Многолетний автор «Тихоокеанской звезды», военный историк Анатолий Мережко сегодня отмечает юбилей. Восемьдесят пять лет! Если человеку отмеряется долгая жизнь, значит, ему дается предназначение. Анатолий Григорьевич свою миссию выполнял достойно: четыре тома Книги Памяти, памятник маршалу Малиновскому, присвоение Хабаровску звания «Город воинской славы»… Этим можно гордиться по праву!
Сколько интересных фактов из истории Второй мировой войны он открыл нашим читателям! А сколько еще тайн хранит разведчик Мережко? Попробуем узнать.

Чьи вы, хлопцы, будете?

Он - дальневосточник в третьем поколении: на заре прошлого века во Владивосток из Одессы прибыл пароход, который привез переселенцев с Украины. Среди них были и деды Анатолия Григорьевича. Кстати, один пароход назывался «Хабаровск». - За пароходом тащили баржу с заключенными: каторжников везли на Сахалин.
- По царскому указу тем, кто продал землю на Украине и приехал на Дальний Восток, полагалось на новом месте добавить столько же денег, - рассказывает Мережко. - Дали сто рублей. Это тогда было много. Отцовские родители из киевской Белой Церкви.
Поселились они в Михайловском районе, в таежном селе Петруши. Там были улица Киевская и улица Черниговская. Киевляне приехали первые и разместились на пригорке.
У них и сады цвели, и сливы, и арбузы с дынями росли, а у черниговцев в низине росла только картошка, зато они были мастерами по откорму свиней. В Петрушах родились мои мама и отец, а потом и я…
Но прожил Толя в Приморье недолго: в 1938 году семья Мережко переехала в Хабаровск. Шестьдесят два года связывают Анатолия Григорьевича с этим городом, поэтому он с полным основанием называет его родным.
- Дом был на Фрунзе, 64, сейчас на том месте банк «Открытие», - вспоминает ветеран. - Булыжная мостовая была только на трех улицах: нынешних Муравьева-Амурского, Волочаевской и Калинина. Где сейчас Амурский бульвар, текла речка Чердымовка, где Уссурийский - Плюснинка.
Вода была чистая: в Чердымовке из-под земли ключи били, я наклонялся и пил. Эти речки начинались из-за вокзала, а в начале века пароходы ходили до рынка. Я это уже не застал.
А рынков было два - верхний, где сейчас центральный, и нижний, где речной вокзал. На нижний жители Чумки и Владимировки привозили рыбу, картошку, овощи и торговали здесь. Хороший был рынок, я его помню.

Школьные годы чудесные

Раньше в школу брали с восьми лет. Над начальной школой № 9 шефствовали пограничники, и, несмотря на то, что шла война, на 1 сентября они подарили каждому ученику по плитке шоколада. Столько лет прошло, а помнится этот сладкий сюрприз юбиляру до сих пор.
- Первые полгода в первом классе мы писали только карандашом - под правильным наклоном, палочки-крючочки, - улыбается Анатолий Григорьевич. - А потом уже появилась чернильница с черными чернилами, макаешь туда перьевую ручку и пишешь.
Перо 86 или «лягушечка». Тетрадей было мало, поэтому начисто писали там, а тренировались на газетах. Оценки были «отлично», «хорошо», «посредственно», «плохо» и «очень плохо».
В пятый класс я пошел в пятую школу. На 1-2-м этажах мы учились, а на 3-4-м еще лежали раненые, которые долечивались, ведь во время войны школа была госпиталем. Мы гордились своей школой. Она была смешанная, учились вместе девочки и мальчики.
Классным руководителем была Евгения Максимовна Большакова, они с мужем жили прямо в школе, рядом с нашим классом. Среди учителей даже были работавшие еще в царское время. У одного из них была кличка Шут гороховый, у завуча, который ходил с палочкой по коридору - стук-стук - Рубль двадцать. Преподавали хорошо, на рисовании мы даже технику рисунка учили, тени передавать пытались.
А на пении мы вместо «Я на камушке сижу» требовали «Варяг». По спорту был Иван Васильевич Пудов, чемпион Дальнего Востока и Сибири, мы его очень любили. Культ силы был в приоритете класса до седьмого. Хотелось быть лучшим спортсменом, да еще шефы были из «Динамо» и пускали нас и на стадион, и в спортзал.
Да только у послевоенных подростков сил на рекорды не хватало. С трудом пробегали на эстафете два квартала по 300 метров. Как считает Анатолий Григорьевич, «голове не хватало витаминов». Вспоминает, как бегали на Чердымовку, где были огороды, и грызли кочерыжки, оставленные после того, как капусту срубили.
- Я учился очень ровно: седьмой класс закончил на одни тройки, - подводит он итог. - Но в восьмом классе на первое место уже вышел культ разума. И школу я закончил без троек.

