"Круговорот оружия в одной отдельно взятой части"

Зав. базой ракет и артиллерии принимает с «черного хода»

- Жалоба, что ль, на нашу часть какая поступила? - с подозрением взглянула на меня дежурная по КПП. Вот уже битый час я мерила шагами асфальтовый пятачок у 74-й ракетно-артиллерийской ремонтной базы в ожидании кого-нибудь из начальства. Но бастион был крепок.

- Не до вас им, - посочувствовала дежурная. - Тут только что три генерала из штаба округа понаехали.

Я только вздохнула. Сама ведь вчера день-деньской обрывала телефоны в штабе округа ДВО, чтобы задать зам. командующего округом генерал-майору Олегу Райхману пренеприятнейший вопрос: как генерал намерен бороться с ситуацией, которая сложилась в подведомственной ему части?

- С такими вещами мы боремся беспощадно, - заверил меня на том конце провода генерал. - Беспощадно. И не прощаем.

Впрочем, генерал Райхман вряд ли мог ответить по-другому. Ибо то, что случилось на ракетно-артиллерийской ремонтной базе, для армии настоящее ЧП. А сам командир воинской части полковник Станислав Гайворонский вчера предстал перед военным судом.

Среди шести статей из Уголовного кодекса России, по которым полковнику предъявлено обвинение, фигурируют и статьи 222-я и 226-я. А это значит, что на базе, где хранятся пушки, техника ПВО, тактические ракеты, карабины да автоматы, происходил нелегальный «круговорот оружия в природе». Происходил не по вине лопоухих солдат или вездесущих криминальных «авторитетов». А с ведома и по личному указанию командира части...

Мужской «элит-клуб»

...С чего началась вся эта история - теперь уже трудно сказать. Возможно, во всем виновато место службы: к тому моменту, когда полковник Гайворонский принял часть под свое командование, ее прежний командир, полковник Самило, сел в тюрьму на четыре года с конфискацией имущества. Полковника Самило подвела страсть к хозяйственным делам. У полковника Гайворонского обнаружилась страсть иного рода, но тоже достойная настоящего мужчины: к оружию. А уж оружия-то на ракетно-артиллерийской ремонтной базе хватает.

- Понятное дело, баловались, - опасливо взглянув на диктофон (не записываю ли?), рассказали женщины из военного городка. - Бывало, понаедут и генералы в выходной, так командир завхраном вызовет: «Выдавай оружие!». Возьмут с собой «стволы» и пулемет «Максим» захватят - и айда на Большой Уссурийский остров на катере, стрелять там.

- Да где ж там стрелять? - удивилась я.

- А хоть по бутылкам, - стояли на своем женщины.

Я только плечами пожала: сказка, да и только! Или насмотрелся народ «Особенностей национальной охоты»? И все-таки, если отбросить народные легенды, надо признать, что с годами вокруг командира ракетно-артиллерийской ремонтной базы сложился узкий мужской клуб любителей нарезного оружия. Люди эти, в большинстве своем, были солидные. Впрочем, поговаривают, что фигура полковника Гайворонского была известна и некоторым продавцам хабаровских оружейных салонов, которые рекомендовали базу самым надежным клиентам.

...Оружием полковник Гайворонский - упаси Господь! - не торговал. Но «нужный» человек всегда мог приехать к нему в часть со своим «стволом» и попросить по-дружески: «Слушай, сделай из него конфетку!».

Тогда полковник Гайворонский вызывал своих подчиненных и просил принести из отдела хранения армейский карабин, после чего оба «ствола» - и армейский, и «гражданский» - отправлялись в цех. Дальше, как говорится, дело техники. Стволы и ствольные коробки с «армейских» карабинов перекочевывали на «гражданские», а «гражданские» под видом «армейских» отправлялись в лом.

