Безусловный отказ

Находясь в государственных, правоохранительных и регистрирующих органах, нужно крайне внимательно подписывать предлагаемые документы. Помнить о том, что росчерком пера можешь перечеркнуть привычный уклад собственной жизни. И исправить совершенное будет невероятно тяжело.

Об одной подобной истории рассказывает адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации Михаил Слепцов

Неосторожно «подмахнув» документ у нотариуса, человек едва не стал «бомжем»

Брат и сестра

Сводные брат и сестра с детства ладили между собой, жили, можно сказать, душа в душу, хотя всегда знали, что и матери, и отцы у них разные.  Мать Антона Зайченко (сведения об участниках судебного дела изменены в целях соблюдения Кодекса профессиональной этики адвоката) и отец Марины Сметана сошлись, стали жить вместе, а затем и поженились, когда Антону и Марине не было еще и десяти. Они вместе бегали в школу на занятия, помогали взрослым в хозяйстве, поскольку жизнь в своем доме на окраине шахтерского Чегдомына подразумевала множество хлопот.

Шли годы. Выйдя замуж, Марина стала жить отдельно. Антон же, поскитавшись по свету, остался с их родителями, которые получили от шахты двухкомнатную благоустроенную квартиру в центре поселка. С годами у него появилась большая проблема - тяга к спиртному. С вредной этой привычкой безвольный Антон поделать ничего не мог: периодически он напивался с друзьями, что говорится, «в хлам», сильно страдал затем с похмелья, часто из-за этого болел. Оставшись к тому времени одна, мать Антона, как могла, пыталась вытащить его из жуткого водоворота: поставила на учет в наркодиспансере, водила к лучшим в поселке врачам. Марина тоже заботилась о сводном брате, покупала нужные лекарства, что приносило эффект: Антон мог не пить месяцами, добросовестно трудился, на работе в такие месяцы просветления его даже хвалили.

Переживания за сына подточили здоровье матери. В июле 2011 года она тихо скончалась, шепча перед смертью только одно слово: «Антоша, Антоша…»

Разобрав документы матери, брат и сестра обнаружили ее завещание. Как и следовало ожидать, и квартиру, единоличной собственницей которой она стала после смерти отца Марины, и предметы домашней обстановки она завещала Антону. Но сына перспектива получить наследство не очень-то обрадовала:

- Знаешь, сестра, оформляй-ка ты все на себя… Иначе это когда-нибудь кончится тем, что я по пьянке продам квартиру. Ты же знаешь, сколько жуликов вьется сейчас вокруг таких, как я: одиноких, слабохарактерных и обеспеченных жильем… Вон вчера опять по телевизору показывали про банду хабаровских «черных риэлторов». Я, конечно, идиот, каких мало, но совсем не хочу закончить свою жизнь в сугробе под забором. Тебе же я всегда верил, ты меня не бросишь и квартиру  сохранишь…

Договорившись между собой,  они 20 августа направились к одному из местных нотариусов.

Тот встретил их почему-то неласково, хотя Антона знал хорошо: тот не раз занимал у него денег на выпивку, не забывая, впрочем, всегда долги возвращать.

- Отказ от завещания в пользу Марины невозможен! - почти кричал нотариус. - Она тебе не родная, а  отказ может быть оформлен только в пользу одного из наследников по закону, т.е. родственников. Марина Сметана к ним не относится.

Однако через полчаса препирательств и возражений присутствовавшей здесь же Марины, доказывавшей, что их родители состояли в официальном браке, и, значит, они должны считаться родственниками, нотариус смягчился. Бурча  себе под нос, он сел за компьютер и стал сочинять какой-то документ, одновременно разъясняя Антону и Марине - какие еще справки им необходимо собрать, чтобы подтвердить законность брака их родителей, сведения о  рождении и факт совместного проживания.

- Подпиши вот здесь, - он дал напечатанный документ Антону.

- Да я сегодня «с похмелья», ничего не соображаю и очки дома забыл. Пусть сестра почитает…

- Посторонние не могут посвящаться в тайну нотариальных действий. Расписывайся и иди собирать недостающие документы…

Считая, что нотариус сочинил его отказ от наследства в пользу сводной сестры, Зайченко, не читая, «подмахнул» бумагу, напечатанную мелким шрифтом, и они ушли.

По всем основаниям

В январе следующего года, за несколько дней до истечения шестимесячного срока для принятия наследства, они снова вдвоем пришли в нотариальную контору, чтобы убедиться, что с оформлением квартиры все идет нормально и никаких  бумаг больше не потребуется. Каково же было их удивление, когда помощник нотариуса, заглянув в нотариальное дело, спросила их - зачем они вообще сюда ходят?

