурстали?

Секретарь Хабаровской краевой организации КПРФ Александр Громов на этот вопрос отвечает по-партийному. Чтобы люди шли в рабочие, надо изменить экономические отношения. Человек должен работать не на 0,2 процента собственников, а на себя. Чтобы молодёжь вернулась на производство, надо поменять власть вокруг.

Должна быть пропаганда качественного труда, а не обогащения любой ценой.

Герой нашего времени - олигарх, бизнесмен - должен уйти на задний план, а настоящим героем стать тот, без кого немыслим материальный мир.

Начальник управления промышленности минпрома края Виктор Потапов видит выход прежде всего в модернизации производства. «Там, где идёт обновление, - совсем другой блеск в глазах людей, - говорит Виктор Афонасьевич. - Инженеры, рабочие, управляющий персонал работают с интересом. Потому что каждый день приносит что-то новое, требует интеллектуальных усилий.

Таких современных предприятий в крае становится всё больше. Это не только КнААЗ и Амурский кабельный. Это АРКАИМ-металлоконструкция, это «ЭРА», это нефтеперерабатывающие и частично судостроительные заводы, тот же «Амурметалл». Дальреммаш провёл серьёзную модернизацию оборудования, современное - на небольшом предприятии «Дальтехлазер». Современнейшее производство на новых деревообрабатывающих заводах, на новых горнообогатительных.

Другое дело, что не каждое предприятие может себе позволить кардинальное техническое перевооружение. Да и молодёжи нужен не только инновационный труд. Ветеран Эдуард Галиев считает, что в первую очередь надо пересмотреть оплату труда начинающих рабочих. Потому что ученические - слишком небольшие деньги, особенно для тех, у кого есть семьи. Можно заинтересовать молодёжь так, как это было раньше - жильём, подъёмными, чтобы стимул был задерживаться. Ну и, конечно, обновить оборудование.

Социологические исследования это подтверждают. Как говорит Николай Байков, выпускники техникумов и училищ на первое место при трудоустройстве ставят зарплату, на второе - интересную работу и уже потом - условия труда и соцпакет. А потому, по мнению Николая Байкова, главное, что нужно сделать, - заинтересовать бизнес в выплате высокой заработной платы. Чтобы 60 процентов прибыли шло не в карман, а на развитие производства.

- Надо стимулировать предприятия, чтобы их владельцы, современные капиталисты, создавали условия, а не стремились завезти иностранную рабочую силу, стремясь экономить на заработной плате. Это задачи государства. Нам говорят - это противоречит рыночной экономике. Но классический капитализм давно использует эти приёмы, - считает наш эксперт-собеседник.

Его коллега, кандидат социологических наук Юрий Березутский считает, что необходимо уделить внимание профессиональной ориентации, больше демонстрировать молодёжи действующее современное производство. Если в Комсомольске-на-Амуре с этим дела обстоят хорошо, то в других городах края - не особенно.

По мнению директора ДальНИИ рынка Вадима Заусаева, значительная часть работающего населения внутренне не удовлетворена не столько заработной платой или условиями труда, сколько положением в обществе, отсутствием перспективы. Если в социалистические времена рабочий человек не сходил с экранов и газет, выбирался в органы власти, в прямом смысле прославлялся, то сегодня он задвинут на последнюю строчку социальной иерархии. Герои дня - гламурные девицы, олигархи, в лучшем случае - политики и спортсмены.
- И пока мы не поставим рабочего обратно на пьедестал, ситуация с кадрами не изменится, - считает Вадим Константинович.

Автор этих заметок с учёным полностью солидарен. Более того, всегда с восхищением и некоторой завистью относился к тем, кто стоит у станка. И очень надеется, что так же относится к профессионалам большая часть общества.

С пролетарским приветом Раиса ПАЛЕЙ.