Жадность по наследству

Михаил Слепцов, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Слепцов и партнеры», кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.

«Заботливая» соседка

Алексей Алексеевич умирал тяжело. Его буквально изводили спазмы живота, одышка, от чудовищного напряжения разламывалась спина. Сильнейшие лекарства, которые взялась по договоренности с его дочерью колоть соседка Клавдия Ивановна, снимали боль лишь на время, причем безболезненный промежуток с каждым разом становился все короче.

Любимые им дочери, как назло, были в отъезде. Старшая постоянно проживала в Санкт-Петербурге и не могла оторваться от повседневных забот с только что родившимся ребенком. А младшую, Марию Алексеевну (сведения об участниках судебного дела изменены в целях соблюдения кодекса профессиональной этики адвоката), ее акционерное общество срочно послало на два месяца в командировку в Волгоград наладить работу дополнительного офиса. Ее телефонные звонки из Волгограда, конечно, радовали, но он решил скрывать от дочери всю тяжесть своего положения. Сестра по матери Елена Марковна вообще не подавала вестей из своего Комсомольска-на-Амуре, словно и не было у них общего детства и юности.

Скорбный день наступил для всех внезапно.

Но дочерей известила об этом телеграммами почему-то не ухаживавшая за отцом Клавдия Ивановна, а его бывшие сослуживцы.

Больше того, как только по усопшему справили девять дней, вернувшаяся из Волгограда дочь в один из апрельских дней 2008 года не смогла попасть в квартиру отца на улице Ленина - замок во входной двери поменяла соседка, предварительно заселив в квартиру свою совершеннолетнюю дочь.

- А ты-то какое право на эту квартиру имеешь? - грубо спросила дочь соседки из-за двери Марию Алексеевну. - Она по завещанию отписана Алексеичем мне, в благодарность за уход. Будем теперь мы с мамой рядом жить. Так что катись, откуда пришла…

Не сразу, но постепенно шок от услышанного прошел. Созвонившись, дочери решили сообща бороться за жилье, в котором выросли, жили до замужества и которое отец так странно и так чудовищно для них жестоко действительно отписал вульгарной и хамовитой соседской дочери, хотя при жизни и знать-то почти ее не знал.

Начались, казалось, бесконечные судебные заседания. Запросы, ходатайства, наследственные бумаги, свидетельские показания с обеих сторон, причем иногда, с очевидностью, лживые. Чего только стоили показания в суде нотариуса, которая под присягу поклялась, что при оформлении ею завещания у постели умирающего, перед самым его уходом в мир иной, тот был, что говорится, в здравом уме и трезвой памяти, и даже вполне разумно отвечал на ее вопросы.

Выручила только посмертная психолого-психиатрическая экспертиза: изучив материалы дела и медицинские документы лучшие специалисты в этой сфере, каких только можно было сыскать в Хабаровске, пришли к выводу, что за восемь дней до своей кончины, подписывая злополучное завещание в пользу дочери соседки, Алексей Алексеевич по своему состоянию, в силу тяжести болезни, уже не мог отдавать отчет в своих действиях и руководить ими.

Суд признал завещание недействительным. Теперь, по идее, в права должны были вступить они, дочери - наследницы отца по закону.

Но это была только первая серия их мытарств в лабиринте наследственных норм и судебных разбирательств…

«Обманутая» сестра

Не успело вступить в законную силу судебное решение по злощастному завещанию, как из своего почтового ящика Мария Алексеевна достала новую судебную повестку. К ней прилагалось исковое заявление, поданное сестрой отца, Еленой Марковной. И снова спор возник о наследовании несчастливой «двушки» на улице Ленина. По-видимому, ее удачное расположение в центре Хабаровска и значительные площади раздельных комнат, как магнит, притягивали страждущих прибавить к своей жилплощади дополнительные квадратные метры. На квартиру был наложен арест.

Сестра отца в заявлении, а затем и в судебном заседании, утверждала, что после смерти в 2003 году их с Алексеем Алексеевичем общей матери (отцы у брата с сестрой были разными) она страстно желала вместе с братом вступить в права наследования. Для этого даже передала на время из Комсомольска брату свой паспорт, чтобы он сходил с ним к нотариусу. Но брат нотариуса обманул, скрыл от него тот факт, что кроме него самого, был еще один наследник по закону из числа наследников первой очереди - это она, Елена Марковна, родная дочь умершей.

Факт пропуска шестимесячного срока для принятия наследства Елену Марковну ничуть не смутил. Она заявила, что да, срок пропустила. Но, во-первых, по вине обманувшего нотариуса брата. А, во-вторых, она приняла наследство другим установленным законом способом: путем совершения фактических действий, направленных на принятие наследства - она забрала после смерти матери многие вещи из ее квартиры: шубу, обувь, ковры, постельные принадлежности, украшения и некоторые драгоценности…

Теперь уж никогда не установить - был ли действительно брат обманщиком, или сестра, которую после смерти их матери судьба квартиры, перешедшей брату, особенно не беспокоила, все это выдумала. Фактом являлось другое: гражданин, принявший часть наследства, считается принявшим его полностью. Так что спор о вещах, забранных Еленой Марковной из квартиры брата, разгорелся в суде нешуточный…

В суде районном доводам новоявленной претендентки на наследство не очень-то поверили и в иске отказали. А вот краевых судей ее слезы и проклятья на голову обманщика-брата чем-то за живое задели: дело было направлено на новое рассмотрение. Направление, в котором двигаться в этом процессе дальше, недвусмысленно вытекало из определения краевого суда: раз наследников на самом деле был не один, а двое - пусть и квартира будет разделена на двоих, на умершего брата и здравствующую сестру.

