"Российский ключ без права передачи"

Есть исторические даты, которые не принято отмечать в календарях. Их не изучают школьники на уроках истории. И все же, незаметные или подзабытые, они остаются поворотным пунктом на атласе политических взаимоотношений.

Ровно сорок лет назад в августе 1964 года завершились советско-китайские «пекинские консультации». Сорок лет назад китайское правительство фактически в ультимативной форме потребовало от Советского Союза пересмотра «царских» договоров о линии прохождения российско-китайской границы. Втянув советское руководство в дискуссию о границах, КНР впервые в официальном порядке выдвинула и территориальную претензию на острова Большой Уссурийский и Тарабаров под Хабаровском.

Так возник территориальный узел противоречий, который не развязан и по сей день. Хотя много воды утекло с той поры. Эпоха напряженных отношений между нашими странами ушла в прошлое. Процесс демаркации, который пришелся на 90-е годы, определил линию прохождения российско-китайской границы на ее восточном участке. Но на этой линии и сегодня есть «белые пятна». Острова Большой Уссурийский и Тарабаров, а также протока Казакевичева, которая отделяет их от китайского берега, остались за рамками процесса демаркации. Несмотря на то, что переговоры о линии прохождения границы на этом участке ведутся двумя странами с 1964 года, прийти к соглашению русским и китайцам так и не удалось.

...Казалось бы, этот вопрос можно оставить «в наследство» будущим поколениям: пусть разберутся спокойно и непредвзято. Но вот уже несколько лет, как ученые и правительство Хабаровского края бьют тревогу. Протока Казакевичева катастрофически обмелела, и не без помощи китайской стороны, которая возвела на своем берегу около трехсот километров дамб, «корректирующих» направление водных потоков. Интерес китайцев, которые искусственно направляют водные потоки в обход протоки Казакевичева, вполне понятен: пока правительства спорят, протока умирает как бы «естественным путем», а российские острова просто «прирастают» к китайскому берегу. А раз так - обсуждать будущим поколениям, похоже, будет нечего. Нет островов - нет проблемы. Вот почему на каждое предложение хабаровчан провести на протоке дноуглубительные работы китайская сторона отвечает решительным протестом.

Между тем, ситуация с протокой давно уже вышла за рамки сугубо внешнеполитического спора. Под вопросом - будущее Хабаровска. Лишенный естественной водной подпитки Амур начал прокладывать себе новые пути, уходя от города. Уже сегодня больше половины амурской воды уходит в Пемзенскую и Бешеную протоки. А это создает не только угрозу обеспечению города питьевой водой. Отрезанным от реки может оказаться Хабаровский речной порт. Ну, а город Хабаровск может оказаться отрезанным... от России. Ведь связывающий нас с западными регионами недавно отстроенный Амурский мост через десять-двадцать лет может оказаться перекинутым через сушу!

В этой очень непростой ситуации правительство Хабаровского края сделало все, что можно было сделать на «местном уровне»: начаты работы по укреплению левобережья Амура. А острова Большой Уссурийский и Тарабаров были соединены между собою «перемычкой», которая, перекрыв протоку Прямую, направила часть воды в обмелевшую протоку Казакевичева. Однако решает ли это проблему кардинально?

С таким вопросом мы обратились к губернатору Хабаровского края Виктору Ишаеву.

История с географией

- Виктор Иванович, что происходит? На протяжении ряда лет хабаровский губернатор жестко ставит на всех уровнях вопрос о необходимости начать углубление дна протоки Казакевичева. Но хабаровчане знают о том, что ситуация меняется. С перекрытием протоки Прямой Казакевичева стала более полноводной. Так, может быть, сегодня уже нет той прежней остроты проблемы?

- Острота проблемы есть. И последние годы, которые, как вы знаете, были маловодными, эту проблему обозначили еще более жестко. Чтобы понять ситуацию, надо иметь в виду, что Казакевичева, где соединяются Амур и Уссури, - протока уникальная. Потому что она забирала часть воды из Амура и направляла ее к Хабаровску. А если же протока Амурская, которая идет мимо нашего города, будет формироваться только за счет реки Уссури - этой воды нам будет недостаточно. Да, мы сделали то, что могли в этой сложной ситуации. Чтобы та вода, которая уже входит в протоку Казакевичева, никуда из нее «на сторону» не уходила, мы перекрыли со своей стороны ряд проток, в том числе и протоку Прямую (получив, кстати, немедленно неудовольствие с китайской стороны. Но это - наша сторона, и здесь мы ни с кем наши действия согласовывать не будем).

