Мы торопимся. Мы пробежали по улице до автобусной остановки, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться. Не засмотрелись в голубое, морозное небо. Не тронули горячей ладонью белый, только сегодня выпавший снег. Не заметили синицу на корявых ветвях дерева. Некогда, еще успеем насмотреться. Впереди - Новый год!
Наверное, многие замечали, что со временем творится что-то неладное. Дни стремительно летят. Казалось бы, только начался день, а уже и заканчивается! Не успели мы «въехать» в третье тысячелетие, как 20 лет уже пробежали.
Ученые выяснили, что наша планета имеет свой пульс, который был равен «7,8» тактам в секунду. И длился он в таком ритме многие тысячи лет. Но с 1980 года пульс Земли стал постепенно увеличиваться. И сегодня он составляет, ни много ни мало, 12 тактов в секунду.
Там, где год заканчивается, можно отыскать дверь туда, где всегда хотелось побывать.
К примеру, заглянем на 125 лет назад в Хабаровск. Рождественские каникулы тогда начинались с Рождества 24 декабря (по старому стилю) и длились вплоть до 6 января - Крещения (19 января по новому стилю). Для тех, кто жалуется, что сейчас очень длинные новогодние каникулы: раньше каникулы были ещё длиннее.
«Приамурские ведомости» в 1895 году сообщали, что главная елка города будет установлена на катке возле Алексеевской гимназии (сейчас Центр технического творчества) у перекрёстка улиц Муравьёва-Амурского и Хабаровской (сейчас Дзержинского), куда посмотреть на неё приезжали даже из ближайших сел.
О наступлении Нового года в Хабаровске оповещали выстрелом из пушки. Одновременно с ним в Успенском соборе начиналось молебствие. На нём присутствовали городские власти, офицеры гарнизона и все городские чиновники.
После богослужения генерал-губер­натор приглашал многочисленных гостей в свой дом (дом генерал-губернатора находился рядом с Успенским собором), где в Атаманском зале принимал поздравления от военных и гражданских служащих. После этого глава Приамурского края благодарил присутствующих и произносил небольшую речь.
Что касается празднования Нового года, то оно, конечно, было. Вот только отмечался Новый год менее ярко, чем Рождество. Обычно на 31 декабря в Общественном и Военном собрании устраивали семейные вечера. Они были сравнительно малолюдными - большинство хабаровчан предпочитало встречать Новый год в кругу семьи.