Ведь часть полковника Гайворонского занимается не только ремонтом, но также и разделкой вооружения. А чтобы подмена не вскрылась никогда, полковник отдавал команду зашлифовывать места сварки, перебивать на замененных частях карабинов «чужие» номера и сверху набивать «родные». «Новые» «стволы» подвергались оксидировке и покрывались спреем - комар носа не подточит! Беда только, что вся эта филигранная работа на языке Уголовного кодекса подпадает под определение «хищение оружия». Да еще откуда - из спецхрана воинской части... И, наверное, полковник знал, как это называется. Но и отказать «нужным» людям в знаке внимания не мог. Позже следствие в числе этих «нужных людей» назовет Сергея Вергуна - зам. начальника по тылу УИН; Ивана Карсакова - зам. начальника управления ДВЖД; командира одной из воинских частей полковника Кувшинова (за которого, правда, попросил сотрудник Хабаровского военного института ФПС РФ полковник Цаплин); гражданина Николуся - сотрудника ГИБДД, а также простого участкового из поселка Победа гражданина Бизюкова.

- А что, охота и рыбалка в этих местах отменные, - ничуть не удивлялись знатоки. - Видать, участковый-то был спец по таким делам.

Общеизвестно, что обычному участковому непросто купить на свою зарплату дорогой карабин, будь он хоть трижды охотник. Но некоторым знакомым командира ракетно-артиллерийской ремонтной базы полковника Гайворонского можно было и не тратиться на хорошее оружие. Достаточно было купить «б/у» по смешной цене, зарегистрировать его в разрешительной системе и принести свой «ствол» в часть. Именно здесь и происходило чудо превращения «неликвида» в новенькую игрушку. Да и могло ли быть иначе? Сработано в части, которая специализируется на ремонте оружия.

...Маленький «свечной заводик» пыхтел так добросовестно, что в конце концов заинтересовал сотрудников военной контрразведки, которые и нагрянули в часть в январе сего года. Как раз в этот момент полковник Гайворонский взял на «ремонт» еще два гражданских карабина. Один - у начальника Уссурийского филиала Рязанского автомобильного института полковника Герасимова (потому что, как говорят, в означенном филиале учится сын полковника Гайворонского). А второй - у начальника лесозаготовительного участка ООО «Кур-Восток-Урми» господина Хижняка. Причем случилось так, что оба посторонних карабина уже были разукомплектованы и кое-что пошло в лом. А то, что в дальнейшем должно было стать карабинами полковника Герасимова и лесоруба Хижняка, уже было перенесено из армейского хранилища и припрятано под верстаком в цехе - для перебивки номеров.

Все это и прихватили с собой в качестве «вещдоков» контрразведчики, «обезоружив», таким образом, и офицера Герасимова, и гражданского Хижняка. Но этим дело, конечно, не закончилось. Напротив, все только начиналось: и следствие, и проверки части...

Пулеметная страда полковника

Состояние боеготовности в армии, как известно, - дело государственной важности. Поэтому ревизия «оскандалившейся» части была назначена аж из Москвы, из Главного ракетно-артиллерийского управления Министерства обороны, которое прислало в Хабаровск полковника Гетманского. А тот закончил проверку аккурат ко Дню Российской армии.

Впрочем, от такого «подарочка» многим генералам впору было бы хвататься за валидол. Нам нет смысла пересказывать здесь полностью содержание разгромного акта, который был составлен независимым ревизором. Но смысл его сводился к тому, что на базе созданы - цитируем - «предпосылки к хищению стрелкового оружия»!

...Мало того, что в цехе разделки вооружения не было элементарной сигнализации, в хранилище обнаружились неопломбированные ящики с оружием, на некоторых штабелях оружия вообще хранилось «постороннее имущество», а в саму часть, оказывается, пропускали посторонний личный автотранспорт «с разрешения командира части». Так еще и пропуска на ввоз и вывоз из части стрелкового вооружения частенько не заверялись ни личной подписью командира, ни гербовой печатью части.

С пропусками на ввоз и вывоз оружия из части, кстати, вообще обнаружилась какая-то чехарда. То из части вывезут вооружение по пропуску, выписанному на право ВВОЗА какого-нибудь имущества. То окажется, что из части вывезли оружие по абсолютно ЧИСТОМУ (то есть незаполненному) пропуску. То часть выдаст вооружение кому-нибудь, даже не спросив доверенности на получение. А то окажется, что количество фактически имеющегося оружия расходится с количеством прописанного в актах приема - «что затрудняет контроль за правильностью и полнотой приема вооружения», - педантично отметил полковник Гетманский.

