Софт- и хард-экономика: битва за ресурсы и мозги
04.07.2013
389
О роли науки в реальной жизни размышляет директор Института экономических исследований ДВО РАН, академик Павел МИНАКИР.
Сегодня много спорят о том, какие инженеры нам нужны для нефтегазохимии или для авиастроения. Некоторые считают, что Дальнему Востоку инженеры вообще не нужны, поскольку здесь невозможно эффективное производство, а лишь добыча и первичная переработка ресурсов.
Академик Павел Минакир считает, что Хабаровскому краю, как и всей России, нужны высококлассные инженеры самого широкого профиля. Только в этом случае у нас есть шанс влиться в мировой тренд развития экономики и остаться сильной державой.
Делать жизнь с кого?
С товарища Билла Гейтса
Юношам, обдумывающим житьё, наверное, очевидно, что мировая битва сегодня разворачивается не вокруг компьютеров, а за природные ресурсы. Но при этом не менее серьёзная, хотя и менее кровопролитная битва идёт и за главную ценность - интеллект.
Общемировой тренд развития экономики и цивилизации заключается в том, что уже сегодня наиболее развитые страны переходят от индустриального типа экономики к постиндустриальному.
Передовые индустриальные страны - к ним относятся вся Европа, Республика Корея, Китай, Тайвань, Латинская Америка во многом, Южная Африка и так далее - обеспечивают основную массу индустриальной продукции. Постиндустриальные страны - к этой фазе уже подошли Япония, США и часть Европы - отказываются постепенно от тяжёлой промышленности, от металлоёмких и энергоёмких производств, вынося их в другие страны. Они, как зонтиком, накрывают это всё - продуцируют идеи, разрабатывают дизайн, модельные образцы, обеспечивают технологией, финансовым контролем, маркетингом, логистикой. А где-то в третьих странах всё это воплощают в металле, шьют, паяют, сваривают и так далее. «Зонтичная», так называемая софт-экономика (мягкая) - самая выгодная на сегодняшний день, самая перспективная. Но большие страны, вроде США, никогда не отказываются от индустрии. Это преимущество большой страны.
На самом деле задача российской экономики, и Хабаровского края, Дальнего Востока заключается в восстановлении индустриальной стадии, которая у нас была развита и благополучно разрушена в 90-е годы. Но восстановление не старой - трудоёмкой, энергоёмкой, металлоёмкой (такая промышленность не имеет шансов на выживание по чисто экономическим соображениям), а формирование новой высокотехнологичной, высокоэффективной, а значит, высокомасштабной промышленности. Основная часть инновационной экономики сосредоточена как раз в индустриальном сегменте. Нововведения, инновации, новые технологии внедряются в области процесса производства, продуктов и так далее, независимо от того, где они разрабатываются.
О благе разрушения в 90-е годы
Есть такой великий экономист Йозеф Шумпетер, который жил в первой половине прошлого века. У него есть теория созидательных волн разрушения, которая подтверждается практикой. Не большевизм - «до основанья, а за тем», а шумпетерианская экономика - это как раз экономика нововведений. Для того, чтобы новое заступило на место старого, должна быть расчищена площадка. Потому что до тех пор, пока эффективно и мощно развивается старая технология, новая не может пройти: новая поначалу более дорогая, более сложная. Это губило советскую экономику: никто не хотел внедрять новые технологии - всем надо было выполнять план и не умничать. Конечно, созидательные волны разрушения работают не так, как у нас в 1991 году. Но что было, то было. Зато появилось место для новых технологий, пусть даже заимствованных - телевизоров, холодильников, автомобилей. Пока это единственный путь, которым может идти страна.
Как Дальний Восток вписать в тренд
Применительно к Дальнему Востоку, учитывая мировой тренд развития, ситуация такова.
Основное условие, которое дало толчок к освоению Дальнего Востока и сейчас является стержнем для развития его, - это природные ресурсы. У нас это углеводороды, лес, рыба, разнообразное минеральное сырьё. И этим нужно заниматься, это естественный и очень достойный способ извлечения дохода, необходимый, чтобы развивать регион, улучшать жизнь людей, обустраивать территорию.
При этом, как показывают исследования, кроме природных ресурсов, есть на территории возможность и для других направлений, соответствующих мировому тренду развития, и этим тоже нужно заниматься.
