Марк Кауфман: «В зале, где прощаются c премьер-министрами, мы прятались от снарядов»

В каждом российском регионе Министерство по делам Федерации и национальностей имеет своего представителя. В Еврейской автономной области вопросами национальной политики ведает нынче Марк Матвеевич Кауфман. И более удачного кандидата для этого еще надо было бы поискать. Ведь в семье Марка Матвеевича - настоящий национальный коктейль: от греков и латышей до армян и корейцев...

Национальная политика сегодня, когда резко обострилась ситуация на Северном Кавказе, - проблема весьма актуальная. Но Марку Кауфману не привыкать: с такими он имел дело всегда. Когда выводил Биробиджанский завод силовых трансформаторов в крупное предприятие, когда (в лице последнего председателя облисполкома) руководил ЕАО, когда стал вторым лицом одного из первых коммерческих банков Дальневосточного региона...

- И все-таки, Марк Матвеевич, откуда в вашей семье корейская кровь?

- Мой внук - ребенок дочери от первого брака, наполовину кореец. Сейчас они, правда, живут не с нами - пять лет назад уехали в Израиль. И, знаете, мальчика там принимают за местного жителя. Словно он - выходец с Ближнего Востока. Вот к чему привело смешение кровей. А их в нашей семье действительно много. Хотя основные, конечно же, две - еврейская и русская. Жена Ида - коренная дальневосточница, уроженка Вяземского.

- Ида - не совсем привычное для русского уха имя...

- Вообще-то по паспорту супруга - Идея. Идея Владимировна. Мать ее Галина была чрезвычайно идейной женщиной. Дочь участника Волочаевских боев, сама после - заместитель директора судостроительного завода в Комсомольске-на-Амуре. Вот и выбрала такое имя. Знаю, многие скептически относятся к подобным «искусственным» именам. Но супруга на него никогда не жаловалась. Тем более, что знают ее больше именно как Иду.

- Семейный опыт наверняка пригодился, когда пришлось заниматься национальной политикой на более высоком уровне.

- Не думаю, что мой опыт в этом отношении какой-то уникальный. В Еврейской автономной области проживают более ста национальностей. А значит, смешанных семей очень много. Неудивительно, что национальных конфликтов как таковых в области нет или даже каких-то предпочтений. Например, еврейская община «Фрейд» оказывает благотворительную помощь не только своим соплеменникам, но и всем нуждающимся. Что касается появляющихся изредка на синагоге фашистских символов... Вряд ли это показатель настроений в обществе. Просто хулиганские выходки. Конечно, и они неприятны. Но, к сожалению, когда люди живут сложно, они начинают вспоминать о национальности своих соседей. Вот почему национальная политика - это прежде всего решение социальных и экономических вопросов.

- Вы не договариваете о политическом моменте. Например, если бы не национальный статус, вряд ли понадобилось и правительство ЕАО... Согласитесь, мнение в обществе довольно распространенное.

- С начала нынешнего года из области выехало около восьмисот евреев. Но все же их еще вполне достаточно, в том числе на руководящих постах, чтобы область оправдывала свое название. И вообще, подобные разговоры, думаю, идут из того недавнего прошлого, когда ЕАО стала независимым от края субъектом Федерации. Говорили, что для этого подкупали кого-то в Москве. Но это же полный бред. Решение принималось общее - по всем пяти автономным областям страны. И оно закреплено Конституцией. В преддверии рыночных реформ это было правильно. Чем больше самостоятельности, тем интенсивнее регион развивается. Другое дело, что не все получилось. Но когда я слышу, что в Хабаровске сегодня живут лучше, мне хочется сказать: посмотрите на Амурск, Комсомольск. Нельзя просто так сравнивать два, пусть и соседних, но совершенно разных города.

- Для бывшего советского руководителя вы на редкость почтительно произносите эти два слова: рыночные реформы.

- В этом нет ничего удивительного. Рыночная экономика не просто уместна, она предпочтительнее. При одном, правда, условии - при государственном регулировании. Не всего, конечно. Но если идет речь о ценах на нефть или энергоносители, это жизненно необходимо.

- Насколько мне известно, рыночник вы не только в теории.

- Когда в Биробиджане открывался филиал Нижнеамурского коммерческого банка и мне предложили стать заместителем его руководителя, я согласился. Была надежда, что появление нового банка поможет развитию области. Ведь без коммерческих банков сами реформы просто немыслимы. В основном я занимался хозяйственными вопросами, но вникал и в банковскую деятельность - было интересно. И постепенно стал понимать, что государство намеренно проводит такую политику - по развалу российских коммерческих банков, чтобы, избавившись от них, расчистить дорогу для зарубежных. Ведь они себя, в отличие от наших, не скомпрометировали. Потом вместе с филиалом мы пережили «черный вторник» 1995 года, опасения мои подтвердились. Поэтому и решил из НАКбанка уйти. Кстати, это было за полтора года до его развала.

