Алиса в Стране чудес не пришлась ко двору

Это письмо могло разжалобить до слез кого угодно. В нем рассказывалось о том, как в дом 73-летней Кристины Дмитриевны Грошевой неожиданно нагрянули инспектор по делам несовершеннолетних и сотрудница отдела опеки Индустриального района. Пришли забрать у пожилой женщины ее внуков: первоклассника Васю и пятиклассницу Настю. Бабушка рыдала, просила не трогать внуков. Мол, без них она сойдет в могилу. Не помогло. Тогда она подняла костыль на представителей закона: «Не отдам!».

«Но что такое больной старый человек против двух сильных женщин? Они вырвали у меня костыль, скрутили руки и повалили на диван. Пока одна держала меня, другая набросила на плачущего Васю шубу и увела в машину, что ждала их на улице. Настю забрали из школы. Какая жестокость! Пять лет - с тех пор, как умерла дочь, - я воспитывала внуков самостоятельно. Были они у меня ухоженные, накормленные, хорошо учились. Я не пью, не курю. Полный дом грамот от командования КДВО, где я работала штукатуром-маляром в строительной организации. Внуки были всем смыслом моей жизни. Жестокие люди лишили меня даже возможности изредка видеться с ними: увезли за тридевять земель - в село Новокуровку Хабаровского района. Отдали в чужую семью работниками: дров, воды принести, навоз за коровами убрать... Зимой в Новокуровку не добраться. Летом - только теплоходом. Никогда не увидеть мне моих ангелочков Настю и Васю. Помогите! Верните детей! Неужели с чужими людьми им будет лучше, чем с родной бабушкой?»

Не откликнуться на такой крик о помощи было невозможно. И мы поехали на Красную Речку - утешать бабушку, а заодно разобраться: что же произошло в действительности?

«Краденые ангелы»

Кристина Дмитриевна открывает двери, тяжело опираясь на костыль: «Надо было оперировать ногу. Хирург предупредил: старики восстанавливаются плохо, всякое случается. И спросил: «Так будем резать или нет?» Я сказала: «Не будем! У меня дети. Я должна еще лет десять прожить, чтобы их поднять. Буду поднимать хромая».

На этих словах она срывается в плач.

- Разве я была им плохой бабушкой? Вот, смотрите, - ведет по квартире, - купила школьный уголок. Курточки, джинсы, книжку про какого-то Гарри Поттера. В кладовке - запас продуктов. Учебники, тетради остались... А детей нет. Как они живут, мои ангелочки? Была бы я помоложе - до губернатора, до Путина бы дошла...

Пожилой возраст, конечно, считается серьезным препятствием при назначении опеки. Но родственники детей-сирот в нашей стране давно уже научились обходить закон о возрастном цензе. На роль опекуна просто приглашается кто-нибудь из близких, друзей, соседей... Органы опеки хорошо знакомы с этими «маленькими хитростями». Но закрывают глаза на фиктивность подобной опеки. Это и понятно. Лучше старые бедные родственники, нежели самый лучший детский дом.

«Дело не в возрасте», - решили мы. И выслушали вторую сторону - «похитителей» детей. Они подтвердили, что в случае Кристины Дмитриевны Грошевой тоже не обошлось без игры в прятки с законом. У Грошевой было две дочери. После смерти младшей дочери - матери Насти и Васи - опеку оформили на их двоюродную сестру Алену. Девушка на тот момент достигла совершеннолетия, работала. Ее, кстати, тоже воспитала бабушка. Отобрала, можно сказать, у родной матери. Из благих побуждений.

Так уж получилось, что обе дочери Кристины Дмитриевны пристрастились к рюмке. Штукатур-маляр «в отставке» жила по «уставу»: спиртного не терпела, от алкогольной зависимости дочерей «лечила» вручную, а когда охромела, и костылем. Как всякая мать, она находила оправдание дочерям: одна тяжело перенесла смерть мужа, умершего от рака, другая «связалась» не с тем мужчиной. «Вот и Аленку я забрала, чтоб не испортили дурным примером...»

Не помогло. Соседи - самый достоверный источник информации в таких случаях - рассказали, как однажды Кристину Дмитриевну положили в больницу. Ее квартира немедленно превратилась в притон. С пьяными драками и песнями. Алена и ее мать иной раз гуляли до рассвета. Вернувшейся из больницы бабушке это, естественно, не понравилось. И весь дом стал свидетелем того, как Грошева с помощью костыля «чистила» квартиру от родственниц и их собутыльников. Такие сцены стали наблюдаться все чаще и чаще. Потом Грошева принялась писать жалобы на внучку-опекуншу (прописанную, кстати, в ее квартире): «Чему хорошему такой опекун может научить детей?»