За счет того, что протока Казакевичева перестала терять свою воду, она, конечно, стала более глубоководной. Но решило ли это проблему? Конечно, нет. Ведь мы все равно не забрали воду из Амура. Амурской воде по-прежнему трудно входить в протоку Казакевичева, тем более, что китайцы на входе из Амура в эту протоку затопили баржу. Ее занесло песком, и вот на этом самом месте образовался такой «зуб», который не пускает амурскую воду к Хабаровску. Куда же в результате идет амурская вода?

Понятно, что она идет вниз и внизу начинает себе прокладывать более прямые (как это естественно в природе), более легкие пути. Она уходит мощным потоком в протоку Пемзенскую, которая, по сути, уже превратилась в самостоятельный рукав Амура. Конечно, расчищая себе дорогу, вода все смывает на своем пути, размывает левый берег. Страдают дачные участки. Но самое опасное то, что вода начинает давить на опоры Амурского моста под определенным углом - в 45 градусов.

А на такое напряжение ни опоры, ни ледорезы не были рассчитаны проектировщиками. Ведь мост - это инженерное сооружение, и понятно, чем чревато изменение угла давления. Вот почему здесь необходимы не единичные меры, а целый комплекс мер. Надо укреплять левый берег Амура? Надо! Надо и исконное русло Амура углубить, чтобы вода по перепаду пошла туда. Но сначала-то надо воду лишнюю забрать. То есть прежде всего - углубить протоку Казакевичева, чтобы взять этот «лишний» объем воды из Амура и пустить его к Хабаровску.

- Но как раз против этого активно и выступает китайская сторона.

- Да... Мы много лет работали с китайцами по вопросу углубления протоки Казакевичева, работали настойчиво. Но с их стороны не встречали понимания. Хотя отговорки разные выдвигались. Сначала китайцы говорили: у нас нет денег, мы не можем участвовать в таких работах. Тогда мы вышли со встречным предложением: не надо денег! Мы сами все сделаем. Ну, пойдем по кругу с шапкой, условно говоря. Соберем мы эти деньги, поставим на протоке земснаряды - ведь все это несложно... Они говорят: нет! Хуже того - начали проводить разные скрытые работы, направленные на то, чтобы протока изменила свое движение, обмелела. Баржи топить и прочее.

- И все-таки, если рассуждать отвлеченно: что будет, если мы завтра выйдем и начнем копать протоку в одностороннем порядке? Ноты протеста из Пекина? Окрики из Москвы: «Перестать!»?

- Да нет, зачем же. Это - пограничная река, а значит, может быть пограничный конфликт. Поэтому-то и решать такие вещи в «одностороннем порядке» нельзя. Здесь должно быть подписано межправительственное соглашение, и только после этого можно приступать к работам.

- Значит, мы подходим к вопросу о позиции Москвы...

Далеко от Москвы

- Существует мнение, что сама же Москва и подложила «бомбу замедленного действия» под свои же территории на границе с Китаем. Во всяком случае, когда президент СССР Горбачев заявил о согласии на проведение линии советско-китайской границы на восточном участке по главному фарватеру на речных участках, многие называли это решение недальновидным, особенно на Амуре. Ведь пока граница проходила по китайскому берегу, а протока Казакевичева была нашими внутренними водами, мы могли противодействовать негативным русловым изменениям.

- Да ведь никто не возражал, чтобы граница проходила по середине водораздела! Это - здравая международная практика. И раз она существует, значит, и у нас должно быть так же. Ведь пока протока Казакевичева была наша, по ней китайские суда могли ходить только с нашего разрешения. Конечно, это было неправильно. Несправедливо. Почему же не пользоваться всем одной рекой? Другое дело, что в советско-китайское соглашение 1991 года о границе оказалась заложена очень коварная статья о том, что китайские суда (включая военные) имеют право беспрепятственного прохода по Амуру и Уссури мимо Хабаровска!

