К-19: глазами очевидца

(Продолжение. Начало в номерах за 5, 6, 13 ноября 2003 г.)

С рассветом опять появился «Орион», но никаких признаков аварии или тревоги на «Хиросиме» не было заметно. Выдавало только отсутствие хода. Жили надеждой на помощь своих. На всякий случай стали проверять спасательные средства. Полной уверенности в герметичности оставленных отсеков все-таки не было.

Вытащили из четвертого в ограждение рубки спасательный плотик. Спустили его на воду. Он быстро надулся. Все впервые увидели это оранжевое крытое сооружение с одним входом внутрь, раскачивающееся на волнах у борта в 4-5 метрах впереди. Он то поднимался, то опускался, попасть в него с подводной лодки, не побывав в холодной воде, было проблематично. Стало ясно, что три плотика, оставшиеся в носовых отсеках, не спасут всех подводников. Было непонятно, как рассчитывался комплект спасательных средств на «Хиросиме», на кого именно. Тем более, что тренировок по их использованию никогда не было. Это тоже в расчете на русский «авось».

Кто же мог серьезно готовиться к аварии на атомоходе? О подобном даже слышать никто не хотел. И те случаи, о которых шепотом делились ветераны, были покрыты завесой секретности. Что-то где-то случалось, но почему случалось, как боролись, что могли сделать, но не сделали, выводы расследований, рекомендации - все это оставалось тайной за семью печатями. А ведь только в 50-60-х годах советские подводники потеряли более четырехсот человек в авариях и катастрофах. Были среди них аварии, связанные с пожарами, поступлением воды внутрь прочного корпуса и взрывами боезапаса - было чему поучиться. Но каждый экипаж творил свою легенду, вписывал в историю свою страницу, зачастую повторяя роковые ошибки предшественников.

Все же надеялись...

«Ангарлес»

спешит на помощь

Пожалуй, только один прибор непрерывно, особенно в дневное время, продолжал работать на «Хиросиме». Это бинокль, окуляры которого круглосуточно вгрызались в бескрайний горизонт, стремясь отыскать хоть что-то живое на бескрайних просторах океана. Передавая его из рук в руки, вахтенные сигнальщики, вахтенные офицеры пытались разглядеть среди волн своих спасателей. Горизонт оставался чистым изо дня в день. И от этого жуткого однообразия время как будто спрессовалось.

Так прошло трое или четверо суток. И вот оно появилось неожиданно, белой точкой, то взмывая над водой, то надолго пропадая среди волн. Теперь все взоры были устремлены в одном направлении, туда, откуда могло прийти долгожданное спасение. Неважно, чьё это судно, зачем оказалось в этом районе, знает ли о нашей беде... Судно приближалось. Командир дал команду пустить ракету, потом еще одну. Сомнений не было, «Хиросиму» заметили. Расстояние медленно, но верно сокращалось. Вот уже среди волн можно было разглядеть огромное, по сравнению с подводной лодкой, судно. Из семафора, переданного прожектором, поняли, что нам на помощь идет советский сухогруз.

Дистанция между К-19 и судном постепенно становилась все меньше. Вот уже сигнальщики доложили, что это «Ангарлес», так было написано на надстройке сухогруза. Он был готов оказать любую помощь, в том числе взять «Хиросиму» на буксир и доставить в порт приписки. Казалось, что еще нужно терпящей аварию, оставшейся без хода, с ядерным оружием и атомными реакторами на борту подводной лодке? Воодушевлению экипажа не было предела. Все готовы были выполнять любую работу, предложенную спасателями. Как это сделать, представляли не многие из нас.

Теперь пригодилась и Р-105, сухопутная УКВ-радиостанция с ограниченным по времени использования питанием. С ее помощью удалось впервые сообщить детали о положении дел на «Хиросиме» и наметить порядок взаимодействия. Естественно, подробностей в этих сообщениях не было: все-таки это было гражданское судно, да и где-то не дремал радиоперехват американцев.

С «Ангарлеса» предложили на выбор в качестве буксира прочный капроновый канат или металлический, более тяжелый, трос. Остановились на капроне, прочность которого на сухогрузе считали более чем достаточной. Сразу решили проверить состояние буксирного устройства «Хиросимы». Боцман и один из мичманов из швартовой команды, опоясанные страховочными концами, попытались выйти к буксирному устройству. Волна вроде бы лениво переваливала через носовую надстройку и, казалось, была слабой. Однако как только мичманы отпустили из рук леера ограждения рубки и ступили на надстройку, их моментально смыло в воду. Помогла страховка. Смельчаков быстро вытащили из воды. Стало ясно, что работать с буксирным устройством в шторм, даже небольшой, абсолютно невозможно. Оно предназначалось только для штиля. Невольно хотелось посмотреть на конструктора этого швартового устройства в конкретной обстановке. Интересно, как представлялась работа с ним в штормовом океане? Так прошел первый оптимизм. Но вскоре нашлось и обнадеживающее решение. Принимать буксир с «Ангарлеса» решили через окна ограждения рубки и крепить его к выдвижным устройствам. Дело оставалось за малым - принять буксир, то есть намокший капроновый канат около ста метров длиной втащить в рубку.