- Когда она за костыль схватилась и стала кричать, что мы нелюди, я спросила: «Кристина Дмитриевна, а чего вы добивались, когда писали жалобы в министерство социальной защиты населения? Что просили, то и получили», - рассказывает Нина Меженная, специалист отдела опеки Индустриального района.

Сегодня бабушка жалуется в министерство уже на саму Нину Меженную. Бабушка просит вернуть детей и назначить им нового опекуна... Кого бы вы думали? Свою старшую дочь Таню - мать Алены.

- Татьяна нигде не работает, своего жилья не имеет, - характеризует кандидата в опекуны Нина Меженная. - Кристину Дмитриевну, конечно, жаль. Она готова уже и Татьяну прописать в квартире, если такова цена опеки. Но зачем менять шило на мыло?

Попутно выясняется, что дети поддерживают с соседями связь. Звонят из Новокуровки: интересуются здоровьем бабушки, передают приветы, а кроме этого рассказывают о том, как замечательно им живется в новой семье. Эта информация никак не вязалась со строчками письма Кристины Дмитриевны в редакцию: «Внуки звонили, плакали: «Мы здесь чужие, местные дети нас бьют. Деревня глухая, работы нет. Поэтому люди зарабатывают деньги на детях: им за это платят зарплату, дают продукты. Нас забрали из-за того, что тетя Таня с Аленой пьют. А здесь даже пьяницам детей отдают. Это нечестно!»

И мы отправились в Новокуровку, пообещав Кристине Дмитриевне, что честно расскажем обо всем, что там происходит...

Дело пастора живет и побеждает!

О Новокуровке за свою журналистскую практику мне пришлось писать семь раз. И почти всегда поводом был какой-нибудь скандал или скандальчик. Взять хотя бы нашумевшую «эпопею» с выдворением из России американского миссионера - пастора Лероя Морлока. Полковник авиации из Анкориджа, ветеран вьетнамской войны приехал в Новокуровку с любопытной миссией - спасать от голода деревенских детей.

Пастор отремонтировал заброшенное здание бывшего психдиспансера и открыл в нем «Суп-кухню» - благотворительную столовую. Правда, бесплатно кормил Морлок не всех нуждающихся, а только тех детей, которые посещали его церковь. Им же оплачивал поездки в Хабаровск для лечения зубов, покупки одежды и школьных принадлежностей.

Не забывал и взрослых: создавал для них рабочие места. Кашеварить на кухне, садить и копать картошку, колоть дрова, возить воду - все эти работы Морлок оплачивал. А кроме того наделял деньгами «наиболее нуждающихся». А нуждались в Новокуровке многие.

Пастор, конечно, старался принести пользу. Но вышло больше вреда. Новокуровцы вконец перессорились из-за легких пасторских денег. Кому дал, кому не дал. В результате в прокуратуру ушла жалоба со словами: «Помогите избавиться от господина из Америки Бада Морлока, который растлил все село и унижает гражданское достоинство россиян».

В конечном итоге Морлоку пришлось сесть на самолет (благо повод для выдворения его из страны был веским: пастор нарушил паспортно-визовый режим, жил без регистрации). Из Америки он потом долго слал письма - искал ответы на вопросы: почему его благородная миссия потерпела фиаско? Почему вместо благодарности он заслужил только нелюбовь и злую критику?

Пастор так и не смог понять простой вещи: чашкой супа любви не заслужить. Думаю, пастор сильно удивился, если бы узнал, что дело его живет и побеждает. Что «гроздья гнева», посеянные в душах новокуровцев, дали удивительные всходы.

Сегодня несколько новокуровских семей приняли на воспитание детей-сирот из социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних.

В этот центр, кстати, поступили и внуки Кристины Дмитриевны - Настя и Вася. Уже через месяц директор центра Владимир Никулин познакомил их с Татьяной Семеновой из Новокуровки и объяснил, что она хочет взять их на воспитание в семейно-воспитательную группу.

- Поедете жить в деревню?

- Поедем!

Бабушке здесь понравится

Семейно-воспитательные группы - ноу-хау Владимира Никулина. В то время, как чиновники на всех уровнях власти долго и усердно спорили, как решить проблему сиротства и что предпочтительнее - развивать систему семейных детских домов или патронатных семей, В. Никулин высказывал категоричное мнение: «Дети должны жить в семье, и только в семье!» Предпочтительнее - в сельской местности.