Одним словом, можно посчитать за чудо, что при таком ведении дел часть все-таки не разворовали до основания. Тем более, что обнаружилась самодеятельность полковника Гайворонского и в некоторых других вещах. Например, в ходе проверки выяснилось, что иногда оружие на базе разделывалось вроде бы как «по щучьему веленью, по моему хотенью». То есть безо всяких к тому указаний со стороны службы ракетно-артиллерийского вооружения ДВО. Среди прочего - только в прошлом году часть «по собственному почину» отправила в лом 302 пулемета и 21 гранатомет, не считая прочей «мелочи» вроде ружей, винтовок, спортивных пистолетов и штык-ножей. А зачем бы этакое добро уничтожать да списывать, если команды сверху не было? Известно ведь, что в армии так с оружием поступать не принято.

Одним словом, много было у меня вопросов к офицерам службы ракетно-артиллерийского вооружения штаба округа ДВО, которые по долгу службы обязаны следить за сохранностью и движением вооружения в округе. В том числе и о том, как стало возможно, что воинская часть занималась «ремонтом» (а фактически - заменой) «стволов» неким частным лицам.

- Ну что ж, хищений вооружения там не было, - бодро заверил меня по телефону заместитель начальника службы РАВ ДВО полковник Скротский. - Просто командир части хотел больше оружия разделать в кратчайшие сроки, за что теперь и пострадал.

Подробности полковник пообещал рассказать мне к концу рабочего дня, при личной встрече. Но вечером внезапно передумал:

- Вы знаете, я пока не готов говорить на эту тему, мне надо ознакомиться с ситуацией.

А ведь у полковника было очень много времени «ознакомиться» с ситуацией. Тем более, что еще по зиме служба РАВ округа направляла в часть офицеров для проведения служебного расследования. Сам начальник службы РАВ ДВО генерал-майор Куренков как раз в тот момент собирался в Москву на повышение, так что основная тяжесть служебного расследования, по идее, должна была лечь на плечи его заместителя.

И, по иронии судьбы, этот заместитель - как раз полковник Скротский...

Карабины-призраки!

...Чем опасна «пропажа» из воинских частей оружия - наверное, объяснять особо не надо: не в то время живем. А вот чем опасна «переделка» оружия частным лицам, которая происходила с ведома полковника Гайворонского, следует, наверное, оговорить особо.

Баллистические параметры у каждого карабина (ружья, винтовки и т.д.), как и отпечатки пальцев у человека, индивидуальны. Еще на заводе-изготовителе новенькое оружие «пристреливают», а затем заносят данные в компьютер Федеральной пулегильзотеки. Случись где убийство - не составляет сложности определить «ствол», из которого стреляли, а затем и его владельца. Совсем другое дело, если карабин профессионально переделан, если произошла замена ствола и ствольной коробки, и если это оружие «пристреляли» по новой. Такой карабин превращается в «оружие-невидимку». Нет его баллистических данных ни в одном компьютере мира. Послужи он орудием убийства - никто никогда не найдет концов.

Ну хорошо еще, конечно, что «клиенты» у полковника Гайворонского были сплошь уважаемыми людьми - сотрудниками ГИБДД, начальниками лесозаготовительных участков и прочими замами. Но все это, как говорится, дело случая. И совсем нетрудно догадаться, что бы произошло, если бы эту ракетно-артиллерийскую «поляну» облюбовали криминальные структуры. Говорю это, впрочем, совсем не затем, чтобы обидеть полковника. Ибо искренне верю, что с нехорошими людьми он дружбу водить не собирался. Но правда жизни заключается в том, что криминальные структуры еще и не таких брали в оборот, причем не дожидаясь специального приглашения. Чтобы попасть на крючок, воинской части достаточно было бы вляпаться в какую-нибудь сомнительную «хозяйственную» сделку.

Оно конечно - устав не позволяет воинским частям вляпываться во что-нибудь подобное. Однако и соблазн, как известно, велик.

- Но мы боремся с такими вещами беспощадно. И не прощаем, - снова вспомнились мне слова заместителя командующего ДВО генерал-майора Олега Райхмана. Другое дело, что через секунду генерал заметил более примирительным тоном: - Правда, мы ожидали, что в части обнаружатся серьезные нарушения. И наши опасения, к счастью, не подтвердились.

В делах армейских не журналисту спорить с генералом. Но если все описанное выше даже не является «серьезными нарушениями», то чего же тогда действительно серьезного «ожидал» генерал?

И, кстати, почему?

Ольга НОВАК.