Дальний Восток состоит, по нашей классификации, из пяти зон. Каждая - это не просто линия на карте. Это однородная территория по условиям ведения экономической деятельности. Даже не по наличию ресурсов, а по условиям ведения хозяйства. Если вы решите в Арктике собирать компьютер, как говорится, бог вам в помощь. Но лучше всё же там пасти оленей, как это всегда делали.
Так вот из этих пяти зон только одна - самый юг - южная часть долины Амура и побережье Приморского края, юг Сахалина, где в принципе возможен переход не просто на восстановление индустриальной стадии экономики, а то самое конструктивное (конкурентоспособное) восстановление, которым идёт и вся страна.
В мире глобализации и мощного вертикального разделения труда в отраслях, производящих отдельные товары, чтобы производство было эффективным, оно должно быть высокомасштабным, иметь широкий рынок. Конкурировать с Китаем, который является всемирной фабрикой по производству трудоёмкой, энергоёмкой и прочей продукции, - это предельно глупо. Даже по стоимости рабочей силы. Это значит обрекать своё население на нищету.
Каким путём для этого можно пойти? Первый - создавать такие производства, которые реально могут быть вписаны в глобальную цепочку разделения труда, то есть стать частью. Это традиционно страшный путь для любой страны. Страшно становиться частью общемировой продукции. Мы привыкли быть самостоятельными и великими. Это некое ментальное предубеждение. Сильное, очень. Но даже если его преодолели, кто сказал, что нашу продукцию стоят и ждут на мировых конвейерах.
Хотя есть много положительных и конструктивных примеров. Например, в авиастроении. В России сегодня производится целый ряд узлов и деталей для «Боинга». Титановые изделия, детали корпуса. «Боинг» имеет гигантскую сеть. И если вы стали частью этой сети, то ваше будущее обеспечено, пока успешен «Боинг».
Второй путь - попытаться найти и организовать такую промышленность, такое производство, которое априори будет иметь характеристики монополиста. То есть то, что никто не сможет произвести, потому что сырья, воображения не хватает. Можно попытаться создать у себя мировую сеть, головное производство которой находится на территории Дальнего Востока. В рамках России - это Газпром, Роснефть, Роскосмос, Росатом.
Мировая практика показывает, что в любой стране, самой экзотичной, как Таиланд, можно наладить высокотехнологичное производство. Там развивается гигантский индустриальный парк. В основе просто кусок земли, планировка, инфраструктура, особые условия для инвесторов.
О принудительном инновационном давлении правительства на экономику
Вопрос в ясной и чёткой идее, настойчивости, политической воле. Если консолидировать вокруг идеи ресурсы, тогда получится результат. У нас холоднее - но мы можем собирать не только автомобили. При условии создания нормального индустриального парка.
Да, у нас холодно. Но когда у тебя сложная, дорогая продукция, в её стоимости тепло - это копейки.
Весь этот плач Ярославны, что нам не хватает на Дальнем Востоке народу, это несерьёзно. Будет много народу ровно тогда, когда он нужен будет, когда у него будет возможность здесь работать и получать нормальный доход. Причём доход, приличный, приличествующий тем условиям, в которых люди живут. Потому что каждый человек, которому предложат работу на Дальнем Востоке, посмотрит контракт. И сравнит, сколько придётся платить за аренду квартиры, сколько стоит пролёт, что мне предлагает фирма, и определит, выгоднее поехать сюда или в Испанию, или в Таиланд, или в Бразилию.
Наш инженер получает тысячу евро. Рабочий на конвейере «Хёнде» получает 4 тысячи долларов. Плюс концерн построил в индустриальном парке собственный индустриальный комплекс для тех, кто там работает. Плюс бесплатное медицинское обслуживание, плюс оплачиваемая учёба детей за границей.
При этом автомобили «Хёнде» конкурентоспособны во всём мире.
Проблема в том, что строить три судна в год - так каждое будет золотым. Даже если не платить, а брать деньги с инженеров, и то окупить невозможно.
Сделать производство современным и массовым - это национальная задача
Корейцы поставили национальную задачу - создать судостроительную промышленность - и создали. Таиланд поставил задачу построить индустриальный парк - и построил. Если мы ставим задачу возродить гражданское самолётостроение, надо это стимулировать. Тогда скажите господину Сухому - вот тебе рынок, эшелонированный во времени, мы поможем при условии, что ты будешь поставлять на внутренний рынок, и принудительно введём запретительные пошлины на импортные самолёты. ВТО - сказки. Все могут, а мы не можем. Разве наши авиакомпании не государственные? Тупо вводите порядок одобрения сделок. И всё, будет одобрена только своя сделка. Конечно, при условии, что наш лучше или не хуже, чем импортные аналоги.
