К-19: глазами очевидца

(Окончание. Начало в номерах за 5, 6, 13, 18, 19 ноября 2003 г.)

В тот день на них выпало тяжелое бремя новостей, омрачивших освобождение. Они впервые узнали о гибели товарищей и масштабах случившейся беды.

В те дни лейтенанту довелось услышать много сдержанных, но полных драматизма воспоминаний и впечатлений о времени, проведенном в заточении в десятом отсеке. Не было в тех рассказах героики, но была вера в своих товарищей, стремление преодолеть кошмар холода, темноты и одиночества, жажда выжить во что бы то ни стало.

«Хиросима» отдала своих пленников. На ее борту с резервным экипажем до конца оставался командир. Число жертв, остающихся на «совести» К-19, не ограничилось 28 подводниками. Кроме смытого за борт матроса с палубы крейсера «Александр Невский», уже на борту плавбазы «Магомет Гаджиев» случилось ещё одно непоправимое несчастье. Упал с койки второго яруса и ударился головой о банку (табуретка - морское) капитан второго ранга, замполит сменного экипажа. Двое суток титанических усилий врачей, всего медицинского персонала плавбазы закончились смертью офицера. Лейтенанту довелось увидеть, как мощное, крепкое тело подводника цепляется за жизнь, как глубокое дыхание пытается добавить сил еще живущему организму. Но медицина оказалась бессильной...

Весть о гибели офицера со сменного экипажа прибавила переполоха и страха в Гаджиево, внесла опасение, что авария еще не ликвидирована и возможны дополнительные жертвы. Поселок был полон тревоги.

А у подводников на плавбазе появилось время вспомнить, обдумать, проанализировать все детали аварии. Вопросов оставалось больше, чем ответов.

Что случилось в девятом отсеке?

Что могло воспламениться? Вариантов ответа было хоть и немного, но они казались достаточно реальными. Могла появиться трещина в трубопроводе гидравлики, под давлением вырвавшаяся жидкость, соединившись с воздухом, могла образовать легковоспламеняемую смесь. Достаточно небольшой искры - и трагедия неминуема. В жилом отсеке достаточное количество регенерационных установок. Снаряженные регенеративными пластинами, поглощающими углекислоту и выделяющими кислород, эти установки становились опасными источниками самовоспламенения, попади на них кусок какой-нибудь ветоши или иной посторонний предмет.

Не случайно все действия по перезарядке установок производятся по сигналу «Тревога». В случае воспламенения регенерация, выделяя свой кислород, горит как напалм, и потушить ее практически нереально. Есть в девятом отсеке камбуз с электрическими плитами, но воспламеняться там особо нечему. И хотя первопричин пожара немного, но они сработали. А бороться с пожаром под водой, в стесненных условиях - это сверхзадача, решить которую в масштабах одного отсека, как показывает опыт, весьма проблематично, особенно если начинает гореть регенерация. Способ один: загерметизировать отсек и ждать, когда иссякнут запасы кислорода, поддерживающие горение, то есть когда пожар задохнется. Запасы регенерации хоть и иссякали к завершению похода, но какое-то количество их еще сохранялось на борту. А поскольку девятый отсек жилой и в нем несколько кают с деревянными переборками, то гореть в нем было чему.

Больше всего мучил вопрос: почему же погибли люди в восьмом и седьмом отсеках? В соседнем кормовом десятом отсеке все остались живы, а в двух смежных - практически мгновенная гибель. Ясно было одно: они были не герметичны между собой и с девятым отсеком. Никто не мог допустить, что погибший командир восьмого отсека, командир дивизиона электриков, капитан третьего ранга Лев Цыганков мог отдраить хотя бы одну из переборок при аварии. После вывода пленников из десятого отсека стало ясно, что пожара в восьмом и седьмом отсеках удалось избежать. Пожар заглох в одном отсеке. Моряки в седьмом и восьмом отсеках задохнулись, причем очень быстро. Был ли это угарный газ из девятого отсека или кислород из седьмого и восьмого отсеков ушел в девятый, поддерживая огонь, так и осталось неясным для большинства «хиросимцев». Как оставалось неясным, можно ли было избежать гибели подводников в седьмом и восьмом отсеках, и если да, то какими способами.