Так ошибка, допущенная юристами Марии Алексеевны, участвовавшими тогда в ее деле, и не заявившими суду о пропуске сестрой брата общего трехлетнего срока исковой давности, повлекла тяжелые для нее последствия - половину отцовской квартиры дочери потеряли в пользу сестры отца, в одну из комнат «двушки» Елена Марковна вселила на правах законной хозяйки своего взрослого сына Давида.

- А может быть это расплата за грехи отца? Может быть действительно правильно разделить «родовое гнездо» поровну - и на отца, и на его сестру? - философски решила Мария Алексеевна, и, посоветовавшись по телефону со своей сестрой из Санкт-Петербурга, обжаловать новое решение суда, «уполовинившее» наследство, не стала. Через некоторое время они с сестрой оформили в управлении Росреестра свидетельства на доставшиеся им «четвертинки» недвижимости и стали думать - как быть в такой ситуации дальше?

Недовольный племянник

Заходя в квартиру, чтобы «проведать» свои метры жилплощади, Мария Алексеевна ловила на себе злобные взгляды Давида и слышала его шипение ей вслед.

- Господи, уж ему-то мы чем неугодили? - думала она. - Квартиру поделили, ссор и скандалов не затеваем. Она слышала от соседей о желании Давида уехать на постоянное место жительства в Израиль, и даже хотела переговорить с ним о готовности выкупить в связи с этим его отъездом долю Елены Марковны в квартире. Деньги за их половину могли пригодиться Давиду в «земле обетованной», а они решили бы тем самым вопрос с долями на жилплощадь.

Все перевернулось, когда однажды на общей кухне она увидела случайно забытую Давидом квитанцию на уплату им госпошлины за подачу нового искового заявления в суд.

- Теперь-то о чем судиться? - только и прошептала Мария Алексеевна, судорожно сжимая в руке едва не выпавшую от изумления тарелку.

Судиться еще было о чем. Елене Марковне и Давиду, судя по всему, никак не давала покоя их половина квартиры. Уж очень заманчиво было по той же схеме, что в прошлый раз, заполучить и вторую половину в свою собственность.

В новом исковом заявлении было указано, что отец Елены Марковны, тот самый, который был неродным для Алексея Алексеевича, умерший в 2000 году, завещания не оставил, а ведь ему принадлежало право на половину так притягивавшей судебные споры квартиры. Умершая в 2003 году мать истицы и Алексея Алексеевича с заявлением к нотариусу в шестимесячный срок не обращалась, так что половину отца нотариус после смерти матери незаконно включил в наследство Алексея Алексеевича. Настоящей же наследницей является она, Елена Марковна, которая тоже к нотариусу не обращалась, но совершила после смерти отца фактические действия по принятию его наследства. Так что и вторая половина квартиры должна по закону принадлежать Елене Марковне…

- Как вы можете? Как вас земля носит? - только и шептала Мария Алексеевна на злорадные усмешки Елены Марковны и Давида, встречаясь с ними в общей квартире.

- Я не потерплю, чтобы хоть часть нашего «родового гнезда» принадлежала тебе, которая не удосужилась присутствовать при смерти своего отца, моего брата, - желчно отвечала ей Елена Марковна, словно это она ухаживала за Алексеем Алексеевичем перед смертью и закрыла глаза брата после его последнего вздоха…
«Родовое гнездо» все больше напоминало гнездо кукушки, из которого заселившийся кукушонок всегда стремится выпихнуть других птенцов, детей владельцев гнезда.

Мне нет необходимости описывать обилие слез, вылитых на столы нашего адвокатского бюро, когда в нем появилась Мария Алексеевна. Как нет и необходимости вводить читателей в юридические тонкости ее запутанного наследственного дела, где вокруг одной квартиры развернулось слишком много страстей, случилось много смертей, нелепых событий и слишком много проявилось обыкновенной человеческой жадности.

Скажу лишь, что все необходимые заявления, в том числе о пропуске общего трехлетнего срока исковой давности, суду были сделаны. Наследственное дело было истребовано от нотариуса и внимательно изучено. Соответствующие делу доказательства предъявлены. Действия нотариуса, оформившего пережившей супруге половину квартиры после смерти в 2000 году отца Елены Марковны признаны законными. Решением суда в этом новом ее иске было отказано. Апелляция ей не помогла. Осталось только грозно сотрясать воздух, угрожая новыми процессами с арестом недвижимости.

Вся эта история показала, какими серьезными неприятностями может обернуться оставление умирающего родственника один на один с «заботливыми» людьми. Кто только в итоге не пытался завладеть квартирой: и дочь соседки, и сестра умершего и даже его племянник… Словно голодные волки, они бросились терзать все оставшееся после его смерти.

А у меня в голове так и вертится один, не решенный для меня вопрос: неужели не только недвижимость, вещи, но и жадность, как один из смертных грехов, тоже передается по наследству?