Тайная страсть Вовки-ледокола

Победитель нескольких международных конкурсов ледовых скульптур художник Владимир Барсуков в свободное время дырявит шкуры хабаровчан.

Ну кто его не знает...

Его знают в Хабаровске. Каждую зиму ледяная Снегурочка встречает приходящих на площадь

им. Ленина. «Барсуковская» работа - так ее и называют. Все норовят отломать то руку, то голову, но Вова делает на совесть. Ледокол - так прозвали его приятели.

Его также неплохо знают в Харбине. Ежегодно там проходит международный чемпионат ледовых скульптур. Ни разу Барсуков не уезжал оттуда без медали. Китайцы ничего не могут понять: почему жюри присуждает почетные места не их драконам, а абстрактной фигуре бородатого русского? Все очень просто - Вова делает ее от души.

Еще лучше Барсукова знает творческий мир Хабаровска. На дружескую шутку он отвечает шаржем, никогда не матерится, неизменно галантен с женщинами (но не до конца, потому как одно- или максимум «двулюб»), а в гастроном если и ходит, то между делом, прогуливаясь. Может и вовсе не вернуться. Торопыга - так тоже иногда зовут его друзья. Всё потому, что Вова любое дело делает основательно.

Однако мало кто знает, что ночами Владимир становится другим. Нет, не оборотнем и не вурдалаком: до этого еще далеко. Он старательно выводит на бумаге непонятные узоры. Каббалистические знаки? Растительный орнамент? Наброски к Апокалипсису? Стебли лилий переплетаются, угадывается жуткая морда какого-то монстра, потом видишь, что не морда это вовсе, а тело прекрасной девы; молнии, заломленные руки, линии жизни, губы, цветы и еще раз цветы. Такое человек рисовал на стенах пещер на заре цивилизации. На ее закате Вова воплощает то же самое. Только на человеческой коже. Древнее искусство называется «татуировка».

Это и есть его одна, но пламенная и тайная страсть.

Свободный художник

Закончил Вова заведение со знаменитой на всю страну аббревиатурой. То, которое называется «Хабаровское училище искусств». Но не стал ни пианистом, ни вокалистом. Если кто-то думает, что раз в год ваять на площади им. Ленина ледяные фигуры за гонорар в несколько сотен баксов - занятие плевое, он ошибается. Хабаровск многие десятилетия рождал художников и скульпторов первой величины. Здесь выработались такие критерии отбора талантов, которые Москве, а тем более загранице, и не снились. Желающих состязаться в конкурсе ледовых скульптур сотни. Участвуют десятки. Побеждают единицы. Владимир и его брат Павел однажды победили. Главный вдохновитель конкурса - художник с мировым именем Сергей Логинов их заметил. И повел дальше.

А дальше были поездки в Китай. И было искреннее удивление международных судей. И золотые медали. Владимир Барсуков объясняет эти победы просто: парни из России знают, ЧТО они должны сделать, но не знают, КАК это произойдет. Работа (читай - творчество) идет по наитию. Всем верховодит идея, замысел. Японец накладывает кальку на ледяной куб и режет фигуру по вычерченному контуру; американец даже паршивого Микки Мауса рассчитывает на компьютере. Русский рассчитывает только на сделанные от руки карандашом наброски, опирается на общую мысль, на свое внутреннее видение целостной картины.

...Однажды, проработав пять часов на свирепом морозе, компания «ледоколов» из разных стран забилась погреться в теплое помещение. Рафинированные иностранцы никак не могли отогреться горячим чаем. Экие чудаки! Кто ж так размораживается? Что бы с ними стало, если бы не незаменимые братья Барсуковы. Они приготовили бедолагам напиток под названием «Два шага». Русское название «Дочка» оказалось этимологически непереводимо.

Тату и Вовка

Свою первую и единственную машинку для татуировки Владимир Барсуков закупил в Италии. Там же приобрел и краски. Стандартный татуировальный набор стоит порядка 300 долларов, но Вову это не смутило. В Хабаровске подбиралась значительная клиентура. Дело в том, что большинство местных татуировщиков использовали стандартные и, надо признать, весьма посредственные в художественном отношении рисунки из каталогов. Владимир разработал свой собственный каталог.

