Балет по-новорусски

В разные времена по разным причинам из Большого театра выгоняли главных действующих лиц отечественного балета. В советские - Майю Плисецкую, Мариса Лиепу. В российские - Юрия Григоровича, Владимира Васильева. Но ни один из этих эпохальных уходов не сопровождался таким скандалом, как увольнение балерины Анастасии Волочковой.

Прима без грима

Имена изгнанников несопоставимы по значимости. Причины увольнения - тоже. Раньше удаляли потенциальных соперников или совершали эстетическую революцию. Решения принимались на уровне премьер-министра (как это было с Юрием Григоровичем), в крайнем случае - министра культуры (так избавлялись от Владимира Васильева) и подчас реализовывались с шокирующей быстротой. В каждом случае при желании можно было усмотреть как несправедливую травлю, так и неумолимую поступь прогресса. И только происшествие с Анастасией Волочковой никак не связано ни с внутритеатральной, ни с культурной политикой. Суть его предельно проста: балерина была обузой для театра, директор попытался от нее избавиться. Но обычный производственный конфликт работника и работодателя вдруг раздулся едва ли не до вселенских масштабов.

Объяснить этот феномен можно. С советских времен в балетных артистах мир видел безмолвных диссидентов, ногами голосующих против тоталитарного режима. Однако времена нуреевских прыжков через ограждения парижского аэропорта или барышниковского кросса по ночной североамериканской улице канули в Лету вместе с железным занавесом.

Для иностранцев случай с Анастасией Волочковой оказался лакомым куском - наконец-то обнаружилась «жертва произвола». Для русских таблоидов - тоже, но по другой причине. В истории нашего балета Анастасия Волочкова - первая и единственная прима, ставшая поп-звездой. Балетным Басковым, балетной Курниковой, балетным Юдашкиным. К моменту ее конфликта с Большим брэнд «Волочкова» был так раскручен, что для широкой аудитории олицетворял само понятие «балет». Русские СМИ стали заложниками образа, сотворенного ими самими: отныне они были обречены отслеживать каждый шаг балетной дивы.

При этом ни в одной публикации не упоминаются сценические заслуги балерины. Потому что их нет.

Балерина

в стиле поп

Официальная биография Анастасии Волочковой подчеркивает ее целеустремленность: маленькую Настю не брали в вагановскую школу, но она поступала снова и снова, пока не добилась своего. Понятно, почему не брали: у балерины Волочковой плохой подъем, нет прыжка, неважное вращение, искусственно выработанный шаг (из-за чего в больших позах адажио ее линии всегда перекошены) и прискорбное отсутствие актерского дарования. Тем не менее, настойчивая Настя поступила в Мариинский театр, где в течение четырех сезонов умудрилась поменять с полдюжины именитых педагогов и станцевать 14 ведущих партий - и это невзирая на отчаянную конкуренцию.

В 1998 году Волочкову пригласил в Большой тогдашний худрук театра Владимир Васильев - все статусные москвички отказались танцевать его диковатое «Лебединое озеро», и уязвленный хореограф нашел приму в Мариинском театре. Петербург вздохнул с облегчением, Москва напряглась: новая балерина в первый же год сильно потеснила в репертуаре безалаберных москвичек. К концу сезона с ней отказалась работать тишайшая Екатерина Максимова, известная своим отвращением к дрязгам и интригам. Впрочем, это не озаботило балерину: ее взоры уже обратились в Европу.

После английских гастролей Большого театра Волочкова получила ангажемент в Лондоне, а московский театр с нескрываемым облегчением заключил с ней годовой контракт на два второстепенных балета. Целый сезон британская пресса обсуждала не дебют госпожи Волочковой в партии феи Карабос, а ее нежную дружбу с неким влиятельным любителем балета.

Поняв, что европейская карьера не задалась, балерина прониклась патриотизмом и вернулась на родину. В Большой театр она влетела опять на крыльях «Лебединого» - советский классик Юрий Григорович, возобновлявший свой старый балет, поставил условие, чтобы в первом составе главную роль танцевала Анастасия Волочкова. Его внезапное увлечение балериной породило множество самых невероятных слухов - ведь в Большом по-прежнему работали Одетты-Одиллии, которые преспокойно танцевали этот спектакль еще в григоровичевские времена. Как бы то ни было, после дебюта в марте 2000 года Волочкова подписала полноценный контракт - очередной балетный худрук Борис Акимов оказался человеком податливым.

Правда, театру балерина Волочкова уже тогда была не слишком-то нужна. По крайней мере, ни один из приглашенных хореографов (ни француз Ролан Пети, ни русский Алексей Ратманский, ни англичанин Александр Грант) примой не заинтересовался и в своих работах ее не занял.