Как «разложить» противника

Анатолий мечтал о море. Занимался в кружке юных моряков, где мальчишки делали модели кораблей, учили семафорную азбуку, устройство судов. Но когда проходил комиссию, врачи забраковали парня по зрению.
- И направили меня в военный институт иностранных языков в Москве, - говорит Мережко. - Это был факультет дипломатической академии, потом его отделили.
Там было три факультета - западных языков, восточных (готовили референтов-переводчиков) и специальной пропаганды (работа среди войск и населения противника).
Я учился на третьем. Все преподаватели когда-то работали за границей, а когда прогорели как разведчики, их направляли в институт, они нас и обучали.
По окончании, в 1961 году, меня направили переводчиком во Владивосток, в центр по продаже вооружения. Торговали мы подлодками, катерами, крейсерами.
Одновременно был переводчиком в учебном центре, где у нас учились иностранцы, сначала индонезийцы, потом индийцы, корейцы, вьетнамцы…
Через семь лет перевели в политуправление Тихоокеанского флота, редактором радиовещания на территорию «противника». И я вещал на Вьетнам, готовил передачи, рассчитанные на американских солдат, «разлагал» их. «Будете в Японии - вот вам телефон, позвоните, и вам помогут сбежать и спрятаться, чтобы не лететь воевать…».
- А шло вещание из Москвы, с Пятницкой, 25, - выдает секрет Анатолий Григорьевич. - Я туда ездил и проходил ежегодную стажировку. Там работали Познер, Любимов, Влад Листьев…
Все было очень серьезно: утром дежурный докладывал о событиях по всем континентам, и редактор давал задание каждому, о чем писать. Через два часа ему на стол нужно было сдать готовый материал, а после редактуры передача сразу шла в эфир.

«Нам разведка доложила точно…»

Когда война во Вьетнаме закончилась, Мережко поступил в Московскую военно-дипломатическую академию и стал разведчиком. Морская пехота, авиация - работа боевая!
- Что где и о чем говорят, сфотографировать, узнать про новые виды оружия, какие испытания проводят американцы… - объясняет Анатолий Григорьевич. - Вот один пример.
Сто двадцать суток наш разведкорабль провел вблизи Маршалловых островов, наблюдая за американскими полигонами. Отсюда они пускали ракеты, проверяли их боевые способности.
А мы все отслеживали, снимали, описывали, собранную информацию отсылали в Москву. Там ее изучали, анализировали, оценивали способности американских ракет. 
Доклады, которые готовил Мережко, шли на самый «верх», в Главное разведывательное управление, откуда приходила оценка о ценности донесения. В разведуправлении флота даже за год не всем удавалось заработать высшую оценку. Анатолий Григорьевич за сообщения особой важности был удостоен их дважды.
Прослужил в разведке он больше двадцати лет. Уволился в чине капитана второго ранга.

Гражданская жизнь военного историка

В 1986 году Мережко вернулся в Хабаровск. Отставной флотский офицер пошел в общество «Знание», где был просто незаменим благодаря солидному багажу сведений, которыми владел. Стал сотрудничать с редакциями краевых и военных газет. 
Многие его публикации по военной истории и краеведению становились открытием. Анатолий Григорьевич был активистом ветеранского движения. Его пригласили в редакционную коллегию краевой Книги Памяти.
- Поскольку я свой город и край любил и люблю, мне всегда хотелось сделать для него что-то хорошее, - признается ветеран. - Книга Памяти - как раз такое хорошее и есть. До меня были изданы три тома, и я взялся с удовольствием и большим интересом.
В свое время Брежнев наградил всех фронтовиков орденом Отечественной войны, и эти фамилии прошли через военкомат. Я их выбрал и обратился в каждый район: напишите все данные о ваших награжденных. Таким образом насобиралось еще 50 тысяч фронтовиков.
А сейчас в шести Книгах уже около 97 тысяч фамилий, и четыре Книги Памяти - мой вклад. Там мои знакомые, которых я знал, о которых писал. Эта книга - как икона в доме.
Но, как считает Анатолий Григорьевич, собранных данных мало - в годы Второй мировой войны от Хабаровского края было призвано 300 тысяч воинов. Установить бы все фамилии…
Благодаря усилиям военного историка Мережко была установлена мемориальная доска министру Военно-морского флота Николаю Кузнецову, который два года прожил в Хабаровске по указу Сталина, памятная доска герою обороны Порт-Артура генерал-майору Роману Кондратенко.
А еще памятник маршалу Малиновскому. «Я его «пробивал» три года! - гордится Анатолий Григорьевич. - Хотел бы еще, чтобы стадион носил его имя». И в присвоении Хабаровску звания «Город воинской славы» тоже есть вклад Мережко.
- Горжусь своим городом! - признаётся он. - Я делал всё для него и людей, которых уважаю.
Я старался, чтобы что-то осталось после меня…

Марина ДЕРИЛО.