Три шара на Военной горе

125 лет со дня учреждения в Хабаровске «Вольного пожарного общества».
Хабаровск, как известно, горел всегда. Особенно в новогодье. Город был деревянным, с печным отоплением. В 1895 году Хабаровск имел 3 церкви, 120 казенных домов и 876 частных строений.
Как тушили пожары? В газете «Приамурские ведомости» писали: «В магазине Плюснина по Алексеевской улице произошел пожар.
Воспламенилась находившаяся в конторе, в количестве 7,5 сажен, пироксилиновая нитка, предназначавшаяся для зажигания паникадила в Успенском соборе. День был праздничный, а потому огонь хозяевами замечен был не сразу.
Одному из сыновей Плюснина, при выбитых оконных стекол, снесло покровы тыльной части правой руки, другому, желавшему проникнуть в магазин через полуразрушенное окно, упавшим сверху большим куском стекла отнята хрящевая часть носа и, наконец, под третьим обрушился потолок, и он упал в горящее пространство…».
В новогоднюю ночь выгорела китайская слободка на Казачьей горе: «Дотла сгорели 16 фанз со скарбом и свиньями, число жертв обоего пола - 28 душ… ».
А после Рождества вспыхнул Нижний базар, «сгорели лавки и товары на 35 000 рублей». Виной был костер, искры от которого «упали на солому». В «Постановлениях для торгующих» отмечалось, что «на базаре курение табака, сигар и папирос воспрещается, за исключением отведенных мест».
Кроме того, воду в самоварах дозволялось согревать лишь в номерных зданиях и помещениях над лавками с тем, чтобы были устроены самоварники нормального типа. Владельцам лавок вменялось в обязанность «иметь при каждом балагане, амбаре и складе товаров лестницу и чан, наполненный водою.
Техническое оснащение пожарных оставляло желать лучшего. Пожарные обозы были исключительно на конной тяге. В случае большого пожара вывозилась пожарная паровая машина, для разогрева которой требовалось часа два. Приехав на пожар, пожарные старались снять крышу и бить стекла в домах. Это называлось «выпускать огонь», который благодаря тяге сильно развивался.
А еще под рукой не было воды. В Хабаровске проживало 18 тысяч жителей, которым нужно было ежедневно 92 тысячи ведер, за которые приходилось платить немалые деньги.
Первая пожарная часть появилась при полицейском управлении на улице Большой (ул. Муравьева-Амурского). Должности рядовых в полицейской пожарной команде были укомплектованы с разрешения военного губернатора солдатами, получившими приписку в Хабаровске.
Пожарная часть состояла из восьми рядовых унтер-брандмейстеров, на вооружении было два ручных пожарных насоса, четыре бочки на повозках емкостью до 500 литров воды, 50 единиц ломового инструмента.
Тягловую силу составляли восемь лошадей. В состав команды входили кучера и каланчист-дневальный. Каланчист, дежуривший на каланче, сменялся через каждые два часа, а в зимнее время через час, обнаружив пожар, звонил в колокол.
Затем вывешивались сигнальные черные кожаные шары - один шар значил пожар на Артиллерийской горе, ныне ул. Ленина, два шара - на средней горе, ныне ул. М. - Амурского, три шара - на Военной горе, ныне ул. Серышева. По тревоге выбегал дежурный постовой, вскакивал на оседланную лошадь и мчался в указанном направлении, а в это время пожарные запрягали коней, надевали медные каски, выкатывали повозки и мчались на пожар.
Еще до телефонной связи полицейские получили 8 медных рожков. Были разработаны условные звуковые сигналы для каждой горы, и эти рожки были розданы на полицейские посты в разных частях города, и, соответственно, по сигналу рожка на каланче поднималось определенное количество черных шаров и флаги, а ночью вывешивались фонари также белого или красного цвета, в зависимости от силы пожара.
Со временем полицейская пожарная часть комплектовалась отставными солдатами, унтер-офицерами и полицейскими по вольному найму. Очень скромный по тому времени штат городской полиции не позволял выставлять на пожары более 4 пожарных.
30 августа 1897 года городской голова Рассушин в присутствии генерал-губернатора Духовского вручил знамя городской думы начальнику вольной пожарной дружины за отличную работу, и этот день был объявлен профессиональным праздником пожарных Хабаровска.
Полотнище знамени двойное из шелковой ткани темно-зеленого цвета, шитое золотом, на одной стороне образ Албазинской Божьей матери на золотом фоне, окруженный с четырех сторон золотой рамкой, вокруг которой надпись: «Хвала богу, слава царю, защита ближнему» и «Больше сея любви никто не имать, да кто душу свою положит за други своя».
А еще обывателям города запрещалось дробить земельные участки под застройку, а сами участки полагались иметь не менее 625 кв. м.
В 1898 году добровольное общество вошло в состав Императорского Российского пожарного общества, состоявшего под покровительством великого князя Владимира Александровича Романова.
В 1899 году первую медаль «За спасение погибавших» получил дружинник Хабаровского Вольного пожарного общества кузнец Иван Дмитриевич Савельев - за спасение ребенка из огня.
В 1901 году дума постановила застраховать нижние чины Хабаровской пожарной команды в обществе голубого креста по первому разряду, а именно: на случай смерти - 1000 рублей, на случай полной неспособности к труду - 1000 рублей и на случай временной нетрудоспособности - по 1 рублю в день.
Из газет упоминается о необходимости устройства на Амуре «питательного сосуна» для тушения пожаров.
Наконец, в 1912 году думой была установлена должность городского брандмейстера с окладом 120 рублей в год, и первая пожарная часть из ведомства полиции была передана городскому самоуправлению. Первым брандмейстером Хабаровска стал Борис Павлович Подпах.
Затем в 1918 года белоказачий атаман генерал Калмыков был избран почетным председателем Хабаровского Вольного пожарного общества, который одел пожарных в теплые николаевские шинели.