Иначе как проделками президента Горбачева и его министра иностранных дел Бессмертных это не назовешь. Такой они нам оставили «бессмертный» вклад в путаницу в международных отношениях на дальневосточных рубежах. Ведь китайским судам теперь и не нужна протока Казакевичева в качестве судоходной. А зачем? Они будут ходить здесь у Хабаровска. Пусть это длиннее почти на 100 километров, чем по протоке, пусть больший расход топлива, пусть экономически невыгодно... все равно. Ведь посмотрите - на 99 процентов китайские суда, что проходят мимо Хабаровска, идут абсолютно пустые! То есть экономической, жизненной потребности ходить здесь у них, вроде, нет. Но есть зато какая-то политическая нужда.

- Я знаю, что вы неоднократно обращались в МИД России с предложением пересмотреть эту практику.

- Разумеется, обращался. Ну не могут китайские суда «беспрепятственно» ходить по нашей акватории. Тем более, если вести речь о военных судах. И мы должны сделать все для того, чтобы подписать с Китаем межправительственное соглашение о том, что по нашим водам китайские суда могут ходить только в нашем сопровождении. И тут мне в МИДе говорят: «А у нас нет денег на сопровождение». Но позвольте: а почему мы должны сопровождать китайские суда за свои деньги? Кто ходит - тот и платит. И, если уж на то пошло, то это тоже - обычная международная практика.

- Значит, отклика ваше предложение в МИДе России не нашло?

- Нет. Зато когда мы наплавной мост подвели к Большому Уссурийскому острову, сразу шум поднялся. Стали меня тут обвинять, что препятствуем проходу китайских судов и «усугубляем» добрые отношения с Китаем: «Зачем вы построили этот мост?». Гм. Как зачем построили? Чтобы людям было удобно. Там, в укрепрайоне на Большом Уссурийском, детишки не могли до школы добраться. Сельхозпредприятие там. Сколько раньше мы денег, времени тратили, чтобы технику на остров паромом доставить, коров на пастбище, сено оттуда вывезти.

И вообще: люди у нас хотят заниматься дачным хозяйством, отдыхать на том берегу. Почему же они на территории своего края должны мучиться с этим паромом? Что же касается китайских судов, то мост - разводной. И час в сутки, который отводится для прохода судов, - это более чем достаточно. Поскольку основное-то сообщение идет по Амуру, а там нет никаких препятствий. Пожалуйста, ходите по Амуру и протоке Казакевичева - хоть из Харбина, хоть из Цзямусы, откуда хотите. А если уж мы сами себя не будем уважать - кто ж нас будет уважать?

- Вопрос совсем не праздный. И наводит он на размышления о позиции высшего руководства нашей страны, от которой, в конечном итоге, и зависит судьба этого очень сложного, но стратегически важного для России участка земли. Заявлений было много. Виктор Черномырдин, будучи премьером, заявлял в Хабаровске, что ни пяди земли мы не отдадим. Потом то же самое заявлял здесь первый президент России Борис Ельцин. Чтобы перечислить всех министров и вице-премьеров, которые, побывав в Хабаровске, выразили «понимание» проблемы, не хватит пальцев. Недавно выразил это понимание и президент России Владимир Путин. Но четкой и последовательной политики МИДа России по отношению к пограничной протоке Казакевичева мы так и не увидели!

- Да, по вопросу об углублении протоки Казакевичева российская сторона, к сожалению, никак не проявляет себя. Хотя я и ощущаю здесь поддержку Владимира Владимировича Путина. Но, очевидно, в понимании МИДа значение имеют только «большие» договора и соглашения с китайской стороной, и на этом фоне «маленькие» вопросы, вроде бы, и не важны. Но ведь эти «маленькие» вопросы имеют большое стратегическое значение! Впрочем, очень важно уже то, что нашу позицию удалось донести до высших должностных лиц Китайской Народной Республики. Вы знаете, что я много раз принимал участие во встречах с руководством Китая в составе российских делегаций - и при Борисе Николаевиче Ельцине, и при Владимире Владимировиче Путине. И уже само мое присутствие на этих встречах подталкивало российское руководство ставить вопрос о протоке Казакевичева и господину Цзянь Цземиню, и господину Ху Цзиньтао.

