(Окончание. Начало в номере за 22, 23 и 28 сентября 2016 г.)
В.А. Лысунец и М.А. Фокин делают ещё один ляп в отношении вдовы Дьяченко, переписывая очередную страницу из творчества А.И. Алексеева: «Вторая его супруга, Афимья Константиновна Дьяченко (урожденная Захарова, купчиха города Иркутска), после смерти мужа переехала с сыном от первого брака в Иркутск, где она и получила за умершего мужа пенсию».
Здесь сын Дьяченко от первого брака (смотри Послужной список) превращается в сына бывшей купчихи от первого её брака, а если всё-таки считать, что с ней уехал в Иркутск сын Дьяченко, родившийся в 1842 году, то это вызывает недоумение.
В 1871 году ему уже было 29 лет, т. е. вполне самостоятельный человек, и по отношению к Афимье Константиновне он был пасынком. Простим это Алексееву, но  не простим ему  строчки: « …а 12 января 1862 года его батальон был переименован и стал называться линейным батальонам № 4 Восточной Сибири».
Стараясь придать больший вес и значимость Дьяченко в Амурском вопросе, В.А. Лысунец и А.М. Фокин включили в книгу много документов о деятельности морских офицеров, не имевших прямого отношения к пребыванию его начальником Новгородского поста в Приморье и работе на Амуре.
Разумеется, это можно простить, так как читателю интересно знать больше о родной стране. Со стр. 143 до 171 приведены рапорты военного губернатора Приморской области, донесения генерал-губернатора Корсакова министру внутренних дел, заведывающего устройством Южно-Уссурийсского почтового тракта майора Заборовского и других лиц, практически не имеющих отношения к Я.В. Дьяченко, если не сказать об упоминании, что полковник Дьяченко не выделил офицера для строительства.
Расписывая о значимости Я.В. Дьяченко по отношению к туземному населению (не следует приписывать корейцев к туземцам) и крестьянам поселенцам, авторы выше названных мною книг не смогли привести ни одного документа, отражающего эту деятельность.
Авторы ни разу не задали себе вопрос: «Почему Я.В. Дьяченко в течение 8 с лишним лет после получения звания «подполковник» не был представлен к званию «полковник»?» - что это было уникальным случаем для тех, кто служил на Дальнем Востоке.
Несколько приоткрывает истинную причину А.М. Филонов, когда говорит о письме военного губернатора Амурской области Н.В. Буссе к генерал-губернатору Восточной Сибири М.С. Корсакову, в котором свидетельствует о халатном отношении Я.В. Дьяченко к исполнению должностных обязанностей.
Но Филонов начинает рассуждать, что военный губернатор хотел на место Дьяченко поставить своего родственника, и что Послужной список не отвечает на многие возникающие вопросы.
Как ни странно, он всё-таки отвечает. Согласно Послужному списку Я.В. Дьченко пытаются в течение года пристроить на какое-то место, отстранив от командования 3-м батальоном.
В январе 1862 года его назначают командиром 4-го линейного батальона, но туда он не отбыл; в июле 1862 года временно назначают командующим Уссурийского пешего батальона Амурского казачьего войска (утверждают в должности в феврале 1863 года). Это является явным понижением, поскольку казаки - это иррегулярные войска.
Не замечает Филонов, что военный губернатор Н.В. Буссе был прав, поскольку сам же приводит следующие сведения:
«Мичман А.И. Петров во время стоянки парохода в Хабаровке каждый день съезжал на берег в гости к батальонному командиру и каждый раз с утра видел одно и то же:
«… собирались офицерство его батальона, казацкие чины, доктор, чиновники и купцы, одним словом разночинцы, и садились играть в сутолоку (карточная игра. - А. Ф.). Тут только я услыхал об этой бессмысленной игре».
Хотелось бы знать, когда игра офицеров и купцов в карты обходилась без пьянки?
В.А. Лысунец и М.А. Фокин также вспоминают и приводят некоторые сведения мичмана А.И. Петрова, говорят о сборе у Дьяченко разного люда с утра, но умалчивают о карточной игре и называют это сбором интеллигенции.
Разумеется, кто-то скажет: «Стоило или ставить памятник Якову Васильеву Дьяченко в Хабаровске?» Первостроителям ставят обобщающие памятники, а не личные. Но раз поставили, то, наверное, стоило.
Что касается лауреатов, то обычно это делается администрацией в отношении какой-то области деятельности конкретного человека, например, живописи, изобретения, научного открытия, а не от имени человека, не имеющего отношения к деятельности номинанта.
Так лауреатами премии имени Дьяченко, от имени строителя, стали художники и писатели и т. п.  Ну, коли стали, так тому и быть.
В отношении книги «Дальневосточные вёрсты капитана Дьяченко», конкретно автору В.А. Лысунец, следует сказать «спасибо» за собранный материал о строительстве памятника Я.В. Дьяченко, так как это краеведческая работа, и в будущем кому-то поможет узнать чуточку больше о городе Хабаровске и его людях.
У кого-то возникнет вопрос: «А когда же отмечать день основания Хабаровска?»
Безусловно, следует отмечать в тот день, который наметит администрация города. И объясняется это просто - празднование не следует соотносить с первым камнем, положенным в фундамент первого дома, или вырытой землянкой на месте будущего города.
Как и не следует переносить этот день с учётом изменения календаря в каждые 100 лет на 1 день. Отмечают, то бишь празднуют, дату согласно принятому решению.
В отношении Хабаровска генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев принял решение о поселении около мыса, речки и стойбища Бури большей части Сибирского линейного батальона № 13 в первый день своего прибытия на Усть-Уссурийский пост Казакевичева 31 мая 1858 года, поскольку убедился в недостаточности территории для размещения около устья реки Уссури. Что и позволяет нам считать эту дату за день основания города.
Григорий ЛЕВКИН.