И Республика Корея, и Япония, и многие иные страны добились серьёзных экономических успехов в результате принудительного инновационного давления правительства на свою экономику. И они шли на заимствование, копирование, приглашение иностранных специалистов. Знаменитые корейские верфи изначально создавались британскими инженерами.
Сегодня там работает 55 тысяч человек. Уровень технологии, техники, инженерной подготовки - высочайший. В основном - роботолинии. Люди - только на сборочном конвейере финальном. Одновременно в доках собирают по 12 судов. В одном доке - 4 судна сразу. Контейнеровозы, газовозы, нефтеналивные танкеры.
По другую сторону залива огромный комплекс - 2 миллиона автомобилей в год. На одной площадке несколько заводов. Работает 27 тысяч человек. Плюс 7 тысяч работают как самостоятельные бизнесмены. То есть они в кооперации. Им «Хёнде» предоставило участки земли, чтобы они сами там делали мелкие части. Они называют это комплекс. Мы - кластер.
О безобразии в технических вузах и что есть великая держава
У нас ситуация несколько иная. Нам не надо рассылать людей по всему миру, чтобы готовить инженеров. Нам нужно прекратить безобразие, которое происходит в сфере инженерного образования.
Вузы поставили в такие условия. Им дают три копейки из госбюджета на подготовку, а остальное они должны зарабатывать сами. Вот и готовят менеджеров, дизайнеров, юристов.
Поэтому инженеров мало. Были бы бюджетные места - было бы больше.
Финансирование из госбюджета - это благодеяние для вузов? Кто сказал? Где это так поставлено, в какой стране? Нигде на самом деле. Потому что госбюджет - это наши налоги, которые в том числе платят и предприятия, и предприниматели, которым нужны инженеры. Так ваша святая обязанность готовить инженеров. Нет? Тогда скажите - мы прекращаем финансирование. Те, кому нужны инженеры, скидывайтесь и содержите свои вузы. Так и получается сейчас. Полиметаллу нужны свои гидрометаллурги, они 100 человек обучили, КнААЗу нужны авиаинженеры - они их обучают, и так далее.
Но подготовка инженера - это 10 лет. Никто это не предугадает, какая отрасль будет на подъёме через 10 лет, какие нужны будут специалисты. Во всём мире инженеров готовят не для конкретного производства. Это не ПТУ, которое готовит токарей. Там готовят людей, которые в состоянии всю жизнь учиться, гибко перестраиваться, соответствовать уровню, учиться самостоятельно и всю жизнь. Это требует универсальной подготовки.
В начале прошлого века весь мир копировал российскую систему инженерной подготовки. Широкопрофильной. С адресной специализацией на самых последних этапах учения. Те же американцы. И во многом немцы. Была школа. Она стремительно теряется. Её нельзя терять. Если она потеряется, мы потеряем тот самый человеческий ресурс, без которого уже не важно будет, добывать нам ресурсы или строить автомобили. К счастью, в лучших технических вузах страны - их ещё достаточно много на сегодняшний день - ещё остались довольно большие когорты профессуры, которая в состоянии решать задачу высококлассной подготовки специалистов. Без высококвалифицированного инженерного корпуса реальное производство с места не стронется. А реальное производство, на какую бы ступень эта софт-экономика не поднялась, это очень важная вещь. В Японии почти не осталось реального производства, потому что тяжело с ресурсами. В Штатах его очень много. Это эффект большой страны. С огромными ресурсами. В этом её сила. Это и называется «великая экономическая держава». Каковой может быть и Россия.
Поднять инженерное сословие
А вот, чтобы инженерное сословие поднять, вы прежде всего поднимите его репутацию в деле, в промышленности. Измените условия контрактов, оплаты этих инженеров. Привяжите оплату, контракты инженеров к реальному уровню их знаний, умений и работы. Измените общественный климат в стране. Человек только тогда будет всю жизнь посвящать этой деятельности и не мыслить себя вне профессии, когда он ощутит, что он главный, а не какой-то чиновник, который может в любой момент поставить на его место своего однокашника.
Можно ли это сделать в рамках отдельного края - не знаю. Но попытки полезны. Большая страна состоит из отдельных городов, отдельных территорий.
