Этот проклятый квартирный вопрос

Квартирный вопрос, как известно, портит кого угодно. И отравляет жизнь. По чистой случайности в один и тот же день в редакцию обратились разные люди, не на шутку измученные этой самой проблемой. Две непохожие истории, не столь уж и необычные по нашему времени. Но выводы, которые напрашиваются вслед за ними, побуждают взяться за перо.

Суд в роли буриданова осла

Когда-то математик и философ Буридан сформулировал в виде притчи принципиальное отличие абстрактного и логического мышления. Представим, что осел стоит между двух качественно и количественно одинаковых копен сена на равном расстоянии от каждой. Какую ему предпочесть для кормежки? Если длинноухий будет мыслить логически, то за отсутствием приоритетов умрет с голоду. Абстрактное же мышление дает возможность сделать произвольный выбор. Суд абстрактно-произвольного мышления позволить себе не может, руководствуясь исключительно логикой законов. Именно это и привело к парадоксальной ситуации.

Анжелика Анатольевна Евка после окончания Хабаровского медуниверситета возглавила одну из городских медицинских консультаций. В цивилизованных странах для специалиста ее уровня «квартирного вопроса» просто не существует благодаря размеру доходов. Учитывая, что в нашей стране врач - низкооплачиваемая профессия, родители заранее озаботились жильем для дочери: частью скопили, частью заняли денег. (С долгами, кстати, не рассчитались по сей день.)

А. Евка нашла в рекламном издании подходящее объявление о продаже квартиры в Железнодорожном районе и связалась с продавцом. Им оказалась некая Щурова, которая действовала по доверенности, оформленной владельцами квартиры. 1 августа 2000 года в учреждении юстиции состоялась сделка. Евка переехала в новое жилье, принялась за ремонт, а 15 сентября оформила прописку.

На следующий день в дверь позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина. Он поинтересовался: что посторонние делают в его квартире? Анжелика Анатольевна, придя в себя, предъявила документы о купле-продаже. Пришелец заявил, что подпись под его доверенностью на имя Щуровой поддельная. Квартиру он продавать не собирался и уж тем более никому подобных поручений не давал.

Встреча закончилась совместным походом Анжелики и объявившегося хозяина квартиры Трифонова (фамилия изменена) в Железнодорожный РУВД, куда было подано заявление с просьбой разобраться и найти виновных.

Выяснилось, что Трифонов купил злополучную квартиру в декабре 1999 года, но в ней не проживал и прописан не был. Квартировал у своей супруги в общежитии, а прописку имел на стороне. Его подпись под доверенностью на имя Щуровой действительно подделана. И вообще, Щурова - это безработная особа, якобы потерявшая свой паспорт. Ни о какой торговле квартирами она слыхом не слыхала. Выходило, что неизвестная проходимка по чужому паспорту и поддельной доверенности продала чужую квартиру и прикарманила 7,5 тысячи долларов США.

Поскольку факт мошенничества был налицо, милиция возбудила уголовное дело. Оставалось поймать преступницу и воздать ей по заслугам. Но не тут-то было. По истечении установленного законом срока производство по уголовному делу приостановили в связи с «неустановлением подозреваемой».

Евка, не чувствовавшая за собой никакой вины, продолжала жить в купленной квартире. А Трифонов требовал освободить его законное жилье. Поскольку милиция никакой ясности в дело не внесла, Трифонов обратился в Железнодорожный районный суд.

Судебное разбирательство длилось более двух лет. В его ходе вскрылись многие любопытные обстоятельства. Нотариус, оформлявшая доверенность на лже-Щурову, заявила, что явившаяся к ней под фамилией Трифоновых пара была гораздо моложе и, как позже выяснилось, нисколько не походила на настоящих Трифоновых. Более того, вместо паспортов у самозванцев были справки, полученные в паспортно-визовой службе Железнодорожного РУВД в связи с утерей документов. Подпись Трифонова под доверенностью, как установили эксперты, скопирована путем наложения… с договора о покупке квартиры Трифоновым в 1999 году. Договор сей существовал в двух экземплярах - один находился в учреждении юстиции по регистрации сделок с недвижимостью, второй - у семьи Трифоновых. Так каким же экземпляром воспользовались мошенники?

Оказалось, что лже-Щурова - не такая уж безвестная фигура. В суде выяснилось, что она незадолго до мошеннической сделки пыталась снять упомянутую квартиру внаем у Трифонова и даже внесла ему залог в сумме 500 рублей. Но ключей он ей не давал. Как же проникла проходимка в чужую квартиру, когда показывала ее будущей покупательнице А. Евке? Трифонов утверждал, что ключи где-то потерял. Что не проливало света на данный вопрос.