Как бухта Уй стала бухтой Ванина

170 лет со дня рождения Иоакима Клементьевича Ванина, унтер-офицера, военного топографа, именем которого названы бухта, поселок Ванино.
В 1853 году лейтенант Николай Константинович Бошняк, из экспедиции Геннадия Невельского, отправляется вдоль берега Татарского пролива в поисках бухты, известной местным жителям под названием Уй.
Он писал: «Мы прошли маленькие бухты Сторож и Силантьева и остановились в маленьком селении Уй, которое располагалось у реки того же названия, в бухте с берегами, заросшими лесом». Саму бухту Н. К. Бошняк никак не назвал.
Бухта Ванина появилась на картах лишь спустя двадцать лет. Это было в 1874, когда по просьбе главного командира портов Восточного океана адмирала А. Е. Кроуна на Тихоокеанское побережье была направлена новая экспедиция.
Её возглавил военный топограф подполковник Л. А. Большев. Она прошла от Пластуна до Де-Кастри, исследовала и дала название многим бухтам в Татарском проливе. Бухта Уй получала имя участника этой экспедиции, военного топографа Иоакима Клементьевича Ванина. После про бухту опять забыли.
Первым отметил достоинства бухты Владимир Клавдиевич Арсеньев. В 1908 году он побывал в бухте и в своей книге «В горах Сихоте-Алиня» оставил такое описание:
«Высокие скалистые берега ее, темная неподвижная вода и ничем не нарушаемая тишина создавали обстановку неприветливую, угрюмую. В глыбах камней, хаотично нагроможденных на берегу, в покачивающихся старых деревьях и в мрачных утесах чувствовалась какая-то настороженность.
Точно кто-то неведомый, страшный прятался в лесу и наблюдал за нашими лодками. В глубине бухты впадала небольшая речка Уй, около устья которой находился один орочский домик.
Присутствие людей несколько смягчало суровую красоту бухты Ванина, и жуткое чувство, навеянное странной обстановкой, понемногу стало рассеиваться. Я обратил внимание на большую глубину бухты».
В 1911 тут уже жили 28 русских и 25 корейцев. Велась рыбопромысловая деятельность. «Бухта Ванина пустынна, и в ближайшие 100 лет для нее не предвидится никаких перспектив», - такую запись сделали японские географы в лоции Татарского пролива 1926 года.
В августе 1945 года дальневосточный поэт Пётр Комаров побывал в Ванино. Впечатления о поездке он выразил в стихах:
«В эту бухту в дни далёкие,
В стародавние года
Заходили одинокие
Наши русские суда.
И в тумане дня осеннего
Где-то здесь на берегу
Был затерян след Арсеньева,
Уходящего в тайгу».
Сегодня известно, что Иоаким Ванин из воспитанников Санкт-Петер­бургской военно-чертежной школы. С июля 1868 года служил в военно-топографическом отделе Восточно-Сибирского военного округа в унтер-офицерском звании.
Командировался на топографическую съемку Южно-Уссурийского края. Состоял в экспедиции, которая исследовала береговую полосу Японского моря и Татарского пролива. Службу закончил в звании коллежского асессора в 1890 году.

