А вас, Мережко, я попрошу остаться!

Анатолию Григорьевичу есть чем гордиться

Многолетний автор «Тихоокеанской звезды», военный историк Анатолий Мережко сегодня отмечает юбилей. Восемьдесят пять лет! Если человеку отмеряется долгая жизнь, значит, ему дается предназначение. Анатолий Григорьевич свою миссию выполнял достойно: четыре тома Книги Памяти, памятник маршалу Малиновскому, присвоение Хабаровску звания «Город воинской славы»… Этим можно гордиться по праву!
Сколько интересных фактов из истории Второй мировой войны он открыл нашим читателям! А сколько еще тайн хранит разведчик Мережко? Попробуем узнать.

Чьи вы, хлопцы, будете?

Он - дальневосточник в третьем поколении: на заре прошлого века во Владивосток из Одессы прибыл пароход, который привез переселенцев с Украины. Среди них были и деды Анатолия Григорьевича. Кстати, один пароход назывался «Хабаровск». - За пароходом тащили баржу с заключенными: каторжников везли на Сахалин.
- По царскому указу тем, кто продал землю на Украине и приехал на Дальний Восток, полагалось на новом месте добавить столько же денег, - рассказывает Мережко. - Дали сто рублей. Это тогда было много. Отцовские родители из киевской Белой Церкви.
Поселились они в Михайловском районе, в таежном селе Петруши. Там были улица Киевская и улица Черниговская. Киевляне приехали первые и разместились на пригорке.
У них и сады цвели, и сливы, и арбузы с дынями росли, а у черниговцев в низине росла только картошка, зато они были мастерами по откорму свиней. В Петрушах родились мои мама и отец, а потом и я…
Но прожил Толя в Приморье недолго: в 1938 году семья Мережко переехала в Хабаровск. Шестьдесят два года связывают Анатолия Григорьевича с этим городом, поэтому он с полным основанием называет его родным.
- Дом был на Фрунзе, 64, сейчас на том месте банк «Открытие», - вспоминает ветеран. - Булыжная мостовая была только на трех улицах: нынешних Муравьева-Амурского, Волочаевской и Калинина. Где сейчас Амурский бульвар, текла речка Чердымовка, где Уссурийский - Плюснинка.
Вода была чистая: в Чердымовке из-под земли ключи били, я наклонялся и пил. Эти речки начинались из-за вокзала, а в начале века пароходы ходили до рынка. Я это уже не застал.
А рынков было два - верхний, где сейчас центральный, и нижний, где речной вокзал. На нижний жители Чумки и Владимировки привозили рыбу, картошку, овощи и торговали здесь. Хороший был рынок, я его помню.

Школьные годы чудесные

Раньше в школу брали с восьми лет. Над начальной школой № 9 шефствовали пограничники, и, несмотря на то, что шла война, на 1 сентября они подарили каждому ученику по плитке шоколада. Столько лет прошло, а помнится этот сладкий сюрприз юбиляру до сих пор.
- Первые полгода в первом классе мы писали только карандашом - под правильным наклоном, палочки-крючочки, - улыбается Анатолий Григорьевич. - А потом уже появилась чернильница с черными чернилами, макаешь туда перьевую ручку и пишешь.
Перо 86 или «лягушечка». Тетрадей было мало, поэтому начисто писали там, а тренировались на газетах. Оценки были «отлично», «хорошо», «посредственно», «плохо» и «очень плохо».
В пятый класс я пошел в пятую школу. На 1-2-м этажах мы учились, а на 3-4-м еще лежали раненые, которые долечивались, ведь во время войны школа была госпиталем. Мы гордились своей школой. Она была смешанная, учились вместе девочки и мальчики.
Классным руководителем была Евгения Максимовна Большакова, они с мужем жили прямо в школе, рядом с нашим классом. Среди учителей даже были работавшие еще в царское время. У одного из них была кличка Шут гороховый, у завуча, который ходил с палочкой по коридору - стук-стук - Рубль двадцать. Преподавали хорошо, на рисовании мы даже технику рисунка учили, тени передавать пытались.
А на пении мы вместо «Я на камушке сижу» требовали «Варяг». По спорту был Иван Васильевич Пудов, чемпион Дальнего Востока и Сибири, мы его очень любили. Культ силы был в приоритете класса до седьмого. Хотелось быть лучшим спортсменом, да еще шефы были из «Динамо» и пускали нас и на стадион, и в спортзал.
Да только у послевоенных подростков сил на рекорды не хватало. С трудом пробегали на эстафете два квартала по 300 метров. Как считает Анатолий Григорьевич, «голове не хватало витаминов». Вспоминает, как бегали на Чердымовку, где были огороды, и грызли кочерыжки, оставленные после того, как капусту срубили.
- Я учился очень ровно: седьмой класс закончил на одни тройки, - подводит он итог. - Но в восьмом классе на первое место уже вышел культ разума. И школу я закончил без троек.