- То есть хождение в банковскую сферу стало своего рода неудачей. А в былые - дореформенные годы подобные были?

- Можете не поверить, но крупных неудач не было. Многое давалось с трудом, но результат все оправдывал. Взять хотя бы дорогу Биробиджан - Хабаровск. Ведь еще и десяти лет не прошло, как из нее сделали полноценную автомобильную трассу (в 1990 году запустили). А уже мало кто помнит, какой она была прежде - размываемой дождями гравийкой. В районе станции Усов Балаган в распутицу даже вынуждены были дежурить трактористы, чтобы вытаскивать увязшие в грязи автомобили...

Всю трассу мы сделали за сроки, отведенные для участка Биробиджан - Смидович. И вовремя. Была идея, что к 1995 году нормальная дорога дотянется до Облучья. Но до сих пор это остается мечтой. Хотя, должен заметить, строительству дорог в области и сегодня уделяется большое внимание. Надо, например, выводить эту трассу - Москва - Владивосток - из областного центра. Ведь весь автомобильный поток проходит через одну из городских улиц - имени Калинина. А с введением в строй нового моста через Амур он еще более возрастет.

- Не зря говорят о родстве Хабаровска и Биробиджана. Тот же «трансконтинентальный» поток автомобилей и у нас проходит по улице Калинина... Но, судя по всему, трасса Биробиджан - Хабаровск - любимое детище последнего председателя облисполкома ЕАО?

- Нет, любимое, пожалуй, - здание филармонии. Правда, курировал я его еще в должности заместителя председателя. Строили филармонию, напомню, к 50-летию области. И возвели здание за два года. Для такого сложного проекта сроки просто рекордные. А если учесть, что по ходу дела нам его пришлось пересматривать... В целом проект нас, конечно, устраивал. Его автор А. Агафонов - человек довольно известный. Первое его значительное детище - памятник защитникам Москвы в форме противотанковых ежей. Однако не совсем удачными были размеры зала - всего пятьсот мест. Столько же вмещал Дом культуры в Биробиджане. Поэтому зал увеличили до семисот мест. А стоимость проекта почти в два раза. Конечно же, строили все вместе - нам помогал весь край... Да что и говорить - я это здание знаю досконально. И массу историй о нем.

- Давайте вспомним самую интересную из них.

- Пожалуйста... Большое внимание стройке уделял Алексей Клементьевич Черный. Лично знакомился с каждым ее шагом. Очень ответственным моментом было утверждение эскиза занавеса (делала его, кстати, художница из Эстонии - та же, что подарила занавес Хабаровскому театру музыкальной комедии). Проходило оно, конечно же, в кабинете первого секретаря крайкома партии. Алексей Клементьевич в целом эскиз одобрил. Но сказал, что из его кабинета без замечаний никто не уходит. Смотрю: эстонка наша побелела как снег. А Черный вдруг говорит: «Предлагаю по низу занавеса пустить пятисантиметровую черную полоску, чтобы он не сильно пачкался». Художница так обрадовалась, что почти закричала: «Какое прекрасное замечание!». Кстати, оно на самом деле было таким: занавес ведь - не полотенце. Раз в неделю его не стирают. А из зала эта черная полоска и не видна...

- А вот самое нелюбимое для вас здание можно назвать наверняка.

- Вы имеете в виду «Белый дом» в Москве? Да, действительно, покидал его при весьма неприятных обстоятельствах: под дулами автоматов...

- Вы случайно оказались шесть лет назад в мятежном «Белом доме» или...

- Совсем не случайно... В сентябре 1993 года я находился по депутатским делам в области - будучи депутатом Верховного совета, возглавлял тогда один из подкомитетов в Совете национальностей. Как узнал о событиях в Москве, сразу же туда вылетел. Вошел в «Белый дом» 23 сентября, вышел спустя почти две недели - 4 октября. Все это время ночевал в кабинете. Спасибо москвичам - принесли из домов постельные принадлежности. Быт наш был, мягко говоря, неприхотливым. Столовая, конечно, работала. Но горячее поесть удавалось лишь изредка. Телефоны отключили сразу же. Вода доходила только до четвертого этажа. Света не было. Спасала внутренняя электростанция (в таком здании, как «Белый дом», подобные предусмотрены). Но только до тех пор, пока были запасы горючего. После приходилось греть чай на кострах во дворе...