Белый шаман Хутунка

165 лет со дня рождения Савелия Максимовича (Сиану) Хутунка (1855-1975), орочского шамана, дружившего с В. К. Арсеньевым.
- Эта земля горела, когда три солнца были. Она целебная, - показал Хутунка жирную двухцветную глину на обрыве, а потом яркие созвездия на небе. - Это - тигр. А перед ним - косуля бежит. Когда тигр ее настигнет, земля умрет…
У шамана пахло крепким настоем елового дерева. Верстаки и стеллажи - все было заполнено деревянными заготовками людей и животных. Самое ценное - древние сэвэны. Потемневшие от времени, грубо обработанные ножом, со странными названиями.
Дар ясновидения у Сиану открылся случайно: однажды, изготавливая музыкальную дощечку с одной струной из конского волоса, он извлек из них «солнечный звук».
У его ног вертелась черная собака с белым пятном с не по-собачьи выразительными глазами.
- Душа умершего вселилась в собаку. Ее надо хорошо кормить, - говорил Хутунка.
Старый ороч надевал халат с перьями орла на спинке, отделкой из китайской тесьмы и юбки из меха нерпы. Края рукавов обмотаны орнаментированными нарукавниками. На груди - нагрудник в виде змеи для укрепления голоса.
Наголенники снабжены изображениями змеи, жабы и ящерицы. Макушку прикрывали маленькая полусферическая шапочка охотника, поверх которой привязаны стружки, распускающиеся на спине пышным пучком. Стружками были обвязаны талия, руки ниже плеч и запястья, голени, обувь.
Недалеко от шамана тлели в тарелке сухие листья багульника. Каждую весну старый шаман проводил обряд очищения. И рассказывал, что вокруг него камлает старуха и ее 18 спутников.
Образ человека-птицы можно увидеть на скалах: круглая голова, длинный птичий нос, на голове «рога». Чтобы задобрить хозяина загробного мира, шаман выпивал стопку водки, другую лил в костер и говорил: «Сюда духи придут кушать».
Духи, по его словам, жили на 60 горах, 60 озерах и реках: Коппи, Ботчи, Мульпа, Бо-Джауса, Май, Большая Эгге.
Есть святилище на Сихотэ-Алине, о нем никто не знает: пролаз в скалах, ведущий в древнюю кумирню, где можно узнать свою судьбу и близких. Самый ближайший по реке Ходя. Можно ли увидеть его? Если повезет, то при свете заходящего солнца.
Лес, горы и реки были для Хутунку святилищем, небо - храмом, звезды - лампадами, земля - алтарем.
В этом храме, считал шаман, не было неодушевленных существ и каждому из них был дан свой язык. Цветы, деревья, травы - живые свидетели рая.
Казалось, что духи его предков способны продлить жизнь удивительного шамана на сто, двести, триста лет. Ведь жили же ветхозаветные люди…
В 1959 году слава последнего орочского шамана была уже в прошлом. Однако фотография опровергает их утверждение. Она сделана именно в 1959-м во время камлания.
В траве запутались кусочки стружек. Видимо, неистовый танец уже позади. Савелий Максимович лишь слегка пританцовывал в такт приглушенным ударам бубна. Его губы были плотно сжаты, а взгляд проник за границы Верхнего мира и познавал открывшиеся ему тайны. Что-то он там видит? Кто знает! Фотография об этом нам, увы, не расскажет.
Сиану (Савелий Максимович) Хутунка, более известный как Белый дедушка, был знаменитым орочским шаманом, родовым судьей, лекарем, искусным охотником и рыбаком. Прожил около 120 лет, имел 7 жен, дружил с Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым.
В первый раз он женился на немолодой женщине из шаманского рода, чтобы соплеменники признали его шаманом. Второй раз он женился по любви, а позднее взял в жены еще двух женщин. Одновременно С. М. Хутунка имел четырех жен. После их смерти он женился еще три раза, последний раз в 90 лет. Всех своих жен пережил.
В. К. Арсеньев описал камлание Хутунка в своей повести «Сквозь тайгу», посвященной экспедиции 1927 г. по маршруту Хабаровск - Советская Гавань - Хабаровск. В ту пору Савелию Максимовичу Хутунке было около 60 лет и он оказался самым «слабым» среди четырех шаманов, камлание которых довелось наблюдать Владимиру Клавдиевичу ночью 19 августа 1927 г. на Кандахе.
Вот как описал В. К. Арсеньев обрядовые действия своего старого друга: «Первым камлать должен был Хутунка. Он надел на голову венок из стружек, подвязал на себя пояс с металлическими конусообразными трубками и позвонками и взял в руки колотушку и бубен. Хутунка встал перед жаровней и некоторое время молчал, закрыв глаза, как бы собираясь с мыслями.
Прошла минута-другая, и вот среди всеобщей тишины мое ухо уловило какие-то звуки: Хутунка чуть слышно тянул ноту за нотой, не раскрывая рта. Он постепенно усиливал свой голос и призывал к себе духа севона, помогавшего ему при камлании.
Пение его было печальное и монотонное. Понемногу он оживал и переминался с ноги на ногу. К голосу шамана присоединился металлический шорох, издаваемый позвонками. Иногда он вздрагивал, подымался на носки и припадал на колени. Выражение лица его было весьма напряженное. Он говорил несвязные слова, упрашивал и умолял своего духа помочь ему».
Через 30 лет после В. К. Арсеньева с Белым дедушкой беседовали известные российские этнографы, лингвисты В. А. Аврорин и Е. П. Лебедева. О Сиану Хутунка они писали, что тогда ему было около 100 лет. Родился он в селении Хуту на р. Тумнин, около 60 лет прожил на р. Коппи, затем перебрался на р. Хади, в последние годы осел в селении Уська (сегодня Уська-Орочская).
Сиану Хутунка был прост в отношениях с людьми, хотя держался с достоинством, справедлив, бескорыстен и доброжелателен. Возможно, Белым дедушкой его стали называть за седые волосы. Однако более вероятным нам кажется другое объяснение. Орочи различали добрых и злых шаманов. Именно к добрым принадлежал С. М. Хутунка.