Резон простой: в селах повальная безработица. Надо платить за воспитание детей зарплату, оказывать продуктовую поддержку, и тогда от желающих принять в свой дом сирот не будет отбоя. Под крышей деревенского дома проще соединить братьев и сестер. К тому же крестьянское хозяйство исстари кормило большие семьи.

Впервые свою идею Никулин реализовал в двух селах Хабаровского района - Корфовском и Виноградовке. Сначала две сельские семьи взяли на воспитание семерых детей из центра. Потом счет дошел до десятка.

В Новокуровске «никулинские дети» появились летом прошлого года. Первыми семейно-воспитательную группу рискнули создать Елена и Юрий Буряк. У них уже был опыт воспитания «чужого» ребенка: племянник Елены в прошлом году закончил школу и уехал в Хабаровск учиться на ювелира.

Новость о том, что Буряк взяли «детдомовских» детей, быстро облетела село. В редком доме не обсуждали перспективу трудоустроиться: зарплату платят - раз, стаж идет - два, набор продуктов, вплоть до фруктов, привозят ежемесячно - три! «А почему бы и нам не взять на воспитание пару ребятишек?!»

Семью Семеновых этот ажиотаж не затронул. У главы семьи был постоянный заработок, позволявший жить безбедно. На подворье - корова, в гараже - машина. В просторном доме полный ассортимент бытовой техники. Было только одно «но»... Сыновья выросли, женились, уехали в Хабаровск. Там растут и внуки. Дом опустел...

Решение взять на воспитание детей обсуждалось долго: Семеновы понимали, что дети в центр попадают непростые - с изломанными судьбами, душевными травмами, хроническими заболеваниями. Решили взять девочку. Татьяна Семенова позвонила Владимиру Никулину, собрала нужные документы и поехала в Хабаровск.

- Настя мне приглянулась сразу: «Берем!». Меня тут же предупредили: у Насти есть брат, не хотелось бы их разлучать. И мы взяли обоих. А потом выяснилось, что Вася в центре подружился с мальчиком - Ромой Редько. И Рома очень переживал по поводу того, что Васю взяли в семью, а его - нет. И мы поехали за Ромой...

С внуками Кристины Дмитриевны Грошевой, как считает Татьяна, ей повезло: особых хлопот они не доставляют. С Ромой вышло сложнее. Мать мальчика умерла, отец отбывает наказание в колонии. Характер - ого-го! Было дело - отказывался в школу ходить. Стали выяснять причины, оказалось - целый клубок проблем. Первое - учеба, второе - конфликт со сверстниками. Новокуровские дети не приняли чужаков: насмешки, стычки... «Пришлось решать проблемы в комплексе».

Городские дети адаптировались к сельской «экзотике» быстро. У Насти уже получается доить корову. Обязанность мальчишек - задать корове сена и почистить сарай. Они с удовольствием показывают журналисту Фильку - недельного теленка.

Настя просит меня передать новогодние фотографии бабушке. Она в курсе всех взрослых проблем. Больше всего на свете ей не хочется обидеть родного человека. И все-таки она говорит, как о решенном: «Нам здесь лучше. Тетя Таня решила оформить опеку над нами. И я уже написала заявление, что тоже этого хочу. А бабушка может летом к нам приехать. Тетя Таня ее приглашает. Бабушке здесь понравится: свежие овощи, ягоды, молоко...».

Пятницы откровения

Раиса Семеновна Исакова детей не выбирала. «Кого дадите, того и возьму», - сказала она Владимиру Никулину, когда приехала в социально-реабилитационный центр знакомиться с детьми.

В свое время именно Раиса Семеновна потребовала выдворить пастора Морлока из Новокуровки за унижение национального достоинства односельчан. Пока пастор строил свою «Суп-кухню», Раиса Семеновна кормила сельскую детвору у себя дома. Сама «родом из детдома», она рассчитывала, что проект американца не закончится только бесплатной кормежкой. Что сельских ребятишек можно будет обогреть, направить их жизнь в позитивное русло: организовать кружки, секцию, наиболее способным дать хорошее образование.

Скоро выяснилось, что у Исаковой и пастора разные взгляды на благотворительность. Единственное, о чем жалела Раиса Семеновна, когда пастор уехал, что не было у нее средств, чтобы самой осуществить задуманное. На пенсию особо не разгонишься.

Благодаря Никулину у нее такая возможность появилась. Раиса Семеновна взяла на воспитание пятерых детей. Близко познакомились уже дома. «У меня волосы на голове зашевелились, когда они стали рассказывать о прежней жизни», - поделилась она ощущениями.