Оставались без ответа и другие вопросы. Почему не сработала система пожаротушения, запускавшаяся в первом отсеке? Действительно ли воздух высокого давления через разорвавшийся трубопровод проник в девятый отсек? Тогда он создал бы такое избыточное давление в отсеке, что избавиться от него можно было бы, только стравив весь запас ВВД кормовой группы. Почему не запустился дизель, этот резервный источник хода и электропитания? Ведь для его обслуживания на К-19 была целая группа дизелистов во главе с опытным офицером.

Еще и еще раз прокручивая в голове события последних дней, лейтенант вдруг осознал, что он и его товарищи родились под счастливой звездой, оставшись не только сами в живых, но и сохранив свой корабль. Только случай помог заглушить реактор ценою жизни офицеров, поднять антенны и связаться с Москвой по радио до разрядки аккумуляторной батареи, открыть крышку шахты «Самум» за секунду до падения давления в системе гидравлики, выйти в ограждение рубки и открыть снаружи верхний рубочный люк... Стечение всех этих счастливых обстоятельств в совокупности с достаточно высокими мореходными качествами «Хиросимы» - все это не могло не быть покровительством какого-то провидения, удачей, счастьем... Всем тем святым, чему нельзя найти другого слова, кроме как «везение».

А пока «Хиросима» на буксире сразу двух спасателей медленно, но неотвратимо приближалась к Кольскому заливу в составе ордера из десятка военных кораблей. Она шла немного боком, как бы упираясь, руль так и остался переложенным на борт, но уже ничего не могло препятствовать ее прибытию на базу к родным берегам. В окружении молчаливого эскорта кораблей К-19 взяла курс на Североморск.

Скорбь

...По решению командования ВМФ похороны всех погибших были организованы в братской могиле в г. Полярном. По желанию семьи, после многочисленных ходатайств тело капитана третьего ранга Л. Цыганкова было разрешено отправить на родину и похоронить в г. Севастополе. Погребение было назначено на следующий день. На нем присутствовали, в основном, только родные офицеров и сверхсрочников, находящиеся в Гаджиево, и весь гарнизон военно-морской базы.

Последние слова прощания, салют - и в братскую могилу полетели горсти промерзшей северной земли. Бульдозеристы доделали свое скорбное дело. Сегодня только памятник напоминает имена тех, кто покоится под ним. Вспомним их имена сегодня еще раз.

Вот они:

старший лейтенант Ярчук С.Г.

мичман Борисов Ф.К.

мичман Николаенко В.Г.

мичман Новичков А.И.

главный старшина Васильев А.П.

старшина 1 статьи Алексеев А.П.

старшина 1 статьи Мосолов В.Е.

старшина 2 статьи Галкин Н.И.

старшина 2 статьи Глушаков П.И.

старший матрос Волошин Х.А.

старший матрос Губарев В.Ф.

старший матрос Кильдюшкин В.А.

старший матрос Муслюмов Р.Ю.

старший матрос Расюк В.В.

старший матрос Сербин И.А.

старший матрос Сидоров Л.Н.

матрос Бабич А.Н.

матрос Гринько В.В.

матрос Ефимов Н.А.

матрос Захаров А.Н.

матрос Кондратенков М.И.

матрос Мисько И.П.

матрос Ситников С.А.

матрос Худяков Б.Е.

матрос Шевчик М.В.

Могилой стала пучина Атлантического океана с координатами 59026, северной широты и 29054, западной долготы для лейтенанта Хрычикова В.В. и старшины 2 статьи Марача К.П.

В Севастополе похоронен капитан 3 ранга Цыганков Л.Г.

Георгий Перов.