Подготовила
Кира Елдашова.
Сегодня много спорят о том, какие инженеры нам нужны для нефтегазохимии или для авиастроения. Некоторые считают, что Дальнему Востоку инженеры вообще не нужны, поскольку здесь невозможно эффективное производство, а лишь добыча и первичная переработка ресурсов.
Академик Павел Минакир считает, что Хабаровскому краю, как и всей России, нужны высококлассные инженеры самого широкого профиля. Только в этом случае у нас есть шанс влиться в мировой тренд развития экономики и остаться сильной державой.
Делать жизнь с кого?
С товарища Билла Гейтса
Юношам, обдумывающим житьё, наверное, очевидно, что мировая битва сегодня разворачивается не вокруг компьютеров, а за природные ресурсы. Но при этом не менее серьёзная, хотя и менее кровопролитная битва идёт и за главную ценность - интеллект.
Общемировой тренд развития экономики и цивилизации заключается в том, что уже сегодня наиболее развитые страны переходят от индустриального типа экономики к постиндустриальному.
Передовые индустриальные страны - к ним относятся вся Европа, Республика Корея, Китай, Тайвань, Латинская Америка во многом, Южная Африка и так далее - обеспечивают основную массу индустриальной продукции. Постиндустриальные страны - к этой фазе уже подошли Япония, США и часть Европы - отказываются постепенно от тяжёлой промышленности, от металлоёмких и энергоёмких производств, вынося их в другие страны. Они, как зонтиком, накрывают это всё - продуцируют идеи, разрабатывают дизайн, модельные образцы, обеспечивают технологией, финансовым контролем, маркетингом, логистикой. А где-то в третьих странах всё это воплощают в металле, шьют, паяют, сваривают и так далее. «Зонтичная», так называемая софт-экономика (мягкая) - самая выгодная на сегодняшний день, самая перспективная. Но большие страны, вроде США, никогда не отказываются от индустрии. Это преимущество большой страны.
На самом деле задача российской экономики, и Хабаровского края, Дальнего Востока заключается в восстановлении индустриальной стадии, которая у нас была развита и благополучно разрушена в 90-е годы. Но восстановление не старой - трудоёмкой, энергоёмкой, металлоёмкой (такая промышленность не имеет шансов на выживание по чисто экономическим соображениям), а формирование новой высокотехнологичной, высокоэффективной, а значит, высокомасштабной промышленности. Основная часть инновационной экономики сосредоточена как раз в индустриальном сегменте. Нововведения, инновации, новые технологии внедряются в области процесса производства, продуктов и так далее, независимо от того, где они разрабатываются.
О благе разрушения в 90-е годы
Есть такой великий экономист Йозеф Шумпетер, который жил в первой половине прошлого века. У него есть теория созидательных волн разрушения, которая подтверждается практикой. Не большевизм - «до основанья, а за тем», а шумпетерианская экономика - это как раз экономика нововведений. Для того, чтобы новое заступило на место старого, должна быть расчищена площадка. Потому что до тех пор, пока эффективно и мощно развивается старая технология, новая не может пройти: новая поначалу более дорогая, более сложная. Это губило советскую экономику: никто не хотел внедрять новые технологии - всем надо было выполнять план и не умничать. Конечно, созидательные волны разрушения работают не так, как у нас в 1991 году. Но что было, то было. Зато появилось место для новых технологий, пусть даже заимствованных - телевизоров, холодильников, автомобилей. Пока это единственный путь, которым может идти страна.
Как Дальний Восток вписать в тренд
Применительно к Дальнему Востоку, учитывая мировой тренд развития, ситуация такова.
Основное условие, которое дало толчок к освоению Дальнего Востока и сейчас является стержнем для развития его, - это природные ресурсы. У нас это углеводороды, лес, рыба, разнообразное минеральное сырьё. И этим нужно заниматься, это естественный и очень достойный способ извлечения дохода, необходимый, чтобы развивать регион, улучшать жизнь людей, обустраивать территорию.
При этом, как показывают исследования, кроме природных ресурсов, есть на территории возможность и для других направлений, соответствующих мировому тренду развития, и этим тоже нужно заниматься.
