Маленькие люди большого ВВП

Многие москвичи путают Хабаровск с Владивостоком. Называют наш край Приморским либо Амурским. Не мудрено - слишком мы далеки друг от друга. На расстоянии восьми с половиной тысяч километров от центра, видимо, почти все сливается и смазывается. Амур - нитка на карте России. Протока Казакевичева и вовсе в масштабы страны не вписывается. И где уж тут разглядеть мизерные острова у Хабаровска, по запарке названные некоторыми центральными СМИ намывными.

Увы, наш Большой Уссурийский и Тарабаров - не намывные острова. Подтопляемые - да. Теперь проще, наверное, было бы их затопить. И списать на стихию тот гром среди ясного неба, которым стало для нас дополнительное «пограничное соглашение», подписанное в числе 13 других документов в ходе пекинского визита президента Путина.

С прошлой пятницы мы пытаемся разобраться: почему и за что? Как маленьких людей из «точки на карте», нас, конечно, интересуют «местечковые интересы» - не на расстоянии, а здесь, на месте, мы знаем нашу землю и что на ней откуда и куда втекает и вытекает.

Но чтобы вписать себя в контекст государства, хотелось бы понять логику его президента. Вряд ли здесь обошлось без запаха нефти. Если политика - это концентрированное выражение экономики и наоборот, то хроника последних лет эту версию подтверждает.

Не в этом году, а значительно раньше, когда экспорт нефти из Сибири на Дальний Восток только планировался, говорилось о нефтепроводе Ангарск - Дацин (северо-восток Китая). Это был проект компании «ЮКОС», доведенный до технико-экономического обоснования. Более того, для прокладки трубы «ЮКОС» даже готов был найти деньги (два с половиной миллиарда долларов) и подписал соглашение с Китайской национальной нефтегазовой корпорацией. Соглашение о поставках российской нефти из Ангарска в Дацин в объеме до 30 миллионов тонн.

Однако недаром говорят: чужой пример – другим наука. Примерно на этом этапе вдруг проявилась компания «Транснефть» с идеей более глобального - государственного масштаба. Дескать, трубу надо строить не в Китай, а в родную Находку, чтобы параллельно развивать ресурсную базу Восточной Сибири. Пошли разговоры про десятки миллиардов долларов.

И российское правительство приняло компромиссное решение - строить трубу Ангарск - Находка, с ответвлением на Дацин.

А потом началось «дело «ЮКОСа». Его, конечно, можно назвать трубой, но несколько в другом смысле…

Весной уже этого года российские железнодорожники, помнится, заявляли, что президент потребовал от них наладить поставку нефти в Китай по железной дороге, а уже потом думать о трубе. Нефтяные 30 миллионов тонн в год цистернами - заманчивая загрузка в реанимации Байкало-Амурской магистрали.

Правда, перевозка нефти в цистернах в три раза дороже, чем ее перекачка по трубе. Но у нас особо «грузиться» проблемой потребителя в таких вопросах не привыкли. Вернее, привыкли, что потребитель от монополиста-перевозчика никуда не денется. И нам, дальневосточникам, действительно, тут некуда деться. Но это нам. А Китайская национальная нефтяная корпорация в середине мая этого года подписала соглашение с казахской нефтяной компанией о строительстве нефтепровода из центрального Казахстана до Алашанькоу (запад Китая).

На подписании соглашения между двумя коммерческими компаниями присутствовали президенты Китая и Казахстана. Еще бы! Казахская нефть с Каспия потечет в обход России мощностью (в перспективе) 100 миллионов тонн в год. И уже до конца этого года азиатские партнеры запланировали прокачать по новому трубопроводу около шести миллионов тонн нефти. В их совместных планах и строительство газопровода. России предложили присоединиться…

В итоге аналитики начали размышлять на тему – Россия теряет китайский рынок нефти. Этим летом некоторые прогнозы расширили географию – речь пошла не просто о китайском рынке, а об азиатском рынке нефти и газа вообще (Южная Корея активизировалась в Индонезии с газовым проектом «Тангу»).

На этом фоне пекинский визит президента Путина, пожалуй, можно считать принципиальным. В числе 13 подписанных документов есть и соглашение о стратегическом сотрудничестве между Газпромом и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией. Есть и обещание китайской стороны - инвестировать в российскую экономику 12 миллиардов долларов в ближайшие пять-десять лет.

Позиция Китая понятна - у великой державы свой единый интерес и единая цель. Причем в этом интересе едино уживаются и финансовые корпорации, и государство.

У России, получается, слишком много разных интересов. Интересы нефтяников, газовиков, железнодорожников, силовиков и т.п. - все с виду государственные, на деле у каждого свои. Видимо, поэтому ничего конкретного в ходе китайского визита не сказал Путин по поводу нефтепровода Ангарск - Дацин. Единственное, накануне поездки он заявлял, что маршрут восточного нефтепровода будет определен из «национальных интересов России».

Вероятно, маленькие хабаровские острова в зону «национальных интересов» страны не входят. Или входят по-другому. Когда проще поступиться землей, чем разобраться с собственной экономикой, интересами ее компаний и олигархов. Когда проще договориться с китайским партнером, чем объяснить собственному народу стратегические и национальные интересы своего государства.

Впрочем, один процент от численности всего российского населения - это уж очень «маленькие люди»?..