- Что же говорили в ответ руководители Китая?

- Бывший генеральный секретарь ЦК КПК господин Цзянь Цземинь - надо признать, очень мудрый человек - ответил на вопрос Владимира Владимировича Путина так: «Уважаемый господин президент! Мы с вами нашли решение многих вопросов. Я думаю, найдем решение и этого вопроса». Ответ достаточно солидный. Преемник Цзянь Цземиня, господин Ху Цзиньтао, добавил к этой формулировке всего пару слов. Но они меня сразу же обеспокоили. Он сказал: «Я уверен, мы найдем решение этого вопроса, которое будет приемлемо для наших народов». Но дело в том, что под «приемлемостью для наших народов» мы и китайцы имеем совершенно полярные точки зрения!

Министерство интересных дум

- Китайская позиция вовсе не удивительна. Российские историки, изучающие Китай, отмечают, что китайцы всегда по крохам, скрупулезно собирали свои территории...

- Ну, тогда это хороший пример и для нас: по крохам собирать, а не кусками раздавать! Для меня кощунственно, что эта куча песка - остров Даманский, где погибли наши люди (в том числе и хабаровчане), по результатам демаркации отошла Китаю. Ну пусть бы этот остров остался нейтральной территорией! Наверное, туда должны иметь доступ родственники погибших. И вообще, должны же быть какие-то нравственные ориентиры. Там же мальчишки гибли! И вот новое правительство приходит и говорит: плевать. А где же лицо государства? Где внешняя политика, которая выстраивается веками?

- Между прочим, если мы заглянем в Конституцию России, то увидим, что определяет основные направления внешней политики нашей страны все-таки президент. А Министерство иностранных дел ее уже после этого «реализовывает». Что же происходит в нашем случае на протоке Казакевичева? Казалось бы, если вы нашли поддержку у президента Путина - остальное должно быть «делом техники». Но на самом-то деле это почему-то не так!

- И даже более того. Я опасаюсь, как бы со стороны нашего внешнеполитического ведомства не последовало волевых решений, которые, мягко говоря, уведут нас не в ту сторону. Я знаю, например, что МИД России прорабатывал совершенно иные варианты пограничного размежевания с Китаем на этом участке. Если вы взглянете на карту, на Большой Уссурийский остров, то увидите, что примерно посередине его пересекает небольшая протока. Условно можно сказать, что она делит его на две части. Так вот, в недрах МИДа идут разговоры о том, что давайте отдадим Китаю половину Большого Уссурийского острова, по протоке. И закроем проблему! Но это совсем не так.

Мало того, что у нас на этой «половине», которую кто-то не прочь отдать Китаю, сельхозпредприятие, укрепрайон, так ведь самое главное - при таком размежевании мы уйдем из протоки Казакевичева. И тогда, если ее не будет, Хабаровск останется без воды. И нам все равно придется на новом месте прокапывать новую протоку, чтобы забрать к городу часть воды из Амура. Причем - без полной уверенности, что ее не постигнет та же участь, что и протоку Казакевичева.

Кто говорит, что китайцы остановятся на полпути? Ведь, если уж говорить начистоту, сам по себе остров для них большого народохозяйственного значения не имеет. У них и по ту сторону границы пустые пространства, не освоенные еще. Поэтому здесь - сугубо политический вопрос. Если они сюда выйдут, на острова, - они практически выйдут в центр Хабаровска.

- Ну-у... После того, как Россия и Китай подписали договор о стратегическом партнерстве, об этом как-то даже неловко и говорить...

- Если касаться договора о стратегическом партнерстве, то я всегда говорю: у стратегических партнеров таких мелких вопросов не должно возникать. И притязаний тоже не должно быть. Какой может быть «статус-кво» на границе у стратегических партнеров? Давно пора уже решить этот вопрос, а не тянуть его до бесконечности.

- Тем более, что время играет против нас. Пока мы будем, не торопясь, обсуждать вопрос пограничного размежевания на протоке Казакевичева (сколько - десять лет? Больше?), протока просто зарастет.

- Да. Все это понимают. Поэтому год назад я поставил перед МИДом вопрос по-другому. Ну хорошо, говорю, если вы не в состоянии отстоять протоку, - давайте мы ее зароем. Все! Закопаем и обустроим здесь хорошую, оснащенную сухопутную границу. Мы беремся найти на это деньги. Не знаю уж как, но найдем. И уже после этого начнем прокапывать новую протоку - ниже, на своей территории.