Прием буксира теоретически представлял собой, казалось бы, простую операцию. Из линемета сухогруза на «Хиросиму» выстреливался линь - тонкая бечевка, к которой крепился более толстый канат-проводник, а к нему уже крепился основной буксир. Вся эта операция обрастала целым комом осложнений. Во-первых, шторм мешал приблизиться сухогрузу к борту лодки, и волна то поднимала его высоко над «Хиросимой», то бросала в пучину, и казалось, субмарина того и гляди упадет на него сверху. Для участников этого действа на беспомощной К-19 картина была просто жуткой. Линь после выстрела со 100-150 метров при сильном ветре должен был попасть точно на ограждение рубки, где его можно достать. А это участок длиной не более десяти метров. При качке и ветре такая операция - почти цирковой номер. Кроме того, в ограждении рубки пространство ограничено, работать могут всего человек 15-20, а стометровый намокший буксир весит несколько сот килограммов. Так что работа предстояла сродни бурлацкой. Наконец, закрепить толстый буксир за подъемное устройство, будь то антенна РЛС или приемо-передающая антенна радиосвязи, для этого не предназначенные, - тоже дело непростое, но это уже проблема из разряда решаемых.

Итак, операция «прием буксира» началась. Один выстрел линемета, другой, третий... Линь относит, иногда даже не коснувшись лодки. Один раз за что-то зацепился в корме. Наконец после семи-восьми выстрелов линь упал в районе мостика - снайперское попадание. Радости нет предела. Быстро выбирается линь из воды. Все работают слаженно, без устали. С «Ангарлеса» сигнализируют, что пошел основной буксир. Это сразу почувствовали и подводники. Вес нарастает, появились мозоли, уставших сменяют товарищи. Сколько самоотверженности, желания, отдачи у всех до единого! Тяжелый буксир тянет назад, его держат крепкие руки. Главное - не отпускать, иначе все придется начинать сначала. Наконец из воды вышла петля буксира. Еще метров десять - и он в рубке. Еще метров пятнадцать - и боцман крепит его за подъемное устройство радиолокатора. Крепит надежно, со страховкой. Можно отдышаться после трудной работы.

Море не стихает. Огромная махина сухогруза водоизмещением около сорока тысяч тонн дает малый ход, за его кормой вспенивается вода. «Хиросима» повернулась к буксировщику полубоком - заклинившийся вертикальный руль сработал. Буксир натянулся, лодка чуть заметно вздрогнула, показывая готовность повиноваться ведущему, и вдруг... Высокий пронзительный протяжный звук пронесся над водой, как будто лопнула огромная гитарная струна... Обрыв произошел где-то посередине буксирного каната. Он оказался слаб, чтобы удержать подводную громадину. Многочасовой каторжный труд десятков людей пошел насмарку. Единственная надежда на спасение в несколько минут оборвалась. Казалось, с обрывом буксира что-то оборвалось внутри каждого из моряков.

Заканчивалось светлое время суток. Подводникам нужно было собраться с силами. Решили, что капроновый канат для буксировки недостаточно прочен и операцию придется повторить на следующий день со стальным тросом.

С рассветом, хотя океан слегка успокоился, оказалось, что «Хиросиму» и «Ангарлес» разбросало на многие мили. Из пределов видимости сухогруз исчез, связи с ним на УКВ не было. Надежды, что он, пользуясь радиолокатором, способен удержать в поле зрения аварийную лодку, не оправдались. Ее, беспомощную, одинокую, снова и снова бросал с волны на волну нещадный океан. В распоряжении командира оставалось всего несколько ракет, которые по его команде с интервалом в два-три часа пускались для обозначения места нахождения лодки. Ничего другого придумать было невозможно. К середине дня «Ангарлес» вновь появился на горизонте. Стало ясно, что он радаром уже «вцепился» в субмарину и идет прямым ходом в ее направлении. Подойдя на безопасное расстояние, сухогруз сообщил о готовности повторить операцию с буксиром, теперь уже стальным, диаметром 35 мм. Придется руками затащить на борт лодки металлический трос весом около тонны. Кроме того, крепить его к подъемным устройствам совсем непросто даже в свободном пространстве, тем более в ограниченном со всех сторон ограждении рубки.