Похожие эмоции пришлось испытать и журналисту, когда Таня и Андрей Шутовы стали вспоминать, как их мать в алкогольном угаре пыталась свести счеты с жизнью. Закрыла дом, ключ от замка проглотила, а потом подожгла шторы, обои и пыталась запалить газовый баллон. Дети выбили стекла, выбрались и позвали на помощь соседей. Через час они уже спокойно играли в прятки во дворе: мать не в первый раз устраивала подобное. Привыкли.

А как-то Андрей пропал.

- Я сосчитала до десяти и пошла искать Андрея, - рассказывает Таня. - В тот день я его так и не нашла. Потом он объявился: «Я был в реабилитационном центре. Там классно. Пойдешь со мной?»

Стас Селищев жил в подвале, а Коля Вагин - на вокзале. Коля не умел читать и писать. И характеристику ему дали «клейменую»: учить, скорее всего, бесполезно. Раиса Семеновна вместе с ним села за парту, чтобы Коля хотя бы не мешал учиться другим детям. Дома по очереди с девочками втолковывали Коле азбуку, составляли слоги. Коля падал на пол и бился в истерике: «Вы убьете меня вашей грамотой!».

Первые четверки и пятерки появились в дневнике мальчика совсем недавно. Особенно он гордится отметками по поведению и математике. Учителя замечают, что воспитанники Исаковой учатся прилежно, всегда выполняют домашние задания и не пропускают уроков.

Владимир Никулин тоже говорит, что из всех новокуровских семейно-воспитательных групп самые лучшие результаты у Раисы Исаковой: «Она смогла подобрать ключик к каждому ребенку».

- Пятница у нас - день откровения, - делится секретами Р. Исакова. - Мы высказываем взаимные претензии, рассказываем о тайных мыслях, раскрываем «страшные секреты»...

- А почему пятница? - удивляюсь я. - Чем нехороши для откровенности все другие дни?

- Так сложилось. Впервые именно в этот день недели дети высказали мне свою тревогу. Кто-то из них неожиданно спросил: «Раиса Семеновна, а вы надолго нас взяли к себе?». Я поняла, откуда «растут ноги» этого вопроса. Некоторые новокуровские семьи взяли на воспитание детей, а потом вернули назад. Потому я ответила честно: «В мыслях, дети, я взяла вас до конца своих дней. Остальное зависит только от вас».

Позже я поняла, что Раиса Исакова поступила как мудрый психотерапевт. Конец недели - самое подходящее время для релаксации: снятия напряжения и осмысления собственных поступков. При этом очень важно, что дает оценку не сам взрослый (это чаще всего воспринимается подростками негативно), а все вместе. Эта мудрая женщина «нащупала» правильное решение интуитивно.

На Новый год воспитанники Исаковой сложили из тыквенных семечек и разной крупы любопытное панно: квочка собирает под крыло цыплят. Работа, что называется, со смыслом!

Страна чудес без Лены и Алисы

Журналисты, как гурманы, самое вкусное и приятное берегут на десерт, то есть на конец материала. Мне пришлось отложить напоследок горькую пилюлю. Лучше все-таки выпить горькое лекарство, чем положиться на провидение.

Ужасно не хотелось негатива. Долго маялась, советовалась с коллегами, с опытными педагогами. Понимала, почему мучаюсь. Чиновникам только дай повод для того, чтобы вставить палки в колеса доброго начинания! В Хабаровском крае, на мой взгляд, есть три человека, которым можно ставить памятники при жизни за мужество и благородство в деле спасения детей-сирот. Это директор психолого-педагогического реабилитационного центра для подростков Александр Петрынин, руководитель центра социальной адаптации подростков Михаил Непогодин и вышеназванный Владимир Никулин. Любой из них сказал бы, что без ошибок в их деле не обходится. Но результат стоит шишек на лбу.

Однако в поисках утраченного рая - семьи - нельзя потерять больше, чем веру. А некоторые воспитанники новокуровцев ее потеряли. Потому что путешествие в страну чудес завершилось для них печально.

С одной из семей вышла досадная промашка. Горе-воспитатели запили по-черному, и детей у них отобрали. Распалась и самая первая социально-воспитательная группа - семья Буряк. Елена и Юрий - люди, безусловно, необычные. И дело даже не в том, что они последователи учения Порфирия Иванова. Приемных детей они не заставляли против их воли обливаться водой на морозе - и ладно...

Буряк взяли из центра трех девушек: Алису, Олю, Лену и маленького мальчика - брата Лены. В результате брата разлучили с сестрой. Девушек возвратили назад в центр. Как объяснил Юрий Буряк, воспитанницы просто не прошли «курс молодого бойца».