Стоит ли удивляться, что при таких обстоятельствах у Анжелики Анатольевны возникли подозрения: всё ли чисто в этой истории со стороны самих Трифоновых? «Да» или «нет» могло сказать только следствие. Но оно безмолвствовало, зайдя в тупик. Что странно по нескольким причинам. Во-первых, какие такие следственно-оперативные премудрости требуются, чтобы вычислить особу, которую видели и могут опознать немало людей и которая оставила следы своего пребывания в различных учреждениях? Во-вторых, как оказалось, супруга Трифонова - бывшая сотрудница… паспортно-визовой службы того самого Железнодорожного РУВД. В суде интересы Трифоновых представлял… бывший руководящий работник управления. У следствия имелся дополнительный стимул внести ясность в это щекотливое дело. Но - увы!

Ни в одной инстанции, связанной с оформлением документов по недвижимости, лже-Щурова и лже-Трифоновы, как водится в подобных случаях, разоблачены не были и миновали ведомственные препоны как по маслу. Виноватых в этом должностных лиц тоже по традиции не нашлось. Хабаровская краевая нотариальная палата, к примеру, рассмотрев жалобу А. Евки, сделала вывод, что в действиях нотариуса никаких нарушений нет. Как у мошенников оказались справки на чужую фамилию, заменяющие паспорта, и вовсе покрыто мраком.

Расследовать вышеприведенные обстоятельства в рамках гражданского иска не входит в компетенцию суда. Вот тут-то судебные инстанции и попали в роль персонажа буридановой притчи. С одной стороны, Трифоновы - жертвы мошенничества, потерявшие принадлежащую им квартиру. Решить иск не в их пользу противоречит закону. 9 января 2003 года райсуд принял решение признать договор купли-продажи и регистрацию права собственности Евки на квартиру недействительными, восстановить право собственности за Трифоновым, а Анжелику Анатольевну с 9-летней дочерью выселить без предоставления другого жилья.

Но, с другой стороны, и с А. Евкой все обстояло непросто. Закон предусматривает понятие «добросовестного приобретателя». В данном случае это означает, что, каким бы путем не была продана квартира, покупательница ничего не знала о мошенническом характере сделки и со своей стороны закона никак не нарушила. В одном из заседаний вышестоящей судебной инстанции Евка и была официально признана таким «добросовестным приобретателем», у которого тоже есть свои юридические права и которого запросто выбрасывать на улицу за чужие грехи нельзя. Понятно, что Трифоновы с таким оборотом не согласились и в свою очередь обжаловали судебное решение.

Не станем вдаваться в подробности долгой тяжбы. Скажем лишь, что последнее судебное решение снимает с Евки роль «добросовестного приобретателя» и вновь грозит лишить ее и малолетнюю дочь купленной квартиры без какой-либо компенсации.

Получается: куда ни кинь, всюду клин! Стороны не виноваты, что стали жертвами мошенничества. Одна потеряла квартиру, другая деньги. Какое решение будет справедливым? Кого следует «обездолить» в такой ситуации? Всё встало бы на свои места, отыщи милиция лже-Щурову и ее сообщников. Мало, что развеялась бы дымка двусмысленности, окутывающая это дело. Пострадавшие могли бы предъявить иск к истинным виновникам происшедшего. Но уголовное дело и по сей день лежит мертвым грузом, Евка и Трифонов пишут жалобы во всевозможные инстанции, а воз и ныне там.

Конец «крысиного» барака

Вторая история никак не связана с криминалом. До осени 2002 года в Хабаровске по ул. Бассейновой на пересечении с Пионерской стояли два деревянных двухэтажных барака - номер 8 и 8А. В последнем проживала Лилия Алексеевна Рахманкулова, инвалид II группы, с мужем (инвалидом I группы) и племянницей. Условия жизни в развалюхе, относившейся к «обвальному фонду», описывать излишне. Особенно досаждали обитателям «удобства» во дворе и обилие крыс. Самые что ни на есть условия для больных людей! В бараке оставались всего две семьи. Одна, в конце концов, переселилась в соседний. (Впоследствии это оказалось для нее большим везением.) Вторая тоже искала выход из положения.

