Хабаровскому центру педагогической реабилитации подростков исполнилось десять лет. Вечером, после дня рождения, дети, которые живут в приюте, вместе с воспитателями разбирают коробки с подарками, правительственные и министерские телеграммы, поздравления.

Поздравления затянулись часа на два. В гости приехали не только представители городских властей, бывшие питомцы и друзья центра, но и музыканты Дальневосточного симфонического оркестра во главе с самим маэстро В. Тицем. А когда на сцену вышел хор Лидии Гладкой, дети вдруг объявили:

- А тексты песен есть? Мы тоже хотим петь!

И зал запел вместе с артистами.

А потом были традиционные пирожки - настоящее произведение искусства здешних поваров.

Хабаровский центр реабилитации подростков - сегодня это федеральная экспериментальная площадка, недавно стал лауреатом международного фестиваля «Форум», получил грант президента России. Теперь уже не многие помнят, как все это начиналось.

Десять лет назад, узнав от Александра Петрынина, что под создание центра выделено помещение, помню, с трудом отыскала здание бывшего школьного УПК на Воронежском шоссе, а в разгромленных стенах, среди строителей и добровольных помощников из числа местных жителей - самого Петрынина.

В идею Петрынина, создать для малолетних правонарушителей дом без замков и решеток, тогда было трудно поверить. Но помещение под центр ему все-таки выделили, детская преступность уже пошла валом, изменить ситуацию традиционными мерами не удавалось. А у А.Г. Петрынина был опыт работы в детдоме и колонии, он перечитал Макаренко, разыскал его воспитанников и родных, вынашивая идею своего центра, нашел немало единомышленников и в Хабаровске. Эксперимент начался.

«Экскурсия» по будущему центру, помнится, тогда закончилась в комнате, где на уцелевшей стене висела картина в раме, а в углу, в куче строительного мусора, стоял вполне домашний торшер и еще какая-то утварь, оставшаяся от бывших хозяев. Почему-то вспомнилась заветная комната, куда в фильме Тарковского Сталкер водил через зону жаждущих исполнения желаний. И где выяснялось, что человек порой сам не подозревает, чего он желает в душе, в чем его проблема, наступал некий момент истины. В комнате.

Сравнение казалось случайным, чисто внешним. Никто тогда еще не знал, что в этой самой комнате с картиной, когда откроется центр, будет кабинет директора, который между собой мальчишки станут называть «комнатой слез». И в эту комнату воспитанники смогут приходить в любое время со своими проблемами, точно зная, что все их откровения останутся за этой дверью. Здесь же проходят «консилиумы», встречи с родителями, порой не совсем протрезвевшими, к жуткому огорчению пацанов... Петрынин, по-моему, был первым, кто понял, что, забрав ребенка из семьи, его проблем не решить. Любовь к близким - вполне естественное чувство, хуже, если у подростка не осталось никаких привязанностей и сострадания к близким.

Сколько слез и откровений слышали эти стены за десять лет, можно себе представить, если из них вышло более шестисот подростков.

Случайность, разумеется, и то, что здание центру выделили поблизости от храма Александра Невского, но случайность счастливая, если учесть, что в центр нередко приходят подростки, которые, кроме Бога, уже никому не верят. Судьбы у мальчишек одна страшней другой.

Однажды из центра позвонили с такой новостью:

- К нам привезли мальчика, о котором вы писали в «Санькиной квартире». Хотите встретиться?

Как выяснилось, злоключения восьмилетнего Саньки не закончились после смерти спившейся матери, а потом и деда. После приемника-распределителя был детдом, из которого он сбежал, не выдержав притеснений мальчишек постарше, и бродяжничал, пока снова не оказался в милицейском приемнике. Перспектива возвращения в детдом доводила до мыслей о самоубийстве. Санька выглядел совершенно счастливым, оказавшись в конце концов в реабилитационном центре. Он оттаял, перестал втягивать голову в плечи при появлении старших, на лице стала появляться улыбка.

Было время, когда я встречала Петрынина в городе осунувшимся, с красными от бессонницы глазами.

Он рассказывал, что дешевая зараза - эфедрин, хлынувшая потоком через границу из Китая, «палила» мальчишек нещадно, врачи только разводили руками. Не минула эта беда и центр.

