"Для любви настоящей сто лет - не возраст"

Хабаровчанке Любови Александровне Макарьевой исполнилось сто лет. Причем её бывшие коллеги оказались на редкость суеверными и, чтобы бабушку не «сглазить», позвонили нам в редакцию аккурат в её юбилей: «Хотим поздравить долгожительницу с юбилеем...»

А на наш вопрос насчет того, почему до этого молчали, как партизаны, дали смущенный ответ: ну, дескать, сто лет все-таки, мало ли чего, вдруг плохо пожилой даме станет или еще чего. Насчет этого «или ещё чего» Любовь Александровна ответила, как и положено: «Не дождетесь!» И, рассмеявшись, добавила: «Нормально я себя чувствую. Да и как захандришь, если обе мои дочери - врачи?»

Любовь Александровна считает себя хабаровчанкой, хоть и родилась в селе Кокуе Читинской области. Просто вся её сознательная жизнь, считай, прошла в Хабаровске. А о том, что было до этого - октябрьский переворот, гражданская война, НЭП, - она вспоминает без особого энтузиазма.

- Ну, было и было, - легко кивает она головой. - Нас, деревенских людей, все это как-то мало задевало. Мы знали, что нужно вспахать поле, засеять его, вырастить урожай, а все остальное - это где-то далеко... Слышали, конечно, что есть «красные» и «белые», кто-то ушел в леса партизанить, но у наших мужиков голова болела о том, как их семьям прожить.

Она ходила в избу-читальню, любила смотреть спектакли, которые ставили местные комсомольцы и не пропускала деревенских посиделок. На них из соседнего села приходил парень по имени Борис. И как-то так получилось, что только глянули друг на друга и будто искра меж ними сверкнула.

Борис бегал к ней, не чуя под собой ног. И она тоже семь километров до его села шутя пробегала. Как в песне Лидии Руслановой, «по морозу босиком к милому ходила...». Ну, зимой-то, конечно, обутая, а вот летом - вправду босиком. Завязывала у ботинок шнурки, перебрасывала их через плечо - и вперед! Потому как обувка тогда была жутким дефицитом.

А как поженились с Борисом, уехали из села искать счастье. Муж стал почтовиком. Направили его в Хабаровск, следом и Любовь Александровна приехала с сыном Павликом. Сидеть дома ей было скучно, пошла работать на почту контролером.

- У меня обязанность была такая: проверять качество работы почтальонов, разбираться с жалобами на них, - рассказывает она. - Но девчонки на моих участках были старательные. Между прочим, даже в войну люди выписывали столько газет и журналов, что ни в одну сумку они не помещались. Приходилось навязывать еще и узлы. И вот почтальон шел с сумкой на плече, а в обеих руках - по узлу, они еще и на почте оставались.

В Великую Отечественную войну почтальона ждали как саму Судьбу. Девчонки плакали, не решаясь вручать «похоронки». И сбивались с ног, устанавливая место жительства какого-нибудь адресата.

- Один случай помню до сих пор в мельчайших деталях, - говорит Любовь Александровна. - Пришел фронтовой треугольник, адрес такой: Хабаровск, ул. Карла Маркса, имя-отчество, фамилия не указана. Ну, что делать? Кто-то же ждет весточки от бойца! Я и пошла с этим письмом по всем домам. На третий день нашла-таки адресата. Боже, как радовалась та женщина! А потом, уже после войны, иду по улице, вдруг ко мне подбегает пара: «Ой! Большое вам спасибо за то письмо! Это ведь была последняя весточка с фронта. Мужа ранило, он угодил в госпиталь, долго вообще ничего не писал».

И в мирной жизни она всегда старалась найти людей, которым отправлялись письма с неточными адресами. А став начальником 37-го отделения связи, внушала своим работникам: «Девчонки! В своих сумках вы носите не листочки бумаги в конвертах, а чьи-то судьбы и надежды...»

Наверное, она была самой доброй почтовой начальницей. Потому как все студенты соседнего педагогического института знали, что к Любови Александровне можно постучаться даже после закрытия отделения связи и попросить проверить, есть ли для них денежный перевод или посылка от родителей. Муж, конечно, бурчал, бывало: «Чего ты там сидишь до девяти вечера?» А она только плечами пожимала: сам, мол, почтовик, должен понимать - с людьми работаю.

На пенсию она ушла более сорока лет назад. Может, еще бы поработала, но внукам нужен был присмотр. Вот и пришлось ей стать полноценной бабушкой, а потом и прабабушкой.

- Вы уехали искать счастье. Ну, и как, нашли его? - спросил я.

- Счастье было рядом - муж, семья, работа, - засмеялась Любовь Александровна. - Оно не в деньгах или богатстве, поверьте мне. А еще счастье - это когда нет войны, все живы и здоровы. Мой сын Павел ушел на войну добровольцем, ему и 18 лет не было. Дошел до Германии. И все это время мое сердце обмирало: как-то он там, на фронте? Нет, самое главное - чтобы не было войны...

- А в любовь вы верите?

- Не верю, а знаю. Она есть!

- Чтобы дожить до ста лет, что нужно делать?

- А ничего, - она снова улыбнулась и как-то очень озорно сверкнула глазами. - Надо просто жить! Ни на каких специальных диетах я не сидела. Спиртное, правда, никогда не уважала. И не курила. Я просто жила, работала. Ну, какие еще могут быть секреты? Все время нужно что-то делать, двигаться. Вот мне сейчас родные запрещают лишний шаг сделать. «Сиди, - говорят, - бабушка, отдыхай...» А это ведь так скучно - сидеть без дела. Обидно, что глаза стали меня подводить: мелкий текст плохо вижу, читать трудно. Но телевизор смотрю, особенно новостные программы. А как-то меня на дачу взяли, так от грядок оторвать не могли, пока я там траву полола. Никаких у меня секретов нет, кроме одного: надо жить!

Николай СЕМЧЕНКО.