Но глаза боятся, а руки делают. Снова началась стрельба линеметами с сухогруза. Линь упорно уносило в сторону от рубки. Запас линеметов на «Ангарлесе» иссякал. Одним из последних выстрелов линь задел за антенну, и в него вцепились сразу несколько рук. Быстро смотали линь, вытащили капроновый проводник. Как только с «Ангарлеса» пошел стальной буксир, стало понятно, что голыми руками его не поднять. Обмотав руки ветошью, кусками одежды, подводники упорно продолжали работать из последних сил. И люди победили! Совсем близко подошел «Ангарлес», чтобы уменьшить длину, а значит, и вес буксира. Командир дал знак на сухогруз, что все готово для буксировки. Сухогруз медленно дал ход, буксир поднялся из воды. «Хиросима» вроде бы сдвинулась, повинуясь буксиру, но вмешалась стихия. Очередная волна создала дополнительное натяжение, и буксир не выдержал, лопнул, унося за собой еще одну надежду на скорое спасение.

Выбившись из сил, осознавая свою беспомощность, горстка подводников молча наблюдала, как «Ангарлес» выбирал из воды остаток буксира. Бесполезная его часть свешивалась с ограждения рубки, став вдруг беспомощным довеском беспомощной субмарины. Каждый понимал, что в этот день повторить такой маленький подвиг они уже не смогут, но сделают это еще и еще раз, если представится возможность. Буксировка - единственный способ вернуться на базу живыми. Стало понятно, что с заклинившим на 45о рулем сопротивление движению «Хиросимы» многократно возрастает, а привести его в нулевое положение было нечем, гидравлика давно отказала. Мощный сухогруз тоже был не лучшим буксировщиком.

С «Ангарлеса» дали понять, что приближаются наши спасатели, военные корабли, с которыми у сухогруза постоянная связь. На сухогрузе закончился запас линеметов, их доставку заказали с Большой земли, чтобы продолжить попытки взять «Хиросиму» на буксир.

За ночь «Ангарлес» опять потерял «Хиросиму», утром его не было видно на горизонте. Оставалось всего несколько ракет, и их пустили в дело. Как обычно, неожиданно (в океане все неожиданно) на горизонте показался серый силуэт военного корабля. Определить его принадлежность было невозможно, волны то скрывали, то демонстрировали его на фоне сумрачного серого неба. Сигнальщик доложил, что видит приближающийся вертолет. Увидеть вертолет в открытом океане для подводников было верхом неожиданности.

На бортах винтокрылой машины скоро стали видны красные звезды. Наш!!! И корабль на горизонте - наш! Мы не пропадем! Вертолет несколько раз облетел «Хиросиму» и завис над ограждением рубки совсем низко. Хотя море слегка успокоилось, субмарину раскачивало с большой амплитудой, дул порывистый ветер, но вертолетчикам удавалось удерживать машину. Спустили какие-то продукты, термос с горячим кофе, но самое главное - радиостанцию, на нашей питание давно село до нуля. Не было слов и не хватало эмоций, чтобы выразить благодарность нашим летчикам: в такую погоду вертолеты не летают, тем более над океаном. То был настоящий героизм трех смельчаков ВМФ, понимавших, насколько их прилет важен для терпящих аварию подводников.

На лодке из полученных с вертолета передач уже знали, что к ней подходит БПК «Вице-адмирал Дрозд». Он первым из военных кораблей обнаружил аварийную лодку. К полудню нашелся и «Ангарлес». Затем подошел спасательный буксир ВМФ СБ-38. Стали обсуждать по связи возможный план эвакуации экипажа. Оставаться на «Хиросиме» всем не было необходимости. Ограниченный рацион питания, отсутствие тепла были чреваты серьезными заболеваниями.

«Мокрый способ»

Командир принял решение часть подводников переправить на СБ-38 «мокрым способом» по воде, в условиях шторма и при температуре воды 6оС. Для этого спасатель должен подойти к «Хиросиме» на минимально безопасное расстояние. Учитывая размер СБ-38, его маневренность, это могло быть 50-60 метров.

К монтажному поясу на каждом подводнике поочередно спереди и сзади закреплялся тонкий стальной тросик. Один конец тросика находился на спасателе, другой - на «Хиросиме», проходя через открытую дверь ограждения рубки.

Георгий Перов. (Продолжение следует.)