- Какова была реакция на это предложение?

- Ну, сначала все немножко онемели. А потом взяли время подумать. Вот уже больше года думают.

Без Хабаровска

- Виктор Иванович, а может быть, мы за это «десятилетие борьбы» просто привыкли по инерции переоценивать значение Большого Уссурийского и Тарабарова островов - для Хабаровска, для России? В самом деле, что особенного мы теряем с передачей этой территории Китаю? Ну, сельхозпредприятие...

- Конечно. Мало, что ли, в России сельхозпредприятий развалено. Одним больше - одним меньше...

- Потом: укрепрайон.

- Ну, с этим вообще никаких проблем. Его там не будет.

- Про дачи и говорить просто смешно. Не тот масштаб. Серьезно то, что как раз над островами проходит глиссада взлета и посадки Хабаровского аэропорта. А раз так, нам придется, по нормам международного права, либо платить Китаю за взлет и посадку каждого самолета (не считая такого момента, как полный контроль Китая за воздушным пространством), либо переносить в другое место аэропорт. Но, может, не так страшен черт, как его малюют?

- Само собой. Чего там - перенести аэропорт. Мы, вон, несчастную какую-нибудь взлетно-посадочную полосу (причем стратегического значения, находящуюся в ведении федерального центра) ремонтируем по десятку лет! А перестроить всю систему взлетов и посадок, построить новые полосы - это, конечно, нереально.

- Так... Получается, крупный транспортный узел Дальнего Востока город Хабаровск остается без аэропорта. А с учетом русловых процессов на Амуре, в которых важную роль играет протока Казакевичева, Хабаровск может остаться и без Амурского моста, по которому идет Транссибирская магистраль. Значит, легкой рукой отрезаем от России Хабаровский край и Приморье - в экономическом смысле, разумеется.

- Вопрос: а зачем? Какой в этом смысл, какая великая идея? Пересмотр границ - это ведь вообще дурная затея. И, к тому же, опасный прецедент. Ведь к России сегодня территориальные притязания и так со всех сторон: и с юга, и с запада, и с востока. Если взять только российский Дальний Восток - и на хабаровские территории есть притязания, и на сахалинские, и на приморские. А на некоторых картах наших дружественных сторон Россия вообще по Сибирь закрашена «чужим» цветом. Но мы-то должны таким вещам сопротивляться. И если правительство не хочет этому сопротивляться, если его «государство Московия» устраивает, - то жителей России это не устраивает. И когда МИД России что-то недооценивает и недопонимает, он только ослабляет позиции России вообще - на ее внешнеполитическом поле. Не нужно ведь спорить, ругаться с соседями. Всего-то и надо - четко и последовательно отстаивать свою позицию.

- Невольно задумаешься: почему руководство КНР понимает важную стратегическую сущность такого маленького клочка земли и способно годами последовательно отстаивать свою позицию, а руководство России - нет? Что это - иной менталитет или эпоха виновата?

- Не надо все валить на эпоху. Руководство государства в любую эпоху обязано думать о роли и месте страны в мире, о ее геостратегических планах. Понимать, где находятся важные, стратегические узлы на ее западных ли, восточных ли направлениях. Является ли Дальний Восток стратегически важной для России территорией? Наверное, да. Но давайте посмотрим: вот его огромная территория, а вот численность его населения, к тому же убывающая. С такой плотностью населения, с такими условиями хозяйствования эту территорию не развить. Значит, государство должно прийти сюда и ставить перед собой здесь определенные задачи.

Ведь это понимало, например, царское правительство. Понимало советское правительство. И то, и другое ставило здесь своей задачей укрепить границы, обеспечить здесь присутствие российского населения. Не зря же здесь, наверное, размещались такие центры промышленности, как Комсомольск-на-Амуре, Амурск, Солнечный. Все это делалось, чтобы освоить и развить территорию. А то, что сегодня на Дальнем Востоке такие условия созданы, когда последние люди отсюда убегают, - это глубочайшая ошибка правительства, абсолютно недальновидная политика.

