Закон - тайга...

В нашем крае открылся очередной сезон охоты на пушных и копытных. Засушливое лето и прошедшие пожары неблагоприятно отразились на поголовьи зверей. По оценке охотоведов, численность лося, изюбра, косули, кабана ниже прошлых лет, зато медведей и волков развелось много. В крае около 120 всевозможных товариществ и обществ, берущих угодья в аренду.

Претензии к ним со стороны управления охотничьего хозяйства из года в год одни и те же - квоты ими не осваиваются. С некоторых пор колонок, енот, заяц и за зверей не считаются. Охотники предпочитают так называемые валютоемкие виды - соболя, выдру, ондатру, белку. Их и браконьеры тоже предпочитают. Они приходят в лес, как в свою кладовую.

Бороться с браконьерами вроде как должны госохотинспекторы и арендаторы лесных угодий. Правда, борьба эта больше похожа на войну с ветряными мельницами. Сколько бы людей в урочищах ни задерживали, они, как вода, просачиваются сквозь растопыренные пальцы лесной охраны. А пальцев этих - не густо. К примеру, на территориях Тугуро-Чумиканского, Верхнебуреинского и Аяно-Майского районов, где можно разместить несколько Швейцарий, госохотинспекторов и десятка не наберется.

Кроме егерей, заслон грабителям с ружьями с некоторых пор ставит спецотряд в количестве 10 человек, созданный при управлении охотничьего хозяйства Хабаровского края. Время от времени они совершают рейды «по криминогенным тылам», выявляют сотни нарушителей, после чего выстрелы в заповедных зонах на некоторое время стихают. Как признался заместитель начальника этого подразделения Николай Андреев, ситуация к лучшему практически не меняется. Возле каждого изюбра опер-уполномоченного не поставишь. Притушишь «браконьерский пожар» в одном месте, он вспыхивает в другом. Проблема не только в том, что хранители тайги часто не могут денег на бензин найти, а в том, что слишком много развелось нынче охотников, у которых хищнический инстинкт преобладает, народ нынче вконец озверел. На руках у него находится 50 тысяч официально разрешенных стволов. Это целая армия, с которой 70 егерей и слабое законодательство справиться не могут.

- Как ни странно, мы их задерживаем, передаем в милицию, а в местных РОВД к ним относятся снисходительно. Дела просто-напросто закрываются по необъяснимым причинам, - говорит Николай Андреев.

За текущий год в правоохранительные органы было передано 28 протоколов о задержании браконьеров. Возбуждено 17 уголовных дел, но почти все они потом были прекращены из-за «деятельного раскаяния» или отсутствия состава преступления. Если некто убил лося и написал чистосердечное признание, выплатил пять тысяч рублей нанесенного ущерба, а также заплатил за каждый килограмм дичи по рыночной цене, то тем свою вину и загладил. Но даже если человек и ущерб возместить не удосужился - он все равно остается безнаказанным.

В качестве примера в управлении мне привели такой случай. Некто П.М. Истомин и Д.В. Гулак были задержаны с тушей изюбря, сознались в содеянном и... отделались легким испугом. На запрос начальнику МОБ Нанайского района РОВД майору милиции А.С. Колендо о причине прекращения дела ответ так и не был получен. Или еще история - с сотрудником милиции РОВД района им. Лазо А.Н. Егожей, который попадался дважды в заказнике «Матайский» с оружием в руках. На вопрос инспектора, что он делает с незачехленной двустволкой на охраняемой территории, участковый ответил, что нашел ее в лесу и шел сдавать. Попробуй докажи обратное.

Почему все же уголовные дела о браконьерстве не доходят до суда? На этот вопрос внятный ответ я так и не получил. Егеря ссылаются на отсутствие федерального закона «Об охоте и охотничьем хозяйстве», который до сих пор находится на рассмотрении в Госдуме. Да еще жалуются, что штрафы за незаконный отстрел невысоки.

В Хабаровской межрайонной природоохранной прокуратуре мне указали на недостаточно суровое наказание, предусмотренное действующим Уголовным кодексом за браконьерскую охоту. Максимальный срок не превышает двух лет лишения свободы, да и те, как правило, назначаются условно. Указали и на то, что сами инспекторы и дознаватели протоколы составляют неграмотно, доказательная база у них хромает. Случается, что и иски о возмещении ущербов предъявить некому, потому что задержанные часто называют вымышленные имена и фамилии.

Что же получается, выходит, что в лесных угодьях по-прежнему царит единственный закон - тайга? Что борьба с браконьерами бессмысленна?

Что же делать? Такой вопрос, кстати, задал я и человеку, торгующему на рынке из-под полы пушниной. И получил ответ, что главный браконьер у нас - государство, которому сегодня выгодно, чтобы наши леса и реки «выгребались бедными людьми». Что если бы не «браконьерские пули», на которые он поднимает троих «детишков», то он бы давно по миру пошел. А закончил так: спасибо родине за то, что грабить разрешила...

Но есть и другое мнение. Как считают те, кто сегодня озабочен сохранением уникального мира дальневосточной тайги, законодательство надо ужесточать, пора сажать злоумышленников в тюрьму. В Китае за убийство тигра к смерти могут приговорить. За кабана или лося - заключение под стражу на срок от трех до пяти лет в зоне строгого режима.

Александр САВЧЕНКО.