Как «разложить» противника

Анатолий мечтал о море. Занимался в кружке юных моряков, где мальчишки делали модели кораблей, учили семафорную азбуку, устройство судов. Но когда проходил комиссию, врачи забраковали парня по зрению.
- И направили меня в военный институт иностранных языков в Москве, - говорит Мережко. - Это был факультет дипломатической академии, потом его отделили.
Там было три факультета - западных языков, восточных (готовили референтов-переводчиков) и специальной пропаганды (работа среди войск и населения противника).
Я учился на третьем. Все преподаватели когда-то работали за границей, а когда прогорели как разведчики, их направляли в институт, они нас и обучали.
По окончании, в 1961 году, меня направили переводчиком во Владивосток, в центр по продаже вооружения. Торговали мы подлодками, катерами, крейсерами.
Одновременно был переводчиком в учебном центре, где у нас учились иностранцы, сначала индонезийцы, потом индийцы, корейцы, вьетнамцы…
Через семь лет перевели в политуправление Тихоокеанского флота, редактором радиовещания на территорию «противника». И я вещал на Вьетнам, готовил передачи, рассчитанные на американских солдат, «разлагал» их. «Будете в Японии - вот вам телефон, позвоните, и вам помогут сбежать и спрятаться, чтобы не лететь воевать…».
- А шло вещание из Москвы, с Пятницкой, 25, - выдает секрет Анатолий Григорьевич. - Я туда ездил и проходил ежегодную стажировку. Там работали Познер, Любимов, Влад Листьев…
Все было очень серьезно: утром дежурный докладывал о событиях по всем континентам, и редактор давал задание каждому, о чем писать. Через два часа ему на стол нужно было сдать готовый материал, а после редактуры передача сразу шла в эфир.

«Нам разведка доложила точно…»

Когда война во Вьетнаме закончилась, Мережко поступил в Московскую военно-дипломатическую академию и стал разведчиком. Морская пехота, авиация - работа боевая!
- Что где и о чем говорят, сфотографировать, узнать про новые виды оружия, какие испытания проводят американцы… - объясняет Анатолий Григорьевич. - Вот один пример.
Сто двадцать суток наш разведкорабль провел вблизи Маршалловых островов, наблюдая за американскими полигонами. Отсюда они пускали ракеты, проверяли их боевые способности.
А мы все отслеживали, снимали, описывали, собранную информацию отсылали в Москву. Там ее изучали, анализировали, оценивали способности американских ракет. 
Доклады, которые готовил Мережко, шли на самый «верх», в Главное разведывательное управление, откуда приходила оценка о ценности донесения. В разведуправлении флота даже за год не всем удавалось заработать высшую оценку. Анатолий Григорьевич за сообщения особой важности был удостоен их дважды.
Прослужил в разведке он больше двадцати лет. Уволился в чине капитана второго ранга.

Гражданская жизнь военного историка

В 1986 году Мережко вернулся в Хабаровск. Отставной флотский офицер пошел в общество «Знание», где был просто незаменим благодаря солидному багажу сведений, которыми владел. Стал сотрудничать с редакциями краевых и военных газет. 
Многие его публикации по военной истории и краеведению становились открытием. Анатолий Григорьевич был активистом ветеранского движения. Его пригласили в редакционную коллегию краевой Книги Памяти.
- Поскольку я свой город и край любил и люблю, мне всегда хотелось сделать для него что-то хорошее, - признается ветеран. - Книга Памяти - как раз такое хорошее и есть. До меня были изданы три тома, и я взялся с удовольствием и большим интересом.
В свое время Брежнев наградил всех фронтовиков орденом Отечественной войны, и эти фамилии прошли через военкомат. Я их выбрал и обратился в каждый район: напишите все данные о ваших награжденных. Таким образом насобиралось еще 50 тысяч фронтовиков.
А сейчас в шести Книгах уже около 97 тысяч фамилий, и четыре Книги Памяти - мой вклад. Там мои знакомые, которых я знал, о которых писал. Эта книга - как икона в доме.
Но, как считает Анатолий Григорьевич, собранных данных мало - в годы Второй мировой войны от Хабаровского края было призвано 300 тысяч воинов. Установить бы все фамилии…
Благодаря усилиям военного историка Мережко была установлена мемориальная доска министру Военно-морского флота Николаю Кузнецову, который два года прожил в Хабаровске по указу Сталина, памятная доска герою обороны Порт-Артура генерал-майору Роману Кондратенко.
А еще памятник маршалу Малиновскому. «Я его «пробивал» три года! - гордится Анатолий Григорьевич. - Хотел бы еще, чтобы стадион носил его имя». И в присвоении Хабаровску звания «Город воинской славы» тоже есть вклад Мережко.
- Горжусь своим городом! - признаётся он. - Я делал всё для него и людей, которых уважаю.
Я старался, чтобы что-то осталось после меня…

Марина ДЕРИЛО.