- Вы, Зайченко, еще 20 августа оформили свой отказ от наследства. Вот это ваше заявление, у меня в руках. Больше от вас ничего не требуется…

- Отказ в чью пользу?

- Ни в чью. Отказ по всем основаниям: и по завещанию, и по закону. Так что вы теперь не наследник. А сестра ваша сводная - тем более…

Грома, как известно, в январе не бывает. И все-таки он прогремел. Причем с ясного неба. Какими бы несведущими ни были брат и сестра, они сразу поняли, что в одночасье лишились родительской квартиры.

По закону любой наследник вправе отказаться от полагающегося ему наследства. Причем отказ такой бывает двух видов. Так называемый «направленный отказ» - это отказ в чью-то пользу. «Безусловный отказ» - это отказ «в никуда», ни в чью пользу. Отказываюсь, и все тут. А кто после этого будет наследником - мне не важно…

Согласитесь - не наша ситуация. Зайченко ведь твердо заявлял, что хочет отказаться в пользу сводной сестры. И если это было оформить невозможно - зачем же было нотариусу, вопреки его воле, оформлять отказ безусловный? Частично ситуацию могло бы спасти, если был бы оформлен только отказ от завещания. Тогда Зайченко, как единственный оставшийся к тому времени в живых сын умершей, мог бы наследовать по закону, как наследник первой очереди. Но отказ, как объявила помощник нотариуса, был по всем основаниям: и по завещанию, и по закону. И под ним стояла подпись Антона. Причем отказ этот, согласно Гражданскому кодексу, назад забрать невозможно. Его можно  признавать недействительным только в судебном порядке.

Особенно обидным брату и сестре показалось то, что в сентябре по рекомендации нотариуса они еще приносили ему якобы недостававшие справки. Если безусловный отказ 20 августа Антоном уже был подписан - к чему тогда в сентябре были все эти бумажки, за каждую из которых в разных учреждениях и организациях приходилось платить, и немало?

Тут же,  «по горячим следам», поданное Зайченко заявление в прокуратуру района никаких видимых результатов не дало. В полученном ответе лишь описывалось произошедшее, вновь утверждалось, что сводная сестра в круг наследников не входит, и отказаться в ее пользу было невозможно, и давалась общая рекомендация оспорить действия нотариуса в суде. В общем, почти по известной присказке: «Если вас пополам переехало трамваем - обращайтесь в суд»…

Судебные качели

Местные юристы помогли оформить заявление в суд об обжаловании действий нотариуса. О его качестве сказать просто нечего. Здесь в кучу было смешано все: и то, что нотариус не проверил дееспособность Антона, и что Зайченко был в подавленном состоянии после смерти матери, и что  был «с похмелья» и без очков… Не было в нем только главного: четкой правовой позиции и доказательств. Достаточно сказать  о том, что по закону действия нотариуса в суде можно обжаловать лишь в десятидневный срок. Срок этот с 20 августа к февралю следующего года, когда оформлялось заявление, был, как вы догадываетесь,  безнадежно пропущен…

Судебное разбирательство в районном суде, хотя и не было быстрым, свелось в основном к выяснению формальных моментов: был ли Зайченко к моменту подписания заявления об отказе от наследства признан недееспособным или нет? Сам ли подписал документ? Не страдал ли в тот момент каким-либо психическим расстройством? Вызванный в суд нотариус, конечно, заявил, что Антон был в момент подписания заявления об отказе от наследства по всем основаниям вполне адекватен, что права его и последствия подписания ему разъяснялись… При этом он терял квартиру? Становился, по сути, «бомжем»? - Ну, так он взрослый человек, сам отвечает за свои действия…

В июне суд вынес решение. Зай­ченко было отказано. И снова по всем основаниям: был дееспособен, подписал сам, психических расстройств не имел.

По оглашении решения Антон подавленно молчал, а сестра рыдала навзрыд. Пожалевшая ее помощник одного из судей отвела Марину в сторонку и порекомендовала обратиться в Хабаровск, к адвокатам. Так Марина Сметана появилась в нашем адвокатском бюро.

Изучение судебного решения и представленных документов показало, что основания к подаче апелляции имеются. Хотя бы потому, что суд, как говорится, «шел в комнату, а попал в другую». В суд было подано заявление об оспаривании нотариального действия, а судебным решением была отклонена просьба в признании отказа от наследства недействительным. Между тем, такого рода просьбы, заявления рассматриваются совсем в ином, не особом, а исковом порядке: с привлечением потенциальных наследников после состоявшегося отказа, к которым наследство может перейти.