- А что делали во время обстрелов?

- Прятались в малом зале, где заседало и продолжает это делать сегодня российское правительство.

- Не в том ли, где премьер-министры после отставок прощаются со своими коллегами? Нам этот зал в последнее время часто показывают.

- Да, такой овальный. Он как-то очень удачно расположен - был самым безопасным местом. Вообще-то зал рассчитан мест на 350. Но в те дни, случалось, в него набивалось до восьмисот человек. В «Белом доме» оставалось много людей... Ну а когда выходили из нашего «бомбоубежища», случалось в коридорах и через трупы переступать. Раненые были повсюду.

- Ушли из здания по собственной инициативе или выгоняли насильно?

- 4 октября появились ребята из «Альфы» и сказали, что должны взять «Белый дом» штурмом. Посоветовали его покинуть, чтобы не было жертв. Пообещали, что даже будет подан автобус. Пока мы ждали транспорт, мимо промчался Коржаков со своей командой. Говорили, что они пошли брать Руцкого и Хасбулатова... Автобуса мы, конечно же, не дождались. Зато на выходе из «Белого дома» стоял коридор из омоновцев. Нас стали обыскивать. Некоторых депутатов даже избивать. Меня эта чаша, к счастью, минула... Следующую ночь все мы провели в участках. И только наутро всех выпустили. Еще до ноября пришлось жить в Москве. А уж когда рассчитали, вернулся в Биробиджан.

- И как вас встретила малая родина? Неприятных последствий не было?

- Кое-какие шероховатости все же возникли. Уже в 1994 году меня приглашал на беседу прокурор города. Жутко извинялся при этом, но говорил, что есть такое распоряжение свыше...

- Неужели в родной области вы стали неблагонадежной личностью?

- Одно время у меня даже возникли опасения, что жить придется под надзором... Но, к счастью, все это продолжалось недолго. В том же 1994 году объявили амнистию участникам октябрьских событий. И наши беседы с прокурором закончились...

Однако я не стану утверждать, что чувствовал себя в то время униженным или загнанным. Во-первых, в Биробиджане все знают меня не как экстремиста и нарушителя правопорядка. Все-таки являюсь почетным гражданином ЕАО. Более того - многие к моему поступку отнеслись с пониманием. Да и сам я знал, что был прав. Ничего противозаконного депутаты в октябре 1993 года не совершали. Останкино силой брать не планировали (во всяком случае, в нашем кругу). Хотели только сохранить Конституцию. И то, что в обществе тогда не поднялся протест против случившегося, вызвало глубокое огорчение. Нынешние проблемы в стране - следствие того равнодушия...

- Интересно, но что бы ни случилось, Марк Кауфман всегда на передовой. Занимает в ЕАО ведущие роли если не в экономике и политике, то в общественной жизни. Можно говорить о связях, которые этому способствуют. Но справедливее, наверное, о востребованности?

- Думаю, востребованность сегодня чувствуют многие люди, которые обладают знаниями и организаторским опытом. Могу это сказать и о себе. Например, региональное отделение Ассамблеи народов России в ЕАО, которое я возглавляю, выиграло недавно в фонде «Евразия» грант. Проект направлен на создание в области механизма, при котором общественные организации и население могли бы принимать участие в формировании местных бюджетов. Компьютер, кстати, который вы видите на моем столе, получен благодаря именно этому гранту.

- Технику освоили без проблем?

- Должен заметить, что энтузиастом электронно-вычислительной техники я был всегда. Еще в 1970 году, будучи директором завода силовых трансформаторов, настоял на создании первого в области вычислительного центра. Под него тогда выделили целый этаж в инженерном корпусе. Такие громоздкие были машины (ЕС-1022) - не в пример нынешним.

Затем, уже в 1985 году на моем столе появился персональный компьютер. Однако должность председателя облисполкома оказалась слишком хлопотной - освоить его толком так и не получилось. Простоял компьютер, можно сказать, впустую. После, когда областью стал руководить уже глава администрации, компьютер и вовсе исчез из кабинета первого лица ЕАО. И, наверное, правильно... Я же наверстывал упущенное, уже вернувшись из Москвы. И сегодня жизнь без компьютера себе просто не представляю. Ручкой в последнее время не пишу вовсе. Не говорю уже о прелестях Интернета - информации из него получаю массу... Кстати, до сих пор все ведущие электронщики в области - из той гвардии, что мы приглашали на ЗСТ (около восьмидесяти человек). Этим, наверное, тоже можно гордиться...

Интервью взяла Светлана ПОДЗНОЕВА.