На спасательной волне

На прошлой неделе в Хабаровске прошли очередные «масштабные учения». «Террористы» захватывали теплоход, а хабаровчанам на четыре часа ограничили передвижение по улицам близ речного вокзала и набережной Амура.

- Да мы не террористов боимся, а чиновников, которые нам пароходы могут отменить, - шутили пожилые дачницы на набережной.

Шутки шутками, но у многих ещё не улеглось раздражение после прошлых учений 5 марта этого года на площади Славы. Когда полицейское оцепление не пускало хабаровчан к Дому радио: по легенде, эпицентр событий был в Спасо-Преображенском соборе.

- Надо было приходить на работу в девять утра, - безапелляционно заявили тогда в оперативном штабе. - Если работник пришёл позже, это его проблемы. К тому же, тактико-специальные учения в таком масштабе проводятся всего два раза в год - для собственной безопасности можно и потерпеть.

Нет смысла, думаю, рассуждать на тему, у кого во сколько начинается в Доме радио рабочий день и кто зачем туда ходит. Потому что вопрос не в «Доме радио», вопрос в том, почему учения «ради нашей безопасности» все чаще становятся нашей «головной болью».
Фраза про «потерпеть два раза в год» похожа на насмешку. Потому что, по ощущениям хабаровчан, краевой центр просто захлестнуло «учебно-спасательной» волной. Только за четыре (!) месяца - с февраля по май 2013 года - официально сообщалось о семи (!) учениях в Хабаровске. Это лишь те, которые широко освещались в СМИ.

Давайте посчитаем. Краевые антитеррористические учения, согласно нормативным актам, должны проводиться раз в квартал: два раза - с развёртыванием сил и средств на практике, ещё два - в командно-штабном формате, на бумаге. Однако, по словам представителей оперативного штаба, входящего в Национальный антитеррористический комитет, даже они проводятся по принципу: «формат - не препятствие для практики», и элементы действий всё равно отрабатываются в полевых условиях.

22 мая гипотетических заложников из плена гипотетических террористов освобождали региональные подразделения ФСБ, МВД и МЧС, наркоконтроля и федеральной службы исполнения наказаний, пограничных войск и внутренних войск МВД - в общей сложности около 700 человек из семи силовых структур. А кроме общих антитеррористических учений, каждая из них должна проводить свои мероприятия подобного рода. Например, план краевого управления МЧС таков: раз в год - масштабная тренировка на уровне субъекта, ещё раз в год - комплексная проверка системы реагирования и действий в чрезвычайных ситуациях в муниципальном районе или городском округе края. Кроме этого, два раза в год тренировки по пожарной безопасности должны проводиться на каждом объекте с массовым (больше 50 человек) пребыванием людей. Эх, дороги бы у нас да жилье строили бы по таким планам!

Вдумайтесь: учения и тренировки проводятся в аэропорту и на железнодорожном вокзале, в школах и судах, в театрах и торговых центрах, причём в будние дни, останавливая их работу. А теперь представьте, что такой план есть у каждого подобного ведомства, и прикиньте сами, сколько раз в год на самом деле нам приходится менять планы якобы ради собственной безопасности.

Каждые учения стоят денег, причем немалых и из карманов налогоплательщиков. Но организаторы учений, как выяснилось, просто не знают, сколько это стоит. По крайней мере, так говорят. Специальные сметы никто не составляет, отдельных сумм на это не выделяют - средства просто берутся из бюджета подразделения. Неужели только у меня складывается впечатление, что денег тут не считают?

Сами силовики уверяют, что не несут на учениях почти никаких затрат, кроме расходов на топливо. Давайте попробуем посчитать. Один автомобиль ЗИЛ расходует примерно 31 литр бензина на сто километров (около двух часов езды), пожарно-спасательный катер - от 49 до 55 литров бензина или дизельного топлива за час активной работы двигателя. А о том, что час работы вертолёта Ми-8 в воздухе стоит приблизительно полторы, а где-то и три тысячи долларов, можно прочесть даже в Википедии.

Если учесть, что на последних учениях в течение семи часов были задействованы 50 единиц техники, в том числе катера и вертолёт, выходит недёшево. Под миллион рублей где-то выходит за семь часов учений.

Неужели раньше учений не было совсем, раз они так показательно не нарушали нашу повседневную жизнь? Зачем регулярно устраивать показательные выступления для прессы и телевидения, а значит, и всего населения, когда можно просто эффективно работать? И, наконец, почему регулярные учения никак не помогли в прошлом году помешать преступнику выпрыгнуть из окна второго этажа и сбежать прямо из зала суда в Хабаровске? Между тем, мы, рядовые граждане, как не знали, так и не знаем своих бомбоубежищ. И в Фуюань отправляемся с затаенным страхом - не придется ли потом стоять посреди реки в нейтральных водах на волне…

На все эти резонные вопросы хабаровчан у силовых ведомств есть множество оправданий. Именно оправданий, а не ответов. Рассказывают про планы, которые надо выполнять, про видеоотчёты, которые надо предоставлять в Москву, и про то, что специалистам нужно работать в обстановке, максимально приближенной к реальности. На все это одна ответная реакция: похоже, тренируют не их, а нас. Тренируют в час пик искать другую парковку, потому что ближайшую к офису оцепили полицейские. Неожиданно выбегать из торгового центра прямо в той кофточке, которую мы примеряли. По несколько часов ждать начала долгожданного судебного процесса и сдерживать гнев, если его отменят из-за очередного тренировочного освобождения заложников…

Похоже, жёстко, но правильно выразился один из моих коллег: «Они просто заигрались в солдатиков и забыли, чьи деньги тратят на эти масштабные развлечения». О том, что учения и тренировки нужны, никто не спорит. Но нужны ли нам показательные спасательно-цирковые представления каждый месяц? Большой вопрос.

Дарья Уланова.