К тому же выяснилось, что для Анастасии Волочковой, балерины рослой (официально - 168 см, а с пуантами так все 180), в Большом театре нет партнеров: московские мужчины, заботясь о своем здоровье, отказались носить ее на руках. Специально для балерины театр заключил контракт с мощным и неприхотливым солистом Мариинского театра Евгением Иванченко, а в экстренных случаях выписывал партнера из-за границы (как, например, датчанина Кеннета Грева).

Впрочем, деятельная балерина все равно имела свои три балета в месяц, а свободное время использовала с толком. Именно в этот период балетная поп-звезда выдвинулась в лидеры нашей масскультуры - участвовала во всевозможных презентациях (на некоторых даже танцевала), постоянно появлялась на телеэкране и в глянцевых журналах, служила рекламным лицом нескольких компаний. Имидж роковой женщины и экстраординарная раскрутка дивы затмили брэнд самого Большого.

Борец

с чиновниками

Трудно сказать, почему в конце прошлого сезона театр отважился переломить ситуацию. Вряд ли только потому, что в Большом появилась новая, действительно звездная прима - Светлана Захарова. Но в конце июня Волочковой предложили контракт на четыре месяца вместо обычного годового. Официальная версия была такова: Евгений Иванченко, единственный партнер балерины, получив некую травму, уволился по собственному желанию, так что театр не может гарантировать балерине занятость. К тому же с января 2004 года труппу возглавит новый худрук Алексей Ратманский. Он-то и решит - продлевать контракт или нет.

Подвох состоял в том, чтобы не брать балерину в Париж на страшно важные для престижа Большого январские гастроли. Театр мечтал тихонько спустить ситуацию на тормозах, переложив решение о ее увольнении на Ратманского.

На открытии сезона первым балетом стояло «Лебединое», разумеется, с Анастасией Волочковой. Зигфридом должен был быть уволившийся Евгений Иванченко. Но накануне спектакля партнер так и не появился. И Волочкову заменили на другую балерину.

Далее сюжет развивался по всем законам PR-акции. Волочкова по радио воззвала к общественности, обвинив театр в том, что он прячет ее Иванченко и травит ее саму. Отвергла жалкие попытки руководителей балета к примирению, в очередной раз отказавшись подписывать контракт и выдвинув собственные условия.

Большой отбивался довольно-таки неловко, утверждая, что балерина много весит и потеряла форму. 16 сентября, как раз накануне запланированного выступления балерины в «Раймонде», театр решился быть последовательным и ее уволил. За балерину тут же вступился министр труда Александр Починок: объяснил в телеинтервью, что это незаконно. Театр, сделав вид, что принял выступление министра за рекомендацию, а не за приказ, оставил свое решение в силе. Балерина подала в суд, требуя восстановления в труппе.

Бесконтрактная солистка

Похоже, Большой театр суд проиграет. Похоже, он и сам это понимает. Во всяком случае, гендиректор Большого Анатолий Иксанов не устает сетовать, что новые законы, позволяющие перевести на контракты людей творческих профессий, никак не вступят в действие, потому что не утвержден перечень профессий, которые следует считать творческими. А по старому законодательству увольнять Волочкову театр действительно не имел права.

Иксанов не скрывает, что прецеденты по возвращению ненужных театру артистов уже были: несколько уволенных оперных солистов восстановились на прежнем месте службы с помощью суда.

Но исход процесса мало волнует Большой. Своих целей он добился: простая бесконтрактная солистка не может предъявлять театру каких-либо условий и претензий. Театр имеет полное право не гарантировать ей занятость в репертуаре, не брать на гастроли, не подыскивать партнеров - то есть не делать всего того, на чем настаивала Волочкова.

Здравомыслящий человек может спросить: зачем бедной девушке работать в театре, который ее так унижает и оскорбляет, если она может преспокойно давать сольники в Кремле? И где ее человеческая гордость? Однако настойчивое желание Волочковой закрепиться в труппе совершенно понятно. Статус балерины Большого куда почтеннее, чем неопределенное положение поп-дивы, устраивающей собственные гала-концерты. Шансов же занять аналогичное положение в другом престижном театре у нее мало: Мариинка явно не жаждет заполучить ее обратно. Заграница Волочковой тоже не поможет: международная репутация балерины не позволяет ей рассчитывать на «Ковент-Гарден» или хотя бы Берлин с Сан-Франциско. В отличие от других российских артисток, которых охотно приглашают западные театры, Анастасия Волочкова может показаться миру лишь в спектаклях Большого - отсюда и ее настойчивые требования участия в гастролях театра.

Ясно, что простое восстановление в театре балерину не устроит. Наверняка последуют другие процессы: Волочкова уже намекала на возможность подачи иска лично Иксанову - «за оскорбление чести и достоинства». И исход предсказать трудно - балетные умы до сих пор будоражит эпизод столетней давности, когда балерина Матильда Кшесинская ухитрилась уволить директора Императорских театров князя Волконского. Причем не борясь за место под солнцем, а из простого дамского каприза. Впрочем, это все-таки была Кшесинская.

Т. Кузнецова.

(«Коммерсант-Власть».)