- Мы поселили их в отдельном домике, обеспечили всем необходимым. От них требовалось немного: протопить печь, сварить поесть, сделать уроки. То есть научиться обслуживать себя самостоятельно. На это, как мы понимаем, и рассчитан проект социальной адаптации сирот.

Девочки же ничего не хотели делать. Вечером сбегали на дискотеку в клуб: пили с местными парнями бражку, катались на мотоциклах. Мы держим большое хозяйство: коз, лошадей, коров. И планировали все совсем иначе. Дадим каждой девочке по телке, пусть приобретают навыки фермеров. А они заявили, что мы сделали из них чуть ли не рабов, стали жаловаться в реабилитационный центр. Меня это возмутило. Своей ложью они поставили под угрозу весь проект «Детская деревня».

- Какой проект? - не поняла я.

И Юрий Буряк повел меня на околицу - показывать здание бывшего «Рыбкоопа».

- Мы с Виктором Никулиным готовим грантовый проект «Детская деревня». Хотим здание отремонтировать и создать в нем центр-ассоциацию для семей, взявших на воспитание детей-сирот. Детям из приютов нужны дополнительные занятия с педагогами. Мы это организуем. Мы хотим, чтобы в центре появились компьютеры, столярное оборудование. Под ассоциацию можно было бы получить землю и кредит для развития фермерского хозяйства. Куда отправятся дети-сироты, когда им исполнится 17-18 лет? В городе их никто не ждет. На селе же работы нет. Лучший выход - стать фермерами на своей земле, развивать собственное животноводство назло коммунистическому Китаю.

- Каждой девочке по телке, каждому юноше по мерину? - намекнула я на утилитарность подхода Буряка к детям.

- А что в этом плохого? - не понял он.

Ничего плохого в планах Юрия, конечно, не было. Только одно дело - проекты, другое дело - жизнь. А жизнь показала, извините за категоричность, что воспитательный талант у Буряк отсутствует. Я видела дом, в котором жили девочки. Казарма с кроватями в ряд. Грустное зрелище! Стоило ли селить в отдельном помещении девочек, которые и без того хлебнули вольницы? А потом возмущаться, что вечером те бегали на дискотеку и водили к себе мальчиков?

Ведь никакой семьи у Буряк, по сути, не получилось. Семья - когда дети и взрослые спят под одной крышей, едят за одним столом. Семья - это общность, а не «офис» и казарма по соседству.

Рассказывают, что девочки плакали, когда их увозили из Новокуровки. Особенно Лена, маленький брат которой оставался у Буряк. Галина Кретова пожалела девушку и забрала к себе. Однако через некоторое время передумала и тоже отказалась от воспитанницы. Матери чудилось, что между Леной и ее родным сыном вспыхнули чувства.

Наверное, так оно и было. Потому что Саша Кретов устроил матери бойкот. Грозил чуть ли не руки на себя наложить, если Лену не вернут. Его младшая сестра Юля тоже не одобрила материнский поступок. А может, дети просто оказались милосерднее взрослых?

Под конец командировки мы узнали, что еще три новокуровских семьи подали заявки на детей в реабилитационный центр. Быть может, Лена вернется?

- Что вы! - разочаровала меня Юля Кретова. - Лена принципиально не поедет. Она так и сказала: «Что вы нас как перчатки меняете? Вы же нас унижаете!»

К вопросу об ответственности

Год назад в Хабаровском крае стартовала программа помощи детям-сиротам ARO. В рамках этой программы осуществляется подготовка и сопровождение семей, решивших принять участие в жизни детей-сирот. Недавно участники этой программы распространили среди заинтересованных лиц результаты социологического исследования, проведенного другим похожим фондом Kidsave («Спасение детей»).

Большинство опрошенных в рамках этого исследования (72 процента) сказали, что ответственность за воспитание ребенка-сироты точно такая же, как ответственность за воспитание собственного ребенка. А 21 процент считает, что эта ответственность даже выше.

С определения степени ответственности, на мой взгляд, и должны исходить все стороны, когда решают вопрос, «отдать-взять» ребенка в семью. Спорные ситуации на каждом шагу: можно ли отдавать детей на воспитание представителям той или иной религиозной организации, пожилым людям, инвалидам, закоренелым холостякам? Каждый случай индивидуален. Только мера ответственности должна быть одна.

...По возвращении из командировки нам стало известно, что Елена Буряк привезла в Новокуровку троих новых воспитанников. Собственных детей, как известно, не выбирают...

Ирина МАШНОВА.