Выступая перед судьями апелляционной инстанции краевого суда, я не скрывал, что Зайченко - человек пьющий. Но он - гражданин. И у него, между прочим, есть права. Например, право на жилище. Право на достойную старость. В конце концов, право на разъяснение ему его прав и негативных последствий совершаемых им действий, как того требует Кодекс профессиональной этики нотариуса. Почему, например, нотариус не предложил ему не спешить с подписанием документа, лишавшего его единственного жилья, а пойти и подумать, зайдя в нотариальную контору хотя бы через несколько дней? Ведь срока впереди было почти полгода.

К тому моменту мы уже подали в интересах Зайченко в Верхнебуреинский районный суд новое заявление. Исковое. С привлечением к делу потенциальных наследников, к которым квартира может перейти, если отказ от наследства все-таки будет признан состоявшимся. Один из таких наследников, внук умершей, проживал аж в Волгограде. Суть нового заявления сводилась к тому, что Зайченко совершил свой отказ, добросовестно заблуждаясь в том, что он подписывает. То есть совершил одностороннюю сделку  в состоянии заблуждения. А это - спор о праве. И уже хотя бы поэтому предыдущее решение районного суда оставлять в силе было нельзя.

Коллегия краевого суда, заслушав доклад судьи Аноприенко К.В., с нашими доводами согласилась. Неверное судебное решение было отменено. Брату и сестре предстояли новые судебные баталии.

«Недаром в вагоне играет гармошка…»

Осенний Чегдомын после прошедшего накануне небольшого дождя встречал таким знакомым всем северянам прелым запахом лиственничной хвои, чудесными видами с высокого бугра, на котором расположен этот красивый поселок, на работающую шахту, отвалы угля, заросшие багульником мари и стремительную речку с висячим мостом. Радовала глаз ухоженность улиц, красота палисадников и первая брусника у торгующих бабушек, которой так знаменит район.

Сложность предстоящего нового процесса заключалась в том, что даже в случае признания безусловного отказа недействительным, шестимесячный срок для принятия наследства со стороны Антона Зайченко был к тому времени пропущен более чем на полгода. А вот волгоградский наследник, с которым созвонился нотариус, срок этот не пропустил. До нас дошли слухи, что злые языки, из числа сведущих людей, злорадствуют по этому поводу. Эти самые языки не учли только того, что принять наследство можно не только подав заявление нотариусу в шестимесячный срок, но и путем совершения фактических действий, направленных на его принятие. Что и сделал Зайченко. Все это время он проживал в спорной квартире. Пользовался  предметами домашней обстановки, завещанными ему матерью. То есть фактически вступил в наследование, что подтвердили в суде свидетели.

Были представлены суду и иные доказательства, подтверждавшие, что, подписывая отказ от наследства, Антон считал, что он отказывается в пользу сестры, то есть добросовестно заблуждался… Удалось доказать даже то, что «падчерица», кем для умершей являлась Марина, тоже относится к кругу наследников, хотя и седьмой очереди. И, значит, отказ в ее пользу был по закону вполне возможен. Просто удивительно, как по-разному читают один и тот же Гражданский кодекс люди грамотные и некоторые местные коллеги, призванные служить закону.
Исковое заявление новым составом районного суда под председательством судьи Руденко Л.В. было удовлетворено полностью. Безусловный отказ Зайченко, как односторонняя сделка, совершенная под влиянием заблуждения, был признан недействительным. За ним не просто признали право на наследство, но и, как вступившего в наследство, признали право собственности на квартиру и иное имущество. Волгоградский наследник, очевидно понимавший, что он здесь сбоку припека, обжаловать решение суда не стал. На его основании органы Росреестра зарегистрировали права Антона на квартиру.

Обратный поезд весело постукивал колесами на стыках рельсов. В вагоне задорно играл на баяне какие-то шахтерские песни крепкого вида инвалид без ноги.

- В шахте придавило несколько лет назад, - ответил он на мой вопросительный взгляд. - Вот и оттяпали ногу-то. С горя я крепко запил. Думал - сдохну. Родня помогла. Поддержала. Сейчас - живу. Пить «завязал». «Поднимаю» внуков. За новым протезом в Хабаровск еду. Что  сыграть тебе на дорогу, человек с галстуком?..

Глядя в окно на «убегающие» вдаль пожелтевшие сопки и слушая заказанную песню, я думал: хорошо, когда у человека есть родня. Пусть даже сводная.
Михаил Слепцов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.