- Они сами принесли мне шприцы и решили остаться ночевать в приюте. Но одним это тяжело выдержать, четвертую ночь сидим с ними, о жизни говорим, пока не смогут уснуть.

Каждый раз, бывая в центре, удивляешься терпению и мудрости тех, кто здесь работает. Многие из тех, кто приходил в центр с искренним желанием работать, вскоре уходили: одного профессионализма для работы с такими детьми вряд ли достаточно, а талантливых людей, способных сострадать, не так уж много. Из тех «первостроителей» центра в нем остались к десятилетию всего шестеро: воспитатели, учителя, мастера... Вместе с зданием, по счастью, центру досталось и имущество учебно-производственного комбината. Нельзя ведь было посадить за парты мальчишек и девчонок, давно забывших дорогу в школу, и на том успокоиться: надо было найти им какое-то реальное дело, а тут и столярная, и слесарная мастерские, и швейные машинки...

Казалось, что еще нужно, чтобы дети не возвращались к старому.

- Самое трудное - жить по совести, - как-то со всей серьезностью объяснял мне Леня, один из воспитанников. - А иначе здесь нельзя, самое страшное считается обманывать.

Повод для знакомства с этим подростком был такой: работники центра год ходили по инстанциям, пытаясь закрепить за мальчиком квартиру бабушки, в которой он жил. Известие о том, что пора получать паспорт, Ленька встретил настороженно:

- Меня теперь посадят?

Воспитатели объясняют, что паспорт нужен, чтобы прописать его у бабушки, что никто сажать его не собирается, несмотря на три его судимости, если к старому не вернется. И видно, что Ленька так и не верит им до конца, боится.

Еще одна история, нашумевшая в свое время. Многие помнят, как несколько лет назад злоумышленники разрушили в городском парке памятник Невельскому. Самой правдоподобной казалась версия «металлистов». Оказалось - беспризорники. Когда милиция задержала подростков, выяснилось, что забитый до смерти камнями бомж, найденный неподалеку, - тоже их рук дело. Спустя время в центр попал, отбыв положенный срок в Бикинской колонии, самый младший из этой компании. Вышел, что называется, в никуда: без документов, без родных и дома... Трудно сказать, как сложилась бы дальше судьба мальчишки, брошенного на произвол судьбы, как оказалось, вполне обеспеченными и устроенными в жизни родителями. Причин для озлобления было более чем достаточно. Годы прошли, пока воспитатели смогли порадоваться за парня: отошел, нашел себе в центре друзей, закончил учебу, получил хорошую работу - все в жизни парня, кажется, складывается к лучшему. В мастеровые люди выходят и Санька, и Игорек, который попал в центр с заветной мечтой учиться в школе, не осуществимой прежде потому, что не было у него ни дома, ни родных, а с улицы в школу не принимают...

В центре не просто помнят о всех своих бывших питомцах, а продолжают их вести по жизни, пока в этом есть необходимость: отстаивать в судах право на жилье, искать родственников, устраивать на работу или учебу. Это сложно, но без такой помощи не каждый выстоит. Известно ведь, что после отбывания наказания в колонии чуть ли не каждый возвращается на скамью подсудимых. В центре рецидив не превышает пяти процентов. Цифры говорят сами за себя.

Помнится, когда он строился, решение Петрынина, что дети не должны себя чувствовать обделенными, многих повергло в шок: малолетним преступникам в туалет импортный кафель в то время, когда на нормальных детей денег не хватает! Воспитанников центра везут в Москву и Питер на спонсорские деньги? Лучше бы поискали деньги на хозяйственные нужды! Хозяйственные нужды - это важно, кто будет спорить. Но поменять привычную интонацию горькой иронии в словах «это твоя Родина, сынок» тоже важно. Пусть мальчишки и восхищаются, и гордятся! Так думают не только в центре. Подарок регионального представителя «Аэрофлота» В.Е. Быстрова к 10-летию центра - билеты к зимним каникулам до Москвы, вызвал у мальчишек неописуемый восторг.

Наверное, и сейчас найдутся люди, которые скажут, что преступник должен сидеть в тюрьме, даже малолетний. И все же, оглядываясь на десятилетие назад, можно заметить не только то, как вырос центр, состоялись в жизни его первые питомцы, но и то, как изменилось отношение к проблемам, которые здесь стараются решать, к самим детям, оставшимся один на один с судьбой.

Валентина СЕМЕНОВА.