(Продолжение. Начало в номерах за 3, 4, 6,10, 11, 16, 18 и 20 августа 2016 г.
Но вот увидел исписанные пласты бархатной коры и сразу как-то помрачнел. Нахмурил брови, в серо-голубых его глазах сверкнуло раздражение.
Резко шагнув к газетам и глядя на студентов, Арсеньев с жаром произнёс:
- Да как же вам не стыдно? Ведь вы ободрали кору вместе с лубом! Сколько же теперь погибших бархатов маячит в лесу памятниками вашего невежества?!
- Но, Владимир Клавдиевич, - пытался оправдаться кто-то, - в тайге ведь с бумагой бывает скуповато… Да и очень уж оригинально…
- Оригинально!.. Не надо оправдываться! И не стройте из себя дикарей: с бумагой скуповато! Поймите - это настоящее варварство, особенно непростительное для вас, студентов. Ведь чтобы вырасти таким деревьям, нужны десятки и сотни лет, а вы погубили их в один миг…
Смущенные, сгорая от стыда за свою оплошность, стояли изобретатели «бархатной» газеты.
Крепко досталось им тогда от знаменитого исследователя Дальнего Востока…».
При каждом удобном случае, по поводу и без, отец старался увековечить память о В.К. Арсеньеве в Хабаровске. Он ратовал за установку памятника Арсеньеву в городе, за сохранение домов, в которых квартировал Арсеньев во время работы директором краеведческого музея. В июне 1979 г. выступил с призывом защитить ясень, посаженный в 1911 г. Владимиром Клавдиевичем и его братом Александром на углу улиц Муравьёва-Амурского и Шеронова. Бесценный вклад в деятельность по защите и установке памятной доски Ясеню Арсеньева внёс многими публикациями о нём в ТОЗе известный талантливый журналист Александр Григорьевич Чернявский. Многолетняя борьба за жизнь памятного дерева увенчалась присвоением ему в 2014 г. почётного статуса Дерева - памятника живой природы всероссийского значения. Благодарность всем причастным моё сердце сохранит навсегда.
Хабаровский скульптор Владимир Филиппович Бабуров создал макет памятника В.К. Арсеньеву. Ему совместно с инициативной группой, к сожалению, не удалось сподвигнуть ни городские власти, ни местных предпринимателей на финансирование проекта установки в нашем городе памятника В.К. Арсеньеву.
Память о замечательном исследователе Дальнего Востока В.К. Арсеньеве, навсегда запечатлённая в сердцах людей, его знавших, уходит вместе с ними…
Другая сторона жизни - личная, в идеале - она же семейная, сложилась у моих родителей с их первой судьбоносной встречи осенью 1928 года.
Студент Николай Усенко, из-за несчастья с отцом совмещавший учёбу в университете с работой в Приморском лесоустройстве, приехал проведать родных и помочь им по хозяйству. Стоя у окна подходящего к ст. Вяземская поезда, он увидел на перроне прекрасную незнакомку. Она, опустив письмо в почтовый вагон остановившегося поезда, следующего в Хабаровск, исчезла. Это была 19-летняя Шурочка Колбина, хабаровская комсомолка, работавшая с пионерами - детьми железнодорожников. Прибыв в командировку на ст. Вяземская, остановилась у двоюродного брата Кости - Константина Павловича Ильина и его супруги Вали Мотиной. Их квартира находилась в одном из казённых кирпичных одноэтажных домов, стоящих рядом с вокзалом.
Соскочив с подножки вагона остановившегося поезда и не обнаружив незнакомку ни на перроне, ни среди пассажиров, садящихся в поезд, Николай направляется в родительский дом. Дом этот с домами железнодорожников разделяла железная дорога. Но, образно выражаясь, она же и связала судьбы Николая и Александры. Помогло и отсутствие в те времена современных средств связи. Не приди бы тогда Шура отправлять весточку родителям почтовым вагоном - не увидел бы её Николай…
Наколов дров и укладывая их в поленницу, Николай с братом Костей разговорились о своей школе. Обсуждая школьные новости, Костя между прочим сказал, что в пионерской организации вместе с учительницей Мотиной работает новенькая, какая-то городская. «Она!» - пронзило сердце Николая. Валентину Алексеевну Мотину, молодую учительницу его родной железнодорожной школы, организовавшую в Вяземском районе первый пионерский отряд им. Розы Люксембург, Николай знал ещё с 1924 года. Тогда он, выпускник Хабаровского педтехникума, до поступления в университет, приехал на лето домой. Становясь на временный учёт в железнодорожной комсомольской ячейке, вдруг получил поручение, как он пишет, «… до осени, как дипломированный учитель, поработать пионервожатым, в ответ на свои возражения услышал: «Неужели, Николай, ты не поможешь пионерам своей школы? Зачем же она учила тебя?». Ну как тут было не согласиться?». Дальше читаем у него: «Кстати, нас ещё в педтехникуме успели несколько ознакомить с этим новым видом комсомольской работы - руководством пионерами. Так мне довелось уже через два года после окончания своей школы, будто в благодарность ей, старательно поработать с её учениками - пионерами».
