Вернуть беспризорника Дениса

С наступлением холодов бездомных детей не становится меньше. Возможно, это бросается в глаза, потому что они собираются небольшими компаниями там, где тепло и откуда не прогонят: в тамбурах продуктовых магазинов, павильоне рынка, на почте, у касс кинотеатров...

В последнее время появилась особо тревожная информация: дети, слоняющиеся по чердакам и подвалам, стараясь выжить из «зимних квартир» взрослых бездомных или «бомжей», нередко преступают последнюю грань: сообща забивают насмерть не очень здоровых и, как правило, не слишком трезвых конкурентов. Недавно сюжет о такой расправе в Индустриальном районе показал один из телеканалов.

Сначала считалось, что главное - забрать подростков с улицы или от непутевых родителей и определить в интернат, в детдом. А там уж создадут все условия для нормальной жизни. Условия в этих учреждениях сегодня, действительно, лучше, чем во многих семьях. Но дети бегут и отсюда. После звонка в редакцию воспитательницы второго хабаровского интерната Лидии Александровны Жижа мы решили попытаться выяснить, почему стал беспризорным один из бывших ее воспитанников двенадцатилетний Денис.

Как выяснилось, больше года назад умерла бабушка Дениса, которая жила в поселке им. Горького, поблизости от интерната, куда в свое время и определили его с сестренкой Юлей. Когда мать лишили родительских прав, Денис и Юля стали сиротами по статусу и потому должны были поменять место жительства. «Сиротский» четвертый интернат, куда направляют таких бедолаг, - на базе КАФ. Отвезли туда и Дениса с Юлей. Но вскоре мальчик снова стал появляться в поселке.

- Вот и сегодня пришел, бросился ко мне, плачет: все равно я там жить не буду. Мы покормили его, и он снова ушел на улицу.

- Из четвертого интерната, сколько туда ни звонили, так никто и не приехал, - рассказывала Лидия Александровна. - Пытались выяснить, где обитает, сказал, что в бабушкиной квартире, вместе с квартирантами, которые платят ему тысячу рублей в месяц. Он, конечно, может и насочинять, но вообще-то это хороший ребенок. Почему его не ищут, не беспокоятся?

Зам. директора второго интерната Людмила Хренникова подтвердила:

- Мальчик ласковый, исполнительный, привязчивый, но в этом есть и опасность, если такие дети попадают под дурное влияние. Интернат наш, как и четвертый, для детей с умственной отсталостью, травмированной психикой. И у нас он уходил. К бабушке, пока та была жива...

Беда, о которой говорила Людмила Константиновна, подстерегает таких ребят, как Денис, как раз на улице. Не знаю, насколько достоверны слухи о том, что криминал специально подбирает на улице таких мальчишек, которые за дружбу со старшими пойдут в огонь и в воду.

Директор одного из хабаровских детдомов недавно посетовала:

- Что за обычай появился у милицейских хроникеров: если в каком-то происшествии замешаны «наши», то обязательно скажут, что он детдомовец или интернатский. Многие и без того относятся к сиротам неприязненно, а тут еще подчеркивают постоянно...

Это плохо, конечно, если культивируется неприязнь, но, с другой стороны, если «то и дело слышишь» о таком, то это ведь уже похоже на тенденцию. Хотя кто будет спорить с тем, что среди малолетних преступников есть и «домашние» дети, но больше всего из неблагополучных семей. А сирота - государственный ребенок, его попечитель - не чета непутевым родителям, и уже это, казалось бы, должно быть гарантией, что его судьба сложится благополучно, расти на улице не придется.

Как говорят психологи, ребенку достаточно один раз пуститься в бега - просто за компанию с кем-то или из-за конфликта со взрослыми из страха наказания, - и это может закрепиться на уровне «условно рефлекторного стереотипа» поведения.

Через несколько дней бывшая воспитательница Дениса позвонила снова: он больше не появляется! Предположение, что, скорее всего, мальчик уже в четвертом интернате, ее не успокоило: если бы его вернули, мы бы знали!

В интернате на базе КАФ Дениса действительно не было. После его последнего пребывания здесь в изоляторе остался разбитый дверной косяк и раскуроченная оконная решетка.

- Ушли вдвоем через окно через четыре часа после того, как их привезли. Каждый раз, когда его привозят, одно и то же слышим: хочу в свой интернат, не буду здесь жить. А тут все было спокойно, даже пообещал, что больше никуда не побежит, учиться будет... Никто и подумать не мог. Можете поговорить с его сестрой, никто его здесь не обижает, просто привыкнуть не может, - рассказывали в интернате.

- А вы как думаете, легко им, когда их отрывают от «мамок»? У каждого это второе, а то и третье учреждение. Все равно, что семью поменять три раза, - объясняют воспитатели.

«Мамками» здесь называют воспитательниц в младших группах. И многие дети действительно бывают привязаны к воспитательнице, как к родной матери, особенно если у тех тоже болит душа за своих ребятишек. Есть и еще одна особенность. Четвертый интернат в последнее время пополняется только подростками, начальных классов здесь уже несколько лет нет. В 12-13 лет, когда начинается переломный возраст, и со здоровыми, «домашними» детьми в семье иной раз возникают нешуточные проблемы. А если интернатского ребенка в этом возрасте выдернуть из привычного окружения, где он чувствовал себя комфортно, и поселить к чужим, к тому же более старшим, то чего от него ожидать?

