Просто не выдержало сердце

Тридцать три года трудового стажа, когда тебе самому еще нет и 47 лет, позволяли Александру Ивановичу, инженеру-геологу с высшим образованием, твердо стоять на ногах и уверенно смотреть в будущее. Ну и что ж, что жизнь нестабильна, безработица наступает на пятки, никакой угрозы лично для себя в этой тревожной для многих ситуации Матешко не видел.

Слава Богу, он не был кабинетным работником, дрожащим за свое кресло. «Солнцу и ветру брат», практически ни одного лета и осени не прожил в комфортных городских условиях. Семь месяцев в году отдавал полевым сезонам, колеся по тайге, марям и болотам в поисках драгоценных металлов. Такую вот долю себе выбрал - постоянно мужаться и крепиться, и ничуть о том не жалел. «Саша - интеллигентный и благородный человек, он никогда не подведет, с ним в поле спокойно», - говорили о нем геологи. Таким он и был, и применительно к своей профессии полагал, что вытянул у фортуны счастливый билет.

От Гвинеи до озера Чля

Разумеется, признание окружающих не свалилось на Матешко с неба. Все предстояло доказывать делом, зарабатывать свои горбом - высокий профессионализм, умение организовать производственные процессы по разведке и добыче драгоценных металлов, какие в полевых условиях весьма непросты, и со всем он справился, стал заметной фигурой в геологоразведке, почему и был командирован в свое время на работу в Гвинею, где климат и природные особенности ничем не походили на российские, а потом вернулся к привычному. Более двадцати лет отмантулил в районах Крайнего Севера, занимал, как правило, должность главного геолога и удостоился званий ударника коммунистического труда, победителя социалистического соревнования и бессчетных благодарностей с записью в трудовой книжке. А затем судьба год назад свела его со старательской артелью «Приморье».

Разведка драгоценных металлов пришлась на сей раз на окрестности озера Чля, в Николаевском районе. Матешко определился туда начальником бурового разведочного отряда, и хотя геологи окрестности озера Чля не жаловали, работать там было особенно трудно, очередные семь месяцев, весь полевой сезон, Александр Иванович оттрубил как каторжный, а затем засел, по 10 часов в сутки, составлять отчетную документацию и, кроме того, готовить проект артели на новые геологические изыскания, которые в перспективе сулили «Приморью» хорошую прибыль.

Человек физически выносливый, он спокойно переносил перегрузки и ничего не говорил близким о недомоганиях, которые, вероятно, у него уже были. Крепился и держался, потому что главным для него, что позволяло не обращать внимания на личное, было ощущение своей незаменимости и надобности. Весь смысл жизни в работе... Редкостное по нынешним временам и небезопасное для самого себя качество. Но что поделаешь, иным Александр Иванович быть не умел.

По бумажке я - букашка

Мог ли он думать, что перемены в отношении к нему со стороны председателя артели А.И. Мухина, об истоках которых потом много говорили геологи и которые были на уровне всего лишь незначительного конфликта с одним особо приближенным к председателю лицом, возымеют однажды эффект взорвавшейся бомбы и разом перекорежат привычный уклад жизни Александра Ивановича.

Но именно так получилось. Придя на работу 1 февраля, Матешко обнаружил на своем столе официальную бумагу. Она именовалась «Предупреждение» с подзаголовком «О предстоящем высвобождении» и сухо, как подобает таким бумагам, гласила: «Сообщаем, что в связи с ликвидацией геологоразведочных работ в Николаевском районе должность начальника бурового разведочного отряда сокращена с 1.01.99 года. Руководствуясь статьей 33 пункт 1 КЗоТа РФ, предупреждаем о вашем увольнении по истечении двух месяцев с момента вручения данного предупреждения. Председатель артели старателей «Приморье» А.И. Мухин».

Все коротко и абсолютно не ясно. Почему предупреждение было сделано лишь спустя месяц после сокращения должности? Почему Матешко не предупредили об этом, когда он работал над новым проектом, и за объемный профессионально выполненный труд ему в итоге заплатили сущие гроши? Почему в своем решении о сокращении Матешко председатель обошелся без собрания членов артели и принял его единолично? Чем не угодил Александр Иванович Алексею Ивановичу и нельзя ли Матешко все-таки остаться в артели?

Вопросы наслаивались, как снежный ком, один недоуменнее другого, но ответов на них Александр Иванович не получил, потому что накануне убийственного предупреждения Матешко хитро отправили в межсезонный неоплачиваемый отпуск, и от разговора с вынужденным отпускником председатель упорно уходил. Не станешь же отлавливать неуловимого Мухина, брать за грудки и трясти, спрашивая: за что вы так со мной обошлись? Тем более, что, несмотря на сокращения, свободное место геолога в артели было, на него вскоре приняли новичка. И Матешко со всей отчетливостью понял: бороться бессмысленно, плеть обухом не перешибешь, да и унизительно для него, человека заслуженного, ничем не опорочившего свой имидж, даже в этих экстремальных обстоятельствах заискивающе заглядывать в глаза своенравному начальнику и доказывать, что ты не верблюд.

1 апреля Матешко уже не вышел на работу и дома слег в тяжкой депрессии. Существование утратило для него всякий смысл. Близкие утешали, уговаривали: «Со своей трудовой книжкой и знаниями ты не пропадешь, работа найдется», но, похоже, в первый и последний раз мужество изменило геологу.

На десятый день своего вынужденного безделья, которое для Александра Ивановича было пострашнее пистолета, он внезапно умер. Врачи констатировали смерть от ишемической болезни сердца. Эту болезнь 46-летний мужчина не замечал, когда скакал по болотным кочкам и одним махом взбегал в гору. Сердце не выдержало иной нагрузки: чудовищного жима пренебрежением и унижением.