Дальний Восток состоит, по нашей классификации, из пяти зон. Каждая - это не просто линия на карте. Это однородная территория по условиям ведения экономической деятельности. Даже не по наличию ресурсов, а по условиям ведения хозяйства. Если вы решите в Арктике собирать компьютер, как говорится, бог вам в помощь. Но лучше всё же там пасти оленей, как это всегда делали.
Так вот из этих пяти зон только одна - самый юг - южная часть долины Амура и побережье Приморского края, юг Сахалина, где в принципе возможен переход не просто на восстановление индустриальной стадии экономики, а то самое конструктивное (конкурентоспособное) восстановление, которым идёт и вся страна.
В мире глобализации и мощного вертикального разделения труда в отраслях, производящих отдельные товары, чтобы производство было эффективным, оно должно быть высокомасштабным, иметь широкий рынок. Конкурировать с Китаем, который является всемирной фабрикой по производству трудоёмкой, энергоёмкой и прочей продукции, - это предельно глупо. Даже по стоимости рабочей силы. Это значит обрекать своё население на нищету.
Каким путём для этого можно пойти? Первый - создавать такие производства, которые реально могут быть вписаны в глобальную цепочку разделения труда, то есть стать частью. Это традиционно страшный путь для любой страны. Страшно становиться частью общемировой продукции. Мы привыкли быть самостоятельными и великими. Это некое ментальное предубеждение. Сильное, очень. Но даже если его преодолели, кто сказал, что нашу продукцию стоят и ждут на мировых конвейерах.
Хотя есть много положительных и конструктивных примеров. Например, в авиастроении. В России сегодня производится целый ряд узлов и деталей для «Боинга». Титановые изделия, детали корпуса. «Боинг» имеет гигантскую сеть. И если вы стали частью этой сети, то ваше будущее обеспечено, пока успешен «Боинг».
Второй путь - попытаться найти и организовать такую промышленность, такое производство, которое априори будет иметь характеристики монополиста. То есть то, что никто не сможет произвести, потому что сырья, воображения не хватает. Можно попытаться создать у себя мировую сеть, головное производство которой находится на территории Дальнего Востока. В рамках России - это Газпром, Роснефть, Роскосмос, Росатом.
Мировая практика показывает, что в любой стране, самой экзотичной, как Таиланд, можно наладить высокотехнологичное производство. Там развивается гигантский индустриальный парк. В основе просто кусок земли, планировка, инфраструктура, особые условия для инвесторов.
О принудительном инновационном давлении правительства на экономику
Вопрос в ясной и чёткой идее, настойчивости, политической воле. Если консолидировать вокруг идеи ресурсы, тогда получится результат. У нас холоднее - но мы можем собирать не только автомобили. При условии создания нормального индустриального парка.
Да, у нас холодно. Но когда у тебя сложная, дорогая продукция, в её стоимости тепло - это копейки.
Весь этот плач Ярославны, что нам не хватает на Дальнем Востоке народу, это несерьёзно. Будет много народу ровно тогда, когда он нужен будет, когда у него будет возможность здесь работать и получать нормальный доход. Причём доход, приличный, приличествующий тем условиям, в которых люди живут. Потому что каждый человек, которому предложат работу на Дальнем Востоке, посмотрит контракт. И сравнит, сколько придётся платить за аренду квартиры, сколько стоит пролёт, что мне предлагает фирма, и определит, выгоднее поехать сюда или в Испанию, или в Таиланд, или в Бразилию.
Наш инженер получает тысячу евро. Рабочий на конвейере «Хёнде» получает 4 тысячи долларов. Плюс концерн построил в индустриальном парке собственный индустриальный комплекс для тех, кто там работает. Плюс бесплатное медицинское обслуживание, плюс оплачиваемая учёба детей за границей.
При этом автомобили «Хёнде» конкурентоспособны во всём мире.
Проблема в том, что строить три судна в год - так каждое будет золотым. Даже если не платить, а брать деньги с инженеров, и то окупить невозможно.
Сделать производство современным и массовым - это национальная задача
Корейцы поставили национальную задачу - создать судостроительную промышленность - и создали. Таиланд поставил задачу построить индустриальный парк - и построил. Если мы ставим задачу возродить гражданское самолётостроение, надо это стимулировать. Тогда скажите господину Сухому - вот тебе рынок, эшелонированный во времени, мы поможем при условии, что ты будешь поставлять на внутренний рынок, и принудительно введём запретительные пошлины на импортные самолёты. ВТО - сказки. Все могут, а мы не можем. Разве наши авиакомпании не государственные? Тупо вводите порядок одобрения сделок. И всё, будет одобрена только своя сделка. Конечно, при условии, что наш лучше или не хуже, чем импортные аналоги.