Ее и политикой-то вообще трудно назвать. Но всегда и во все времена это зависит от того, какие люди и как попадают в правительство. И если на каком-то этапе становится главным вопрос: а что еще можно вывезти из страны и продать, то вы же понимаете, что наивно от лавочников ждать глобальной, а не лавочной идеологии. Это как Шарик из мультика про деревню Простоквашино: что бы он из теста ни лепил - у него все равно получалась кость. Но я верю, что этот подход изменится. Обязательно изменится. Жизнь нас все равно будет подталкивать к этим вопросам. Важно только, чтобы к тому моменту мы вышли с минимальными потерями.

* * *

...Губернатор - фигура политическая. Поэтому мы не стали даже обсуждать те вопросы, которые, с учетом нынешних отношений России и Китая, могут расцениваться как «неполиткорректные». Но эти вопросы существуют. И об этом заявляют ученые-политологи, которые обязаны заниматься геополитическими прогнозами. Ведь если наука честна и беспристрастна, вопроса «политкорректности» для нее не существует точно так же, как вопроса политической конъюнктуры. Мир меняет свои очертания - это очевидно. Пульс мировой экономики смещается в Азиатско-Тихоокеанский регион, а в самом сердце этого региона быстрыми темпами кристаллизуется новая супердержава - Китай.

Эти темпы всерьез беспокоят США, которые, в отличие от России, казалось бы, занимают сегодня прочные позиции в мире. И американские аналитики всерьез выстраивают различные сценарии борьбы США и КНР за нефть, рынки и... «ресурсные провинции». Вплоть до использования военной силы. В конце концов, история учит, что использование военной мощи всегда сопровождало переделы сфер мирового господства.

Это прекрасно понимают и в Китае. О чем свидетельствует решение последнего съезда ЦК КПК: к 2050 году КНР должна иметь такую армию, которая бы «выиграла любую войну у любого государства».

Само по себе это решение еще не может расцениваться как угроза для России. Но, как было отмечено на прошедшей в апреле этого года в Хабаровске научно-практической конференции «Социально-политические процессы на Дальнем Востоке» директором Института международных отношений Владивостокского государственного университета экономики и сервиса, доктором политических наук Михаилом Шинковским, «У России на Дальнем Востоке есть еще тридцать лет. Столько времени понадобится Китаю, чтобы решить свои внутренние задачи. Что будет потом, зависит только от того, сумеет ли Россия сделать свои позиции на Дальнем Востоке крепкими и незыблемыми».

Отнестись к позиции ученого серьезно следует уже хотя бы потому, что выдвинутые еще Мао Цзедуном территориальные притязания к Советскому Союзу на полтора миллиона квадратных километров по сей день не были отнесены официальным Пекином к числу его ошибок. Это подчеркивает заместитель директора Института Дальнего Востока Российской Академии наук, академик Владимир Мясников в своей книге «Договорными статьями утвердили». Как пишет академик, тезис об «утрате» Китаем 1,5 млн. кв. км территории и сегодня является важной частью школьного и вузовского образования в КНР. Поэтому, «чем бы ни занимались китайцы в России, особенно в ее дальневосточных областях, они преисполнены сознанием, что они лишь временно мирятся с «исторической несправедливостью», выражающейся в принадлежности Приамурья и Приморья России».

Но и это - только идеологическое клише, которое само по себе ничем не угрожает России. При одном, разумеется, условии: если ее позиции на Дальнем Востоке будут крепки.

Вот почему так важно, чтобы государственная политика России в этом регионе обрела, наконец, свои зримые очертания. Чтобы она стала четкой и последовательной. Чтобы правительство поняло: не линейкой измеряется важность территорий, а геостратегической позицией. Очень маленькие Курильские острова являются ключом России от Тихого океана. А очень маленькие (с точки зрения политической карты мира) острова у Хабаровска позволяют отрезать от России Хабаровский и Приморский края: при помощи контроля над Транссибом и воздушным пространством. И политики, которые любят рассуждать о «маленьких» территориях, могли бы об этом помнить.

Общеизвестно: ключ - вещица настолько маленькая, что умещается в кармане. Но с его помощью самые крепкие бронированные двери открываются в несколько секунд.

Подготовила Ольга НОВАК.