Безвременная смерть Александра Ивановича потрясла родных и друзей, всех, кто работал с ним и близко знал этого неутомимого труженика. Пришли телеграммы с соболезнованием от геологов Москвы, Певека, Магадана, Анадыря и многих других. Кто мог - прилетел, кто мог - приехал... Только артель «Приморье» не выразила никаких скорбных чувств по поводу невосполнимой утраты, а у ее председателя, не выбравшего времени на вразумительную беседу с человеком при жизни, не нашлось времени «по-христиански», как написала в редакцию вдова Матешко Ирина Николаевна, посетить могилу, сказать хотя бы постскриптум что-то осиротевшей семье, помочь, наконец, в понесенных затратах на погребение.

Хоронили Александра Ивановича родные, друзья. «Приморье» в этот перечень не вошло. Отряд не заметил потери бойца...

Позже, пишет Ирина Николаевна, она десятки раз пыталась связаться с А.И. Мухиным, но как только называла фамилию, получала ответ: «Его нет, когда будет, не знаем». Однажды ей все-таки удалось войти в калитку трехметрового забора и в учреждение, где работал ее муж, но перед дверью в кабинет встал в полном боевом снаряжении охранник, обойти которого ей, увы, не удалось. Все «Почему?» покойного и его вдовы повисли в воздухе. Не был допущен к встрече с председателем и адвокат семьи.

А кроме многочисленных «Почему?» у Ирины Николаевны возникли претензии к артели и финансового порядка, как у наследницы умершего. Справки по годовой зарплате, выданные в разное время - при жизни мужа и после его смерти, оказались оформлены по-разному. Его увольнение по инициативе администрации прошло без среднемесячной выплаты пособия, как то подразумевает КЗоТ. Изменение тарифа оплаты труда опять-таки произошло без уведомления Матешко.

В бухгалтерии «Приморья» ничего объяснять Ирине Николаевне не стали, а в государственной инспекции труда посоветовали в соответствии со статьей закона о производственных кооперативах, если вдова считает, что положение об оплате труда в артели ущемило интересы ее мужа, обратиться в районный суд. Тем паче, что дорожка туда работниками «Приморья» протоптана. Несколько геологов в настоящее время «качают свои права» в судах, имея серьезные претензии к А.И. Мухину.

«А при чем тут я?»

А председатель, что же председатель? Я полагала, что в нашем с ним разговоре Алексей Иванович выкажет хотя бы запоздалое сожаление о том, что обошелся с А.И. Матешко казенно, жестко, чем, собственно, спровоцировал дальнейшее развитие трагических событий. Все мы задним умом крепки, и лучше поздно, чем никогда, признать свою вину.

Ну что вы! У Алексея Ивановича и в мыслях не было о чем-либо сокрушаться. Он припер меня наступательной тирадой: какой пункт устава и правил внутреннего распорядка артели он нарушил? Вынужден был сократить кадровую единицу - сократил, обязан был письменно о том уведомить - уведомил, какие еще требовались политесы: тут не детский сад, а руководитель не нянька, чтобы стоять возле каждого с платком... Кто виноват в том, что Александр Иванович оказался таким чувствительным? Психотерапевта в штате артели не держат, достаточно, что есть свой юрист. Вот с артельным юристом, если есть вопросы, и побеседуйте, а Алексею Ивановичу некогда, и он не намерен отвлекаться на пустопорожные охи и вздохи.

В уставе и правилах «Приморья», где детально расписаны обязанности председателя артели, и впрямь ни словом не упоминается о том, что он должен быть чутким, предупредительным и т.д. С моральным кодексом покончено давно, и теперь в подобных документах ответственность руководителя касается совсем иных сфер, сугубо материальных. Например, контроль за соблюдением инструкции по обеспечению сохранности металла или состояние техники безопасности.

Безопасность в обращении с хрупким внутренним миром человека - нечто из области потусторонней, вовсе не обязательной для не ведающего таких тонкостей руководителя.

К чему это может привести, мы уже знаем.

Чтобы понять человека, надо влезть в его шкуру. В шкуру трудоголика, привыкшего всю жизни вкалывать и оказавшегося в невыносимом для него вакууме, не пожелал влезть никто. Это и убило Александра Ивановича Матешко. Возможно, действительно, слишком чувствительного к превратностям сегодняшнего бытия, где судьба подчас злобно играет с людьми. То вознесет высоко...

Подобные испытания - был при деле, остался не у дел, нашел работу, вскоре оказался неугодным, - подстерегают нынче многих.

В иных структурах, особенно в коммерческих, принятых работников держат «на крючке». Не заключают с ними трудовые соглашения, надувают при расчетах и могут в любой момент показать на дверь: иди туда, откуда пришел, жалуйся, судись - это твои проблемы. Другим преподносят предупреждения об увольнении: цивилизованный, но страшный для каждого получившего такую бумагу жест, поскольку надо перечеркивать привычное прошлое и начинать все с нуля. И хватит ли на то мужества и сил?

Статистика не выделяет причин, по которым случаются суициды, благоприобретенные и обострившиеся сердечные, нервные и другие грозные заболевания. Их с каждым днем все больше, поскольку множество факторов, в том числе и лишение работы, тому способствует. Но кто бы стал докапываться до первопричин!..

Вот и Александра Ивановича похоронили с диагнозом приведшей к смерти ишемии безо всяких расшифровок.

Просто у человека не выдержало сердце.

Вера ПОБОЙНАЯ.