Сначала не выдержала Лилия Алексеевна. Ушла жить к родителям в двухкомнатную «хрущевку» на ул. Калараша. Вскоре забрала туда и мужа. Потом племянница вышла замуж, забеременела и волей-неволей перебралась к своим родителям. А осенью 2002 года барак сгорел.

Лилия Алексеевна после смерти родителей жила с мужем, не встающим из инвалидного кресла, и двумя взрослыми сыновьями. Племянница с мужем, маленьким ребенком, младшей сестрой и родителями вшестером ютились в двухкомнатной квартире по ул. Ворошилова. Условия при такой скученности, прямо скажем, не намного лучше барачных. Однако инвалид и молодая женщина, прописанные в сгоревшем бараке, по закону имели право на новое жилье. С этим вопросом в апреле 2002 года семейство обратилось в Хабаровскую мэрию. И спустя месяц получило ответ, что городская власть помочь им не может.

Убедившись, что от чиновников ждать нечего, пострадавшие отправились в Индустриальный райсуд. Состоялось рассмотрение дела, на котором представители администрации города доказывали, что никакого жилья погорельцам выделять не следует, они ведь и так вполне устроены.

В данных обстоятельствах иначе, как бюрократическим цинизмом, такую позицию не назовешь. Но суд руководствовался не «маленькими хитростями» чиновников, а исключительно законом. И вынес решение, согласно которому мэрия обязана выделить новое жилье погорельцам, один из которых к тому же инвалид-льготник. Хеппи-энд? Как бы не так.

Мэрия подает заявление в тот же суд об отсрочке исполнения его решения - ввиду отсутствия свободной жилплощади. Всё возвращается на круги своя. Серьезно больные люди и молодежь с младенцем продолжают мучиться в условиях, не соответствующих никаким санитарным нормам. Но мириться с этим они не желают. И через службу судебных приставов выясняют, сколько квартир было в это время выделено мэрией внеочередникам. Оказывается, что немало. То есть жилье-то у городской власти есть. Нет желания исполнить закон и обеспечить квартирами «настырных» нуждающихся?

А в нынешнем году во время реконструкции ул. Пионерской снесли и второй барак. Все его жильцы, включая семью, ранее обитавшую в сгоревшем строении, получили благоустроенные квартиры.

Что за вопиющая несправедливость?! С этим вопросом истцы отправились в комитет по управлению Южным округом. И услышали в ответ: реконструкцию улицы Пионерской и связанное с ней расселение производила краевая власть из своих фондов. Она и облагодетельствовала жильцов снесенного барака. А судьба погорельцев так и осталась в ведении города. И позиция его никак не изменилась. Не обессудьте.

Какая разница людям, какого уровня власть должна решать их судьбу?! Есть решение суда, подтверждающее их право на жилплощадь. А кто и как будет его исполнять - не их забота. Но, как и в первой истории, ситуация «зависла». Погорельцы пишут жалобы губернатору края - ведь наглядный пример справедливого решения у них перед глазами. Но губернаторское ли дело - «ковыряться» в каждом пожарище?! Спокойно ли спится чиновникам мэрии под рыдания и возмущенные возгласы тех, позаботиться о ком обязывает закон?

«Вертикаль» беззакония

Что же общего в этих житейских драмах? И там, и там власть в лице чиновников - в погонах и без - оказалась не в состоянии (или не захотела?) обеспечить законные права граждан. Не сумела разыскать мошенников, не удосужилась даже по суду помочь людям, попавшим в беду. Пресловутый «квартирный вопрос» ли этому виной? Отнюдь. Просто закон в нашей стране по-прежнему остается «что дышло», несмотря на все правовые реформы последних лет. Особенно для тех, кто облечен властными полномочиями. Пострадавшие в приведенных выше сюжетах куда только ни жаловались, к каким инстанциям ни взывали! Но ни с «заблудившихся в трех соснах» следователей, ни с лукавых чиновников из мэрии никто, по сути, не спросил.

Мы рассказали лишь о двух частных случаях. Но подобные примеры можно приводить во множестве. Правоведы сетуют, что в России народ не приучен к почитанию законов. Но кто же его к этому приучит? Те, кто, занимая солидные кресла и существуя на средства налогоплательщиков, поглядывает на закон и свои обязанности свысока? Чего ждать от общества, ежечасно сталкивающегося с правовым чиновным «наплевизмом»? Дурной пример заразителен. Не мудрено, что «вертикаль» безответственности и беззакония, в отличие от властной, так легко формируется сама собой до самых низов безо всяких посторонних к тому усилий.

Кирилл ПАРТЫКА.