Поначалу тренировался на друзьях, а когда их не было под рукой, то и на себе. Скоро он изучил татуировальное дело до тонкостей и отточил свою технику. С клиентов брал немного, рассчитывал по квадратным сантиметрам кожи. Тату приобрела особую популярность среди молодежи. Лично я этого не одобряю, а что делать? Время такое - пацаны и девчонки стараются подражать своим музыкальным кумирам. А там куда ни плюнь - везде тату. Вспомните «Последнего героя». Пресняков, Перова, Орлова - все размалеваны, как индейцы.

Как рассказывает Владимир Барсуков, общим местом, на котором молодежь желает сделать себе татуировку, является рука от локтя до плечевого сустава. Обычно заказывают круговую тату в виде обвивающей шипастой веточки, огненного кольца или чисто растительный орнамент. Аналогичные татуировки популярны на щиколотках. Молодые люди часто заказывают тату на левой лопатке. Здесь процветают уже совсем не абстрактные художества - морды, пасти, зооморфные персонажи, иногда почти мультяшные герои. К этому можно по-разному относиться, но ведь не запретишь.

Время от времени Барсукову приходят заказы сделать тату в интимных местах. Например, он рассказал, как однажды некая девушка, желая сделать подарок своему любимому, попросила тату на правой ягодице. Получилась аккуратная такая, небольшая, очень яркая бабочка.

Не раз приходилось делать тату не для красоты, а по необходимости. Владимир не называл имен, но тут и так все понятно, если человек заказывает татуировку своей группы крови и фамилию на разных частях тела.

Однажды заезжий афроамериканец посетовал Владимиру: «На нас, чернокожих, татуировки почти не видны. Контурный синий цвет сливается с кожей. Поэтому я сделал себе вот этот рисунок светящейся краской. Красиво, только приходится раз в год подновлять». Владимир покачал головой - до такого он еще не дошел...

На собственной шкуре

Репортер никогда не упустит возможности испытать своего собеседника на себе. На своей, так сказать, шкуре. В прямом смысле. Я предложил Владимиру Барсукову сделать мне татуировку. Наколки на зоне делают обычной иголкой, вставленной в вибрирующую часть электробритвы. Вова меня успокоил: да, больновато, но потерпеть можно. К тому же машинка у него - высший класс. Я согласился с двумя условиями: чтобы тату была черно-белой и чтобы без всяких абстракций. Мне были нужны собственный герб и девиз.

Картинку для герба мы нашли в детском журнале «Веселые картинки» - забавная белочка сидит на дереве. И девиз: «Куда я только не запрыгну». Или в неадаптированном переводе с латыни - «Готов ко всему». В общем, и белочка, и девиз, пусть малость двусмысленно, отражают мою жизненную традицию. Мы взяли маленькую бутылочку коньяка (как обезболивающее средство) и приступили.

Боль, я вам доложу, адская. У Вовы нежные руки, он набросал контур будущего рисунка, а потом пошел снова и снова по старым ранам. Представьте, что вы укололи палец. Затем укололи снова в ту же дырку. Потом еще. И так раз десять. Я держался исключительно на коньяке.

Когда все было кончено, я посмотрел на свою тату. Что-то она мне не совсем понравилась - блеклая какая-то, размытая, кожа воспалилась, пошла буграми. Вова меня успокоил: сказал, что, во-первых, воспаление скоро пройдет - это естественная реакция организма на инородное вторжение. А во-вторых, рисунок нужно будет «конкретизировать», то есть резче обозначить контур, добавить детали, сгустить цвет.

Две недели я мазал татуировку косметическим вазелином. Это нужно, чтобы она не «усыхала». И когда Владимир сотворил окончательный вариант, я уже не мог на нее налюбоваться. Белочка получилась очень доброй и кроткой. Она сидит на дереве у меня на плече. Когда мне грустно или плохо, я смотрю на нее и чувствую, что не один. Спасибо тебе, Вова Барсуков!

Макс Молотов.