Мицар с планеты Колыма

Называть Михаила Белова дальневосточным писателем просто неловко. Его фантастико-приключенческими произведениями зачитывалась вся страна. А знаменитый роман «Улыбка Мицара» даже побывал на орбите Земли вместе с нашими летчиками-космонавтами, поклонниками таланта писателя.

Михаил Прокопьевич не дожил меньше года до своего девяностолетия. Недавно этот юбилей под крышей Хабаровского Дома литераторов отметили поклонники его творчества.

История жизни М. Белова сама достойна сюжета приключенческого романа. Сын крестьянина чувашской деревни Ой Косы после окончания семилетки не захотел продолжить путь своих предков. Его отличительной чертой было любопытство. Юношу манили далекие, неведомые просторы. Белов вспоминал, что, провожая сына, мать вывела его из деревни через северные ворота. И этот факт стал символическим в его биографии. Вся его жизнь оказалась связанной с Крайним Севером и Дальним Востоком.

Проучившись в техникуме и планово-экономическом институте, отслужив в армии, Белов завербовался на Север, в 1935-36 годах участвовал в Карской экспедиции, плавал по Северному морскому пути, доставляя грузы в самые недоступные уголки Заполярья. Будущий писатель жадно впитывал невероятные впечатления, о которых прежде мог только мечтать. Природное любопытство помогало нарабатывать материал для будущих произведений. Но, возможно, именно оно сыграло с Беловым злую шутку. Не каждый полярник читал в то время доклад Рыкова «Об экономике России» и бухаринскую «Азбуку коммунизма». А любопытный Миша не только ознакомился с этими трудами «врагов народа», но и сохранил «контрреволюционную литературу», которую у него впоследствии нашли при обыске. Когда Белов возвращался из очередного плавания, на берегу его уже ждали. Писатель вспоминал, что сперва, воспользовавшись оплошкой чекистов, ударился в бега. Но не робкого он был десятка, да и вины за собой никакой не чувствовал, а потому вскоре вернулся, надеясь, что «ошибка» разъяснится. Органы, однако, в те времена «не ошибались», а потому три года лагерей, которые получил Белов «за любознательность», можно считать верхом гуманизма и подарком судьбы.

Освободившись из заключения, Белов работал в Дальстрое, поменял немало профессий - от золотоискателя до редактора радиовещания. Существует романтический миф, возникший не без помощи самого писателя, о том, почему в своем творчестве он выбрал жанр приключений и фантастики. Деревенский подпасок Миша, бывая в ночном, подолгу засматривался на звездное небо. Местная легенда называла Млечный Путь Дорогой Диких Лебедей. И детская фантазия уводила мальчика по этой дороге в необозримые глубины Вселенной, мучила вопросом: над какими неведомыми мирами пролетают Дикие Лебеди мечты? Эти удивительные птицы так и пронесли Михаила Прокопьевича через всю его долгую творческую жизнь.

Но человек, близко знавший писателя, рассказывает иное. На вопрос, почему он стал фантастом, в доверительной беседе Белов отвечал так. Когда освободился из сталинских лагерей, очень хотелось очистить душу от тюремной коросты. А пишущему человеку сделать это легче всего через творчество. Но брала опаска: не написать бы ненароком что-то «крамольное», нечто такое, что власть опять сочтет «контрреволюционной агитацией и пропагандой». Тогда ведь не избежать возвращения в гулаговский «полюс холода». Фантастика предоставляла уникальную возможность воплотить в литературную форму самые светлые мечты, благополучно избегая при этом острых идеологических углов. Одним словом, как писал некогда А. Фет, «радость чуя, не хочу я ваших битв».

Думается, что истина, как всегда в таких случаях, находится где-то посередине. Светлому мечтателю, каковым М. Белов, в сущности, оставался всегда, решившему пережить мрачные времена в своей «башне из слоновой кости», оказалось настолько по пути с Дикими Лебедями фантазии, что он так никогда и не свернул с этой дороги.

«Полюс холода», «Когда пробуждаются вулканы», «Восьмая тайна моря», «Экспедиция инженера Ларина» - все эти произведения М. Белова роднит своеобразная авторская позиция, которую можно назвать «мужественной добротой». Белов, несмотря на превратности судьбы, был неподдельно добрым и прямодушным человеком. Об этом, кстати, свидетельствовала и атмосфера юбилейного творческого вечера, организованного Хабаровским региональным отделением СП России. Отношения в писательской среде везде и всегда не отличались простотой и дружелюбием. Недаром сказано: «У поэтов есть такой обычай - в круг сойдясь, оплевывать друг друга». Стихотворцам в этом занятии не уступают и прозаики. Но отдать долг памяти М. Белову пришли многие его собратья по перу, и никто здесь не скупился на искренние теплые слова. Белов, как и при жизни, будто еще раз примирил многих литераторов, разделенных житейскими обидами и амбициями. И традиционные чарки в память ушедшего товарища дружно сдвинули даже те, которые в другое время едва здороваются между собой.

А. Солженицын полагает, что колымская лагерная жизнь закаляла сталинских зэков, выковывала в них ощущение внутренней, духовной свободы и независимости. Новейшие исследования ученых утверждают, что существование в экстремальных условиях Севера перестраивают иммунную и иные жизнеобеспечивающие системы человеческого организма. Недаром среди бывших колымских узников столько долгожителей, а тот же Солженицын сумел преодолеть смертельный недуг. Михаил Белов мог бы служить подтверждением сказанному. До самых последних дней, в любую погоду, зимой и летом, ранним утром он бодрой трусцой пробегал по бульварам Хабаровска, купался в Амуре от ледохода до ледостава, никогда не жаловался на физические и духовные недуги. Но Север не только закалил Михаила Прокопьевича. Он научил его сочувствию и состраданию. На юбилейном вечере были представлены сигнальные экземпляры новой книги М. Белова «Золотая Колыма», написанной незадолго до смерти и готовящейся к выпуску Хабаровским отделением СП. Книга посвящена судьбе начальника Дальстроя Берзина, фигуры неоднозначной и жутковатой. Это благодаря ему в условиях вечной мерзлоты голодные и полураздетые зэки воплощали в жизнь самые грандиозные планы партии и правительства - и десятками тысяч гибли в ледяной пустыне. Сам Берзин в итоге разделил участь «врагов народа» и был расстрелян. Казалось бы, незаслуженно пропущенному через лагерную мясорубку писателю нет резона вдаваться в хитросплетения судьбы и извивы психологии этого человека. Но на страницах книги Белова его персонаж предстает фигурой противоречивой, незаурядной и даже трагической, до последних минут свято верящей в правоту порученного ему дела. Нужно обладать воистину беловской широтой души, чтобы столь бережно нарисовать человеческую драму героя, по воле истории исполнившего роль палача.

С наступлением новых времен Белов не раз повторял, что, несмотря на жестокость тех лет, он и его современники жили большими задачами и проблемами. А главное - у них была мечта. Светлую, добрую мечту он сумел пронести через всю свою непростую и нелегкую жизнь. Кто-то сказал, что счастье писателя - это когда герои его произведений переживут его самого. Михаил Белов мог бы быть счастлив вдвойне, так как его собственный образ наряду с литературными персонажами жив в человеческой памяти.

Кирилл ПАРТЫКА.