Винная карта братьев Хлебниковых

140 лет со времени создания в Хабаровке «Товарищества братьев Хлебниковых», занимавшегося производством и продажей вина из местного винограда.
Дом этот стоит на углу улиц Муравьева-Амурского и Тургенева (бывшей Инженерной). Симпатичный домик с праздничным декором на окнах и простенках кажется сном из прошлого.
Принадлежал он «Товариществу братьев Хлебниковых» - Алексею, Сергею и Максиму, которые возвели этот шедевр в Хабаровске в 1902 году.
Надо сказать, что занимались братья в городе виноделием, производили отличное вино из дикого винограда для всего приамурского края.
В июле 1900 года газета «Приамурские ведомости» сообщала: «Недавно на Муравьева-Амурской улице рядом со строящимся зданием Общественного собрания состоялась закладка братьями Хлебниковыми нового каменного здания в 2,5 этажа (нижний этаж подвальный для вин, длиною 8 сажен и шириной 3 сажени)».
Вино братья делали натуральное, трех сортов, не сдабривали, как нынче красителями и прочей химией, а доставляли главный материал из Приморья, выдавливали из винограда сок на плантациях и вывозили бочками в Хабаровск.
Солнце и сахар превращали виноградный сок в настоящую «Амброзию». Вино пилось легко, не дурило голову, содержание алкоголя в этом вине было 7-8 градусов, отличалось приятным вкусом и тонким ароматом.
Интересно, что свое дело братья Хлебниковы унаследовали от отца Ивана Николаевича Хлебникова, мещанина из Елабуги Вятской губернии.
Одна из легенд гласит: И. Н. Хлебников поехал на окраину России для осмотра земель, пригодных «к занятиям винокурения». В 1879 году этой семьей была произведена первая партия вина. Всего 5 ведер! В 1880-м их было уже сделано 200! А в 1881-м «Красное от Хлебникова» продавалось в бакалейных лавках и ресторанах.
В 1890-м количество вина уже достигло двух тысяч ведер. В спустя год оно было предложено цесаревичу Николаю Александровичу, который путешествовал через Хабаровск. Вино так понравилось наследнику российского престола, что И. Н. Хлебников получил в награду золотую монограмму трех царских имен, усыпанную бриллиантами.
На «Амурско-Приморской сельскохозяйственной и промышленной выставке», организованной в Хабаровске в 1899-м, братья Хлебниковы были награждены серебряной медалью за «отменного букета вино, минеральные, фруктовые воды, квас».
Надо отдать должное коммерческой жилке Хлебниковым: винная торговля у них процветала, разрослась на целый квартал по улице Тургенева. Каменные особняки, доходные дома у них вырастали как грибы, семья-то была многочисленной; склады, магазины, фабрика вин находились в центре города. От покупателей отбоя не было.
Представим себе Новый год, который проходил в Хабаровске. Яркие пятна окон излучали желтый свет, пылающие свечи, ухабистые снежные дороги уже замаслившиеся на солнце, веселые тройки с колокольцами и бубенцами раскатывали по ночному городу, из граммофона слышался шаляпинский бас.
Господа и дамы в дорогих шубах и манто, извозчики в тулупах, в хлопьях искрящегося снега. Лица, раскрасневшиеся на морозе, глаза блестят, улыбки, смех. Шампанское Хлебниковых в эти дни льется рекой.
Какой же Новый год без пирогов! С гречневой кашей, с фаршем, с вязигой, с пареной репой, с капустой, с изюмом, со всякими вареньями, с яблоками, ситнички, плюшки, ватрушки, пирожки, баранки, калачи и сайки, каравайчики и булочки с пылу с жару - на любителя.
Такие пироги - тоже от Хлебниковых - невозвратность. А нынешним гамбургерам и хот-догам при всей их наглости - не угнаться! Под стопку ледяной водки и под блинок с красной икрой на улице! Из лучшей крупитчатой муки «ярой казахской, озимой липецкой и елецкой без примесей».
В завершение своего, надеюсь, аппетитного отступления так и хочется сказать: «Не делайте из еды культа…».
Дом, где в подвалах хранились именитые виноградные вина братьев Хлебниковых, такого натерпелся на своем веку - врагу не пожелаешь. Кто только не измывался над ним, на свой лад, переиначивая лучший винный прилавок.

Александр САВЧЕНКО.