И Республика Корея, и Япония, и многие иные страны добились серьёзных экономических успехов в результате принудительного инновационного давления правительства на свою экономику. И они шли на заимствование, копирование, приглашение иностранных специалистов. Знаменитые корейские верфи изначально создавались британскими инженерами.
Сегодня там работает 55 тысяч человек. Уровень технологии, техники, инженерной подготовки - высочайший. В основном - роботолинии. Люди - только на сборочном конвейере финальном. Одновременно в доках собирают по 12 судов. В одном доке - 4 судна сразу. Контейнеровозы, газовозы, нефтеналивные танкеры.
По другую сторону залива огромный комплекс - 2 миллиона автомобилей в год. На одной площадке несколько заводов. Работает 27 тысяч человек. Плюс 7 тысяч работают как самостоятельные бизнесмены. То есть они в кооперации. Им «Хёнде» предоставило участки земли, чтобы они сами там делали мелкие части. Они называют это комплекс. Мы - кластер.
О безобразии в технических вузах и что есть великая держава
У нас ситуация несколько иная. Нам не надо рассылать людей по всему миру, чтобы готовить инженеров. Нам нужно прекратить безобразие, которое происходит в сфере инженерного образования.
Вузы поставили в такие условия. Им дают три копейки из госбюджета на подготовку, а остальное они должны зарабатывать сами. Вот и готовят менеджеров, дизайнеров, юристов.
Поэтому инженеров мало. Были бы бюджетные места - было бы больше.
Финансирование из госбюджета - это благодеяние для вузов? Кто сказал? Где это так поставлено, в какой стране? Нигде на самом деле. Потому что госбюджет - это наши налоги, которые в том числе платят и предприятия, и предприниматели, которым нужны инженеры. Так ваша святая обязанность готовить инженеров. Нет? Тогда скажите - мы прекращаем финансирование. Те, кому нужны инженеры, скидывайтесь и содержите свои вузы. Так и получается сейчас. Полиметаллу нужны свои гидрометаллурги, они 100 человек обучили, КнААЗу нужны авиаинженеры - они их обучают, и так далее.
Но подготовка инженера - это 10 лет. Никто это не предугадает, какая отрасль будет на подъёме через 10 лет, какие нужны будут специалисты. Во всём мире инженеров готовят не для конкретного производства. Это не ПТУ, которое готовит токарей. Там готовят людей, которые в состоянии всю жизнь учиться, гибко перестраиваться, соответствовать уровню, учиться самостоятельно и всю жизнь. Это требует универсальной подготовки.
В начале прошлого века весь мир копировал российскую систему инженерной подготовки. Широкопрофильной. С адресной специализацией на самых последних этапах учения. Те же американцы. И во многом немцы. Была школа. Она стремительно теряется. Её нельзя терять. Если она потеряется, мы потеряем тот самый человеческий ресурс, без которого уже не важно будет, добывать нам ресурсы или строить автомобили. К счастью, в лучших технических вузах страны - их ещё достаточно много на сегодняшний день - ещё остались довольно большие когорты профессуры, которая в состоянии решать задачу высококлассной подготовки специалистов. Без высококвалифицированного инженерного корпуса реальное производство с места не стронется. А реальное производство, на какую бы ступень эта софт-экономика не поднялась, это очень важная вещь. В Японии почти не осталось реального производства, потому что тяжело с ресурсами. В Штатах его очень много. Это эффект большой страны. С огромными ресурсами. В этом её сила. Это и называется «великая экономическая держава». Каковой может быть и Россия.
Поднять инженерное сословие
А вот, чтобы инженерное сословие поднять, вы прежде всего поднимите его репутацию в деле, в промышленности. Измените условия контрактов, оплаты этих инженеров. Привяжите оплату, контракты инженеров к реальному уровню их знаний, умений и работы. Измените общественный климат в стране. Человек только тогда будет всю жизнь посвящать этой деятельности и не мыслить себя вне профессии, когда он ощутит, что он главный, а не какой-то чиновник, который может в любой момент поставить на его место своего однокашника.
Можно ли это сделать в рамках отдельного края - не знаю. Но попытки полезны. Большая страна состоит из отдельных городов, отдельных территорий.
Подготовила
Кира Елдашова.