… И вот наконец Валей Мотиной и Костей Ильиным наш влюблённый студент был представлен Шурочке. Он сразу очаровал её: был хорош собой, высок и строен, остроумен, интеллигентен, из хорошей семьи. Понятно, что все вяземские железнодорожники знали друг друга, да и семьи их родителей П.Д. Ильина и В.А. Усенко в той или иной степени были знакомы.
После первого свидания Николай и Александра обменялись адресами и разъехались: она - в Хабаровск, он - во Владивосток. Завязался долгий почтовый роман с редкими свиданиями, даты и места встреч, о которых оба мечтали, оговаривались в процессе переписки. Чтобы быть поближе друг к другу, в 1929 г. по комсомольской путёвке Александра Колбина учительствовала в одной из сельских школ Иманского района, где квартировала у родственников. «Приморское соседство» добавило нашим влюблённым несколько встреч.
15 февраля 1930 г. Николаю Усенко вручили диплом об окончании ДВЛТИ с присвоением ему квалификации инженера-лесохозяйственника. Получив диплом и подав заявление в управление Приморского лесоустройства на перевод в Хабаровск, дипломированный специалист едет домой, к родителям, помочь по хозяйству. Сколько радости принёс он своим родным! Как гордился им отец, томившийся от вынужденного безделья. Слёзы счастья катились по щекам нашей бабушки. Радовались и поздравляли все, до кого докатывалась весть о первом инженере, уроженце Вяземской, выпускнике Дальневосточного лесотехнического института ДВГУ.
Теперь - в Хабаровск! Туда, где жила любовь всей его жизни - Шурочка Колбина. Как пишет он в автобиографии, «… в мае 1930 г. перевелся из Владивостока в Хабаровск на должность инженера «Далькрайлестреста». В ноябре 1930 г. по приглашению Дальневосточного научно-исследовательского лесного института перешёл в него на должность научного сотрудника».
На новом месте наш молодой научный сотрудник работает с интересом, творчески. Две публикации Н.В. Усенко успели появиться в сборниках «Трудов сотрудников ДальНИИЛХа». Хорошо помню, что в одной из них после опытного внедрения автором предлагался новый способ трелёвки леса с использованием ледового «ложа». Не имея должной компетенции, не берусь оценивать это рационализаторское предложение и тему второй статьи. Сборники эти вместе с книгами, подаренными авторами моему отцу, из рук в руки мною были переданы сотрудникам музея им. Гродекова Л.В. Корневой и С.А. Катковой после смерти моего отца.
В Хабаровске в 1930-31 гг. Николай встречается с корреспондентом «Тихоокеанской звезды» Вячеславом Афанасьевым - тем самым Вячей, с которым студентом снимал одну комнату. Тот как-то представил его поэту Петру Комарову как товарища студенческих лет. Влияние творческих личностей этих поэтов, несомненно, сказалось на моём отце.
Вячеслав Афанасьев в 1941 году, будучи бойцом народного ополчения, попал в окружение. Контузия, плен, побег, скитания по оккупированной территории, партизанский отряд. В его составе вместе с наступающими частями Красной Амии он участвовал в боях за освобождение Смоленска. Осенью 1943 г. по пути в госпиталь В.Н. Афанасьев скончался от ран.
Книга «Строка, оборванная пулей» среди материалов и стихов поэтов, павших в Великую Отечественную войну, хранит память и о Вячеславе Николаевиче Афанасьеве. После смерти отца благодаря члену Союза писателей поэту Людмиле Миланич подарила её я Хабаровскому отделению СП России.
Вернёмся в 1930 год к нашим влюблённым, Николаю и Александре. Теперь они наслаждались возможностью живого общения с частыми свиданиями, прогулками, выходами в кино и театр, на каток, в парк и клуб железнодорожников, где в концертах нередко слушателей пленяла своим чудным сопрано Шурочка Колбина. Дар божий - голос - принёс ей известность ещё в школьные годы.
Николаю нравилось, что на молодёжных вечерах любившие бывать в клубе железнодорожников Шурины братья-красавцы своим присутствием отпугивали от неё «ухажёров».
Беспечная жизнь, весёлое времяпрепровождение влюблённых были пресечены призывом Николая на действительную военную службу в кадровом составе РККА. Как значится в его «Удостоверении личности красноармейца», он служил в 5-й роте 78-го Казанского стрелкового Краснознаменного полка.
Год 1931-й был омрачён смертью его отца Василия Алексеевича Усенко.
… Минули военная служба, год траура… Родители Шуры дали согласие на её брак с Николаем.
В семье Колбиных вспоминали, что ещё в 31-м году Василий Алексеевич одобрял выбор сына.
Публикацию подготовил
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ.
(Продолжение в следующих номерах газеты).