Обычно на вопрос, с кем бы ты хотел жить, сироты отвечают: с мамой. Даже брошенные матерями на произвол судьбы или никогда ее не видевшие. Юля, не задумываясь, отвечает: во втором интернате!

- Но я никуда не побегу, и Денису сколько раз говорила: нужно жить здесь, раз туда нельзя. Он не слушает меня, говорит: все равно я здесь жить не буду, - объясняет она, поглядывая на воспитательниц.

Убегает из интерната не один Денис. Раз в неделю, по четвергам, тех, кого не досчитались, воспитатели отправляются искать на автобусе, объезжая родственников, друзей, места традиционных «тусовок».

- Только успеваем собрать их, отмыть, подлечить, они правдами и неправдами рвутся на улицу. Один из мальчишек додумался до того, что изобразил повешение, чтобы медсестру напугать и сбежать, воспользовавшись паникой. Такие это дети, - объясняли в интернате.

- Эта фраза - «такие дети» - звучала в разговоре еще не раз. Когда вспомнилось, что Денис все же жаловался на то, что один из старших ребят требует у него денег. Жаловался, как считают в интернате, безосновательно, поскольку обидчик его давно и надолго попал в больницу - «по своему диагнозу». «Такие дети», как выяснилось, на днях убили щенка. Убивали посреди двора, на глазах у всех воспитанников.

Двор, окруженный серыми интернатскими корпусами, украшает свежевыкрашенный бронзой Ильич, приласкавший малыша. «Наверное, добрый был дядька», - заметив мой интерес, комментируют покуривающие у стены подростки. И рассказывают, что памятник пытались украсть. Но сберегли.

Живое беречь труднее. Директор восьмого детдома Ольга Мильчакова рассказывала, как трудно «приживались» цветы. Но она решила, что дети будут играть в цветущем дворе, чего бы это ни стоило. И не только детдомовские, но и ребятишки из окрестных домов, которым хочется сюда прийти потому, что нигде в окрестностях нет такой детской площадки. Пусть ходят, и пусть здесь будет красиво. Но цветы детвора нещадно обрывала, иногда бросая тут же. И каждый раз их сажали снова. Пока совсем не прижились и не стали предметом общей заботы и гордости.

От той же Ольги Мильчаковой я однажды услышала, что лучший детдом тот, в котором нет детей. Но что делать, если усыновлять сирот никто не рвется, приемных семей тоже не прибавляется? Недавно восьмой детдом стал работать по программе АРО, которая реализуется в Хабаровске, включенном в проект по организации патронажных семей. Что это значит?

В Пермской области в таких семьях сейчас растет 600 ребятишек, и недавно в Хабаровск приезжала организатор системы патронажного воспитания кандидат психологических наук Вероника Ослон.

- В патронажных семьях родители получают материальную помощь, - рассказывала она. - Ребенок остается воспитанником детского дома, но живет в семье, которая проходит основательную подготовку, прежде чем заниматься им, получает постоянную помощь специалистов. Они должны быть готовы к проблемам, которые у них возникнут. Но готовить их нужно не так, как зачастую бывает, когда приходят усыновители. На них ведь нередко смотрят, как на самоубийц. Считается, что здоровых сирот не бывает, и от дурной наследственности тоже никуда не денешься, она обязательно проявится и превратит жизнь родителей в муку. Примеров, когда бывает именно так, масса. Но когда разбираешься, выясняется, что в одном случае ребенок был нужен семье, чтобы решить какие-то собственные проблемы. Исчезли проблемы, или с помощью малыша так и не удалось «привязать» к семье мужа, и он не нужен. Даже если о нем по-прежнему заботятся, отношение другое. И он не только чувствует это, он этого ждал, потому что его уже бросали. Психологически он был настроен на очередное предательство. И он пытается вернуть любовь этих родителей. Начинает болеть, убегать, воровать - в общем, вытворять все, о чем и предупреждали родителей. Это все поиски любви: если беспокоятся, страдают - значит любят. Даже гнев, наказание - это все-таки проявление чувств. Затем выяснилось, что нужно работать и с родной семьей ребенка, какой бы она ни была. Семья - это система, без ее восстановления ничего не получится, дерево без корней не растет. Начали искать корни, выясняется, что в каждой семье есть на что опереться, есть чем ребенку гордиться. Искали не только родителей, но любых родных. И среди них оказалось немало вполне порядочных людей, которых удалось вовлечь в этот круг.

Словом, выхаживать детей с не только искалеченным здоровьем, но и судьбой - труд кропотливый. «Самыми лучшими» наши детские дома и интернаты станут не сразу, и не все. Но задуматься есть о чем. Ведь получается, что все, что происходит с тем же Дениской, очень объяснимо. А все, что делается, совсем не во благо ему.

В управлении образования говорят, что можно было его оставить и в старом интернате, раз такое дело. А на каникулы, на выходные, когда «домашние» дети отправляются к родителям, этого мальчика определять в приют. Во втором интернате такой вариант считают неприемлемым: в приюте дети могут уходить и приходить. А отвечать, случись что с ребенком, придется интернату. Как можно взять на себя такую ответственность? Когда родителей лишают прав, интернат старается до последней возможности держать у себя ребенка, дети плачут и не хотят уходить. Но закон есть закон.

А выглядит, согласитесь, все-таки странно: и у тех, и у других детей родители живы и живут в свое удовольствие. Кто наказан, так это ребенок.

Валентина СЕМЕНОВА.